Как-то вечером, когда Славе было двенадцать, мама посадила его за стол на кухне под доживающей свой век лампочкой в забавном красном в белый горошек абажуре, сама разместилась напротив, и рассказала ему их семейную тайну? передающийся по наследству симптом? как ещё это назвать можно? Бывает же так, что тебе объяснят, ты всё поймешь, но другим толком пересказать не сможешь. Вот и Слава понял, что ровно за два дня до встречи с человеком, предназначенным ему судьбой, на его предплечье появится то, что видит этот самый человек, и что на его предплечье появится то, что видит Слава, и что это будет своеобразным маяком, подсказкой, указателем на то, каким образом или где они встретятся, и что у всех семей всё примерно одинаково, но по-разному: у кого-то один и тот же знак на любой или определенной части тела появляется, и что соулмейтов все по-разному чувствуют: в каких-то семьях в обморок падают, в каких-то руки-ноги сводит, а у них в семье воздуха начинает не хватать, и сердце заходится до боли в ребрах. Всё это тщательно отслеживается поколениями, и передавалось вот так, чтобы юноши и девушки были осведомлены и в случае чего заранее помирать не собирались. Слава всё это понял, запомнил, принял к сведению и стал с нетерпением ждать, какой предмет будет видеть его будущая девушка и жена за два дня до встречи.
Ждал он около месяца, после чего был успешно захвачен водоворотом жизни в приглушенных оттенках. Шли годы, сменялись классы, учебные заведения, люди вокруг. С девятнадцати лет сменялись квартиры и девушки, курсы в институте, парки, где он рисовал портреты и пейзажи, зарабатывая на жизнь, лишь его кошки и мольберт оставались неизменными. Изредка, но во всех подробностях, вспоминался тот вечер в старой квартирке с бумажными обоями с бело-сиреневыми цветами, где прошло его детство, когда мама рассказывала ему о предназначенном судьбой человеке. Если бы не люди вокруг, то и дело встречающие своих истинных, он бы забил, забыл и перестал верить в то, что кто-то ему действительно предназначен. Он жил своей жизнью, девушка его вполне устраивала, и стоило бояться того, что новый, абсолютно незнакомый и чужой человек ворвется в эту не утопию, но всё же, с мигающей надписью на свитшоте: «СОУЛМЕЙТ». Да, он любил всё контролировать, и очень нервничал, когда всё шло не так. Иногда Слава задумывался, стоит ли сейчас строить отношения с Кристиной, которая уже четыре дня живёт в его однокомнатной квартире, маленькой, но по-своему уютной, стоит ли вообще заводить девушек, если понимаешь, что при встрече с истинной всё это рухнет? В этом случае он нервничал заранее. Вы бы строили дом своей мечты, зная, что придёт смерч? Слава строил. И кто ж, блять, знал, что этот дом окажется построенным на зыбкой каменистой почве на склоне горы. Кристина «случайно влюбилась» в своего друга, и на следующий же день её инстаграм пестрел фотографиями их поцелуев. Пришлось отписаться.
Двадцать второй День рождения был успешно проведён в компании домашней пиццы и пары самых близких друзей. С утра звонила мама, поздравляла, папа из душа передавал привет через неё же. Остальные поздравляли в соцсетях или в университете, кое-кто дарил маленькие подарочки. Так мило.
Седьмой час вечера, второй фильм. Смотрели Маску. Ребята предлагали Двадцать один и больше, но он то знал, кто тут именинник. Собственно, никто не был разочарован в его выборе. Последний кусок вкуснейшего итальянского блюда из тарелки взят в руку, и почти обезглавлен, но вдруг Слава чувствует, что его кожу у сгиба локтя как будто наполняют тяжёлым металлом. Он задирает рукав тёмно-фиолетовой толстовки и видит, что на левом предплечье, тремя сантиметрами ниже сгиба локтя, где красуется шрам от ожога зефиркой, появляется журавлик-оригами, сложенный из газеты. Рёбра покрылись инеем, сердце забилось чаще. Такой приятный сюрприз, на его день рождения на руке появляется рисунок, который бы ни один тату-мастер так хорошо не набил, и который означает, что через 48 часов он встретит девушку, с которой проведёт остаток жизни. Друзья, сидевшие по обе стороны от него оживились:
— Воооу, чувак, поздравляю!
— Как думаешь, это будет парень или девушка?
Слава замер. Человек, который старательно избегал или ломал все встречающиеся стереотипы, прожил последние десять лет во власти одного единственного: что его соулмейт — девушка. Он действительно ни разу не задумался об обратном. Возможно, потому что он считал себя натуралом. Возможно, потому что его родители никогда не поднимали эту тему. Просто не поднимали. Он даже один раз надел мамину длинную юбку в школу, но за десятилетие в его голову ни разу не закралась мысль о том, что он может быть другой ориентации. Чёрт, а может ли? Он достал телефон. Два гудка, характерный щелчок:
— Ало, привет, мам, — он старался говорить радостно, но друзья, на которых он поглядывал, прекрасно ощущали его волнение, — я, в общем… через два дня я встречу соулмейта. — На том конце молчали ещё секунд десять.
— Поздравляю, сынок. Я надеюсь, это будет достойная девушка.
— Мам, а если нет?
— Что?
— А если не девушка? Я только сейчас понял, что это может быть парень. У меня своя голова на плечах, с этим как-нибудь разберусь, но мне просто интересно, что на это скажете вы. — Слава понятия не имел, гомофобы ли его родители, но в этом случае знал, что они не смогут помешать, что бы не происходило, так что решил немного воспользоваться этим.
— Слава, как ты можешь такое говорить?! Ты же не педик какой-нибудь, и не баба, чтобы твоим соулмейтом был парень! — искреннее возмущение и возрастающая злость сочились из динамика телефона. — Ты ведь никогда не..?
— Нет, мам. Успокойся, пожалуйста. Даже если это будет парень, ты ведь сама говорила, что этот человек будет лучшим, что случалось в моей жизни, — этот стереотип Карелин тоже старался сломать, делая всё, чтобы лучшим событием в его жизни не стала какая-нибудь мадам. Он старался насытить свою жизнь яркими моментами и запоминающимися событиями, но не знал, насколько хорошо у него это получалось. Тем временем мать на том конце провода вновь подала голос:
— Будь, как будет, — сухо сказала она, — я надеюсь, что это было очередное проявление подросткового максимализма. Пока. — последовали короткие гудки. Слава прекрасно изучил методы давления и манипуляции, что использовала его мама за те годы, что он жил с родителями, и да, он не будет перезванивать и извиняться.
День рождения не был испорчен, День рождения продолжался. Слава нажал на кнопку «Play» на пульте, откинулся на мягкую спинку небольшого дивана, откусил кусок от пиццы и довольно улыбнулся.
***
Первый день с газетным журавликом на руке он проходил спокойно: сфотографировал его, залил в инсту, не применив фильтр за ненадобностью, спокойно отсидел ленты и вернулся домой. Второй день, воскресенье, начался с подрыва с кровати в девять утра и спринта к телефону. Слава открыл журнал звонков, на всякий случай убрал беззвучный режим, и отлистал немного вниз. Позавчера он звонил маме в 18:37. Это значит, что сегодня, в то же время ему предстоит самая ответственная встреча в его жизни, и он не знал, где и каким образом. А если просто остаться дома, постучит ли соулмейт в назначенное время? Слава не хотел проверять. Что говорила тогда мать? Он по-турецки сел посередине комнаты на ковёр, сжимая пальцами голову, воспроизводя в памяти тот вечер. Изображение является подсказкой. Каким образом журавлик может быть подсказкой? Слава переместился за стол, раскрыл ноутбук и подключил интернет. Сколько заведений в Петербурге может иметь название «Журавль»? Методом тщательного обмозговывания, перебора вариантов и поиска в Google и 2ГИС, он пришёл к выводу, что останется сегодня дома. Внутренности черепа кипели, пальцы от непрерывного трехчасового стучания по клавиатуре устали, а сам Слава был голоден. Благо, в квартире тепло, а так бы ещё и замёрз в одних боксерах столько времени у компьютера сидеть. В расстроенном состоянии он отправился к холодильнику. Жуя гречку и вспоминая ту чудесную пиццу, он вновь бросил всё и рванул к ноутбуку. В этом городе было всего три заведения с названием «Оригами», и только в одном из них подавали пиццу. Это был странный суши-бар, в котором подавали пиццу. Да. Слава перевёл дыхание и пошёл доедать свою холодную кашу, заправленную соевым соусом.
***
За всю жизнь Карелин был в суши-барах и ресторанах от силы раз пять. Всё существование некоторых его однокурсников крутилось вокруг таких заведений, но он сам предпочитал еду, приготовленную им самим или специально для него, еду, в которую вкладывалась душа. Слава был пожирателем душ. Даже утренняя гречка была неимоверно вкусной, по сравнению с тем пластиком, что подают в подобных местах. В 18:25, добравшись на метро до нужного района, он тусовался около «Оригами», ожидая чего-то. Уже целых шесть минут он ждал, но ничего не происходило. Он жутко волновался. Даже в первом классе, читая стихи на 1 сентября, его сердце не билось так часто. Стихи он всегда читал сердцем.
Неожиданно подошёл его старый знакомый. Он был с девушкой, и вроде, они в этот самый «Оригами» и собирались. Слава немного поболтал с Андреем, взял номер на будущее, и как только они скрылись за дверью заведения, почувствовал, что его волнение превышает все допустимые не нормы, и его вот-вот придётся ловить, уберегая от приземления на холодный осенний асфальт. Слава достает из кармана плеер, вставляет наушники. Из кучи самой разнообразной музыки режим случайного воспроизведения выбирает Red Hot Chili Peppers — Canʼt Stop. Первый куплет. Припев. В поле зрения появился очень коротко стриженый мужчина в потрепанной парке и старых джинсах. Ребра закололо изнутри. Слава был в недоумении. Второй куплет. Мужчина подошёл совсем близко, и достав одну руку из кармана приложил пальцы к пульсу на шее Карелина. Слава отметил, что руки у незнакомца едва ли холоднее, чем у него самого в грудной клетке от волнения. Неплохо. А ещё эта улыбка, чёрт. Первое впечатление — это то, на что Слава старался не обращать внимания, и не зря. Припев.
***
Мирон оказался тем, чего так отчаянно не доставало в жизни Славы. Каждый день, что они проводили вместе, хотелось запечатлеть на плёнку от и до, чтобы пересматривать в следующих жизнях.
Слава оказался тем, чего так не хватало Мирону. От одного осознания того, что утром рядом с тобой в квартире под простынёй в постели лежит тёплый, живой человек, совершенно от тебя отличающийся, но такой родной и похожий, хотелось жить. Холод стен и холодность скульптур, что выходили из-под его умелых рук, казалось, остудили и его, но пицца меняет жизни.
Возможно, того глиняного кота-единорога не стоило раскрашивая, делать похожим на торт, но сейчас они слишком заняты друг другом, чтобы думать о том, что на выставке классической скульптуры их не поймут.
Возможно, в тот вечер стоило делать журавликов из нормальной бумаги, а не из газетной, но Слава слишком хорошо целуется, и Мирон забивает на это.
Возможно, Славе нужно было бы перестать просить добавки этих охрененно вкусных спагетти с сырным соусом, но он не может остановиться. Да, Мирон просёк, что Слава любит итальянскую кухню.
