Катастрофа

      Её стервозный характер мог выдержать не каждый. Короткие платья, туфли на высоченном каблуке и бордовая помада скрывали настоящую Кэтрин Пирс. Не ту тварь, что люди видели изо дня в день. Братья Сальваторе не сумели за кучей этой показной мишуры рассмотреть её настоящую. Никто не мог, на самом деле, кроме одного очень сильно надоедливого волшебника. Влюбляться в него не входило в её планы, но всё пошло наперекосяк. В обществе Пожирателей никого, кто бы её действительно понял, не нашлось, кроме Драко Малфоя — мальчика, у которого никогда не было выбора.       Вампирша Кэтрин вовсе не была похожа на ту девушку, с которой познакомился слизеринец. Сука, с которой он сейчас дружил (ври себе дальше, милый) была совсем иной. В ней едва можно было разглядеть ту, которая растерянно бродила по Малфой-мэнору в поисках себя. Кэтрин вообще когда-нибудь была настоящей?       Его, между прочим, все предупреждали — говорили, мол: не верь вампирше, Драко!       Даже тётка Беллатриса обходила её стороной, а это что-то да значит.       Порой хотелось пустить себе в голову Аваду, прихватив Пирс с собой. Вместе в Аду гореть ведь намного веселее. К сожалению, мёртвые не могут сдохнуть второй раз. Тем более, если сами и правят Адом. Драко жаждал несносную стерву в свою коллекцию, но она упорно его не замечала. Кэтрин всегда считала его слабаком. Впрочем, так она думала обо всех магах, ведь без палочки они никто.       Его, между прочим, все предупреждали — говорил, мол: она морочит тебе голову, Драко!       Малфой-младший не смог бы вспомнить, когда последний раз использовал магию, даже если бы сильно захотел. Новая жизнь ведь подразумевает новые правила. Установленные К э т р и н правила. Желание уничтожить вампиршу усиливается вдвое. Не может она быть чьей-то, а не его. Он даже от магии ради неё отказался! Кэтрин, правда, этого не оценила.       Хозяйка дергает за ниточки любимую марионетку. Драко Малфой пьёт чужую кровь, захлёбываясь своей за компанию с «девушкой-его-мечты». Ему чуждо это. Он ведь человек. Кэтрин за этим наблюдать нравится. Этот глупый мальчишка, пожалуй, её единственное достойное развлечение после братьев Сальваторе.       Катерине Петровой когда-нибудь надоест играть. Всегда надоедало.       Юноша лично переламывает свою палочку напополам, выбрасывая в Темзу. Быть волшебником — скучно, а Кэтрин дарит ему ощущения, несравнимые ни с чем. Вампирша тянет парня за собой в Ад. Оба знают, что это игра и ничего более. Кэтрин не любит старые игрушки, сразу уничтожая их. Только (не)волшебник становится второй её слабостью после Стефана Сальваторе.       Это к а т а с т р о ф а.       Острые клыки впиваются в сонную артерию парня. Катерине нравится вкус крови волшебника и его стойкость. А затем она беспощадно сворачивает мальчишке шею. Кэтрин думает, лучше уйти сейчас. Не уходит. Терпеливо ждёт, когда он вновь откроет глаза. И, что страшнее всего, действительно дожидается. Драко терпит разливающийся внутри раскалённый металл.       Обращение, — Кэтрин снисходительно объясняла, — это всегда невыносимо больно.       Ради неё стоит перетерпеть даже адские муки. Белокурый вампир пьёт кровь незнакомой девушки. Он теперь один из беспощадных кровопийц. Ему совершенно наплевать на всех людей на планете, кроме одной несносной суки. И она вовсе не человек. Кэтрин Пирс официально становится единственной слабостью Малфоя, (а он её).       — Мой мальчик, — мурлычет она, и Драко впервые чувствует, что кому-то действительно нужен.       Настоящая сука и стопроцентный мудак. Идеальная парочка.

Но ведь Кэтрин не любит старые игрушки, а значит…

у них впереди целая вечность.