Дорогая игрушка. Предательство совести

Тори сбивался с шага. Охранники вели его слишком быстро, и он пытался не отставать. Ещё утром его забрали из дома Остеона Клиндола, жирного вонючего борова, и привезли в поместье Ноутхаузе, некогда принадлежавшее его семье. С самого начала Тори знал, что жизнь у работорговца рано или поздно закончится продажей. Знал, но всё равно пошёл на сделку, закладывая своё тело этому ублюдку. Не прошло и трёх лет, как Остеон продал и его душу. И теперь Тори – собственность какого-то неизвестного богача. На себя было плевать, уже давно было плевать настолько, что встреча с новым хозяином не пугала. Тори растерял все связи с этим миром, лишился имени, статуса, упустил любимого и не сохранил их сыновей. После того как погиб один ребенок и у него отобрали второго, жизнь перестала хоть сколько-либо привлекать. Длинный коридор закончился, и Тори ввели в небольшой кабинет. Зашторенные окна и тяжёлая старинная мебель делали обстановку слишком мрачной. За дубовым столом сидел альфа. Свет, направленный в сторону вошедших, не позволял его рассмотреть. Тори и не хотел его видеть. Новый господин. Хозяин. До чего он докатился?! А всего четыре года назад сам мог позволить себе купить рабов. Мужчина поднялся из-за стола, сделал шаг ближе, и ноздри Тори затрепетали. Он пытался рассмотреть фигуру в полумраке, но всё это казалось лишь игрой воображения. Болезненно знакомый запах, почти стёртый из воспоминаний, заставил сердце забиться быстрее. Ещё шаг, и альфа вышел из тьмы, представ перед Тори в незнакомом и вместе с тем слишком знакомом обличье. — Шейн, — прошептал он, чуть ли не теряя сознание. Воспоминания, горькие и, наоборот, прекрасные, затопили с головой. Тори затрясло. От обиды защипало глаза, от всех невысказанных признаний и несдержанных обещаний ныло сердце. Хотелось обнять этого человека, броситься к нему на шею и говорить. Долго-долго, признаваясь в своей глупости и объясняя своё предательство. Но Шейн неприятно усмехнулся. Его черты лица за четыре года стали острее. Глаза потеряли своё тепло, и теперь в этой болотной тине чувствовался сковывающий лёд. Шейн стал взрослее, жёстче и, несомненно, богаче, потому что теперь его бывший любовник стал ему господином. — Рад, что ты узнал меня, — голос его тоже изменился, ледяные, пронизывающие до костей нотки заставили Тори задрожать. Это был другой Шейн Катинген, не его милый увлечённый парнишка, готовый на любую авантюру и влюблённый без памяти. Перед ним сейчас стоял основатель достаточно крупной корпорации и один из самых молодых владельцев Малого Пояса. Шейн, несомненно, с пользой потратил эти четыре года. Тогда как Тори, наоборот, растерял всё... — Узнал, — прошептал Тори, — я скучал. Безумно хотел тебя увидеть, — он прикусил губу, потому что сотни, тысячи слов не хватило бы, чтобы рассказать о том, как сильно он скучал и мечтал о встрече. Но сначала у Тори не было возможности, а потом, когда фамилия Катингена стала греметь в империи, Тори было стыдно заявлять о себе. — Я заметил это. Четыре года назад. Когда ты не явился на свадьбу. — Голос его стал ещё холоднее, и Тори понял, что Шейн не простил, и старая обида всё ещё жива и скорее всего дорого обойдётся Тори. Но мешать не хотелось, в этом было какое-то мазохистское удовлетворение, он надеялся, что Шейн его ударит, вспомнит всё грубыми словами и отомстит. Тори действительно хотелось, чтобы Шейн его наказал, потому что он чувствовал свою вину. Альфа обвёл его холодным взглядом, в котором не было и тени любви. Наверное, это сильнее всего задевало, ведь раньше Шейн смотрел совсем иначе, теперь же этот холод обжигал. Альфа не произнёс больше ни слова, обошёл его кругом, как прокажённого, и покинул кабинет. Тори остался наедине со слугами и со своими переживаниями. Больше ничего не происходило. Они стояли, явно ожидая дальнейших распоряжений, Тори мялся, чувствуя всё большее напряжение, но не в силах ничего спросить. Когда ожидание стало невыносимым, одному из охранников по рации сообщили инструкции, и его повели куда-то в нижние части здания. Подвальное помещение не напугало Тори. Он и предполагал, что, в конечном итоге, его ждёт клетка и жалкая жизнь взаперти. Когда его оставили, Тори обречённо скинул скромные пожитки на пол и осмотрелся. Довольно просторное помещение, которое можно использовать под винный склад или настоящую пыточную. Многие аристократы ради развлечений содержали такие. Что тут было раньше Тори не помнил, и было совершенно не важно. У дома теперь новый хозяин, так же как и у его тела. Посреди помещения стояла тахта с железными ножками и непривлекательного вида обивкой. Высокая резная спинка и привязанные к ней ремни заставили в первый момент содрогнуться, но, немного пересилив себя, Тори с любопытством проверил крепления и застёжки. Больше в комнате ничего не было, и он, чувствуя странное смущение, лёг на кушетку. При мысли о том, что Шейн мог бы привязать его и отыметь, он возбудился. Это было неправильно, и вряд ли Шейн заинтересован в близости с ним. После их слишком длинной и запутанной истории рассчитывать на подобное было глупо. Они встретились пять лет назад, это был приём у графа де Лонгвиль‎, и Тори Гаулер вон Стейну, потомственному герцогу, только исполнилось восемнадцать. Он был глупым, наивным и мечтал о неземной любви. Такой, которая выбьет почву из-под ног и унесёт к звёздам. Потому встреча с Шейном стала роковой. Их история была по­хожa на бессмертную драму Шекспира, только их семьи не враждовали, потому что у Шейна не было семьи, у него вообще ничего кроме долгов не было. Красивый, потрясающе привлекательный альфа работал тем вечером официантом, он разносил напитки и подавал закуски богатым гражданам империи. Тори всё было в новинку, и Шейн, скинув форменный пиджак, внезапно смешался с толпой приглашённых. Тори сам к нему подошёл, предложил выпить и сходил с ума от его запаха, остроумия и привлекательности, наивно полагая, что это любовь с первого взгляда. Одна встреча – вспышка, об­жи­га­ющее влечение, Тори не понимал, что делал, словно ребёнок, увлечённый игрой, он шёл следом и готов был на всё. У Шейна не было прописки, он всего пару месяцев назад окончил университет и проиграл незначительные родительские сбережения на бирже. Пытаясь выкрутиться, залез в долги и попался на обязательствах у работорговца, и Тори, не видя в этом ничего предосудительного, дал ему денег. Любовь толкает на безрассудства, а Тори от любви совсем потерял голову. Он даже перевёл закрытые депозиты с их семейного счёта на счёт Шейна. Сумма по меркам аристократии была смешной, но для молодой пары денег хватило бы на новую жизнь. Все случившееся с ними было против правил. Мальчишка из низшего общества ни разу не попадал на тот уровень, где жил Тори. Но встреча произошла, и безумие любви охватило пару... Жаль, что всё закончилось не так, как им обоим хотелось. Железная дверь тихо лязгнула, впуская посетителя. Тори оторвался от созерцания одинаковых бездушных кирпичей и, поймав ледяной взгляд Шейна, испытал прилив необузданного желания. От этого было стыдно. Их разделяло время и обиды, и Шейн явно не испытывал тех же эмоций, что сейчас сжигали Тори. Но он ничего не мог с собой поделать, потому что этот взрослый и уверенный в себе альфа заводил его даже сильнее, чем наивный юноша с прекрасными мечтами. Тори сжался, сгорая от жажды его прикосновений. Пусть даже они будут жестокими и грубыми. Шейн всегда был немного грубым. В их первый раз он так сильно сжимал его, что у Тори на бёдрах остались сизые пятна. Рассматривая себя в зеркале, он не мог насмотреться на эти отметины, словно знаки принадлежности своему горячему альфе. Следы вызывали блаженную улыбку. Тори было стыдно от мысли, что звериные порывы его альфы возбуждают его, как при течке. Может, если бы он смог признаться в этом Шейну, тот бы бросил его намного раньше. — Раздевайся, — сухой, жёсткий голос заставил Тори вздрогнуть. Руки сами потянулись к одежде. Он с предвкушением стащил с себя рубашку, тонкие шёлковые штаны и застиранное бельё. — Ляг на постель лицом вниз, — последовал следующий приказ. Тори ринулся исполнять его. Немного замедлился, боясь показать, как ему приятно внимание бывшего любовника, как его заводит этот строгий голос. Тори понимал, что он больной извращенец, но не хотелось, чтобы Шейн это знал. Горячие, слишком горячие для столь прохладного помещения руки обвили сначала его кисти. Шейн стягивал его ремнями, и Тори порадовался, что его уложили на живот, и альфа не увидит его позорного стояка. После рук Шейн стянул ему и ноги. Чувствуя себя прикованным, беспомощным и слабым, Тори ещё сильнее возбудился. — Ты понимаешь, что теперь моя собственность? — холодный голос заставлял мурашки бегать по коже. — Я могу делать с тобой всё, что пожелаю. А я желаю отомстить...