О чем молчат телефоны

POV Miroslav Я едва не столкнулся с ними, выходя из подъезда. На сегодня была договоренность – я встречаюсь с Максом и Сенькой, они быстренько улаживают какие-то мелочи со специализацией, пока я в сотый раз буду рассказывать Вере Анатольевне о своей жизни. Заодно ждем Егора, и все вместе идем встречать Янку с похода по магазинам. Косметику или что она там покупала. После столь «великолепного» и, главное, подробного сна при мысли о девчонке внутри что-то со звоном лопнуло – видимо, остатки самообладания, - и жар снова радушно накинулся на меня. В груди затянулся тугой узел, требуя немедленного внимания к себе. И, чтобы не допустить прилюдного позора, касательно мужской природы, я лихорадочно принялся прокручивать дальнейший порядок событий. Егор, вроде, отзвонился и сказал, что освободится на полчаса раньше. Тогда ждать будем мы вдвоем, пока Белов с Белинским не освободятся… и можно не заходить к директрисе, наверное. Мысли путались, запинаясь в пьяном хороводе одна за другую. Я про себя прокрутил в голове гимн России-матушки, заодно припоминая послание президента за этот год. Друзья шли впереди, совершенно не замечая моих метаний. Увлеченные беседой, тему которой я упустил, едва мы отошли от моего дома, они про меня, казалось, забыли. И сейчас мне это было на руку. Когда послание президента не помогло, я принялся вспоминать гимн Франции и творчество поэтов Серебряного века. Менделеев со своей таблицей эффекта уже не имел. Но, как на зло, про меня вспомнили. - Слушай, Мир, а чего там с Янкой? Она такая довольная была по телефону! – Макс обернулся ко мне, с самым честным видом заглядывая в глаза. Только не сейчас! Хотя, погоди, Слава, а не за этим ли ты к нему шел? - Нормально. Нашли лазейку. Она справится… - бесцветным голосом проговорил я, глядя на друга. - Это хорошо, а то она так переживала… - Да мне кажется, она боялась нас подвести, чем на фест не попасть, - проговорил Сенька. - Не люблю, когда она переживает. Грустная такая, - Макс нахмурился, глядя себе под ноги. - Макс… - хрипло позвал я. - Да, я вот тоже, - поддержал его Сенька, - так что Мир, во время ты вернулся. - Это точно! – хмурость Макса как рукой сняло, - ты крут! Без твоей помощи мы б, наверное, долго еще не справились! - Макс! – уже громче позвал я, и, остановившись, выдал на одном дыхании, - я ее поцеловал. Оба друга замерли в полутора метрах от меня. Вот сейчас… сейчас все решится. Он разозлится. Разумеется, не позволит с ней больше и на расстоянии километра остаться. Захочет защитить ее честь, ударит так, чтобы я и думать о ней забыл. Это то, что и должно поставить точку. Он будет знать, и не допустит, чтобы что-то пошло не так. Они переглянулись, а после, недоуменно уставились на меня. - Кого? – выдал Белинский, хлопая на меня глазами. - Яну! - … а она-то хоть в курсе? Что, блять? …Э-э! Это не по плану! - Погоди, это все, что ты хочешь спросить? – опешил я. - Э-э-э-э… - Белинский был в явном замешательстве, - мне что, спросить, понравилось ли тебе? Макс в растерянности взглянул на Сеньку, но помощи от друга не последовало: тот лишь пожал плечами. - Не знаю… врезать ты мне, случайно, не хочешь? Я чего-то не понимал. Точнее, я не понимал ничего. С хрена ли он такой спокойный? У них там че, свободные отношения? - Ну… можно, - пока я думал, Макс подошел ко мне, на секунду завис, а потом от души… пнул чуть пониже коленки. И пулей отлетел к Сеньке, и сквозь собственное шипение я расслышал его встревоженное,- Сень, он меня пугает… че ему надо?! Друзья милостиво дождались, пока я перестану растирать ушибленное место и гадать о размерах синяка. Нет, это что-то невероятное. И не правильное. Он что, совсем не понимает?! - Макс, - сквозь зубы процедил я, - тебе совсем… Договорить я не успел, у Белинского зазвонил телефон. Он тут же расцвел и принял вызов. - Вишня, ты где… а, ага. Да. – Он кивнул нам с Сенькой, чтобы не отставали, и направился к воротам школы, продолжая разговор с девчонкой. И словно ничего и не случилось… Сказать, что я был в замешательстве – не сказать ничего! Да что я, мать их, упустил во всем этом?! Но подумать мне снова не дали. Макс резко остановился, словно налетел на что-то невидимое. А следующая его реплика немедленно вызвала сильнейшее дежавю, заставив сердце рухнуть в Преисподнюю: - Яна… Яна, что там?! Вали оттуда! Не смей останавливаться, слышишь? Мы сейчас будем! *** POV Yana Денек сегодня складывался более чем удачно. Я с удовольствием отзавтракала порцией задач по геометрии, на обед - сдала одну из специализаций, назначила время пересдачи по физкультуре в качестве полдника и сейчас закупилась косметикой для бала. И день такой приятный: небо синее, облака пушистые, ветер ласковый и прохладный, а на улице свежо и совсем не жарко. Я на ходу запихнула пакетики из магазина в маленький кожаный рюкзачок, выудив с его дна мобильник. Сейчас встречусь с мальчишками - и жизнь станет запредельно прекрасна! Я шла, набирала номер и улыбалась сама себе. Не знаю, что было с моим настроением, но оно меня определенно радовало. - Алло, Макс! Я все купила, иду к вам. Минут через пятнадцать буду. – Я свернула за угол, выслушивая рассказ Макса о том, как они сдавали зачет по биологии, и как прямо посреди зачета школьная кошка решила осчастливить всех потомством. Жаль, мы были в четвертом корпусе, совсем далеко от главного… - Да не переживай, Вишня, выпустит же она котят на свет Божий когда-нибудь. Там и посмотрим! - Ну да, - вздохнула я. Я лениво обводила взглядом улицу, и примерно к ее концу заприметила четверых мужчин и одну девушку. Больше походило на байкеров и их подружку. Хотя скорее подружка была только кого-то одного. Я передернула плечом, но тугой узел в груди распустился, едва начав завязываться – мотоциклов по близости не наблюдалось. И на том спасибо. Мимо проехали велосипедисты, лавируя между редкими в этот час прохожими. У булочной меня облаяла привязанная к крыльцу такса. Я, не церемонясь, показала ей язык. Макс увлеченно продолжал свой рассказ, но уже спустя два метра его голос перекрыли хамоватые реплики тех самых «байкеров». - Слышь, рыбка, ты обещала нам плату! Кинуть нас решила?! - Я же сказала, что все отменяется! Мне показалось или… - Тогда нам полагается неустойка. Твоя цепочка подойдет. Это же золото? – один из мужиков потянул руку к шее девушки. - У меня сейчас с собой нет! – огрызнулась та, - и не трогай! Я цепочку не отдам! Нет, мне не показалось… Катюша больно шлепнула по руке мужика, от чего тот зашипел, но руку все-таки убрал. - Ты нас кинуть решила?! – прорычал тот, что стоял справа. - Я все равно вам собиралась выплачивать по частям! Дождитесь конца недели, принесу треть суммы. Я замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Это не поэтому ли Катюша тут недавно слезами территорию почтамта заливала? Таки вляпалась куда-то. - Ян, ты чего притихла? – раздалось на том конце провода. - Погоди… - пробормотала я, напряженно вслушиваясь в дальнейший разговор. - Нет, ты отдашь сейчас! Ты сука, за слова должна отвечать! Гони цепочку! – взревел, судя по виду, их главарь. Девушка побледнела, отступила на шаг, но, видимо, стоять решила намертво. В принципе, ее проблема. Но не оставлять же ее с этими… - Эй! – возмутилась я, подходя к честной компании. У Катюши глаза увеличились втрое и сделались идеально круглой формы. – Вам никто так не позволял разговаривать с девушкой! Она с вами договориться пытается, совесть есть вообще?! Мужики, хотя нет, скорее это были молодые мужчины, а один – вообще не на много старше того же Мирослава - сперва смерили меня взглядом, потом переглянулись, а потом я поняла, какую глупость натворила. - О… а это не та ли ягодка, из-за которой весь сыр-бор? – ближний ко мне мужчина в черно-красной бандане оскалился нехорошей улыбкой. Мда, Яна, ничему тебя жизнь не учит… - Да точно она! Вон, глаза разноцветные, как эта и говорила. Кто говорил? Хотя, чего я спрашиваю. Я обернулась на Катюшу, та обреченно, но с решимостью смотрела в ответ. Ясно, кто-то мне только что задолжал объяснения. Но а пока у нас проблемы посерьезнее. - Слышь, ну-ка идите сюда обе! По-хорошему! Ты, разноглазая, гони сумку! А ты, - он повернулся к Катюше, - домой не вернешься, пока за тебя не выплатят! Ого. Это ж ради меня какие жертвы! Соображать нужно было быстро, действовать – еще быстрее. -Валим! – крутанувшись, я схватила Катю за рукав и рванула со всех ног. - Яна! – раздалось в забытой мною трубке. - Макс! Пардон, но я тут вляпалась! Вы где?! - Вишня! Вали оттуда! Мы сейчас! Получив указание бежать к ближайшему гаражному кооперативу, я свернула к дороге, и, не дожидаясь зеленого сигнала, рванула наперерез заканчивающим движение машинам, утаскивая за собой Катюшу. Вслед нам неслась такая ругать, что я была уверена, что потеряла уши где-то по дороге. Каковы были шансы двум девушкам удрать от четверых преследователей в несколько раз крупнее? Нулевые. Но мы старались, очень. *** Не представляю, как странно мы смотрелись со стороны: я, уволакивающая за собой Катюшу, неслась на всех парусах в сторону моста, сразу за которым начинался гаражный комплекс местных новостроек. А следом за нами – четыре детины, одетых не то по последнему писку байкерской моды, не то отвоевавшие свои прикиды у местных бомжиков. Нет, ничего против лиц без определенного места жительства я не имела – добрый народец – но эти четверо, что громко матерились и топали за нашими спинами, никакой симпатии во мне не вызывали. Чувство дежавю скромненько молчало, ибо даже в сильнейшем своем приступе оно было бессильно. В тот раз преследователей было больше, да и выглядели они как типичные гопники. Да плюс было темно и холодно. И трубку тогда взял Мирослав… Спасибо ему за науку! Сейчас я улепетывала с завидной для самой себя скоростью, едва запыхавшись. Мы свернули во двор, окруженный высотками. Там, с внешней их стороны начинались гаражи. А еще дальше – проспект, и наш микрорайон. Они должны были успеть… Но тут я почувствовала, как меня потянуло назад. Катюшу тащить стало куда тяжелее. Пришлось остановиться. Но едва я это сделала, как девушка резко дернув свою руку, освободилась из моей хватки и, согнувшись пополам, пыталась отдышаться. - Эй-эй, сейчас немного не время для этого, - я напряглась, глядя то на Катюшу, то на дорогу между домами, по которой мы только что бежали, и где вот-вот должны были показаться наши обидчики. - Слушай… тебе не…не все равно… а ? – Катя говорила сбивчиво, делая резкие вздохи между словами. - Как бы нет, - нервно хихикнула я, - если они нас догонят, хорошим дело не кончится. - Да это я их подговорила! – процедила она сквозь зубы, вскидывая голову. Взгляд, не то растерянный, не то злой, пригвоздил меня к месту. – Чтобы они тебя… припугнули. Последнее слово она явно подобрала с трудом. И я сильно засомневалась, это ли она хотела сказать. Внутри сделалось очень гадко. - Зачем? – мой собственный голос сделался тихим, - да что я тебе такого сделала-то? - Ты… - она снова запнулась, а потом выдохнула, - ничего ты мне не сделала! Я видела как ты…на мотоциклы тогда… - она зажмурилась, пару раз глубоко вдохнула и выпрямилась, - слушай, это даже пересказать невозможно… ты бы себя видела! Догадаться не трудно, что они тебя пугают. Я их попросила, чтобы пару вечеров покараулили тебя где-нибудь… - Вон они!!! - Блять… - вырвалось у меня, - валим! Я снова схватила ее за руку. Надо ли говорит, что скорость мы прибавили почти вдвое. - Тебе должно быть… плевать на... - На тебя? – крикнула я на ходу, - а как я тебя тогда прибью? - Хватай их! - Лучше бы по-хорошему согласились! Собрав остатки сил, я неслась навстречу гаражам, что маячили в каких-то несколько метрах от нас. Но мы выдыхались, а те, что желали нам явно не добра, почему-то даже не сбавляли темп. - Не смей! – Катя попыталась одернуть меня, - они нас там сразу догонят! Мы не выберемся оттуда! - Я ближайшую округу знаю, как свои пять пальцев! Просто не тормози! Мы пересекли небольшой пустырь, а после, нас встретила асфальтированная дорожка и серый бетон гаражных стен. - Сюда! – я свернула с главной дороги вправо. В ушах глухо отдавался пульс, что отбивал ритм в унисон с шагами преследователей. Они были метрах в двух – не больше. Но и это было ненадолго. Оставшееся расстояние сокращалось с предательской скоростью, а мы – выдыхались с каждым следующим движением. Я свернула еще раз, туда, где высокие стены отбрасывали длинные черные тени, скрывая забредших сюда от посторонних глаз. - Ян… - всхлипнула за моей спиной запыхавшаяся Катя, - они… уже… - Стоять, сучка! – раздалось, как мне показалось, прямо за спиной. Но я, рванув из последних сил, вылетела навстречу очередному повороту, что убегал за угол, в самые дебри гаражей. И в ту же секунду меня в охапку сгребли руки, перепутать которые ни с какими другими я не смогла бы ни с какими другими. - Мир… - выпустив, наконец-таки, Катину руку, я вцепилась в парня, уткнувшись носом ему в шею. И только сейчас, когда у мозга отпала команда к экстренным действиям, в свои владения вступил страх. Тело пробила нервная дрожь, но я отчаянно пыталась сопротивляться любым порывам к панике. - Все хорошо, - теплый шепот вызвал собой еще одну волну дрожи, правда, причина тут уже была другая, - иди. Я не успела на него даже взглянуть: он, выпустив меня из объятий, отодвинул меня за свою спину, а потом и вовсе подтолкнул вместе с Катюшей в сторону парней, что все это время были прямо за ним. - Вишня! Меня вновь заключили в объятья. И на секунду мне показалось, что все уже обошлось, но словно гром среди ясного неба, послышался убийственно спокойный и нетерпящий возражений голос Мирослава: - Макс, уведи их. Меня тут же отпустили, и я, наконец, смогла оглядеться. На нас шли все четверо, скрытые тенью от гаражной стены. Вообще, место, где мы находились, было самой настоящей подворотней. Не самый излюбленный наш маршрут, но когда требовалось сэкономить время – приходилось пользоваться тем, что есть. От нас отделился Егор, и не спеша направился к Мирославу, что так и продолжал стоять, встречая обидчиков. - Вишня, пошли, - Белинский, взяв меня за руку, потянул прочь. И что мне оставалось? Кричать и плакать, что не пойду, и нет - не надо из-за меня этого делать? Жизнь с кучей братьев меня научила только одному – не стоит лезть в мужские разборки. Да и все равно меня никто не послушает. Я уже чисто машинально вновь ухватила Катюшу, утягивая ее за собой. А еще мне нужно было во что-то вцепиться, чтобы руки перестали дрожать. И да, кричать хотелось. И плакать тоже. Но едва мы успели отвернуться, как кто-то из тех четверых заговорил: - Слышь, защитнички, они нам задолжали! - Не переживай, - протянул Мир, - мы расплатимся. - Вернем с процентами, - хмыкнул Егор. И вот от его тона у меня волосы едва не стали дыбом. Повисла пауза, за которую Макс все же сдвинул меня с места на целый метр, а после… - Бля, Ворон, ты что ли? – удивление в голосе подействовало, как ведро холодной воды. Они знакомы? Мы с Максом обернулись. В метре от нас закатывал рукава Сенька. Егор стоял рядом с Миром, готовый в любую секунду действовать. А последний, обернувшись к нам, прошелся быстрым взглядом по мне и кивнул Максу: - Уводи. Сейчас же. *** Кажется, под конец мы уже бежали. Мне и вовсе казалось, что земля уходит из-под ног, и если бы не Макс, я давно провалилась куда-нибудь очень далеко. Пришла я в себя, только когда мы оказались на оживленной улице. Вздрогнув от сигнала легковушки, я растерянно заозиралась по сторонам. Макс, почему-то, делал то же самое. - Так, обе, сюда, живо, - он подхватил меня и Катю под локти и потащил в сторону какого-то кафетерия, или кафе-кулинарии, судя по мерцающей вывеске с булочкой и чашкой кофе. Катюша лишь испуганно пискнула, но сопротивляться не стала. А я на это была просто не способна. Перед глазами стояло лицо Мирослава, и его это настойчивое: «Уводи их». Макс завел нас внутрь, усадил за самый дальний столик у окна. Сам же, не особо гадая, заказал нам фруктового чая и какой-то закуски. А когда пред нами поставили чашки с дымящимся ароматным напитком, друг, дождавшись, когда официант отойдет от нас, процедил сквозь зубы: - Сидите здесь. И не смейте высовываться. После чего со скоростью пули ретировался с поля зрения. Я проводила его взглядом, а потом уставилась на большую кружку перед собой. И так и просидела, пока нам не принесли по яблочному штруделю. Я медленно подтянула к себе чай, и, обняв ладонями пузатые бока кружки, наконец, взглянула на Катю. - Почему ты передумала? Она сверлила взглядом жидкость в своей чашке, словно надеялась увидеть там ответ. Потом отвернулась к окну, и, помолчав еще не много, наконец, тихо заговорила: - Не знаю. Точно так же, как не знаю, зачем пошла на это. Я отхлебнула из своей кружки, отыскала глазами настенные часы на противоположной стене. Секундная стрелка никуда не торопилась, минутная – тем более. Часовая, похоже, вообще умерла. - Мне вот тоже интересно, чем ты думала, - проговорила я, возвращая внимание на Катюшу. Та, наконец, решилась притронуться к своей кружке. Она нервно скребла ногтями по керамической белой поверхности, и, казалось, совсем ушла в себя. И снова заговорила она не сразу. - Ты знаешь, что такое полное отчаяние? – она подняла на меня тяжелый взгляд. Говорила моя еще недавняя недоброжелательница серьезно и с горечью. – Если да, тогда ты знаешь, что в такие моменты ты вообще теряешь способность рассуждать здраво. Я молчала, ожидая продолжения. Но продолжать она не спешила. - Макс… - наконец выдохнула она, - что, если я скажу, что люблю его? Что бы ты сделала, если бы он принял мои чувства? - Приняла бы как есть, - пожала я плечами, - если это взаимно. Разве любовь – это не здорово? Почему я должна что-то делать, чтобы помешать? Катя, склонив к плечу голову, хмыкнула, бегая по мне глазами. - Ты слишком странно рассуждаешь. - Для той, кто встречается с Максом? – я сделала неторопливый глоток, не спуская глаз с собеседницы,- знаешь… недавно я обзавелась знакомым, который, не побоюсь это признать, сильно постарался, чтобы развеять парочку мифов обо мне. Так почему ты не пошла до конца? - Хочешь сказать, то, что вы встречаетесь - это выдумки? Брось, я видела, как он на тебя смотрит. - И как же? - Вот объяснять это – уже лишнее… - девушка снова отвернулась к окну. Я неторопливо вогнала ложку в штрудель, отломив от лакомства кусочек. Но есть не стала, так и оставила лежать на тарелке вместе с ложкой. - Макс не такой человек. – Негромко произнесла я, разглядывая выпечку. – Если бы ты его любила, он бы понял. - С чего ты взяла? – она усмехнулась и покачала головой, - он мог просто не принять это во внимание. В конце концов, хлопот мы с девчонками доставили ему больше. Врятли он что-то заметил. - Но он нужен тебе. – Констатировала я. Катя, не мигая, уставилась на меня. Ни удивления, ни смущения – прямой, уверенный взгляд. Значит, я попала в точку. – Зачем? С чего все началось? - Почему ты решила, что я расскажу? - Потому что нам не обязательно расставаться врагами. Как и тебе с Максом. И снова молчание, что отмерялось глотками чая. Дверь заведения то открывалась, то закрывалась, но так и не пропустила внутрь никого из тех, кто сейчас был мне нужен. Я сознательно гнала от себя все мысли о том, что они сейчас делают, и что там сейчас происходит – понятно дураку. Мне казалось, что я впервые в жизни сижу, сложа руки. Братья приучили меня не лезть в мальчишеские потасовки, но слушалась я не всегда. Огребала вместе со всеми, а кое с кем – в особенности. Катя обернулась на часы. Те едва-едва отмерили второй десяток минут. - Ты что, и правду собираешься сидеть здесь? - Ну да, - кивнула я. – Раз он сказал сидеть здесь, лучше сидеть. Иначе… в общем, поверь на слово, - я криво усмехнулась и уткнулась в чай. Катя оставила полупустую кружку и надолго о чем-то задумалась. И лишь спустя три открытые двери, дюжину проехавших машин и в пятый раз пропиликавшую кофе-машину, девушка заговорила. И с каждой новой фразой внутри что-то тихонько отдавалось болью. А под конец паршиво сделалось не на шутку. И не то, чтобы услышанное мною ее как-то оправдывало, просто каждый сражается со своими монстрами как может. - Я знаю, что такое отчаяние. – Я заговорила спустя несколько минут, переварив ее рассказ, - и что такое боль – я тоже знаю. И как остаться в полном одиночестве среди самых близких. И что такое сумасшествие, и предательство… и знаешь, - я вздохнула, и, наконец, призналась хоть кому-то, помимо француза, - я останусь с этим жить.Случившегося со мной не исправить. А тебе все же повезло. И я рада этому. Правда. – И, немного помолчав, добавила, - хотя никто не давал тебе права отыгрываться на нас с Максом. - Я думаю, ты уже поняла, что я сто раз пожалела о том, что сделала. - И надеюсь, поймешь, что жизнь для тебя повернулась в лучшую сторону. Я не очень любила читать морали. И разговаривать о чем-то настолько личном и сокровенном с той, что едва не стала моей большой проблемой здесь, было очень странно. Хотя, она рассказал о себе почти все, а я – совсем ничего. Это только моя боль. Моя и француза. А передо мной сидел еще один запутавшийся в себе человек, поступивший весьма странным образом, который просто был не готов к свалившимся на нее проблемам. Только вот крайней почему-то оказалась я, хотя, наверное, и это можно вполне себе объяснить. Спустя целую вечность, дверь в очередной раз открылась, и я наконец-то увидела… Сеньку. Он, улыбнувшись, кивнул мне и мотнул головой в сторону улицы. - Пошли. – Я поднялась со своего места. Катя, явно нехотя, поплелась за мной следом. На улице нас ждал вместе с Сеней еще и Макс. И по виду обоих было трудно понять, чем все кончилось и в каком оба состоянии. Слегка потрепанные, но почти целые. У Сеньки на скуле красовалась пара ссадин, Макс разминал плечо и время от времени морщился. И у обоих были сбиты костяшки. Заметив меня, не знающую, кинуться на них с объятьями, или кулаками и слезами, мальчишки в один голос выдали: - Не смей! Я шмыгнула носом в знак протеста, но все же не посмела. Знать бы еще, что. Сенька тут же расплылся доброй и лучистой улыбкой и, притянув меня к себе, со смехом произнес: - Да хорошо все, все живы и целы. Моего бубнения в его плечо никто не разобрал. И лишь когда я покорно и облегчено выдохнула, Сенька разжал объятья. Впрочем, покидать их я не торопилась. Глянула на Макса, который улыбался устало, но при этом буквально светился энергией. А потом на Катю, которая о чем-то напряженно думала, глядя себе под ноги. - Макс… - тихо позвала я. Друг подошел, кивнул - понял мою мысль - и очень тихо проговорил: - Да, нам, кажется, есть о чем поговорить. - Сень, пойдем, - я легонько боднула друга в плечо. - Постой! – раздалось сразу же, едва я собралась сделать шаг. – Спасибо, что вытащили. - Катя виновато и напряженно улыбнулась, - и… я не хотела, правда. Ян… - Извинения приняты, - кивнула я. …И мы разошлись, под легкий шелест листвы и дыхание городских улиц, теряясь среди прохожих, и в своих собственных мыслях. Мне совершенно не хотелось на нее злиться, как не хотелось и того, чтобы она грызла себя тем, что натворила. Потому что я на собственной шкуре знала, что так ни за что на свете не получится жить дальше.