* * *
Несмотря на то, что утро выдалось солнечным, и на небе наблюдалось не так уж и много облаков, в горах всё равно шёл мелкий снег, скорее всего, из-за того, что не прекращавшиеся ветра сдували его со скальных пиков, покрытых белыми шапками. Таковых здесь было немало, что и обеспечивало снегопад, между ними то и дело раскидывались каменистые плато разных размеров и высоты, а к ним самим нередко прилегали протяжённые выступы, являвшие собой узенькие горные дорожки. По одной из таких как раз и продвигались компаньоны, стараясь шагать аккуратно, чтобы ненароком не оступиться и не свалиться за её край. Каменистая горная тропа шириной всего в несколько метров тянулась вдоль длинного массива скал и, сообразно ему, постоянно изгибалась из стороны в сторону. Прямо под ней пролегало столь же протяжённое плато, пестрившее множеством камней и небольших пиков самых разных форм и величины, до которого простиралась высота в двенадцать метров. Свалиться туда значило неминуемую смерть, поэтому Рэйнбоу не очень нравилось здесь идти, хотя она сама же настаивала на перемещении поверх гор, а не внутри них. К тому же, конца этой тропы пока что видно не было – впереди она терялась за изгибами гор, а вдали виднелись только высокие скалы. И всё же Дэши держалась ближе к кромке обрыва, предоставив место подле стены скального массива своей напарнице, чтобы уберечь её от нечаянного падения. Впереди же, как и всегда, шествовал NS-5, а его дробовик был всё так же наготове. И только Галлус оставался чуть позади. В том же порядке они двигались до сих пор всё время, так как лестница в пещере вывела их к подобной же тропе, прилегавшей к отвесным скалам. И стоило им пройти одну такую, выбравшись на небольшое плато, как уже началась другая. Идя вместе с остальными в гнетущем молчании, Рэйнбоу чувствовала себя до невыносимости скверно. Перед её глазами всё ещё стоял вид той служивой кобылки, которая была приколочена к пыточному столу в пещере алмазных псов. Этот ужас всё не шёл у неё из головы, она не переставала представлять, какой ад, должно быть, творился в мозгу этой бедной единорожки, наверняка разрывавшемся в клочья от дикого обилия поступавших в него невыносимых болевых ощущений. Возможно, никому из пони до сих пор не доводилось так страшно мучиться, как ей. Вместе с тем радужногривая пегаска примеряла её судьбу на себя. И от этого по её телу проходила мелкая дрожь, а кровь стыла в жилах. Вчера после тех долгих издевательств со стороны мутантов длиной в целую ночь она вполне могла бы кончить свою жизнь точно так же. И если бы Пинки вместе со своим киборгом не пришла к ней на помощь, то её тоже могли бы к чему-либо пригвоздить и в точности так же сорвать кожу с живота, чтобы посыпать оголённые нервы перцем или солью и ввергнуть в долгие предсмертные мучения. И хотя этого в итоге не произошло, подобные мысли не покидали её и потихоньку сводили с ума. Впервые в жизни Дэши всем своим естеством ощутила то, насколько сильно она на самом деле боится смерти. Посмотрев на Пинки боковым зрением, Рэйнбоу узрела в её взгляде полное опустошение, граничившее с безмолвным паническим ошеломлением. Она шагала вперёд машинально, как её стальной друг. Её глаза не моргали и всё время упирались в одну точку. Небесно-голубая пегаска не сомневалась, что её подруга думает о том же, от чего не могла отделаться она сама. Не трудно было понять, что увиденное в лагере псов произвело на розовую веселушку самое мощнейшее впечатление, имевшее крайне негативный характер. От этого Дэш всё больше за неё беспокоилась. Хотя не только за неё. Не прекращая думать обо всех этих казнённых гвардейцах, радужногривая поняша прекрасно понимала, что в прочих таких же пещерах прямо сейчас может покоиться – или даже всё ещё мучиться – Лайтнинг Даст, Мундэнсер, Энджел Вингс и любой другой из их посольской миссии, кому сомнительно посчастливилось пережить аварию на железной дороге. Эта мысль закралась в её ум ещё вчера на закате, но именно сейчас она разожглась в безудержный пожар. Что ж, с того момента, как был пущен под откос их поезд, ситуация неизменно становилась всё хуже и хуже. И теперь Рэйнбоу знала, почему её напарница, будучи в слезах, жалобно и отчаянно просилась домой. Ныне ей тоже хотелось находиться именно там, чтобы быть как можно дальше от этой непроглядно мрачной кутерьмы. Впрочем, та участь, что не переставала терзать разум небесно-голубой пегаски, всё ещё могла настигнуть что её, что розовогривую земнопони, а также их пернатого спутника. И пока что ей внушал хоть какую-то надежду на благоприятный исход лишь факт того, что за ними так и не увязалось преследование, хотя они покинули лагерь алмазных псов внутри пещерного зала не менее получаса назад. Но для неё не было секретом, что удача порой бывает очень переменчива, а потому считала, что опасную зону этих гор нужно пересечь настолько быстро, насколько это возможно. К тому же, перемещаясь по горным тропам, они время от времени слышали издалека выстрелы… На ходу Дэши кратко оглянулась на Галлуса, сделав вид, что следит за тем, чтобы все держались друг друга и не отставали. В его взгляде она заметила обыденные страх и напряжение, но не ошеломление, какое было отчётливо различимо в глазах Пинки. Скорее всего, подобные впечатления ему уже доводилось переживать – возможно, когда он видел, как киборги ЛЕГИОН’а разорили целую грифонью деревню. Заметив, что пегаска обратила на него взор, он взаимно посмотрел на неё и хотел, было, вопросительно вскинуть голову, но тут же застыл, почувствовав дрожь земли – уже не первую и не вторую. В одно мгновение все замерли на месте, включая киборга, доселе уверенно двигавшегося вперёд. Тряска постепенно становилась всё мощнее, а гром от неё нарастал и усиливался акустикой гор, из-за чего Рэйнбоу опасалась, что их может накрыть снежная лавина, не говоря уж о камнепаде. Её глаза судорожно метались из стороны в сторону, чаще всего устремляясь наверх. Нигде ни по горизонтали, ни по вертикали она не замечала ничего, что могло бы сулить угрозу, но когда снова посмотрела наверх и увидела лишь отвесную скальную стену, выраставшую к небесам и остававшуюся такой же, как и прежде, её хлопнул по плечу юный грифон, чем слегка напугал. – Смотрите! – оповестил он, чем привлёк внимание пегаски. Его лапа была вытянута в сторону юго-востока, где над скальными пиками выглядывало раннее солнце… и кое-что ещё, совсем не вписывавшееся в естественный ландшафт. – Что это такое? Пролегавшее внизу плато имело ширину немногим менее ста метров, и с той стороны её точно так же ограничивали скальные стены. Их пики тянулись на не слишком значительную высоту, как правило, сопоставимую той тропе, по которой следовали компаньоны. Однако чем дальше вглубь, тем они становились всё выше, и примерно в полумиле над самыми высокими из них выросла верхушка огромного шпиля. Какое-то время он ещё продолжал не очень быстро вытягиваться ввысь, пока не застыл окончательно, явив свой исполинский рост, превосходивший все ближайшие горы. Прекрасно помня и разведку в Вечнодиком лесу, и события, предшествовавшие тому роковому оползню, Дэши не могла не узнать эту структуру. – Это штуковина пришельцев, – осведомила она юного грифона, как только тряска и создававшийся ею гул поутихли. На неё тут же обратились весьма всполошённые взоры обоих спутников. В свою очередь она посмотрела на киборга, тоже уставившегося на видневшийся шпиль, и на всякий случай уточнила: – Я права? Это пришельцы, не так ли? – Так точно, – отозвался NS-5. Это был один из тех очень немногих случаев, когда радужногривая пони совсем не обрадовалась своей правоте. – Вполне вероятно, что они приступили к планомерному захвату этих гор, как достаточно безопасной локации для размещения структур, добывающих магию из атмосферы. Их местное засилье представляется существенным препятствием для нашего дальнейшего продвижения к Грифонстоуну. – Тоже мне, открыл тайну, – угрюмо бросила Рэйнбоу, и без пояснений от стального бойца понимая, что значит для них укоренение скринно-цефов в этой местности. Ранее Галлусу никогда не доводилось видеть таких штуковин, хотя однажды он лично наблюдал за вооружённым столкновением группы прямоходящих кальмаров и чудовищ из стали. По этой причине он желал знать, чего стоит ожидать от этого шпиля, пусть тот и высился довольно далеко, и даже открыл клюв, чтобы озвучить свой вопрос, но осёкся, когда его пронзило ещё более судорожное оцепенение. По скалам вместе с ветром разнеслось жуткое рычание, подобные которому он уже слышал не раз. Тот факт, что стальной солдат вмиг поспешил присесть, словно надеясь спрятаться от какой-то даже для него изрядной опасности, насторожил его пуще прежнего. Схожие опасения впивались в нутро Рэйнбоу, стиснув ей душу ещё крепче, когда до её ушек донёсся характерный множественный топот. Тоже слегка подогнув ноги, чтобы не слишком явно выделяться из-за края выступа, она принялась внимательно шерстить взглядом нижнее плато, невзирая на то, что обзор усложняла обильно сыпавшаяся сверху снежная крошка, а каменистые нагромождения оставляли скрытой за собой большую часть пространства. Но топот становился всё отчётливее, и вскоре пегаска узрела то, что и ожидала. Из особенно крупного скопления островерхих камней, на протяжённом участке теснившихся друг к другу и образовывавших эдакий тоннель, уходивший в ту сторону, где выросло Копьё, выбежала цепочка из нескольких цефов. Первые два были сталкерами и неслись вперёд быстрее своих четырёх более тяжеловооружённых собратьев, нёсших плазмомёты. При виде шести цефов градус паники в сердце Пинки Пай вновь возрос до точки кипения. В её памяти вмиг всплыл эпизод, произошедший позавчера вечером, когда такие же твари у неё на виду истребили отряд киборгов, в котором числились также её телохранители. Перед её глазами промелькнуло, как они гибли под ударами выстрелов плазменных винтовок, и только лишь этого NS-5 чудом удалось спасти после того ужасного случая. Для неё не было секретом, что близкая встреча с инопланетянами грозит гибелью даже её любимому киборгу. Поэтому из её уст вмиг вырвался крик ужаса, который был моментально прерван пегаской. – Тс-с! – шикнула Дэш на подругу, закрыв ей рот копытцем. Она сразу же к этому приготовилась, едва завидев цефов, поскольку вполне ожидала от неё такой реакции. – Тише, Пинки! Напряжённый шёпот напарницы нисколько не успокоил розовую поняшу, однако она не пыталась вырваться и только лишь уставилась на маячивших внизу цефов округлёнными очами, полными ужаса. Отряд кальмаров вышел на не слишком широкое пространство, в достаточной степени свободное от камней и булыжников и пролегавшее параллельно выступу, с которого на них напряжённо взирали компаньоны. Туда, откуда они пришли, как раз и направились инопланетяне. Провожая их взглядом и при этом не выпуская из копыт свою подругу, радужногривая пегаска услышала, как откуда-то с той стороны послышалась автоматная очередь. Теперь она практически не сомневалась в том, куда спешит эта группа космических чудовищ. – Я уже встречал их, – шепнул вдруг Галлус, как только кальмары оказались достаточно далеко. – Кажется, они враждуют с алмазными псами и такими, как он. С этими словами, сказанными пегаске на ушко, юный грифон указал глазами на высившегося рядом стального бойца. Что ж, о том, что здесь уже полным ходом идёт настоящая война, Дэши догадывалась с самого начала. И тот, что в лагере мутантов покоились останки цефа, свидетельствовало о том, что эти горы являют собой очередное поле боя. – Судя по всему, в этой зоне происходят вооружённые столкновения между скринно-цефами и алмазными псами, – негромко прокомментировал киборг. Эту мысль он словно прочёл из головы пегаски. – Такой расклад может дать нам возможность добраться до реки Гуто без препятствий со стороны обеих сторон конфликта. В любом случае, нам следует воспользоваться их текущей занятостью друг другом. – Как бы нам между двух огней не оказаться, – невесело протянула пегаска, как вдруг почувствовала, что земная пони начала вырываться из её копыт. Пробежав через скалистую арку, примыкавшую к подножию выступа позади позиции компаньонов, цефы умчались куда-то вдаль – туда, где всё ещё то и дело гремели едва различимые выстрелы. Не видя более причин блокировать рот розовой поняши, Рэйнбоу отпустила её, и та вмиг выразила весь тот ужас, что копился внутри неё в течение последней минуты: – Это же ужасные-преужасные пришельцы! – испуганно выпалила она, в то же время не спуская глаз с того направления, где скрылись кальмары. Но уже спустя секунду она рванула к киборгу, после чего встала перед ним на задние ноги, дабы упереть копытца ему в грудь для большей убедительности, и, кое-как сдерживая истерику, взмолилась: – Прошу тебя, Феври, давай поскорее уйдём отсюда! Мне не хочется с ними ещё раз встречаться! Я боюсь потерять тебя, как… как Декки и Яни, понимаешь? – Так точно, Пинки Пай, – не стал возражать киборг. – При наличии любой возможности избежать столкновения с ними мы обязательно воспользуемся ею. – Обещаешь? – со слабой надеждой произнесла Пинки, тихонько всхлипнув. Её глаза сделались влажными. – Так точно. При виде чрезвычайного переживания напарницы за существование этого стального болвана Дэш нервно закатила глаза. Кажется, внутри розовой поняши произошёл очередной за время всех этих несчастий приступ некого безумного беспокойства по пустякам и сужения рассудка, так что она даже не замечала, что её копытца упирались в одну из нагрудных бронепластин киборга, местами испачканную уже затвердевшей на морозе кровью. Уже в который раз с болью в сердце узрев проявление того, как у её подруги едет крыша, она тем не менее осознавала, что нынешняя ситуация не терпит ни малейшего промедления. – Предлагаю не стоять на месте и не ждать, пока они сами нас встретят, – без особых эмоций проговорила Дэши, желая пресечь дальнейший диалог между Пай и NS-5. Хотя внутри пегаски в действительности кипели пренеприятные впечатления от выходок подруги и, как следствие, боязнь за неё. Но нужно было двигаться дальше, причём как можно быстрее, поэтому она приказала: – Идём! Никто не стал спорить с её распоряжением, и даже Пинки покорно соскочила со стальной груди киборга и оказалась на своих четырёх копытах. Наверняка она приняла призыв подруги за выполнение её просьбы как можно скорее убраться отсюда. Все четверо двинулись дальше, ускорив шаг по сравнению с предыдущим темпом, но почти сразу вновь остановились. Землетрясение грянуло опять, причём на тот раз его источник казался близким, как никогда прежде. От столь неистовой дрожи, способной, казалось, стряхнуть всех вниз с высоты выступа, Рэйнбоу ощутила, как её до самых костей пробрал лютый ужас, а в ушках у неё начинало звенеть от мощного гула. – Дёрг-да-дёрг! Дёрг-да-дёрг! – в ужасе провизжала Пинки, произнеся звуки, которыми обычно описывала пророческую дрожь в своём хвосте. Не прошло и мгновения, как в пегаску вцепились дрожащие розовые копыта. Сбитая этим с толку, она испугалась вдвойне сильнее, когда сверху будто бы послышался удар молнии, пронзивший даже грохот, создававшийся тряской. Внутри неё всё оборвалось, поскольку ей сразу инстинктивно стало ясно, что здесь происходит. Подняв глаза вверх, она нашла тому подтверждение. Один из пиков скалы крошился незнамо по какой причине – возможно, из-за роста ещё одного Копья или же прокладки коммуникаций скринно-цефов, – причём пара огромных булыжников, отколовшихся от его края, стремительно падала прямо на головы компаньонов. – Назад! – гаркнул NS-5. Не без труда услышав его голос, обе пони и грифон рванули в обратную сторону, подгоняемые адреналином. Подтолкнув Пинки бежать ближе к стене, Рэйнбоу неслась подле неё почти по самому краю выступа. Хотя её копыта не отставали от перепуганной напарницы, она чувствовала себя крайне неуютно, будучи вынужденной ко всему прочему внимательно следить за тем, чтобы не оступиться в пропасть. Галлус немного от них отставал, поскольку с первых же шагов был выбит из колеи грохнувшимся ему на спину мелким камушком. Учитывая, с какой высоты свалился этот скальный осколок, удар был крайне неприятным. Сзади всех примостился киборг. Со скоростью ветра проделав изрядное расстояние вместе с подругой, пегаска вдруг обернулась назад и заметила, что тот ни с того, ни с сего остановился, уткнувшись зрительной линзой в камнепад. Странное поведение стального бойца заставило Дэш остановиться, а вместе с ней то же самое сделали и остальные. Киборг находился в безопасном месте от обвала, за исключением того, что несколько мелких булыжников попали по его массивному плечу. Три самых крупных же камня падали в стороне от него, причём двое из них пролетели мимо выступа и вскоре с дичайшим грохотом приземлились где-то в плато. Третий в свою очередь продавил своей чудовищной массой горную тропу и увлёк за собой порядка половины её ширины, сделав пространство в этом месте очень узким. Всё это произошло всего в нескольких метрах от NS-5, едва не свалившегося с ног от тряски. Радужногривая пегаска уже собиралась вздохнуть от облегчения, но её слух уловил, как сквозь утихающий грохот пробился особенно громкий хруст. В мгновение ока посреди горной тропы вычертилась трещина, отделившая её от подруги, стоявшей вместе с грифоном ближе к скалистой стене. Внутри Рэйнбоу мгновенно всё подпрыгнуло, инстинктивно она поспешила тут же расправить крылья и сходу ощутила лишь тупую боль в стянутом повязкой крыле, однако ничего другого сделать ей уже не удалось. Каменистая почва буквально ушла у неё из-под ног, отправившись в свободное падение. Отколовшийся край выступа, являвший собой треть горной тропы, рухнул вниз, и лишь каким-то чудом небесно-голубая поняша успела зацепиться копытами за кромку уцелевшей части прямо у ног ошарашенной подруги. Тем не менее, держаться ей было крайне неудобно, особенно при том, что каменистую поверхность покрывал скользковатый слой снега. Душа пегаски сжалась в микроскопический комочек, страх окутал её разум, так что она не представляла, что ей теперь делать. – Дэши! – в ужасе выкрикнула Пинки, поспешив протянуть напарнице своё копыто, однако та, попытавшись слегка подтянуться, соскользнула и упала в пропасть, а ведь до их соприкосновения оставалась всего пара миллиметров. – Дэши, нет! На сомнительное счастье пегаски, откол сделал стену выступа более пологой, хотя та всё ещё оставалась довольно крутой, поэтому её с ошеломительной скоростью протащило по почти отвесному склону с жуткой высоты. В её уме всё смешалось в неразберимую кашу, внутри пылал лишь ужас, а тело испытывало крайне неприятные ощущения от трения об камень, из-за чего форма в области туловища начинала покрываться царапинами и мелкими дырами. Из её уст вырывался отчаянный крик, силившийся пронзить гром всё ещё бившихся об плато булыжников. Впрочем, совсем скоро ей перехватило дыхание от резко изменившегося угла склона, сделавшегося значительно менее крутым, как уже она врезалась крупом в небольшой валун и по инерции перелетела через него, больно ударившись об скалистую поверхность. Прокатившись кубарем ещё какое-то расстояние, она тяжело распласталась на спине, утратив всякие чувства. Оставаясь наверху, поражённая до глубины души Пинки Пай не видела, как её подруга приземлилась, так как дно простиравшейся внизу впадины было окутано тучами пыли, образовавшимися от обвала. Её сердце пронзалось самой невыносимой на свете мыслью, что с одной из тех пони, которых она считала своими лучшими подругами, могло случиться непоправимое. Она отказывалась в это верить, но не получала ни одного подтверждения тому, что радужногривая пегаска не погибла. – Нет, – обречённо проронила Пинки тихим голоском, не желая принимать то, что впивалось в её душу и разум. В подтверждение своей убеждённости она даже помотала головой и почти шёпотом заявила: – Так не может быть… – Я нигде её не вижу, – сообщил Галлус, старательно высматривая пегаску в густых клубах пыли, но не видя ровным счётом ничего. Посмотрев же на сокрушённую земную пони, он даже при всей своей грифоньей чёрствости понял, что обязан сказать что-нибудь утешающее. – Но, вообще-то, её скорее стащило по склону, чем она упала. Не думаю, что она могла разбиться там насмерть. Его слова оказали не вполне тот эффект, на который он рассчитывал, словно розовая земная пони услышала только слово «разбиться». Правда, её взгляд сразу скользнул с грифона на киборга, замершего позади него, и она зажглась новой надеждой, пусть и не шибко яркой. – Февраль! – окликнула она своего телохранителя, бездумно взиравшего на последствия обвала, и рванула к нему мимо грифонстоунца. Подбежав же к нему, она умоляюще попросила: – Пожалуйста, помоги ей! В ответ стальной солдат помолчал несколько секунд, а затем непроизвольно развёл руками в стороны, точно как вскоре после своей активации вчера утром. Его странные действия заставили подошедшего Галлуса шарахнуться в сторону, так как покоившийся в его левой руке дробовик едва не огрел его по голове. В завершение пару раз дёрнувшись, NS-5 только и сказал: – Команда некорректна. Услышав эти непонятные слова, Пинки обменялась с Галлусом напряжённым взглядом. В этот миг она вновь ощутила то же, что и вчера на рассвете, когда алмазные псы хотели её пленить, а он безучастно на это взирал. Её терзало чувство обречённости. И она понятия не имела, почему её друг бездействует в столь ответственный момент. Может быть, падающие камни повредили ему голову? Впрочем, этот вопрос потерял смысл, когда снизу донеслось чьё-то рычание… Состояние беспамятства прошло, казалось, мгновенно, и помутнение начало спадать. Чуть шевельнувшись, Рэйнбоу Дэш ощутила боль во всех частях тела, в то время как в её глотке невыносимо свербело, заставляя исторгнуть сдавленный кашель. Она уже хотела приоткрыть веки, чтобы увидеть, что с ней произошло, как вдруг в её ушки впился леденящий душу потусторонний рёв. Распахнув глаза, она первым же делом узрела своё вывихнутое крыло, слегка расправившееся на покрытой мелкими камнями поверхности плато от того, что стягивавшая его перевязь надорвалась и ослабла, однако всё её внимание тут же метнулось ввысь. Прямо над ней вырастал пехотинец-цеф, держа в металлических конечностях плазмомёт. Вмиг Дэши ощутила, как от жуткого страха её чуть ли не прошиб холодный пот, но тут-то её пронзили новые ощущения, когда нога кальмара опустилась на её расправившееся крыло, вдавив его в скалистую поверхность немалым весом. От чудовищной боли в глазах небесно-голубой пегаски тут же потемнело, из глотки исторгся сдавленный гортанный вопль, мгновенно опустошивший лёгкие и заставивший судорожно глотать воздух. Казалось, что ещё чуть-чуть, и кости крыла просто-напросто раздробятся в крошку. Тем не менее, какой бы сильной и невыносимой ни была эта боль, что-то ни с того, ни с сего заставило цефа убрать свою массивную нижнюю конечность и сделать шаг назад. Не успела Рэйнбоу отойти от непродолжительной муки, как уже кальмар, издавая краткие рычания, нагнулся к ней и схватил её за глотку своей трёхпалой клешнёй. Он сдавил её шею с жуткой силой, сделав дыхание почти невозможным, и поднял над собой, не спуская с неё взгляда устрашающих огненно-красных глаз. Испытывая мучительное удушение, радужногривая пегаска вцепилась копытами в его конечность и попыталась вырваться из захвата, но её старания были тщетны. В висках Дэши стучало, как молотом по наковальне, она не могла сделать даже малейший вдох, в то время как её лёгкие были пусты и, казалось, вот-вот завянут без воздуха, как цветок без солнечного света. Инстинктивно она старалась разжать пыльцы цефа копытами, ощущая непреодолимую силу, и не спускала глаз с его маски, в какой-то момент почувствовав нечто вроде предобморочного состояния. Подсознательно ей казалось, что она начинает гибнуть без кислорода, пока перед её глазами не мелькнуло нечто неявное и очень странное. Почему-то это состояние овладевало ею целиком, отключая волю и не оставляя сил бороться за жизнь. Вскоре она словно узрела образы неких существ, походивших на огромных кальмаров, чьи щупальца так и тянулись к некой планете. – Мы тебя видим! – промелькнул в сознании пегаски потусторонний голос, подобного которому она нигде и никогда не слышала. Пелена беспамятства уже начинала поглощать её разум, так что она с трудом воспринимала то, что было внушено ей извне, пока всё вдруг резко не потухло… Не прошло и секунды, как лёгкие сами собой заполнились столь сладостным воздухом, и Рэйнбоу воспряла к жизни. Судорожно дыша ртом, она резко вскинулась и распахнула глаза, обнаружив себя снова в лежачем положении. Впрочем, она тут же напряжённо сжалась, увидев, что над ней высятся на этот раз уже две массивные фигуры ростом по два метра – цефа и киборга, чьи руки разжали клешню инопланетянина и даже выломали ему один палец, тем самым высвободив её из этого странного ментального плена. Теперь же оба исполина намертво сцепились, как борцы, словно не зная, что им друг с другом делать. Наконец NS-5 дёрнул пехотинца-цефа, стремясь пересилить его, но тот всё же сумел погасить этот рывок. Вторая такая попытка послала кальмара на землю, заставив его кувырнуться. Видя, что между ними намечается драка, Дэши предусмотрительно поспешила отползти в сторону, понимая, что она здесь не участница. Оказавшись поваленным, кальмар перекатился через бок и, не вставая, вскинул плазмомёт, нацелив его на киборга. Тот тоже ухватился за рукоять дробовика и принялся палить, не тратя времени даже на то, чтобы снять его с плеча. Обмен выстрелами получился коротким. Четыре точных попадания дроби в незащищённую область шеи выбило из кальмара жизнь, в то время как его пучки плазмы успели повредить правый нагрудный сегмент экзоскелета киборга, оплавив выгравированную на нём эмблему NOD. – Слева! – крикнула Дэш, не успел стальной боец передёрнуть затвор после смертельного для цефа выстрела, однако его зрительная линза моментально метнулась в ту сторону, куда указала пегаска. Из сумрака пыли вырвался ещё один противник – на этот раз сталкер. Нацелив дробовик, NS-5 подпустил мчавшегося к нему цефа с тесаками на достаточно убойную дистанцию и спустил курок, однако тварь в последний момент нырнула под линию огня и спустя мгновение снесла его с ног. Как только стальной боец упал навзничь, кальмар поспешил обрушить на него свои лезвия с прыжка, как уже дробь наконец поразила его. Нисколько не растерявшись, киборг выстрелил из лежачего положения и, выведя врага из строя, пусть и временно, поспешил воспользоваться этим преимуществом. Его выстрелы не смолкали, пока пришелец не испустил дух. Правда, запылённый воздух плато вновь наполнился воем, что говорило об очередной угрозе. Наконец, пока киборг поднимался на ноги, Дэш заметила, как за его спиной из марева выпрыгнул ещё один сталкер, оттолкнувшись, скорее всего, от одного из здешних пиков. Безусловно, пегаска осознавала, что должна помогать стальному бойцу, невзирая на их непростые отношения. – Сзади! На этот раз NS-5 оказался менее расторопным, а цеф – более проворным. Как только киборг выпрямился во весь рост и, казалось, снова впал в прострацию, кальмар с прыжка рубанул по его массивному плечу, оставив на неё весьма глубокую зазубрину, и умчался дальше, дабы совершить повторную атаку. Впрочем, от этого удара стальной боец как будто пришёл в себя, и стоило ему рухнуть на землю, как уже он вытянул ствол вперёд и выстрел вдогонку пришельцу. Тот пошатнулся и чуть не свалился с ног, но всё же умчался в неизвестность, слегка прихрамывая. Поднявшись снова, NS-5 посмотрел вслед обидчику несколько секунд, после чего направился к радужногривой пегаске, на ходу заряжая дробовик. Та не спускала с него глаз, пока не вспомнила о своём крыле. Попытка пошевелить им отдалась ещё более сильной болью, чем прежде, однако оно продолжало служить своей владелице. Дэши не была сильна в медицине, но насколько она знала, если бы эта инопланетная тварь переломила ей все кости или же повредила сухожилия, то у неё не получилось бы совершить им и малейшего движения. Впрочем, её беспокойства за своё крыло и, как следствие, лётную карьеру прервались, когда она услышала над собой знакомый звонкий голос: – Феври, ты победил их? Посмотрев наверх, Рэйнбоу увидела, как над ней в клубах пыли завис Галлус, держа впечатлённую Пинки за подмышки и пока что не спеша снижаться. В тот же миг к ней подошёл NS-5, забив помповое ружьё патронам под завязку. – Не так легко, как пёсиков, – мрачновато произнёс Галлус на ушко розовой пони, исходя не только из того, что на броне киборга наблюдались кое-какие повреждения, но также из продолжительности схватки всего лишь с двумя, насколько свидетельствовали останки, врагами. – В условиях засилья скринно-цефов в данной зоне мне требуется больше огневой мощи, – заявил киборг как бы в ответ на утверждение грифона, хотя тот специально понизил голос чуть ли не до шёпота, чтобы машина его не услышала. Продемонстрировав своё оружие подзащитным, он продолжил: – Это помповый дробовик SDT-B, производившийся вскоре после окончания Первой Тибериумной Войны вплоть до начала двадцатых годов. В текущих боевых действиях он представляется морально устаре… – Довольно лекции читать, – прервала его Рэйнбоу, считая, что на подобные объяснения просто нет времени, не говоря уж о том, что никто всё равно не поймёт его слов. Далее она нервно вздрогнула и перевела дух. За минувшие несколько минут она успела попрощаться с жизнью не единожды. И хотя всё обошлось, опасность никуда не девалась. – Давайте лучше убираться отсюда, а то здесь нам, как я смотрю, и сами горы не рады. – Да ладно тебе ворчать, глупышка! – радостно воскликнула Пинки, стоило только Галлусу опустить её наземь, и вцепилась в пегаску копытцами, тем самым заключив ту в судорожные объятия. – Главное, что ты жива! О, я так за тебя испугалась! От столь стремительных объятий Рэйнбоу ощутила боль чуть ли не по всему телу. Ей ещё повезло, что она была облачена в вондерболтскую форму, кои шились специально из очень плотной ткани, чтобы пегасам не было холодно на изрядной высоте. В противном случае от трения по каменистому склону, по которому её протащило при падении вниз, она бы стесала себе весь живот, и тот стал бы почти таким же, как у той гвардейской единорожки. Но как бы то ни было, она не могла отрицать свою внутреннюю радость от того, что всё ещё может быть обнимаемой подругой – точно так же, как и ответить ей тем же. На мгновение на лице Дэш появилась едва заметная вымученная улыбка, а её копыто объяло Пай за шею. Как только она ответила подруге взаимностью, её уже в который раз резко сковало напряжение. Её ушки встали торчком, услышав слева очередные выстрелы, и на этот раз их источник явно был очень близко. Почти сразу тому появилось неопровержимое подтверждение. Прежде чем обе поняши метнули свои взоры в ту сторону или хотя бы даже разомкнули обнимашки, с той стороны донёсся возглас: – Я вижу их! Обе пони здесь! Перед с трудом различимой в мареве скалистой аркой, через которую не так давно пробегала группа цефов, высилась фигура пса-мутанта, лапы которого сжимали M-16. Внутри обеих эквестриек и грифонстоунца вновь забилась тревога. Эти твари всё-таки их преследовали и наконец настигли. Впрочем, оповестив кого-то о наличии здесь пони, алмазный пёс направил ствол куда-то в сторону, откуда уже спустя мгновение донёсся вой. В скором времени оттуда выскочил сталкер, к которому и устремились его выстрелы. Цеф с тесаками бесстрашно шёл в стремительную атаку, не взирая на то, что в его экзоскелет то и дело впивали пули, пока не сблизился с псом и не снёс ему голову. Правда, выстрелы не затихли и продолжали доносится откуда-то из глубины пылевого марева, куда и нырнул сталкер, прикончив первого противника. Всё произошло настолько быстро, что за это время Рэйнбоу успела лишь отстраниться от подруги, подняться на копыта и тут же оторопеть, уловив ещё один вой совсем близко. Впереди – там, куда унёсся раненный киборгом кальмар – засверкали огненно-красные глаза. – Февраль! – взвизгнула Пинки, едва завидев в мареве зловещие огоньки. Услышав голос подзащитной, NS-5 мгновенно отреагировал, несмотря на то, что доселе не отрывал взгляда от трупа только что обезглавленного пса. Сталкер вырвался из клубов пыли и намеревался атаковать, чем заставил Галлуса инстинктивно подняться в воздух, чтобы оставаться для того вне зоны досягаемости. Однако, подпустив врага поближе, киборг практически в упор выстрелил ему в грудину, и тот, по инерции сделав пол-оборота вокруг своей оси, повалился ничком на выставленные лезвия. Последующие три выстрела разбили затылок инопланетянина и тем самым ликвидировали его. – Мы должны продолжать движение, – заявил киборг, прикончив кальмара и возвратившись обратно. Его зрительная линза обратилась на пегаску: – Ты сможешь бежать, Рэйнбоу Дэш? – Ещё бы не смогла, – отозвалась Дэш, будучи готовой к бегству, хотя и чувствовала себя не лучшим образом. Из-за падения она несколько стесала себе ноги, однако это не могло помешать ей держаться вместе со всеми… по крайней мере, не должно было – ни в коем случае. Как только Рэйнбоу сдвинулась с места, помимо выстрелов её ушки уловили довольно звонкий лязг металла об металл. Она успела заметить, как шальная пуля, вылетевшая из пылевого тумана, врезалась в плечо киборга, но совсем не причинила ему вреда. Это был знак того, что отсюда нужно было скорее уносить ноги. Подогнав Пинки бежать следом, она вырвалась вперёд, дабы в случае столкновения с очередной опасностью принять её на себя. Галлус не стал спускаться на землю и устремился дальше по воздуху, порхая в полутора метрах над двумя эквестрийками. Замкнул же колонну NS-5, как только до конца перезарядил оружие. Среди выстрелов, грохотавший сзади, время от времени выделялись очереди цефских плазмомётов, но вскоре они исчезли бесследно, хотя бойня всё ещё продолжалась, а сталкеры не прекращали то и дело завывать. Дэш понимала, им следует как можно больше оторваться от этой перестрелки, прежде чем одна из её сторон выйдет победителем. Причём, судя по обилию выстрелов именно того оружия, которым пользовались мутанты, она ставила на них. Хотя никто не мог сказать, как много здесь бродит кальмаров. Постоянными мелкими атаками они вполне могли в конечном счёте перебить весь отряд жителей подземелий, каким бы крупным он ни был. Но в наличии цефов она видела гораздо больше минусов, чем плюсов. Бегство сквозь марево по однообразной местности походило на дурной сон, в котором пытаешься от кого-то убежать, но словно бы всё время остаёшься на месте. Радужногривая пегаска петляла между камнями и спешила как можно скорее пересечь эту зону, окутанную пылью. Иногда она замечала, над ней вырывается вперёд Галлус, а потому не давала спуску своим ногам, стараясь, как минимум, не оставаться позади него. Из-за этой спешки она не заметила, как оторвалась от розовогривой подруги, выказавшей меньшую скорость. И вспомнить о ней Дэш заставил раздавшийся позади её возглас: – О, нет! Мой хвостик снова дрожит! Тотчас же Рэйнбоу остановилась, как вкопанная. Тут-то её копыта ощутили, как в них бьёт довольно слабая дрожь земли. И как только она обернулась на Пинки, замершую почти в десяти метрах позади, сверху до неё донёсся тот же громкий хруст, с подобного которому начался этот кошмар. За розовой поняшей в облаках пыли проглядывалась сияющая крестообразная линза киборга, бежавшего ей вдогонку, но небесно-голубая пегаска не обратила на это никакого внимания. Её всецело озадачило то, что ей теперь делать, чтобы обезопасить и себя, и своих компаньонов, учитывая, что в окружающем сумраке она даже не видела, откуда сыплются камни. Грохот сверху не прекращался, и нервы Дэши не выдержали. Она рванула к застывшей в страхе напарнице, намереваясь вместе с ней забиться в какое-нибудь укромное место и переждать камнепад. Преодолев первые метры, она остановилась вновь, узрев, как нагнавший Пай киборг без промедлений обхватил ту своими стальными руками и с силой отшвырнул её в сторону. В ошеломлении пролетев порядочное расстояние, розовая пони приземлилась почти у ног радужногривой пегаски, которая в тот же миг увидела, как NS-5, оставшегося на том месте, где стояла её подруга, снёс увесистый булыжник. Не тратя времени, Рэйнбоу кое-как отделалась от мысли о том, что розовую земнопони только что чуть не раздавил большой камень, и помогла подруге встать, после чего вместе с ней шарахнулась к высившемуся у подножия гор скальному пику. Стоило только Пинки оказаться в укрытии, как уже её глаза принялись выискивать своего стального друга и вскоре заметили его лежащим под разбившимися об него булыжниками. В её душе вспыхнуло невиданное беспокойство. Неужто он погиб?.. – Феври! – встревоженно окликнула его Пинки и, невзирая ни на что, мигом рванула к нему. На этот раз обеспокоилась радужногривая пони: – Куда ты, Пинки?! Стой! Делать было нечего, и Дэш поскакала следом за ней, не успев даже в мыслях осудить её безрассудство. Сверху продолжали осыпаться мелкие камешки, однако крупных валунов более не наблюдалось, однако пегаска не думала и об этом. Она сопровождала подругу до самой стальной туши, готовясь в любой момент подставить вместо неё грудь под камнепад, как это только что сделал киборг. – В чём дело? – послышался вопрос от Галлуса, заметившего то, что поняши вернулись обратно и подлетевшего поближе. В тот же миг он и сам увидел, как киборга завалили камни. – Феври, ты меня слышишь? – воззвала Пай к стальному бойцу, пропустив вопрос юного грифона мимо ушек. Ей было совсем не до него. – Как ты? Прошу тебя, отзовись! – Я в норме, Пинки Пай, – тут же послышался отклик от NS-5, отчего Пинки засияла восторгом и радостью, несмотря на то, что где-то позади всё ещё витала смертельная угроза. На личике розовой поняши вытянулась широкая улыбка при виде того, как киборг стащил со своей стальной груди особенно крупный булыжник, после чего без труда поднялся на ноги, скинув с себя все остальные мелкие камни. Учитывая то, что он сделал, Дэш ощутила по отношению к нему нечто вроде благодарности, что даже неявно угадывалось в выражении её глаз, несмотря на то, что она, безусловно, старалась это скрыть. – Э-э, ребята! Над нами вытянулись, кажется, какие-то трубы, – оповестил вдруг сине-жёлтый грифон, как только NS-5 выпрямился и взял дробовик в руки. Метнув к нему взор, поняши не увидели того, о чём он говори, в силу сумрака. Не зная точно, как выразить свои опасения, местный житель лишь осведомился: – Что это значит? – Ничего хорошего, – невесело ответила Рэйнбоу Дэш, не забыв, как из-за этих труб – она не сомневалась, что речь идёт о тех самых – Вайпер Трейл вывихнула крыло и сломала пару рёбер. Впрочем, её мысли очень быстро вернулись к гремевшим позади выстрелам. – Ладно, некогда тут языками чесать! Давайте уносить ноги!..* * *
– Бегите! – велел NS-5, остановившись в самом начале узкого прохода и тут же вскинув M-16, дабы открыть ответный огонь. Пробежав мимо него, Рэйнбоу сходу поняла его отчаянный план, а потому подтолкнула Пинки бежать дальше и вместе с ней поскакала галопом по эдакому тоннелю, примыкавшему к скале, но не имевшему левой стены. В самом его конце – примерно в двадцати метрах – маячил вход в пещеру. И хотя пегаска было не в восторге от того, чтобы продолжить бегство внутри гор, которые то и дело рушили то тут, то там, иного выбора не было, так как за компаньонами, не отставая, неслась орава алмазных псов. В свою очередь Галлус не нуждался в том, чтобы его нужно было подгонять. Он нёсся прочь от опасности, сломя голову, и был уже впереди двух эквестриек… Бегство продолжалось уже довольно долго и приходило в основном по таким же каменистым плато, с которого оно началось. И всё это время компаньонам регулярно преграждали путь отдельные боевые единицы цефов, с которыми был вынужден вступать в бой киборг, в результате чего израсходовал почти весь боекомплект для дробовика. Они мелкие, но постоянные атаки не только сулили риск расстаться с головой, но и замедляли продвижение, что привело к необходимости спасаться от толпы вооружённых до зубов мутантов. Пара-тройка десятков алмазных псов планомерно преследовали двух пони и тех, кто их сопровождали, и помеху им порой создавали разве что всё те же цефы. Они злобно голосили и рычали, чем вселяли всё больше страха в душу Пинки, и без того пережившей за последнее время кучу стрессов. Впрочем, её подруге было не лучше, особенно когда отдельные псы открывали огонь им вслед, целясь в стального бойца, за что получали приказ от вожаков ни в коем случае не ранить эквестриек. Именно поэтому NS-5 время от времени отплачивал им той же монетой, а теперь и вовсе остановился, чтобы немного задержать их. Встав возле иссохшей сосенки, росшей у порога тоннеля, стальной солдат выпустил очередь в преследователей, бежавших в пятидесяти метрах позади, чем вынудил их рассыпаться в разные стороны и нырнуть в укрытия за камнями. Они не могли не всполошиться, когда точные выстрелы киборга поразили одного из них. Между тем обе пони и грифон на всех парах неслись прямо ко входу в пещеру, понимая, что вполне могут попасть в окружение. Справа от них тянулась неровная скалистая стена, но слева пролегал лишь невысокий бортик из довольно примитивной каменной кладки, которую тем не менее не могла соорудить природа. За ней внизу простиралось обширное плато, чьи границы определяли окружавшие его скалы. На бегу осмотрев пространство по левую сторону, Дэши приковала весь свой взгляд к тому, что маячило вдали с краю плато. Из каменистой почвы росло Копьё, окружённое со всех сторон металлическими щитками, за которыми окопалось несколько пехотинцев-цефов. Также инопланетную структуру охранял гигант-бомбардир, причём все они сосредоточенно палили куда-то в высившиеся напротив них скалы. Оттуда в них периодически летели пули, и пегаска была готова поспорить, что там окопались алмазные псы, хоть и не видела их. Похоже, их противостояние набирало обороты… Вбежав в пещеру за юным грифоном и нисколько не сбавив темп, Дэш через плечо оглянулась назад и увидела, что киборг уже тоже несётся следом за ними. Псы же начинали выходить из-за камней и прочих укрытий, которые послужили им защитой от нескольких очередей, выпущенных NS-5, и как можно скорее собирались в отряд, чтобы продолжить преследование. Даже на таком расстоянии пегаска слышала, как дерут глотку их вожаки, торопя своих подчинённых расправиться со стальным бойцом и пленить кобылок. Причины, по которым им так могли понадобиться она и её подруга, внушали ей безмолвный трепет. Не успев повернуть голову прямо, Рэйнбоу к своей неожиданности врезалась в почему-то замершего Галлуса, из-за чего также остановилась Пинки, уперев в них обоих напуганно-непонятливый взгляд. Изрядно сбившись с толку на фоне и без того крайне нервного состояния, радужногривая пегаска хотела, было, сорваться на грифона и заставить его бежать дальше, как вдруг и сама узрела то, из-за чего тот застыл на месте. Большую часть обширной пещеры занимала огромная глубокая пропасть. На другом её конце располагался ещё один выступ, вроде того, на который выбежали компаньоны, однако к нему пролегал лишь эдакий узенький мостик, образованный из горной породы и подпиравшийся посередине всего одной скалой, имевшей форму колонны. Впрочем, такая конструкционная особенность скалистой переправы была не видна с ракурса Дэши и тех, кто её окружали. Но для беспокойства ей было достаточно и узости тянувшегося не менее чем на десяток метров прохода, как и того, что весь потолок над ним усеивал целый лес сталактитов – как небольших, так и просто огромных. Учитывая, что всю дорогу досюда им доводилось постоянно чувствовать дрожь земли и видеть обрушение скал поодаль от себя, пегаска вполне понимала, почему юного грифона охватил стопор. С другой же стороны, какой у них был выбор?.. – Вас это никак не настораживает? – встревоженно произнёс наконец юный грифон, не горя желанием перебираться через такую переправу, даже имея здоровые крылья. Впрочем, уже в следующий миг ему напомнила о другой опасности автоматная очередь, которую выпустил киборг по псам, вбежав в пещеру, отчего грохот показался ещё более невыносимым. От ужаса Галлус и Пинки даже припали к полу. От того, как гром выстрелов разлетелся по стенам пещеры, Рэйнбоу ещё больше обеспокоилась насчёт риска обрушения висевших под потолком сталактитов. Мощные звуковые колебания от вооружённой стычки вполне могли их обвалить и без участия коммуникаций скринно-цефов. Однако, обернувшись назад, она узрела, как орава алмазных псов уже толклась в том тоннеле, что они оставили позади себя, и спешила вторгнуться в пещеру. – Либо сталактиты, либо псы, – громко ответила радужногривая поняша на опасения юного грифона, стараясь подавить страх в себе самой. – Я, лично, выбираю что угодно, но только не псов, так что пошли! На всякий случай в очередной раз подтолкнув замершую Пинки, чтобы та бежала со всех ног, Рэйнбоу увязалась позади неё и Галлуса, чьё замешательство от особенностей ландшафта быстро сменилось прежней паникой. Безусловно, его подсознание чётко понимало, что провалиться в пропасть под градом сталактитов хоть и ужасно, но не настолько, как быть сваренным в бульоне. Вбежав на переправу, они не сбавляли своей скорости, невзирая на узость пространство, а спустя несколько секунд пегаска увидела боковым зрением, как её стремительно нагоняет киборг, словно сам боится оказаться в плену. И как она считала, на то вполне были причины, поскольку голоса псов начинали усиливаться акустикой пещеры. Несмотря на свою громоздкость, NS-5 выказывал удивительную скорость и уверенно обгонял своих подзащитных по самому краешку переправы, как если бы бросил собственное задание и просто в панике спасался бегством. По целому ряду причин Дэши не особо нравилось, что его стальная спина начала сверкать перед её глазами, поэтому она заставила свои копыта бежать со скоростью ветра, хотя и без того неслась максимально быстро, только чтобы держать Пинки перед собой. Но тут-то её разгон мгновенно сошёл почти что на нет, когда розовогривая поняша вдруг вздрогнула и остановилась, будто пристреленная. Её хвост снова задрожал, отчего в душе пегаски всё всколыхнулось. – Ох, дёрг-да-дёрг! – тотчас же воскликнула Пинки, обернувшись на свой хвостик. Но прежде чем она успела заметить позади него то, как орава псов вбегает в пещеру, её подтолкнула подруга. – Не стой, Пинки! Получив разгон от подруги, Пай понеслась дальше, стараясь не обращать внимания на то, что её хвост ещё какое-то время трясся. Между тем Дэш устремилась вперёд рядом с ней, на бегу мельком осмотревшись по сторонам. В тот же миг она увидела, как справа от неё в пропасть упал небольшой сталактит. Стоило ей только понадеяться, что именно эту мелочь предрекла её напарница, как вдруг она почувствовала в ногах дрожь, пронзившую ни с того, ни с сего всю пещеру. Дурные предчувствия моментом охватили сердце радужногривой пегаски, которое забилось в бешеном ритме, гоня её бежать как можно скорее. Она так и знала, что это случится!.. Половина переправы была уже пройдена, а псы-мутанты вовсю сотрясали зал пещеры своими дикими воплями, когда Рэйнбоу заметила, как из скальной стены, высившейся в полусотне метров справа, вырвалось несколько чёрных цефских труб на разной высоте. Все они устремились точно в её со спутниками сторону. Теперь она догадывалась, что побудило NS-5 нестись впереди своих подзащитных, учитывая, что ни псы, ни цефы его до сих пор особо не страшили. Но думать об этом было некогда, а потому она ещё раз подтолкнула подругу, тем самым побудив её к большей скорости, и они обе вдвое быстрее помчались к противоположному выступу. С жутким грохотом кроша горную породу, отчего тряска лишь усиливалась, коммуникации пришельцев грозились пересечь расстояние до переправы за считанные секунды, однако прежде чем это произошло, Рэйнбоу заставил вздрогнуть ещё более оглушительный шорох позади. Мельком оглянувшись через плечо, она узрела, как первые мутанты, вбежавшие на переправу, вдруг изрядно всполошились, их взгляды в ужасе устремлялись кверху, а лапы порывались бежать в обратную сторону. Над ними принялись ломаться сталактиты, и вскоре первая глыба рухнула им на головы. Хотя те псы, что держались впереди, настигали своих жертв очень быстро, так как бежали на четвереньках, убрав оружие на спины, страх тотчас же парализовал их тела и волю, в силу чего на переправе началась давка. Один мутант свалился вниз и без участия стихии, будучи вытолкнутым кем-то из своих соплеменников. Двое успели отпрянуть назад, в то время как остальные последовали за своим несчастным товарищем, когда тяжёлая каменная глыба грохнулась на переправу посреди них и вмиг продавила её своим весом, отправив всех и вся на дно пропасти. С трудом удержавшись на ногах от удара, пронзившего переправу, Рэйнбоу нисколько не сбавила скорости. Хотя угроза со стороны псов уменьшилась ввиду того, что падение сталактитов отрезало им путь, тем не менее, от обвала компаньонов пока что не спасало ничто, и уже через пару секунд мучительные опасения пегаски оправдались. Преодолев полсотни метров, две цефские трубы врезались в самое основание скальной колонны, что удерживала середину каменного моста, ещё парочка пронзила его поверхность по обе стороны, двигаясь по спиралевидной синусоиде и словно бы специально целясь в эти места, и только одна прошла выше и не задела ничего. Грохот, колебавший скалистые стены, достиг апогея, а дрожь сделалась такой, словно пещеру кто-то бешено тряс, как банку. На этот раз Рэйнбоу не сумела устоять на ногах и рухнула наземь всего в нескольких метрах от цели, а рядом с ней распласталась и Пинки. Тем временем Галлус для большей безопасности взмыл в воздух и оказался над другим уступом чуть быстрее, чем киборг, который тут же развернулся и узрел, что его подзащитные в опасности. Радужногривая поняша ощутила выброс адреналина в кровь, всё внутри неё рвалось моментально вскочить и продолжить бегство, что лишь усиливалось раздававшимся позади оглушительным громом, однако прежде всего она подумала о подруге. Поднявшись на копыта, Дэши молниеносно подбежала к Пинки и помогла ей быстро вскочить, как вдруг чудовищный хруст сделался ещё громче, будто раздался прямо у поняш под носом. Успев лишь подтолкнуть напарницу на дальнейшее бегство, пегаска почувствовала, как прямо под ней что-то резко дёрнулось, и почва вмиг провалилась в пропасть прямо под ней. В ужасе она лишь издала краткий вскрик, и обвал тотчас же увлёк её туда, где царила тьма и погибель. От напряжения она даже плотно зажмурила глаза, в очередной раз распрощавшись с жизнью, однако её падение почти сразу что-то остановило, но только на один короткий миг. Инстинктивно распахнув глаза, Дэш за долю секунды успела заметить, как её переднюю правую ногу судорожно обхватывают розовые копытца подруги, которая в последний момент успела вцепиться в неё, но была утянута в пропасть следом за ней. Едва небесно-голубая поняша скорее не подумала мимолётной мыслью, а ощутила невиданное горе от того, что вместе с ней вот-вот насмерть разобьётся об дно глубокой пропасти и её подруга, как уже падение замерло вновь – на этот раз совсем. Точно так же замерли и сердца обеих пони. Подняв взор чуть выше, Рэйнбоу обнаружила то, чего совсем не ожидала. У самого края пропасти стоял NS-5, изрядно нагнувшись, и удерживал Пинки за её хвостик. Учитывая, что стальные пальцы сжимали его ближе к концу, ещё бы чуть-чуть, и судьба подруг была бы решена. Под симфонию обвала, от которой закладывало уши, киборг вытянул двух пони, держащихся друг за друга, на образовавшийся выступ. Столь сладостно снова ощутив под ногами твердь, Дэш не успела даже выдохнуть с облегчением и испуганно шарахнулась вглубь вместе с Пай, когда в пропасть свалился громоздкий сталактит всего в паре метров от них. В тот же миг голос стального бойца пронзил грохот: – За камень, быстро! Глаза Дэши сразу заметили обширный камень, стоявший в глуби выступа по правую сторону от обрушившейся переправы. Копыта обеих эквестриек тут же устремились в укрытие, что побудило последовать их примеру и слегка замешкавшегося грифонстоунца. Учитывая напряжённость ситуации, они не стали задавать вопросы и сделали, как сказал киборг, хотя ответ был дан самим происходящим быстрее, чем они успели скрыться за камнем. Пещеру помимо утихающего грохота обвала сотрясли выстрелы, и как только Дэши забежала за препятствие и осторожно выглянула из-за него, ей стало ясно, что огонь ведёт стальной боец. Практически сразу последовал ответ от алмазных псов. Около четверти их отряда провалилась в пропасть, остальные же были изрядно всполошены, но как только киборг начал по ним стрелять, они открыли ответный огонь. Правда, их тщетные попытки пристрелить NS-5 были тут же пресечены иж вожаком: – Не стрелять! Там пони! Они нужны живыми! – прокричал он, и тут-то в того пса, что стоял рядом с ним, попала пара пуль, прилетевших с того выступа. Все мутанты вмиг пригнулись и принялись рассыпаться в разные стороны, однако вожак отдал новый приказ: – В обход, бегом! Догоним их по той пещере! Быстро, быстро! Весь отряд псов принялся быстро высыпать обратно из пещеры, и пока им удалось освободить противоположный выступ от своего присутствия, NS-5 успел пристрелить ещё троих. Между тем Дэш, наблюдавшая за происходящим и слышавшая громкие выкрики их вожака, изрядно смутилась. Это означало, что погоня не окончена, просто судьба предоставила им передышку. Вместе с тем грохот в пещере почти стих, поскольку коммуникации скринно-цефов пересекли всю её ширину, впившись в стены напротив, а с потолка падать продолжали лишь отдельные сталактиты. Ещё раз мельком подумав о том, какая участь едва их не постигла, она нервно вздрогнула. – Они двинулись в обход и будут здесь, предположительно, через семьсот четырнадцать секунд, – объявил киборг, указав на выход наружу, который маячил на краю выступа справа от прохода вглубь пещер. Посмотрев туда, где виднелся солнечный свет, пегаска сочла его расчёт слишком странным. – Это очень конкретно, – нервно подметила Дэши, считая невероятным, чтобы появление псов можно было предугадать с точностью до секунд. – Как бы то ни было, преследование с их стороны не исчерпано, – молвил NS-5, не обратив внимания на замечание пегаски. Между тем он вставлял в M-16 новый магазин. – Путь в обход займёт у них определённое время, поэтому мы должны продолжать двигаться дальше по этим пещерам, чтобы воспользоваться полученной форой. – По пещерам? – опасливо переспросил Галлус. – Но разве это не опасно? Что, если они начнут обваливаться? – Вот именно, – поддержала Рэйнбоу, не слишком-то довольная планом стального бойца. Мотнув головой в сторону видневшегося за его спиной выхода наружу, она продолжила: – Отсюда можно выбраться обратно на свежий воздух. Мы должны продолжать путь там, если не хотим оказаться в каменной могиле. – Никак нет, – возразил NS-5. – Снаружи возрос риск вооружённых стычек со скринно-цефами. Более того, путь через пещеры представляется более коротким. – Правда? – с надеждой уточнила Пинки. Её всё ещё пробирала мелкая дрожь. – Теоретически. Услышав его ответ, Дэши в недоумении хлопнула себя копытцем по лбу. Это могло говорить лишь о том, что он сам не уверен в том, что так упорно отстаивает. – Так, мы это уже, кажется, проходили, – напомнила радужногривая пони, для убедительности даже встав на копыта и подойдя поближе к киборгу, не спуская твёрдого взгляда с его зрительной линзы. – Я неясно выражаюсь? Мы должны идти снаружи, если не хотим оказаться в каменной могиле! Да, там, конечно, тоже не подарок, но здесь мы как в прессе для яблок! – Я считаю твоё мнение несущественным и опасным для тебя же самой и для Пинки Пай, – спокойно проговорил киборг, чем тем не менее оскорбил пегаску сильнее, чем даже те хулиганы из Клаудсдейла, которые всё время смеялись над ней за то, как она однажды врезалась в мусорный бак. – В условиях засилья скринно-цефов снаружи нам необходимо… – Я возглавляю эту дипломатическую миссию, ясно? – напомнила Рэйнбоу, повысив голос и тем самым перебив стального бойца. – И ты обязан мне подчиняться! Если я сказала, что мы идём по свежему воздуху, значит, так мы и сделаем! – Я не выполняю твои команды, – бесстрастно отозвался кибер-пехотинец, чем дал понять, что совсем не видит в лейтенанте корпуса Вондерболтов какой-либо авторитет. – Для меня имеет наивысший приоритет безопасность Пинки Пай. Чтобы я смог обеспечивать её наилучшим образом, мы должны следовать дальше по пещерам. – Ладно, можешь идти, как только взбредёт в твою стальную башку, ну а мы пойдём так, как по-настоящему безопаснее, – поставила точку пегаска и, направив шаг к выходу наружу, позвала за собой напарницу: – Идём, Пинки! Понимая важность присутствия киборга, но не желая позволять ему брать на себя лидерские функции, Рэйнбоу Дэш знала, как подчинить его себе. Она не сомневалась, что он пойдёт туда же, куда и Пинки Пай, а стало быть, нужно всего-то сделать так, чтобы та держалась рядом. Небесно-голубая пегаска нисколько не сомневалась в подруге, и та оправдала её ожидания, сразу поднявшись на копыта и неуверенно пошагав следом за ней. Но не успела она толком самодовольно порадоваться своей победе в этой перепалке, как уже, проходя мимо киборга, почувствовала, как её что-то крепко ударило по голове. В её глазах вмиг всё потухло, и она даже не заметила, как рухнула на каменистую поверхность выступа… Мертвенный ужас пробрал Пинки и Галлуса до самых костей и глубочайших закоулков души, когда они узрели, как NS-5 огрел Дэши прикладом по голове, и та распласталась на полу пещеры без чувств. На вид казалось, что она даже перестала дышать. Их округлённые глаза в ошеломлении уставились на пегаску, а из уст розовой поняши вырвался вздох ужаса. Когда же к ним устремилась зловеще сияющая красным светом зрительная линза стального солдата, они одарили его взаимным взглядом, выражавшим лишь страх и, пожалуй, боязливое недоверие. – Он убил её! – почти шёпотом вырвалось наконец из клюва сине-жёлтого грифона. – Я же говорил, что это когда-нибудь случится! Говорил! – Что же ты наделал, Феври? – ошарашенно вопросила розовая земнопони, у которой в голове не укладывалось, как её стальной приятель мог так поступить с той, кого она считала одной из своих лучших подруг. Тот в свою очередь снова опустил взгляд зрительной линзы на недвижимое тело пегаски. – Она жива, – оповестил киборг. – Я её только оглушил. – Всё равно! – эмоционально сорвалась Пинки. – Зачем ты её ударил?! – Споры с Рэйнбоу Дэш нивелируют стратегическое преимущество, – кратко объяснил NS-5, отчего гнев в сердце его подзащитной сменился заметной растерянностью и непониманием. – Но… – пискнула, было, Пай, тут же осёкшись, будучи сбитой с толку. – Но Дэши нельзя бить! Её нужно любить! – Это очень инфантильный ответ, – заявил стальной боец с едва уловимым скепсисом или даже осуждением. Любые слова застряли в глотке Пинки, так что она более ничего не произнесла. Киборг же, ухватившись за рукоять штурмовой винтовки правой рукой, сжал пальцы левой на вондерболтской форме и переместил пегаску на своё массивное плечо с такой лёгкостью, словно поднял с пола котёнка. – Полученная нами фора сводится к нулю с каждой секундой, потраченной впустую. Нам необходимо как можно скорее добраться до ближайших пещерных развилок, чтобы с меньшей вероятностью оказаться в зоне их дальнейшего поиска. – Но как же Дэши? – дрожащим голосом задала вопрос кудрявая поняша, не отошедшая от жутких впечатлений. – Она будет с нами, – дал киборг лаконичный ответ. Посмотрев же на Пай и заметив в её голубых глазах разочарование, он добавил: – Не волнуйся, Пинки Пай. Я сделал это ради её же блага. Не сказав более ничего, NS-5 уверенно двинулся к пещерному тоннелю. Его правая рука нацеливала ствол M-16 вперёд и была готова дать отпор любой угрозе, в то время как левой он удерживал оглушённую пегаску на своём массивном плече. Шагая следом за ним, Пинки не отрывала глаз от подруги и очень боялась за её здоровье. И хотя она получила от своего стального друга гарантию, что с той всё в порядке, ей почему-то было неспокойно. Быть может, ей было трудно поверить, что кого-то можно крепко ударить по голове на его же благо? Пожалуй, впервые за это путешествие киборг начинал порождать внутри неё некую опаску. – Вот увидишь, однажды он свернёт всем нам шеи ради нашего же «блага», – прошептал вдруг Галлус, прикрыв клюв лапой, когда нагнал земную пони. Переглянувшись с ним, Пинки ничего не ответила. Отныне она не могла быть на сто процентов уверенной, что юный грифон просто паникует без какой-либо на то причины. Входя в тёмный тоннель, она всем сердцем надеялась, что это было всего лишь недоразумение, и у неё всё так же нет ни единого повода не доверять своему стальному другу… как и на то, что он действительно не повредил радужногривой пегаске голову. 13.3. Навстречу надежде «Сегодня 21.01.1308. Вот и настало раннее утро того дня, когда мне и девочкам придётся отбыть на выполнение важной миссии в Хоуп Холлоу, а это значит, что уже через несколько часов мы покинем Понивилль, скорее всего, на довольно долгое время. Если честно, я до сих пор не до конца уверена, что мы поступаем правильно, отправляясь в путь вчетвером, учитывая, что Карта доверила эту задачу только мне и Рарити. Но всё же я всем сердцем надеюсь, что мы не сделаем хуже, позволяя себе подобное самоуправство. К тому же, тот факт, что рядом со мной всё время будут сразу три мои подруги, внушает мне больше уверенности. Пожалуй, именно благодаря им я, как ни странно, более-менее сохраняю спокойствие, в то время как перед отправкой первых посольств (и сразу после) мне было очень трудно взять себя в копыта и перестать изводить себя волнением. О да, ночью я спала, как убитая, особенно после спа-салона, а сейчас чувствую себя на удивление бодрой, несмотря на то, что стрелки часов показывают примерно шесть тридцать утра! Пожалуй, мне на самом деле нужно было просто хорошенько отдохнуть, понежить своё тело в парилке, а разум – очистить от любых мыслей, ну а тревоги… как сказала Эпплджек, вместе с подругами не страшно встречать любые невзгоды! Впрочем, в данный момент у меня на повестке довольно много вопросов, над которыми мне следовало бы подумать, особенно при том, что вчера, вернувшись в замок после спа и примерки шляпок у Рарити, я не нашла в себе сил на книги и тут же уснула, как только прилегла на кровать. Но по пробуждении первым делом я решила разобраться в одной идее, которую мне вчера навеял очень странный сон. Мне снились огромные полки нашей Новой Армии и, кажется, Стар Свирл Бородатый. Невольно думается, что это как-то связано с теми двумя случаями, когда я вроде как видела его на улицах Понивилля. Но я понимаю, что это невозможно, и в те разы мне, очевидно, просто чудилось из-за стресса. Ладно, суть не в этом. Я точно помню, как солдаты в моём сне выкрикивали слова «Pia et Fidelis», которые показались мне знакомыми. Покопавшись в военной истории доселестийской Эквестрии, я нашла тому подтверждение – действительно, в древности комитатские армии носили что-то наподобие почётных названий, присваивавшихся по месту несения службы, за какие-либо заслуги в боях или перед правящими пони. И одна из них носила имя «Platinae Pia Fidelis», что примерно означает «Верные и Преданные Платине». Как мы все знаем, так звали одну из наиболее известных принцесс единорогов. Меня сразу посетила мысль: почему бы нам не возродить и эту добрую традицию? Уверена, гордое название будет служить для армии знаменем, и мне кажется, что это укрепит уверенность наших комитатов перед всеми теми испытаниями, которые ждут их впереди. Просмотрев в хрониках все известные названия древних армий, я примерно прикинула, как бы их можно было актуализировать, но решила, что для первой – той самой, что отправится вместе с нами в Виннисоту – подойдёт именно это имя из моего сна. Хотя, само собой, его можно немного изменить, чтобы приурочить к одной очень примечательной годовщине, о которой я вдруг вспомнила… В скором времени я хочу предложить эту идею Принцессе Селестии. Как раз мы с ней решили выпить по чашечке кофе перед тем, как начать собираться на понивилльский вокзал, и именно поэтому я пишу эту заметку на кухне и слежу за кофейником. Безусловно, перед предстоящей поездкой мне нужна капля беззаботности и непринуждённости. Мы ведь, можно сказать, скоро уедем на войну, и мне бы хотелось, чтобы в моих воспоминаниях о любимом Понивилле осталось как можно больше светлых моментов. В связи с этим о всех прочих вопросах я планирую подумать уже в поезде, наверно, где-то во второй половине дня. Возможно, я немного драматизирую, но глупо было бы отрицать, что вскоре нас ждут но-настоящему суровые испытания. Так что пусть это утро будет как можно больше наполнено позитивом… оу, вот уже как раз и кофейник закипает!.. P.S. Снимая кофейник с огня, я обратила внимание на один интересный факт: сегодня исполняется ровно два месяца с того дня, как я начала вести этот дневник. Хотя складывается такое впечатление, что за этот довольно короткий промежуток времени успела пролететь целая жизнь…».– Выдержка из дневника Принцессы Твайлайт.
– Эта мысль показалась мне очень интересной, – рассказывала Твайлайт. – Я просмотрела в хрониках все наименования древних армий и решила, что лучше всего было бы на их основе выбрать что-нибудь более актуальное и знаменательное. Поскольку в этом году исполняется ровно тысяча сто одиннадцать лет с тех пор, как вы поднимаете солнце, я подумала, что отлично подошло бы название «Селестия Пиа Фиделис», то есть, войско, верное и преданное своей Принцессе! – Оу, – несколько удивлённо проронила Селестия, поставив чашку с кофе на блюдце, которое она так же держала в волшебной ауре. – Я и не знала, что у меня на носу, эм… такой юбилей! – Я бы тоже вряд ли узнала, если бы Пинки не поделилась со мной этим примечательным фактом, когда мы отмечали Новый год. Как вы знаете, она ведёт учёт всех грядущих праздников и годовщин, – проулыбалась Спаркл. – Только что я сверилась с книгами по истории и убедилась, что она была права на этот счёт. Думаю, это отличный повод назвать нашу первую армию именно так. Поставив чашку на кофейный столик, Селестия польщённо хихикнула. Помимо того, что она совсем не ожидала от розовой веселушки настолько точной статистики, вместе с тем ей было очень приятно, что её лучшая ученица с таким уважением относится к этой немалой дате, а значит, и проделанным ею трудам за минувшее тысячелетие с лишним. Впрочем, столь трепетное отношение молодой принцессы к заслугам своей наставницы, пожалуй, было более чем взаимным. – Что ж, ты выбрала прекрасное название, – кивнула Принцесса Солнца. Но затем она высказала то, что вызвало у её ученицы некоторое смущение: – Хотя, по-моему, «Твайлайт Пиа Фиделис» звучит гораздо лучше. В конце концов, эта армия должна будет защищать тебя в ходе предстоящей миссии в Хоуп Холлоу, к тому же, организовать войска по древнему образцу – это была твоя замечательная идея. Я думаю, это более чем справедливо, если наша первая армия будет названа в твою честь. – Спасибо, конечно, – польстилась сиреневая поняша, слегка застенчиво улыбнувшись, – но я не заслуживаю настолько большой чести. – Ты – Принцесса Дружбы, Твайлайт, не раз и не два спасавшая всю Эквестрию, – отвечала державная пони. – Для армии большая честь называться твоим именем. Эти слова были невероятно приятны для ушек Твай, отчего её щёчки слегка побагровели в смущении. И хотя она не сомневалась, что у первой армии больше поводов носить имя правительницы Эквестрии, всё же ей совсем не хотелось спорить со своей наставницей. Та в свою очередь одарила её нежным взглядом, выражавшим умиление, который был знаком ей со школьных лет. Сколько раз эти добрые пурпурные глаза озаряли душу сиреневой поняши лучами тепла!.. Солнце взошло на небосводе буквально только что. Ещё всего лишь полчаса назад на улице стояла тьма, но Селестия дала начало новому дню, пока её ученица варила для них обеих кофе, и теперь утренний свет приветливо проникал в окна Замка Дружбы. В его золоте личные апартаменты державной пони, где она отдыхала вдвоём со своей собеседницей, сияли роскошью и поистине царственным великолепием. Особый изыск или даже некую таинственность обстановке придавали прозрачные шторы, которые обрамлялись раздвинутыми в стороны красными занавесами, рассеивая солнечные лучи по всему помещению. Это была одна из многих гостиных Замка Радужного Королевства, которую Твайлайт без раздумий выделила Селестии в качестве собственной комнаты, когда та изъявила желание перебраться в Понивилль незадолго до Нового года. Помещение было вполне достойно того, чтобы в нём поселилась сама Принцесса Эквестрии! Просторный зал, состоящий, как и всё здесь, из синего кристалла, имел превосходную отделку, по всей протяжённости четырёх стен тянулись декоративные ниши с золотистым обрамлением, между которыми висели двойные стеклянные лампы. Зеркальные своды украшались изысканной резьбой и имели торжественные белые цвета с замысловатыми узорами и границами, столь же золотистыми, как и у протиравшихся под ними ниш. Потолок же, под которым красовалась шикарная лазурная люстра со множеством свечей, носил изображение небес, чем подчёркивал впечатление немалого простора. Справа от входной двери, высившейся возле череды больших окон, через которые были видны улочки Понивилля, в самом углу располагался белый камин, всё ещё тая внутри себя пламя, отчего воздух здесь наполнялся уютным теплом. Большая часть золотистого пола устилалась мягким круглым ковром, коим Принцессу Солнца некогда одарили эмиссары из Седельной Арабии. Именно на его краю ближе к той стене, что тянулась между дверьми и камином, стоял невысокий кофейный столик, за которым разместились обе Принцессы, восседая на удобных подушках. В стороне от них находилась софа, подле которой, примыкая почти к самому выходу, стоял круглый столик с вазой для цветов, чернильницей с пером и несколькими свитками. Прямо над ней точно в одной из ниш, украшенной красным декоративным навесом, висел портрет Принцессы Дружбы, который был повешен ею самой ещё до того, как здесь поселилась её наставница, пожелавшая оставить картину на своём месте. Строго напротив помещение украшал ещё один портрет – на этот раз самой обитательницы покоев, возвышаясь над высокой клеткой, в которой сидела Филомина – птица-феникс, удостоившаяся быть личным питомцем Селестии. Правее огненной птицы в самом углу размещалась роскошная постель с балдахином, где Владычица Дня проводила ночи, а между ней и камином стоял комод с высоким зеркалом. Пожалуй, это была самая богатая гостиная в Замке Дружбы, и Твайлайт нисколько не сомневалась, что Её Величество должна окружать соответствующая ей королевская красота. Принцесса Дружбы занимала место за столиком со стороны камина, причём облюбовать именно эту подушку ей предложила державная пони. И теперь Спаркл чувствовала, как тепло от огня, тихо горевшего позади, согревало ей спинку и нежило крылышки, а её носик ласкал обворожительный запах кофе, распространявшийся от двух небольших фарфоровых чашечек, наполненных им, и кофейника, который размещался в центре столика рядом с блюдцем, вмещавшим в себя несколько пирожных. Именно за такой лёгкой трапезой, призванной придать бодрость перед большим днём, наставница и ученица мило беседовали о насущных вопросах. Выдержав короткую паузу после комплимента, последовавшего от Дневной Принцессы, Твайлайт вернула к ней всё так же слегка смущённый взгляд и, прижав ушки, на всякий случай уточнила: – Так, значит, вы одобряете моё предложение? – Конечно, Твайлайт, – с улыбкой отозвалась белоснежный аликорн, после глотка кофе притянув к себе телекинезом кремовое пирожное. Будучи той ещё сладкоежкой, она не могла не внести свой вклад в кофепитие, а потому после поднятия солнца послала одного из посыльных в Сахарный Дворец за тем, что могло бы дополнительно подсластить бодрящий напиток. Но прежде чем откусить кусочек, она договорила: – Сразу, как Темпест прибудет сюда из Кантерлота, я передам ей твою идею и попрошу сейчас же закрепить имя за нашей первой армией, а заодно – утвердить этот обычай для тех, которые ещё только будут сформированы. И кто знает, не исключено, что одна из них получит название в честь намечающейся годовщины. Довершив эти слова, Владычица Дня подмигнула своей ученице и наконец-то вкусила пирожное. Полное одобрение сделало улыбку на личике Твайли чуть шире. Воодушевлённая этим, она подняла свой дневник, который лежал на столике справа от её чашки и, перелистнув на самые последние страницы, продолжила представлять свою идею дальше: – Что ж, в таком случае, если это будет полезно, я подобрала около двадцати наименований для будущих армий, основанные на древних аналогах. Как раз большая их часть отсылается к месту несения службы, поэтому в случае чего нашим командирам не придётся долго думать, как назвать очередную армию. Я старалась соблюсти аутентичность в соответствии со староэквестрийским языком, поэтому мне было бы интересно знать ваше мнение. Сиреневая магическая аура переместила дневник к другом краю столика, как уже Селестия приняла его и вгляделась в раскрытую страницу. Названия армий были записаны столбиком, однако их значение не расшифровывалось. На секунду подняв взор выше записной книжицы, белоснежный аликорн обнаружила, что её ученица с улыбкой ждёт оценки, точно как в школьные годы, когда сдавала ей домашнюю работу. – Конечно, мой староэквестрийский уже далеко не тот, что был раньше, но судя по тому, что я могу прочесть, получилось очень даже хорошо, – молвила Принцесса Солнца, задумчиво водя глазами по коротким строкам. Наконец она остановилась на одном из названий и прочла вслух: – Кристалликорум? Хм, довольно звучное название для армии, которая могла бы вскоре встать на защиту Кристальной империи, не правда ли? – Да, такое же название носила древняя армия единорогов, которая сумела отстоять тропы Кристальных гор от нашествия медвежуков ещё до основания Эквестрии, – прощебетала Спаркл, весьма польщённая тем, что державная пони не только одобрила её список, но и проявила интерес к отдельным его пунктам, что дало ей возможность немножко показать свои знания в таком, несомненно, увлекательном предмете, как история. – Но всё-таки наиболее гордыми мне показались названия, дававшиеся за боевые заслуги и разные подвиги, поэтому я записала их первыми. Я специально старалась выбирать более нейтральные, чтобы они могли подойти любой армии. И то, которым озаглавлен мой список, буквально не выходило у меня из головы. – Пиа Фиделис, – прочла Селестия два слова, стоявших после её имени. Хотя она не знала, что именно натолкнуло её ученицу на это название, всё ж таки ей оно показалось более чем стоящим. Вернув же дневник его владелице, она подытожила: – Такое название станет для наших солдат напоминанием о том, насколько важна возложенная на них ответственность. Не сомневаюсь, это придаст им сил, чтобы они сумели защитить Виннисоту от пришельцев, пока те не причинили вред жизни и здоровью её жителей. – Ох, хоть бы мы не опоздали, – невесело вздохнула Твай, резко сменив настрой. – Надеюсь, с жителями Хоуп Холлоу не случится непоправимое, пока к ним идёт помощь! Вы уверены, что им всё ещё ничего не грозит? Мысль о том, что в Хоуп Холлоу в любой миг может произойти что угодно, тлела внутри Принцессы Дружбы с самого первого известия о ситуации вокруг этой деревушки, и теперь слова наставницы напомнили ей об этом. Вместе с тем от неё же сиреневая поняша слышала, что непосредственной атаки на тамошних пони, как это было, скажем, в Понивилле, до сих пор не происходило. Как и всегда, скринно-цефы вели себя в высшей степени странно. – Поскольку им удалось послать в Кантерлот письмо с просьбой о помощи, должно быть, их жизням пока что напрямую ничто не угрожает. Но ситуация может перемениться в любой момент, поэтому я и отдала приказ о скорейшем выдвижении нашей первой армии на защиту, – пояснила Селестия. Отпив же немного кофе, она пожала плечами и добавила: – Во всяком случае, солдаты ЛЕГИОН’а мне говорили, что пришельцы до сих пор не вторгались в городок – только соорудили вблизи него свой шпиль. – Поверить не могу, что они решили умолчать и об этом, – слегка угрюмо произнесла Спаркл. – Почему они сразу нам не сказали, что угроза со стороны пришельцев в тех землях повысилась? – Они утверждают, что их дозорный отряд, наблюдавший за войсками пришельцев близ Хоуп Холлоу, был истреблён незадолго до того, как произошёл тот случай, о котором написано в письме мэра городка. Из-за этого мы узнали об угрозе раньше, чем они, – спокойно изложила державная пони, несмотря на то, что и сама при разговоре с машинами сочла тот факт, что их наблюдателей уничтожили, достаточным поводом бить тревогу. В то же время опасения её ученицы шли ещё дальше. Она сопоставляла эту молчаливость со стороны «Избранных Кейна» с тем, что они точно так же ничего не говорили о ситуации на юге Эквестрии, как вдруг в Понивилле появилась беженка из погибшего Лас-Пегаса. Подняв на свою наставницу взгляд, выдававший в ней тревожность, она осведомилась: – Вы верите им? – Думаю, у меня нет поводов им не верить, – отвечала белоснежный аликорн. – Но сейчас важно другое – то, что нам следует поторопиться со всеми необходимыми делами, чтобы как можно скорее обеспечить защиту нашего севера. – Да уж, – несколько напряжённо согласилась Принцесса Дружбы, снова отведя взгляд в сторону – к тянувшимся за её царственной собеседницей окнам. – Если честно, меня очень беспокоит интерес пришельцев к северу Эквестрии. Кажется, солдаты ЛЕГИОН’а говорили, что видели их возле горы Эверхуф. Хоть бы они не напали на Кристальную империю! – Оу, кстати, о Кристальной империи, – спохватилась Принцесса Солнца, поставив чашку на блюдце. Твайли тотчас же устремила к ней взор, весьма заинтриговавшись тем фактом, что её наставница что-то вспомнила насчёт названной ею части страны. – Незадолго до нашей беседы я получила от Принцессы Каденс любопытное письмо. В нём содержатся результаты кое-каких недавних исследований Санбёрста. Ему удалось немного больше узнать о Хоуп Холлоу и… – О Хоуп Холлоу? – переспросила сиреневая поняша, в предвкушении новых знаний не заметив, как перебила свою наставницу. Та же переместила с письменного столика на кофейный кипу бумаг, которые доселе покоились под чистыми свитками. – Он сумел что-то отыскать об этой деревушке в книгах? – Да, Твайлайт, – подтвердила Селестия. – Но гораздо интереснее другая его недавняя находка. Из-за того несчастья, которое произошло с Сансет Шиммер в зазеркалье, я тебе до сих пор не говорила, но Санбёрст на днях случайно обнаружил среди антиквариата в своём доме потерянный дневник моего наставника – Стар Свирла Бородатого. – Стар Свирла?! – чуть ли не опешила Спаркл, широко раскрыв глаза от удивления. Эта новость буквально сразила её наповал. – Именно, – кивнула Владычица Дня. – Последние два дня он пытался его перевести и сумел кое-что узнать. Насколько я поняла, в своих записях Стар Свирл упоминает даже своё пророчество, о котором мы с Луной узнали лишь в тот момент, когда он уже был при смерти. Вместе с письмом Каденс прислала весь текст перевода, который успел сделать Санбёрст, а также всё то, что ему удалось узнать о Хоуп Холлоу. – Он нашёл дневник самого Стар Свирла? – вновь переспросила Твайлайт, в изумлении приложив копытце к груди. Она не верила своим ушкам, а её глаза дрожали от воодушевления. Безусловно, для неё это было просто невероятным открытием, поэтому из её уст тотчас же полился неудержимый поток вопросов: – Это правда? Дневник подлинный? И вы действительно можете подтвердить, что он принадлежал Стар Свирлу и был написан его почерком? Настрой Спаркл с по-утреннему спокойного, в какой-то момент даже слегка омрачившегося мыслями об угрозах для Северной Эквестрии, кардинально переменился на восторженный – будто по хлопку копыт. На её личике тут же растянулась улыбка, выдававшая исследовательский задор, а от вмиг вспыхнувшего возбуждения она непроизвольно приподнялась с подушки, пока задавала вопросы, и расправила свои крылья, пару раз даже похлопав их кончиками. При виде её реакции, очень даже ожидаемой и хорошо знакомой с тех времён, как она была маленькой любознательной кобылкой, Селестия с умилением сдержанно хихикнула. – По правде говоря, я его ещё не видела, – с милой улыбкой возразила державная пони. – Но Санбёрст утверждает, что дневник наверняка самый что ни на есть настоящий, и я доверяю его мнению. К тому же, в письме Каденс упомянула, что содержащиеся в нём тексты написаны очень кривым почерком, а это весомый довод в пользу его подлинности. Да, вынуждена признать, что наш учитель писал жутко неразборчиво. – О, если это правда, то это же просто находка века! Молодец Санбёрст! – просияла восторгом сиреневый аликорн. От этой удивительной новости она буквально забыла обо всём на свете. – Как же это интересно! Я бы отдала всё, чтобы принять участие в переводе этого дневника! Я ведь прочла все древние манускрипты о Стар Свирле, и кто знает, что ещё мы могли бы узнать из его личных записей! Оу, а может, мне удастся время от времени бывать в Кристальной империи, пока в Хоуп Холлоу будет всё спокойно, и хотя бы следить за ходом его изучения? – Уверена, с твоим участием перевод был бы закончен гораздо быстрее, – добродушно проговорила Владычица Дня, снова издав лёгкий смешок. – Но тебе не стоит забывать, что тебя ждёт ещё более важная задача. Я думаю, мы и вправду можем узнать что-то интересное из этого дневника, и меня всегда интересовало прошлое моего наставника, но сейчас самое главное – это оградить защитой и заботой тех пони, чьи жизни теперь оказались в опасности. Да, сражаться с пришельцами – это удел армии, но именно ты, как принцесса, должна будешь внушить им спокойствие и надежду. – Да, вы правы, – сдержаннее согласилась Твай, умерив пыл и опустившись обратно на подушку. Мысль о том, что её ждёт важная и, без сомнений, непростая миссия – возможно, самая трудная из всех, что ей доводилось выполнять, – не прекращала вызывать у неё чувство ответственности, от которого она порой впадала в панику, особенно если что-то шло не так. Но спонтанно опустив взор на бумажные листы, сложенные Селестией подле себя, она не смогла сокрыть свой восторг: – И всё же открытие Санбёрста просто удивительно! Мне бы хотелось взглянуть хотя бы на его перевод. – И по дороге в Хоуп Холлоу у тебя будет на это достаточно времени, – протянула Селестия, облачив листы в волшебную ауру и переместив их к ученице, чем ещё больше раззадорила у той предвкушение удовольствия от изучения любимой темы. – Может быть, ты даже захочешь написать мне о том, что тебе удастся узнать, в своём первом письме из этой поездки. – Вы их ещё не читали? – слегка удивилась сиреневая поняша, приподняв листы, но не успев их обозреть. Её наставница помотала головой. – Я хочу предоставить это удовольствие тебе. – Спасибо, – от души поблагодарила Спаркл. – Конечно, я расскажу вам о обо всём, что сумею отсюда почерпнуть. – Вот и славно, – подвела итог державная пони, прекрасно знавшая, что после изучения её ученицей этой перевод станет более полным, благодаря тому, что та непременно дополнит его смысловые пробелы собственными гипотезами. В конце концов, она действительно знала о Стар Свирле так много, словно виделась с ним вживую, и белоснежный аликорн как никто другой могла об этом судить. – Но сейчас, пока у нас тобой ещё есть немного времени, мы можем позволить себе отдохнуть от важных вопросов и поговорить по душам. Помнишь, как это было раньше? – В школе, после уроков? – с воодушевлением просияла Принцесса Дружбы, ощутив, как в её душе зажёгся огонёк приятной ностальгии. – О, мне так нравились наши беседы! Вы рассказывали мне столько всего интересного и удивительного! – Да, это было чудесно, и из тебя получалась самая превосходная слушательница на свете, – взаимно похвалила правительница Эквестрии, отчего на щёчках лавандовой кобылки проступил румянец смущения. – Но, быть может, теперь ты расскажешь мне что-нибудь интересное? Неожиданное предложение наставницы несколько сбило Твайлайт с толку. И хотя она всегда была с Принцессой более близка, чем прочие ученики, и их отношения давно лишились многих формальностей, ей казалась неудобной подобная смена ролей. В конце концов, в прежние времена державная пони обычно рассказывала ей что-то такое, что могло бы её чему-то научить, наставить на правильный путь и просветить. Чему же молодая пони, пусть и аликорн, может научить ту, что мудрее всех под солнцем и живёт уже более тысячи лет? Привычная разве что отвечать ей по домашним заданиям, первые пару секунд Спаркл не знала, что сказать. – О чём же? – Обо всём, чем ты хотела бы поделиться со своей подругой, – нежным голосом отозвалась Селестия. – Или наставницей. Возможно, за последнее время ты узнала какой-нибудь новый урок дружбы? Из уст Твайли вырвался лёгкий смешок, исполненный самых приятных эмоций и воспоминаний. Помимо того, что у неё пропала необходимость думать, о чём же поведать державной пони, её сердце озарилось светом былых дней, которые казались теперь такими яркими, весёлыми, беззаботными, а также очень далёкими. – О, уроки дружбы, – мечтательно проронила молодая принцесса. Её взор скользнул на письменный столик, где покоились чистые свитки и чернила, а в голове всплыла мысль о Спайке. И сейчас она впервые с его отъезда вспомнила о нём не в тоске от разлуки, а с улыбкой. – Я помню каждое из тех писем, что отсылала вам, каждый выученный урок! Все они до сих пор хранятся в моём сердце! – Охотно верю, – кивнула белоснежный аликорн, явив лучезарную улыбку. Ей было приятно, что её ученица бережно хранит в памяти всё, что тогда усвоила. – Ну что ж, представь, что тебе снова пришло время писать мне отчёт о дружбе. О чём бы ты хотела мне рассказать? Тотчас же Твайлайт принялась судорожно перебирать в голове все мысли о дружбе за последнее время, словно ища правильный ответ на поставленный экзаменационный вопрос. Однако почти сразу она спонтанно вспомнила одну деталь из вчерашнего отдыха в спа-салоне, а именно – её с подругами обещание никогда не забывать друг о друге. Вслед за этим в её уме вдруг мелькнула вчерашняя ночь, которую она провела в дружеских объятиях с Рарити, но тем не менее умудрилась выспаться так, словно спала подобно маленькому жеребёнку. Вспомнилось ей также и то, как она отправилась в зазеркалье, чтобы выручить Сансет из большой беды. Всё это касалось одного и того же – дружеской поддержки. И именно благодаря ей Спаркл, пожалуй, не ощущала обыденного для себя волнения перед предстоящей миссией. В очередной раз поймав себя на мысли, что друзья не дают ей пасть духом и впасть в отчаяние, как это было всегда – даже в тот момент, когда после неудачного визита к гиппогрифам её охватило горе от того, что Эквестрию едва ли что-то сможет спасти от полчищ Короля Шторма, – она выразительно хмыкнула. Этот вывод определённо стоил того, чтобы о нём написать в письме для Принцессы… или даже занести его в опубликованный некогда Дневник Дружбы. – Думаю, я не узнала ничего нового, но зато в очередной раз убедилась в хорошо известном старом, – пролепетала Твайлайт, как если бы сделала самый удивительный вывод в своей жизни. Впрочем, так оно и было, причём исследовать эту истину она могла вечно. Вернув же взгляд к Принцессе, терпеливо ожидавшей её слов, она поведала: – Я увидела, насколько важно иметь друзей, на которых всегда можно положиться. Как бы ни было плохо, если есть хоть один, кому кто-нибудь из пони не безразличен и кто готов хотя бы просто выслушать его, то ему не о чем беспокоиться, потому что у него есть надёжная опора. Хороший друг никогда не оставит в беде и не позволит впасть в уныние, что бы ни случилось. Кажется, я осознала это окончательно. – Прекрасный урок дружбы, – оценила Владычица Дня, отстранившись от чашки кофе. – Я так понимаю, тебе о нём напомнили твои друзья, да? Вновь приложившись губами к фарфору, Селестия устремила к своей ученице царственный проницательный взгляд, полный доброты и заботы. В этот миг Принцессе Дружбы показалось, что наставница как будто видит её насквозь и уже знает, каковы причины высказанного ею вывода. Что ж, белоснежный аликорн всегда была удивительно умной и догадливой. – Вчера Эпплджек сказала, что когда она рядом со всеми нами, ей совсем не страшно отправляться в Хоуп Холлоу, несмотря на то, что это опасно, – рассказывала Спаркл. – Честно говоря, я чувствую то же самое. Из-за всего того, что происходило в нашем мире после гибели Эппллузы, я очень часто замыкалась в своих мыслях, оставалась наедине со своей работой и постоянно мучила себя страхами о том, что может случиться дальше. И когда девочки уехали в первые дипмиссии, я тоже не находила себе места, а когда уединилась в тронном зале, то только и делала, что лила слёзы. Но теперь я заметила, что когда нахожусь рядом с ними, меня не терзают ни страхи, ни волнения. Каким-то образом они внушают мне надежду на то, что всё будет в порядке, и я очень благодарна им за это. Без них все эти трудности уже давно бы меня сгубили, но… пока мы вместе, мне не страшно. – Тебе очень повезло с подругами, – не без удовольствия заметила белый аликорн. – Это большая редкость, чтобы пони были настолько дружны и без исключений делили все радости и трудности поровну. Так приятно видеть, что вы всегда можете положиться друг на друга. – Мне тоже, – призналась лавандовая поняша, на секунду призадумавшись. Она снова вспомнила о вчерашнем обещании, а также о том, что даже те её подруги, что отбыли выполнять другие задания, не остались одни, как уже попыталась выразить всю глубину высказанного урока дружбы: – И самое поразительное, что этому, похоже, не мешает даже наша разлука. Я словно чувствую, что те, кого нет со мной рядом, всё время помнят про меня, и это вроде бы придаёт мне сил. И мне почему-то кажется, что они ощущают то же самое вместе со мной. Как будто наша дружба не знает границ и связывает нас независимо от того, где мы и что с нами происходит, как… магия. – Неужели? – с неким задором вопросила Повелительница Дня, пряча свою улыбку за линией чашки. Её ученица в свою очередь старалась подобрать подходящие слова, чтобы выразить свою мысль. – Вы были правы тогда после отправки посольств, – обозначила Принцесса Дружбы. Потягивая кофе, Селестия её внимательно слушала. – Теперь я понимаю, что наша дружба не зависит от расстояния, трудностей и того, что нам приходится решать их порознь. Я думаю, если мы будем сильными ради друг друга и не перестанем хранить в сердце то, что нас сближает, то это поможет нам не опустить голову в трудную минуту. Так мы сможем поддерживать друг друга, независимо от того, какие обстоятельства нас разделят. Возможно, в этом вопросе я слишком предвзята, но мне кажется, что наша с девочками связь – это нечто удивительное и гораздо большее, чем просто хорошие отношения. Я бы скорее назвала нашу дружбу родством душ, словно быть вместе всегда было нашей судьбой. Выражая свои мысли и чувства, Твайли всё глубже погружалась в раздумья, как вдруг вспомнила, как во вчерашнем сне помимо всего прочего видела себя вместе с остальными воплощениями Элементов Гармонии, сидящими перед большим очагом, окружённым непролазной тьмой. В этот миг ей сходу стал ясен смысл этого видения, которым кто-то или что-то, быть может, хотел до неё донести нечто важное. Это был огонь их дружбы, рассеивавший всю ту тьму, что сгустилась вокруг них и всего мира. И невзирая ни на что, они все вшестером не прекращали быть вместе и греться в тепле того, что их связывало, будто их дружба была выше всякого пространства и времени. Краткие раздумья молодой принцессы прервались, когда её ушки спустя несколько секунд услышали тихий звон фарфора. Поставив чашку на столик, Селестия устремила к ней умилённый взгляд. – Так кажется не только тебе одной, – проулыбалась Принцесса Солнца. – Ваша дружба – это действительно самое удивительное из всего того, что видели мои глаза за прошедшую тысячу лет. И я верю, что именно она подарит нам луч надежды в эти неспокойные времена – точно так же, как вы дарите его друг другу. – Вы действительно так думаете? – смущённо уточнила Твайлайт. Раньше Селестия уже упоминала, что весь мир, несомненно, сумеет спасти разве что лишь дружба и единство, но не говорила, что главенствующую роль в этом, по её мнению, надлежит сыграть именно дружеским узам воплощений Элементов Гармонии. – Я это знаю, – поправила Владычица Дня. – Вспомни, сколько раз такое уже случалось в прошлом! Вы защитили Эквестрию от множества бед, вместе вам удалось одержать не одну победу, а порознь – помочь разным пони во всех уголках нашей страны и тем самым вдохновить их своим примером, так что теперь нашему общему делу готовы помочь сотни добровольцев, если не тысячи. Во многом благодаря именно вашей дружбе все мы до сих пор жили в гармонии, и я уверена, что именно вам суждено вернуть её в наш мир. В конце концов, вы шестеро – прекрасный пример для нас всех. Слова наставницы буквально окрыляли Спаркл, так что на её чуть дрожащих фиолетовых глазах проступило по маленькой слёзке. Селестия практически точь-в-точь повторила её вчерашние слова в спа-салоне, что придавало её уверенности в том, что она была абсолютно права в своих рассуждениях. И как заметила Рарити, всё это время путь их совместной дружбы на самом деле был похож на судьбу, предрешённую с самого начала. Осознавая то, что их как будто кто-то готовил к тому, чтобы они смогли защитить весь мир от ужасной угрозы, предсказанной некогда Стар Свирлом, она ощущала к своему удивлению, что её сердце наполняется не столько страхом перед колоссальной ответственностью, сколько чувством долга. – Спасибо, – с улыбкой поблагодарила сиреневый аликорн, не сомневаясь, что напутствия наставницы придадут ей сил в ходе предстоящего задания. Впрочем, в очередной раз подумав о подругах, она добавила: – Уверена, девочки были бы счастливы это слыша… Сама того не желая, Твай оборвалась, когда прямо перед её носиком вдруг сверкнула магическая вспышка. От внезапного испуга она даже невольно сжалась и расправила крылья, дабы прикрыться ими, но тут же замерла, увидев, как на стопку бумаг, лежащую у её чашки, упал свиток. Селестия же, давно привыкшая получать почту подобным образом, даже глазом не моргнула, хотя и уставилась на пришедшее письмо с самым неподдельным интересом. Она уже догадывалась, откуда оно было отправлено, учитывая, что его материализация произошла подле её собеседницы. – Полагаю, это послание от одной из дипломатических миссий, – сказала Дневная Принцесса, выразив своё предположение, как уже её ученица взяла свиток в волшебную ауру и поспешила проверить, кто именно его прислал. Она тоже почти не сомневалась, что вот-вот увидит почерк одной из своих отбывших на чужбину подруг. На то, чтобы снять стягивавшую его ленту, ушла всего пара секунд, и… – Это письмо из Грифонстоуна, – известила Спаркл, сходу узнав в тексте сразу три характерных почерка. Пробежавшись же по первому абзацу, что, безусловно, был написан самой весёлой представительницей семейства Пай, она ухватила основной его смысл и, вернув сияющий взгляд к Принцессе, восторженно объявила: – Они благополучно добрались дотуда и были очень радушно приняты грифонами… по крайней мере, Пинки абсолютно уверена в этом. Выходит, их дипломатическая миссия началась успешно. Ох, у меня даже на душе отлегло… хвала Селестии! – Ну, я думаю, совсем не мне, – добродушно усмехнулась Селестия, как уже Твайлайт опомнилась и, прикрыв рот копытцем, смущённо хихикнула. Это был уже не первый раз, когда она, чем-либо эмоционально увлёкшись, упоминала при наставнице присказки, включающие в себя её имя. Выдержав же краткую паузу, державная пони немного сменила тему: – Согласись, в этом есть что-то поистине волшебное. Ты получаешь от них письмо и как будто чувствуешь, что они всё ещё рядом с тобой, а читая написанные ими строки, чуть ли не слышишь их голоса, не так ли? – Да, это так, – подтвердила сиреневая поняша, в очередной раз немало удивившись тому, как запросто её наставница попала прямо с точку. Хотя она прекрасно знала, откуда той известно об этих приятных ощущениях. – То же самое чувствовали вы, когда получали мои письма? Селестия улыбчиво кивнула. – Конечно, каждое твоё письмо было для меня настоящим праздником с того дня, как ты покинула Кантерлот. Они с лихвой утоляли мою тоску от нашей разлуки, – молвила державная пони. – И знаешь, почему? Потому что всё это время я хранила нашу с тобой дружбу в своём сердце, а это значит, что какая-то часть тебя всегда оставалась рядом со мной, и твои письма отлично мне об этом напоминали, как, впрочем, и письма твоих подруг. – О, мне так приятно это слышать! – растрогалась Твай, всегда особенно ценившая расположение своей наставницы, а потому польщённая таким к ней трепетным отношением. – Не сомневаюсь, всем твоим друзьям приятно точно так же, – заверила её Селестия, доверительно подмигнув ей, а затем довершив свою мысль итогом: – Думаю, именно благодаря этому крепкой дружбе не помеха даже долгая разлука. Просто храни всех тех, кто тебе дорог, в своём сердце, Твайлайт, и ты никогда не останешься одинока.* * *
– Ты уверена, что не хочешь оставить его под присмотром доктора Фауны? – ещё раз побеспокоилась Флаттершай, чья душа переживала за зверушек. – Абсолютно, – с улыбкой ответила Твайлайт, нежно поглаживая своего любимого питомца по грудке его же собственным выпавшим пером, удерживая кончик в ауре фиолетового цвета. – Совелий очень самостоятельный, он бы не пропал, даже если бы остался на какое-то время совсем один во всём замке. В подтверждение слов своей хозяйки, Совелий, отдыхавший на привычной жерди возле книжных полок, издал краткое уханье. Но всё же нежно-жёлтая пегаска переживала, что во время отъезда в Хоуп Холлоу питомцы останутся без должного ухода, хотя и понимала, что и без того нагружает свою добрую знакомую, работающую ветеринаром, чрезмерно большим количеством хлопот. Для неё это была непростая дилемма… Пятеро подруг находились в библиотеке Замка Дружбы, где уже готовились к выходу. Им нужно было стоять на понивилльском вокзале через каких-то сорок минут, поэтому они старались не медлить. Тем не менее, все вещи были собраны, ответ на письмо из Грифонстоуна – почти написан, и только лишь Эпплджек ещё дописывала последние строки, в которых выражала розовой подруге радостную весть о том, что они обе – родственницы. И пока пони в шляпе ещё корпела над бумагой, водя по ней взятой в рот ручкой, робкая пегаска сочла необходимым обсудить с остальными вопрос того, под чьим присмотром останутся их животные. Дело в том, что из-за всех немалых забот, связанных с отъездом, включая краткий утренний визит к родителям в Клаудсдейл, Флаттершай совсем не успела пристроить своего любимого кролика у доктора Фауны, от которой тот, впрочем, никогда особо не был в восторге, в отличие от многих других зверушек, просто обожавших её. Она не представляла, как успеет передать его своей знакомой, учитывая, что скоро уже должен был отправиться поезд в далёкую Виннисоту, но осознавала, что просто обязана это сделать. Заодно она не забыла о питомцах своих подруг, в том числе и о Тэнке, оставленном радужногривой пегаской в стенах Замка Дружбы, и Совелии. Однако… – Тем более, что один он как раз таки не останется, – к слову сказала Сансет. – Не волнуйся, Флаттершай, я пригляжу и за Совелием, и за Тэнком, и за Энджелом. Всё будет в полном порядке. Инициатива огненногривой подруги несколько сбила иссуетившуюся Флатти с толку. Почему-то этот вариант даже не приходил ей на ум. Но сумеет ли Сансет обеспечить кролику весь необходимый уход, в котором тот всегда так нуждался? К тому же, это довольно нелёгкий труд, которому пегаска порой отдавала себя всю целиком. – Да, но, эм… ты сможешь расчёсывать и завивать Энджелу хвостик каждый вторник? – неуверенно осведомилась робкая поняша. – И готовить ему салат из морковки? Он, конечно, просто очаровашка, но иногда бывает чересчур, эм… требовательным. – Не проблема, я ведь уже приглядывала за его братом-близнецом из моего мира, – ответила огненногривая единорожка, подмигнув кролику, сидевшему на спине свой хозяйки. В его глазах-бусинках она, правда, прочла лишь более чем естественный для него скептицизм. Но она знала, чего следует от него ожидать. – В общем, кое-какие представления об уходе за кроликами у меня есть. В конце концов, не только я научила другую тебя играть в видеоигры, но и ты меня тоже кое в чём поднатаскала. – Тогда я спокойна, – застенчиво улыбнулась розовогривая пегаска, чуть отведя взгляд в сторону и припомнив, как подруга ей уже рассказывала об игровых вечерах, которые та проводила с её копией из другого мира. И хотя она мало что из этого поняла, описанное времяпрепровождение интуитивно показалось ей очень милым. Энджел, в отличие от своей хозяйки, так и не выразил и капли энтузиазма, но и явно спорить тоже не стал. Довольно легко решив вопрос с робкой пони и встретив её сдержанное одобрение улыбкой, Сансет перевела взор на Рарити, прихорашивавшуюся перед небольшим зеркальцем возле своего багажа, и поинтересовалась: – Ну а ты, Рарити? – Оу, нет-нет, дорогуша, – вежливо отказалась Рарити, сходу поняв, что та имеет в виду… даже без того, что её бирюзовые глаза взирали на клетку-переноску, покоившуюся рядом со стильным саквояжем, где томилась кошка пеарсидской породы. – За Опал нужен слишком тщательный уход. Я просто не посмею взвалить на тебя так много обязанностей. К тому же, обычно она доверяет только Флаттершай и иногда мне, так что будет, наверно, лучше, если я возьму её с собой. – Ох, надеюсь, долгая дорога не утомит бедняжку, – обеспокоилась нежно-жёлтая пегаска, приложив копытце к губам. – За неё не волнуйся, она и не такое выдерживала, – отмахнулась мастерица. – Хотя надо признать, что сегодня её настроение хуже обычного. Наверно, это из-за того, что я случайно закрыла её в саквояже, пока собирала багаж… От сказанного белой единорожкой Твайлайт и Сансет сдержанно хихикнули, хотя у Флаттершай произошедшая неприятность вызвала лишь сочувствие. И без того Опал теперь приходилось располагать себя в четырёх тесных стенах, в то время как кошки, обычно, очень ценят полную свободу. Но прежде чем обсуждение продолжилось, со стороны письменно столика послышался голос фермерши: – Всё, девчата, я дописала! – в приподнятом настроении объявила Эпплджек, сплюнув ручку на стол. – Представляю, как Пинки Пай запрыгает от радости, когда прочтёт, что мы с ней и впрямь кузины! – И мы тоже очень рады за вас обеих, – с нежностью проговорила Флатти, подойдя ближе вместе с остальными подругами. – Кажется, я даже чувствую, что мне тоже хотелось бы немного попрыгать! – Безусловно, это нужно будет отметить, когда мы все снова вернёмся в Понивилль, – торжественно объявила модница, на что огненногривая единорожка непринуждённо усмехнулась: – Ну, уж за Пинки Пай дело не встанет! Среди пони прозвучал лёгкий смешок, в полной мере выразивший их общую радость от той новости, которую они узнали от фермерши ещё вчера, когда накануне ночи мерили шляпки в бутике мастерицы. Удивительно было знать, что розовогривая веселушка не ошиблась, когда была единственной, кому в родословной Эпплов привиделась её собственная фамилия. И в связи с этим у принцессы к этому факту появлялся даже чисто научный интерес. – Хм, интересно, – прервала Спаркл недолго безмолвие после того, как смех затих. Закончив с Совелием, она подошла к столику последней. – Выходит, машины ЛЕГИОН’а сумели с такой точностью определить ваше родство. Как им это удалось? – Чтоб я знала, – отозвалась ЭйДжей, на фоне радости тем более не ставшая вдаваться в технические сложности, которые всё равно были ей непонятны. – Но они сказали, что у нас с Пинки одинаковое что-то там в глазах и форма копыт. – Они пялились на твои ноги? – слегка удивлённо усмехнулась Шиммер. В тот же миг ей подумалось, что в мире зазеркалья, ставшем для неё домом, такое внимание к ногам тем более могло быть расценено как дурной тон. – Получается, что так, – пожала плечами яблочная поняша, понятия не имея, когда они успели так тщательно разглядеть её глаза и копыта. Впрочем, уже через секунду на её лицо вновь вернулась улыбка. – Но что бы там ни было, я на них не в обиде, коль уж они помогли нам докопаться до правды. Честно говоря, я им за это даже благодарна. – Удивительно, какие вещи может выявить настолько точная статистика! – с научным благоговением произнесла сиреневый аликорн. – Я бы ни за что не подумала, что родство можно заметить по таким… Ни с того, ни с сего помещение библиотеки наполнилось боем настенных часов с кукушкой, прервавших рассуждения принцессы. Взгляды всех пони метнулись к циферблату, маячившему в другом конце царства книг, и даже на таком расстоянии увидели, что стрелки часов показывают девять утра. Это означало, что у них оставалось всего полчаса. Когда же бой и кукование затихли, Твай перешла к делу, понимая, что тянуть уже некуда: – Ладно, давайте я отправлю письмо, и на выход! Боюсь, у нас очень мало времени… Не теряя ни секунд, Принцесса Дружбы облачила свёрток в свою магию и, со средоточением сконцентрировавшись на заклинании перемещения предметов по точному адресу, заставила его исчезнуть в фиолетовых искрах. Письмо было отправлено, и каждая из пони, а особенно фермерша, уже представляли себе, какой восторг выкажет их розовая подруга, когда прочтёт последний абзац. И вполне вероятно, что в силу этого ответ придёт раньше срока, но ждать его было некогда. Глядя на то, как свиток испарился в воздухе, Сансет уже прикидывала, как будет применять это же заклинание каждые выходные, на которые были назначены отчёты обеих посольств. Принимать же их предстояло Селестии, для чего Твай написала в только что отправленном письме, чтобы Мундэнсер отныне использовала в качестве адресата именно Принцессу. Отправить что-либо при помощи такого заклинания можно было лишь хорошо знакомому, в то время как школьная подруга сиреневого аликорна совсем не зналась с гостьей из зазеркалья. Однако, думая о своих новообретённых обязанностях, огненногривая единорожка спонтанно вспомнила о кое-чём совсем забытом, тоже касавшемся волшебных манипуляций с бумагами. – Ох, кажется, мы совсем забыли! – воскликнула вдруг она, хлопнув себя копытцем по лбу. Когда же к ней устремились вопросительные взгляд всех подруг, едва письмо успело исправить, она посмотрела на принцессу и не без досады заявила: – Мы же хотели скопировать конспекты из твоего дневника, касающиеся тибериума! Я так понимаю, нам уже не успеть, да? – Да уж, времени маловато, – с удручением согласилась Твай. Из её головы это тоже совершенно вылетело. С другой же стороны, она сходу сообразила более подходящую идею. – Хотя, вообще-то, мы можем поступить гораздо проще. Метнув взор к другому концу овального письменного стола, Спаркл тут же притянула к себе свой дневник, который покоился здесь после окончания кофепития с Селестией. Здесь же он и начался ровно два месяца назад. Но теперь очень многое изменилось, поэтому, недолго думая, лавандовая пони передала его своей огненногривой подруге и не прокомментировала свои действия ни словом. Та в свою очередь и без того до всего догадалась. – Оставишь его мне целиком? – Да, – подтвердила принцесса в ответ на удвиление единорожки. – Думаю, на задании в Хоуп Холлоу у меня будет мало времени на выражение своих мыслей, так что – он твой! – Хм, так действительно проще, – задумчиво согласилась Сансет, пролистав записную книжку при помощи волшебной ауры, но затем всё подняла взор на аликорна. – Но разве он тебе не понадобится, чтобы разбираться в проблемах этой деревушки? Ты же сама говорила, что конспектирование очень полезно для того, чтобы вникнуть в суть вопроса. – Не беспокойся, вместо этого я составила справочник с потенциальными вариантами решения тех или иных магических и межличностных проблем, проведя по этому вопросу небольшое теоретическое исследование, пока сегодня утром заваривала кофе, – с увлечением рассказала Твайлайт, вынув из своей седельной сумки новую записную книжку, просто пестрившую кучей клейких ленточек-закладок. – Думаю, он вполне заменит мне дневник. – Почти такой же ты составляла, когда мы пытались решить проблему дружбы между Хуффилдами и Мак Кольтами, – с умилением и ноткой ностальгии заметила Флаттершай, как уже, поникнув ушками, вспомнила: – Правда, тогда он нам совсем-совсем не помог. – Но, возможно, поможет сейчас, – уверенно заявила Спаркл. – Скорее всего, нам предстоит решать в Хоуп Холлоу сложную и многоплановую проблему, и мне бы хотелось быть подготовленной, насколько это возможно. Подруги принцессы, не считая Сансет, озадаченно переглянулись. Удивляло их не столько то, что Твайлайт исписала целый большой блокнот вариантами решения проблемы, о которой пока что почти ничего не знала, поскольку это было вполне в её духе, сколько то, что она успела сделать свою работу за то время, что варился утренний кофе. Что ж, порой она могла удивить не менее, чем та же Пинки Пай! В то же время огненногривая единорожка всмотрелась в несколько случайно раскрытых страниц, выскав кое-что по интересовавшей её теме. – Ну, если ты уверена, что он тебе не пригодится, – задумчиво протянула она, а после нескольких секунд изучения записей закрыла дневник и взяла его в копытце, прижав к груди. – Тогда спасибо, Твай! Уверена, с твоими записями мне будет намного проще разобраться в этой теме. – Пользуйся, – улыбнулась Принцесса Дружбы, коснувшись принятой её подругой записной книжки, с которой у неё теперь было связано довольно много самых разных воспоминаний. – Здесь все мои исследования, мысли, тревоги и слёзы…* * *
– Менуэтт начала отчётливо запоминать твои мысли, – тревожно объясняла Бон-Бон. – Кто знает, к чему это может привести? Похоже, что некоторые твои воспоминания она вообще принимает за свои собственные! – Ой, да брось, Бон-Бон, – устало отмахнулась Лира, после чего уложила свой походный рюкзак в одну из ячеек эдакой металлической тумбы. Когда же вместилище для личных вещей пилота Очистителя было закрыто, она повернулась к обеспокоенной подруге и продолжила: – Ты же знаешь, Менуэтт всегда была чудачкой. К тому же, все эти вещи, которые ты от неё услышала, она и так знала. Наверно, она просто над тобой пошутила. – Ну да, и книги вверх ногами ты тоже всегда читала, – со скепсисом заметила кремовая поняша. То, как её подруга вчера предавалась чтению, пугало её пуще всего прочего. Та в свою очередь даже слегка оторопела от этого аргумента, на мгновение сбившись с толку. – Ну… – задумчиво протянула аквамариновая единорожка, соображая, что ответить. – Я часто бываю рассеянной, это не для кого не секрет. Но я клянусь тебе, что не помню ни одной мысли Менуэтт, о которой она бы мне не говорила. – Точно? – Я же клянусь, – повторила Хартстрингс. Её подруга томно выдохнула. Пребывая в ожидании третьего члена экипажа, Лира и Бон-Бон находились в кабине своего Очистителя, который покоился на территории полигона комитатской академии и вместе с прочими боевыми роботами, зачисленными в первую армию, ожидал, пока пилоты переместят его к месту погрузки в воздушные транспортники. Менуэтт немного задерживалась, поскольку так и не успела за вчерашний вечер перебрать все свои вещи. Но так как приказ о выдвижении ещё не был отдан, синяя единорожка считалась опоздавшей только в сравнении со своими подругами, которые толклись тут уже почти десять минут. С того момента, как кобылки пилотировали этого робота в последний раз, в его кабине кое-что изменилось. Строительными дронами здесь было оборудовано нечто вроде железной тумбы с тремя секциями, надёжно прикреплённой к металлическому полу с краю гироскопической сферы. Они предназначались для хранения личных вещей пилотов, перепроверкой и упаковкой которых обе поняши только что и занимались. По ходу дела между ними не утихал спор касательно всех тех опасений и страхов, которые в последнее время не покидали разум и душу Бон-Бон. Пользуясь тем, что их общая подруга пока ещё отсутствует, она не преминула рассказать о своих не самых светлых мыслях Лире. Тем не менее, аквамариновая единорожка старалась оспаривать доводы своей подруги, причём та видела в её поведения целых три возможных умысла. Либо она тем самым старается развеять страхи напарницы, либо борется с собственным волнением, которое, пожалуй, то и дело выдавалось некой неуверенностью в её голосе. Но не исключала кремовая земнопони и более пугающего варианта – то, что позиция подруги тоже может быть следствием некого воздействия на её разум со стороны этой жуткой системы «Аватар». После того, как она своими глазами видела Хартстрингс на полном серьёзе читающей книгу, перевёрнутую вверх ногами, ей казалось правдоподобным – или, по крайней мере, имеющим некоторый вес – даже такое объяснение. Учитывая всё то, что творилось вокруг, Бон-Бон совсем не нравились ответы её подруги. С другой стороны, ей нечего было возразить, а что-то изменить она и подавно не могла. Ощущение абсолютного бессилия ввиду угрозы для здоровья двух пони, которые были ей дороги, изводило её душу. Невыносимо было следить за их странным поведением, томить себя самыми страшными на этот счёт предположениями и быть вынужденной молчать. Однако иного ей было не дано… – Эх, надеюсь, что ты права, – с искренним чаянием произнесла кремовая кобылка, чуть потупив взор. Хотя ей в это верилось с трудом. Посмотрев же снова на подругу, казавшуюся чем-то слегка озадаченной, она уже в который раз мельком вообразила, что эта технология может с ней сотворить, и всё же не удержалась: – Не понимаю, как тебя может не настораживать то, что кто-то бывает в твоей голове? Это же в любом случае ненормально! – Но что ты предлагаешь? – возразила единорожка, присев на круп и разведя копытцами. Счастье, что она хотя бы никогда не отрицала, что подобное слияние двух умов – это действительно противоестественно, в отличие от её школьной подруги, всегда и во всём видевшей что-то увеселительное. – Ты ведь уже написала Селестии о своих опасениях, а ничего другого мы сделать просто не можем. Уверена, если это действительно опасно, то она примет все необходимые меры. Ну а пока что у нас как-никак приказ, помнишь? – Как об этом забудешь? – без энтузиазма бросила Бон-Бон, вновь спрятав свой взгляд, отведя его в сторону в удручении, в то время как Лира, дабы не терять времени, принялась при помощи телекинеза застёгивать ремешок на подбородке, фиксирующий шлем. В очередной раз земная пони столкнулась со свидетельством своего бессилия – на этот раз из уст напарницы, которая с чего-то вдруг сослалась на приказ сверху и связанную с ним ответственность. Раньше она всегда слыла безалаберной и даже порой скептически относилась к принципиальности подруги на службе секретным агентом Селестии, хотя бы даже после того, как поступил приказ следить за ЛЕГИОН’ом. Подумав об этом, Бон-Бон с мрачной иронией произнесла: – Странно, что именно ты напоминаешь мне о приказе, а не наоборот. Но всё верно – у нас на самом деле связаны копыта, так что… Не довершив свои слова, Бон-Бон лишь склонила голову и поникла ушками, словно окончательно осознала, что обречена вместе с подругами на верную смерть. При виде её подавленности Лира изменилась в лице. Доселе она не шибко замечала, что у её напарницы с утра плохое настроение. Но теперь ей стало совершенно очевидно, что все эти опасения, что та порой озвучивала за последние дни, всерьёз её мучают. И хотя единорожке казалось, что земная пони несколько перегибает палку в своей подозрительности, ей ни в коем случае не хотелось, чтобы та терзалась этими мыслями. Поэтому она мягким шагом подошла к ней, желая как-нибудь приободрить. – Эй, – утешающе воззвала Лира к подруге, возложив копытце на её плечо. – Не волнуйся, Бон-Бон. Всё будет хорошо, правда? Подняв взор, Бон-Бон узрела в янтарных глазах подруги самый чистый посыл, располагающий надеяться на лучшее. И хотя поводов к тому было не так уж и много, ей хотелось верить прозвучавшим словам. В конце концов, Лира, очевидно, имела в виду не только те угрозы, что может таить в себе жуткий способ управления этим стальным гигантом, но и все те риски, что сулила им всем грядущая оборона Виннисоты от скринно-цефов. Причём в её голосе, стремившемся звучать как можно нежнее и обнадёживающе, но всё равно не сумевшем скрыть едва заметную дрожь, кремовая пони распознала и то, что она сама же себя старается убедить в сказанном. Не так давно Хартстрингс поделилась с напарницей, что её пугает возможная смерть, которую в Эквестрии то и дело сеяли пришельцы. И Бон-Бон нутром чуяла, что этот страх не покидает единорожку. Что ж, не имея возможности предотвратить участие как своё, так и двух подруг в грядущей кампании в роли пилотов Очистителя, она понимала, что должна хотя бы перестать распространять свой негатив на напарницу, дабы не давать ей лишнего повода на панику. И хотя ни одна из проблем от этого не решалась, это было всё, что она могла сделать. – Да, – отрывисто проронила Бон-Бон, утвердительно кивнув и похлопав по копытцу напарницы. От её согласия уголки губ Лиры слегка приподнялись. Отозвавшись взаимной лёгкой улыбкой, она выдержала секундную паузу и всё же обнадёживающе добавила: – Что бы ни случилось, мы хотя бы всё время будем вместе. Едва Лира открыла рот, чтобы выразить полное согласие с этим заявлением, как вдруг со стороны выхода из кабины послышался звонкий цокот копыт, резво гарцующих по металлическим сходням – казалось, даже вприпрыжку. Взгляды обеих пони метнулись к проёму, ведущему за пределы Очистителя, как уже в нём блеснула широкая белоснежная улыбка подоспевшей Менуэтт. Её глаза искрились от предвкушения предстоящего действия, а настроение было ожидаемо бодрым. Именно такой её ожидала увидеть Бон-Бон, когда та наконец сюда явится… с явной задержкой. – Ещё раз приветики! – весело воскликнула синяя единорожка, с умиляющей игривостью переступив через порог на полусогнутых ногах. – Погода сегодня лётная! Вы готовы к приключениям? – Эм… лётная? – с недоумением переспросила аквамариновая поняша, затем метнув взгляд к кремовой подруге. – Мы же не воздушная пехота, так? Ответ на её вопрос был до того очевиден, что Бон-Бон лишь закатила глаза, а вслед за этим вновь посмотрела на только что явившуюся подругу. Улыбка не сходила с её личика. – Ты опоздала минут на пятнадцать, Менуэтт, – бесстрастно заметила пони с сине-розовой гривой. – В чём дело? – Оу, я просто немного задержалась дома, решая, понадобится ли мне в этом походе абордажный крюк, а по пути разговорилась с Твинклшайн и Лемон Хартс. Они, кстати, передавали вам обеим большущий привет, – просияла Менуэтт, подойдя к подругам поближе. Те в свою очередь непонятливо переглянулись, совсем не поняв, зачем ей нужен был абордажный крюк в принципе – до того, как их призвали на войну. Но зная, насколько синяя единорожка способна увлечься своими делами и забыть обо всём на свете, у Лиры почти сразу созрел вопрос чисто хозяйственного характера: – Я надеюсь, ты закрыла дом на ключ? – осведомилась она, но прежде чем получила ответ, обратила вдруг внимание на одну необычную особенность облика школьной подруги. Она уже была облачена в форму пилота, а на её груди через плечо висела суконная перевязь, к которой был прикреплён плюшевый медвежонок. Вскинув бровь, аквамариновая единорожка сразу задала очередной вопрос: – Берёшь Тюльпанчика с собой? – Да, он будет моим ББ! – проулыбалась синяя единорожка, чем ещё больше вогнала аквамариновую подругу в ступор. – Э-э, ББ? Между тем Бон-Бон присмотрелась к медвежонку и заметила, что на красной ленте, повязанной на его шее, золотистыми прописными буквами выведена надпись «The Best Bear». Тотчас же смысл аббревиатуры, названной синей единорожкой, стал ей понятен. – Всё ясно, – сдержанно хихикнула Бон-Бон, переглянувшись с напарницей и взглядом указав ей на игрушечного медведя. Она даже и не заметила, как появление самой оптимистичной участницы их тройки несколько развеяла её мрачный настрой, овладевавший ею с самого пробуждения. По примеру подруги Хартстрингс тоже обратила внимание на ту надпись, что украшала ленту Тюльпанчика. Однако её удивляло не только то, как Менуэтт назвала медведя, но и тот факт, что той взбрело в голову взять его с собой в военный поход. Будучи увлечённой чтением книги – или, по крайней мере, странной убеждённостью в этом, – она не следила за тем, как её школьная приятельница собирает вещи, а потому не знала, что та решила обзавестись эдаким талисманом. Впрочем, это было так похоже на вечно сумасбродную единорожку!.. – Вот увидите, Тюльпанчик принесёт нам удачу, а благодаря нашему Рокки мы станем всемирно известными, – продолжала Менуэтт изливать оптимизм и демонстрировать своё превосходное настроение, граничившее, пожалуй, даже с волнением, какое испытывает каждая пони перед чем-то очень для неё важным, увлекательным и грандиозным. – Только представьте, три героини и их робот спасают Виннисоту от пришельцев! В этой академии нас и так все узнают от того, что мы защищали Понивилль, а теперь о нас услышат все-все пони! О, как же мне приятно разделить эту славу с вами, девочки! Тотчас же окрылённая собственными же рассуждениями синяя единорожка заключила обеих подруг в крепкие объятия, плотно прильнув грудью к стоявшей к ней ближе кремовой пони. Та даже несколько опешила от того, что Менуэтт вдруг дала волю чувствам, а заодно принялась делить славу, о которой пока что не шло и речи. Думая о предстоящем походе, Бон-Бон не тешила себя иллюзиям и, в отличие от гостьи из Кантерлота, ожидала, что впереди их ждут по меньшей мере суровые трудности, не говоря уж о риске расстаться с жизнью. Правда, особенно она сбилась с толку, когда с другой стороны её обхватили в придачу ещё и аквамариновые копыта. – И я тоже, – прощебетала Лира, тоже обняв сразу обеих подруг. – Подумать только, о нас наверняка снова напишут в газетах, может быть, даже медалями наградят, во всех кафе нам будут бесплатно давать горячий шоколад, ну а все жеребцы будут на нас заглядываться! – И наши знакомые начнут смотреть на нас абсолютно по-другому, – внесла синяя единорожка в список почестей ещё один пункт, хотя вслед за этим всё же усмехнулась: – Но на работе мне, наверно, всё равно не поверят, что я пилотировала огромного робота, как не верили и в то, что я училась в одном классе с Принцессой Дружбы! Обе единорожки весело похихикали над этим обстоятельством, поскольку и той, и другой порой не верили, что некогда они дружили с самой Принцессой Твайлайт. Находясь в их объятиях, Бон-Бон чувствовала себя единственной здравомыслящей пони, которой доводилось наблюдать за тем, как две её подруги потихоньку сходят с ума. И если для Менуэтт это было нормально, то Лиру словно кто-то подменил. Как и её школьная подруга, она с весельем предвкушала предстоящую кампанию, словно ей надлежало провести пару-тройку партий в какой-нибудь настольной игре. От её недавних переживаний словно бы не осталось и следа. Само собой, Бон-Бон прекрасно помнила, что поначалу Лира относилась к их шпионской деятельности в стане ЛЕГИОН’а с изрядной пугливостью, а когда им довелось впервые побывать в Городе Машин, она и вовсе боялась, что в ходе предстоящих экспериментов по созданию нового вооружения её каким-либо образом будут мучить. Всё начало меняться с тех пор, как она вместе с Менуэтт начала регулярно соединяться в нейросинхронизации, причём до поры до времени всё происходило незаметно, а первые симптомы казались довольно безобидными. Позже аквамариновую единорожку тоже одолевали различные страхи, и кремовая пони ощущала, что её подругу всё ещё что-то гложет, особенно в такие моменты, как только что, когда они были наедине. Но стоило только появиться Менуэтт, как уже её позитив всецело передался Лире, как будто напрочь затмив той рассудок. Странное поведения подруг вызывало у Бон-Бон безмолвный, тлеющий где-то в глубине души ужас, и она не могла себе точно ответить, что это – просто склонность обеих единорожек подурачиться или же наглядное свидетельство вреда пилотирования Очистителя, уже начавшее сводить их с ума. Подумав, что в дальнейшем ей следует почаще обращать внимание на поведение всех остальных пони, зачисленных в этот род войск, она всё же попыталась взять себя в копыта и, дабы вразумить приятельниц, угрюмо проговорила: – Вас обеих что, совсем не беспокоит, что всё это время ваши мозги будут перемешаны в однообразный салат? – Ну-у… – неуверенно начала, было, Хартстрингс, как уже слова нашлись у её школьной подруги: – Ой, ты такая нервная, Бон-Бон! Я же тебе говорила, что это весело. Это как всё равно что ходить друг к другу в гости! Я оказываюсь в голове Лиры, в то время как Лира оказывается в моей голове, и наши с ней мысли устраивают групповые обнимашки, – с неизменным позитивом объяснила Менуэтт, после чего тихим шёпотом добавила: – Прямо как мы с вами… – Знаешь, после такого описания это почему-то не кажется весёлым, – слегка ошалело прокомментировала кремовая кобылка, не находя в этом процессе ничего хорошего, как бы мило и непринуждённо синяя единорожка его ни описала. Краем глаза посмотрев на Лиру, примостившуюся слева, Бон-Бон заметила в её выражении глаз некоторую нерешительность или даже виноватость, как если бы она точно не знала, чьё мнение о системе «Аватар» ей необходимо разделить. Эти метания казались земной пони тоже странными. Невольно у неё в подсознании мелькала дикая мысль, что Менуэтт как будто оказывает на Лиру некое влияние – даже дистанционно, пока они не соединены этой пугающей машинерией. Но прежде чем у кого-то появилось, что ещё можно было бы сказать, по динамику в кабине робота раздался голос бортового ИИ: – Внимание! Получен приказ: первой и второй ауксилиям роботов класса «Очиститель» выдвигаться к точке сбора для последующей погрузки в транспортники. Точные координаты и наиболее оптимальный маршрут указаны на дисплее. – Спасибо, Рокки! – благодарно отозвалась единорожка с сине-белой гривой, после чего разомкнула объятия и бодро призвала: – Ну что, за дело, девочки! – Конечно, – согласилась Лира, тоже почувствовав воодушевление, а когда её школьная подруга принялась снимать с себя военный рюкзак, указала той на железную тумбу: – Верхняя полка твоя. Клади туда свои вещи, и начнём! Не теряя ни секунды, Менуэтт последовала полученным указания. Лира уже, было, собиралась сдвинуть на глаза визор, который доселе покоился на той части шлема, что покрывала лоб и обрамляла рог, но замерла, обратив взор на Бон-Бон, которая всё ещё казалась сбитой с толку. Усматривая в этом свою вину, аквамариновая единорожка подошла к подруге и тихим голосом объяснилась: – Не волнуйся, мы просто дурачимся. Это ведь помогает побороть волнение, верно? – Да, я знаю, – машинально кивнула кремовая поняша, нервно улыбнувшись. Хотя заявление напарницы запутало её ещё больше. – Поверь мне, всё будет в порядке – обещаю, – заверила её Лира, снова по-дружески коснувшись её плечо. Глубоко вздохнув, Бон-Бон едва заметно помотала головой, демонстрируя свою запутанность. Было вполне очевидно, что всё это её очень беспокоит, и аквамариновая единорожка, решив, что стоит сменить тему, непринуждённо предложила: – Давай я помогу тебе надеть шлем. – Хорошо, – согласилась Бон-Бон, понимая, что их разговор, начавшийся до прихода Менуэтт, уже давно зашёл в тупик. Двинувшись же вслед за своей напарницей, она озабоченно потупила взор и слегка даже поникла головой, а из её уст почти неслышно само собой вырвалось: – Ох, нам крышка… «О, Селестия! Надеюсь, ты читала мои доклады», – билось в голове Бон-Бон от мучительных подозрений, что её опасениям не вняла даже мудрейшая Принцесса Эквестрии. У неё создавалось такое ощущение, что она словно пребывает в бреду с тех пор, как столкнулась со странностями со стороны подруг, в котором ей очевидна серьёзная угроза, напрочь игнорирующаяся всеми остальными. Она, кажется, припоминала, что слышала о мифическом персонаже – некой древней кобылке, которой было явлено откровение, что скоро её соплеменников постигнет ужасная катастрофа, но ей не верил никто из пони. Сейчас Бон-Бон чувствовала себя именно ею… Подключение к системам управления Очистителем было для трёх поняш делом хорошо знакомым и привычным, поэтому уже спустя пару минут они были готовы поднять стального гиганта во весь рост. Будучи подключённой к огнемётной турели и видя всё при помощи встроенной в неё камеры, которая посылала изображение на визор, Бон-Бон наблюдала, как её точка обзора постепенно возвышается на пространством полигонного плаца, что окружался с трёх сторон высокими толстыми стенами, состоящими из железобетонных блоков. Тот участок стены, что вытягивался напротив выхода на территорию самого полигона, вмещал в себя широкие ворота для бронетехники, над которыми располагалась смотровая площадка. Однако они были слишком низкими для исполинского роста Очистителя, поэтому выход за пределы территории для этих огромных боевых машин был проделан в более низком заборе полигона, одна из секций которого являла собой ворота, опускающиеся под землю по самую свою вершину. Туда-то Лира и Менуэтт и направили своего робота, получившего давеча имя Рокхуф – в честь легендарного героя времён Стар Свирла Бородатого, сумевшего уберечь свою родную деревню от стихийного бедствия при помощи лопаты и беспримерной храбрости. Кроме того, на плацу доселе покоилось ещё пятеро Очистителей, которые тоже уже вставали на ноги, но с опозданием, в отличие от того, как с этим справились Лира и Менуэтт, имеющие уже достаточный опыт управления подобной махиной. Разве что остальных новобранцев в сноровке опережали Лемон Хартс и Твинклшайн, чей огромный робот узнавался по характерным изображениям кьютимарок на бедренных щитках, кои теперь отличали каждую боевую машину. Они выпрямились сразу после того, как мимо них прошагал Рокхуф, тяжело ступая, и направились следом за ним – прямиком за угол плаца, где и располагался выход с территории. Остальные пилоты спешили не отстать от своих более опытных сослуживиц. Вскоре первый Очиститель выбрался за пределы полигона, ведя за собой цепочку из всех остальных. Озирая дома Понивилля, к коим и направлялись шаги огромных металлических ног, Бон-Бон не переставала думать о том, как технически происходит тот процесс, которым были заняты Менуэтт и Лира, управляя этой стальной махиной. Невольно она представляла, как их мысли прямо сейчас бродят из головы в голову и хаотично обнимаются друг с дружкой, как это описывала синяя единорожка. Это вполне казалось бы весёлым или даже милым, если бы не было настолько жутко. Едва ли такое смешение личностей могло быть безобидным. Ощущая внутреннюю тяжесть от всех этих тревожных дум, кремовая поняша томно опустошила свои лёгкие. Впрочем, довольно быстро Бон-Бон вспомнила, что она подключена к турели Очистителя, а стало быть, ей полагалась быть осторожной с собственными мыслями, чтобы по приближении к улицам городка нечаянно не спалить пару домов. Она вновь напомнила себе, что уже и так сделала всё, что было в её силах и компетенции, и даже постаралась убедить себя в том, что Лира была хотя бы отчасти права, и поселившееся внутри неё беспокойство, быть может, несколько преувеличено. Пытаясь отстраниться от всего этого, она спонтанно обратила взор орудийной камеры на Замок Дружбы, к которому Очиститель уже приближался. Им предстояло пройти мимо жилища Принцессы Твайлайт и, обогнув жилые районы Понивилля, выйти к вокзалу, где уже полным ходом шла погрузка… На железнодорожном вокзале царило огромное столпотворение, какое бывало разве что в Центральном парке Мэйнхэттена во время празднования Дня согревающего очага… разумеется, в те дни, когда мегаполис ещё был жилым и процветающим. Для такого маленького тихого городка, как Понивилль, было очень нечастым явлением, чтобы столько пони собиралось в одном месте, и решающую роль здесь играло присутствие большого количества выходцев из других населённых пунктов. Дело в том, что весьма обширные пространства по обе стороны от перрона занимали отряды первой армии, получившей звучное название «Твайлайт Пиа Фиделис», поскольку именно эту принцессу ей надлежало оберегать в будущем походе. Пони-солдаты стояли ровными отрядами в форме квадратов и ожидали своей очереди на погрузку в поезда. Но кроме того, причиной того, что здесь собралось так много пони, стал ещё один фактор. В отличие от первых дипмиссий, подготовка которых шла в режиме строгой секретности, дабы скрыть её от «Избранных Кейна» – пусть даже из этого ничего и не вышло, – выдвижение первой армии в Виннисоту стало общественным достоянием, и поэтому сюда сбежалось множество зевак из числа простых горожан, репортёры местных газет, а несколько пони-фотографов прибыли даже из столицы. Киборги же здесь, как ни странно, не присутствовали вообще, так как все их подразделения должны были попасть на передовую посредством землероек, о чём Селестия оповестили в самом начале мероприятия летающие шары. На этот раз они почему-то не рвались непосредственно сопровождать пони… За комитатскими боевыми группами к северу от вокзала стояли целые ряды бронетехники, отдельные подразделения которой то и дело получали приказ от своих офицеров на погрузку в воздушные транспортники, ожидавшие их на пустыре прямо за железной дорогой. Именно поэтому пути периодически пересекались цепочками танков, после чего боевые машины друг за другом заезжали внутрь летательных аппаратов, приземлившихся ровной шеренгой и раскрывших свои задние аппарели. В первую армию были зачислены две танковые когорты, каждая из которых вмещала в себя по двадцать танков, причём в составе обеих значились первые командирские манипулы, куда входили по две сверхтяжёлые боевые машины класса «Мамонт». Если бронетехника и её экипажи должны были добраться до Виннисоты по воздуху, то всем пехотным частям, их командирам, а также воплощениям Элементов Гармонии надлежало отправиться на север по железной дороге. Учитывая количество пони, составивших пешие силы первой армии, для их переброски было выделено целых три состава, которые теперь и стояли друг за другом на путях, ожидая скорого отбытия. И первый из них уже прибился к перрону, двери его вагонов были раскрыты, и в них колоннами по двое входили бойцы элитных подразделений, набранных из гвардейцев в запасе, которые по итогам последних нововведений получили наименование «антесигнаны», что на староэквестрийском означает «сражающиеся перед знаменем». В древние времена подобные отряды были призваны выполнять самый широкий спектр тактических задач – от сражения на передовой до разведки, – и именно в таком подразделении служил знаменитый Флэш Магнус, когда ему вместе с сослуживцами пришлось вступить в бой с драконами. И новая их версия имела то же назначение, поэтому по заказу командующей Темпест недавно ЛЕГИОН изготовил для них новый тип пеших тяжёлых экзоскелетов. Они представляли собой нечто вроде панцирей, цельные сегменты которого покрывали как туловище, так и ноги служивых пони. Состоял он из эдаких полотен, образованных мелкими наноуглеродными пластинами, в силу чего напоминал чешую, и надевался поверх обтягивающей прочной наноматерии, какую носили также бойцы воздушной пехоты. Преимущество новой брони – в полной комплектации более тяжёлой, чем у стандартных комитатов – заключалась в том, что её оператор в любой миг имел возможность сбросить с себя сегменты панциря и остаться лишь в лёгком поддоспешном комбинезоне, если текущая боевая задача требовала от него, скажем, маневренности и скрытности. Впрочем, причины, из-за которых Темпест распорядилась дополнять каждую армию подобной элитной пехотой, крылась не только в её тактической гибкости. Именно об этом она и думала, стоя в стороне от вокзала и холодным взглядом наблюдая за тем, как перед ней проходит колонна антесигнанов. Поскольку этот поезд, как и два других, состоял из двадцати с лишним вагонов, большая часть из них находилась за краем перрона, а потому погрузка главным образом проходила прямо перед её глазами. – Мало времени, – проронила вдруг командующая, пребывая в удручённой задумчивости. – Слишком мало времени… – А? – послышался отклик от стоявшего рядом с ней Груббера, не совсем понявшего, к чему она это произнесла ни с того, ни с сего. – О чём ты, Темпест? – О подготовке, – бесстрастно пояснила тёмно-вишнёвая пони. – Боюсь, у нас было слишком мало времени на то, чтобы собрать эту армию. – Разве двух недель было недостаточно? – непонятливо осведомился ёж. В ответ командующая скептически закатила глаза. – Ты забыл, что нужно не меньше трёх месяцев на то, чтобы новобранцы хотя бы научились двигаться строем? Контрвопрос, последовавший от Темпест, заставил Груббера призадуматься. Безусловно, он об этом знал, поскольку в прежние времена участвовал вместе с ней в различных военных кампаниях, а также в процессе муштры новобранцев, когда они оба служили Королю Шторму. Тем не менее, то, что сказала командующая, полностью противоречило всем её оценкам, которые она давала обучению комитатов, докладывая об этом Селестии. Доселе ёж считал, что всё идёт правильным чередом, но теперь в его уме поселились кое-какие сомнения, казавшиеся даже пугающими на фоне осознания того, куда ему и командующей вместе со всеми этими войсками вскоре предстояло отбыть. – Хм, даже не знаю, по-моему, они держатся ровно, – отметил адъютант, смерив взглядом ближайшие отряды комитатов, состоявшие из новобранцев. Среди них также наблюдались офицеры, ранее служившие в гвардии, которых от подчинённых отличали гребни на шлемах. – Не спорю, их подготовка каким-то образом проходила быстрее, чем я ожидала. Возможно, это и вправду из-за новой брони, – отвечала Шедоу. Бросив же наконец взгляд на подчинённого, она вынесла окончательный вердикт: – Но всё равно – этого мало. Может быть, ходить строем они и научились, однако никто из них понятия не имеет, что такое настоящий бой, ну а нам предстоит сражаться с самым сильным противником, какого знал наш мир. Я боюсь, что большая часть из них просто разбежится кто куда после первой же встречи с этими кальмарами. Схожие опасения, мелькнувшие в голове Груббера с самого начала, к его сдержанному замешательству подтвердились, причём то, с каким ледяным тоном их озвучила командующая, делало их вдвойне более жуткими. Отныне смысл происходящего стал для него неясен. И хотя он и раньше замечал, что от тёмно-вишнёвой единорожки порой поступали приказы, казавшиеся не вполне очевидными, ему было совершенно непонятно, почему она дала своё одобрение на немедленное выдвижение первой армии в Хоуп Холлоу, если не считает её готовой. – И… что же мы тогда будем делать? – нерешительно вопросил Груббер. В его душе ещё теплилась надежда на то, что командующая всего лишь, как и обычно, выказывает прагматичную угрюмость, хотя в действительности всё же знает, что делает. – У тебя ведь есть какой-то план, не так ли? – Ты думал, я просто так призвала из запаса всех гвардейцев? – вновь ответила Темпест контрвопросом, бросив на ежа взгляд краем глаза. – У нас нет другого выбора, кроме как занять оборонительную позицию в той деревушке и продолжить подготовку солдат уже на месте. Не исключено, что кое-чему им даже придётся учиться прямо на практике. Но пока наши надежды ложатся по большей части на бывших гвардейцев. Они-то хотя бы понимают, что такое военная служба. – Но ты же ещё три дня назад говорила Селестии, что готова повести эту армию в бой хоть сразу, – напомнил лейтенант, не понимая её умысла. – О, Груббер, – почти что без эмоций протянула Шедоу, хотя в её голосе угадывалась некая пародия на снисходительность. – Принцессе совершенно не обязательно заботиться о том, готовы ли солдаты к бою или нет. У неё и своих забот полным-полно, а для решения военных вопросов есть я и ты. Вот мы ими и займёмся. – Да уж, похоже, нас ждёт очень много работы, – устало вздохнул ёж, не слишком-то воодушевлённый грядущими трудностями. – Именно, – подтвердила тёмно-вишнёвая единорожка. – Так что можешь попрощаться с былыми деньками и забыть про эклеры. Домой мы вернёмся нескоро. – Уверен, на эклеры у нас будет время даже на передовой, – возразил Груббер, вытянув непринуждённую улыбку. Уголки рта командующей чуть приподнялись, но она постаралась тотчас же скрыть свою эмоциональную реакцию. – Размечтался, – бросила она с едва уловимым сарказмом, после чего повернула голову в сторону комитатских отрядов. Проведя глазами по довольно открытому пространству, прилегавшему к вокзалу, Темпест заметила, что ещё одна танковая манипула вот-вот должна была полностью оказаться внутри своего транспортника – весьма огромного воздушного судна, как и ему подобные, по своим размерам лишь немногим уступавшее Берсеркерами скринно-цефов, которые командующая прочно запомнила после обороны Кантерлота. В связи с тем, что место погрузки уже почти освободилось, она дала знак офицерам, и те отдали приказ о выдвижении следующему подразделению танков. Когда же её взор скользнул далее, устремляясь обратно к пехоте, она обратила внимание на одну из боевых машин, из люка которой выглядывали два совсем молодых жеребца, смотревших вроде как прямо на неё… Расположив свой лёгкий танк в первых рядах когорты, Сэндбар и Стар Трекер наблюдали за происходящим вокруг них с лёгким ощущением тревоги и мыслями о том, что их ждёт. И если первый лишь монотонно смотрел на погрузку антесигнанов в вагоны, то глаза второго не отрывались от перрона, где вместе с подругами и наставницей стояла любовь его сердца, самая обворожительная кобылка, какую только знал свет, в новой шляпке выглядевшая ещё более прекрасно, хотя, казалось бы, превзойти её и без того естественную красоту было невозможно. Его сердце билось чаще с тех пор, как ему стало известно, что первая армия, бойцом которой он стал, должна будет сопровождать на важную миссию саму Принцессу Твайлайт. «Я знал, что, став солдатом, смогу защитить тебя, моё сердце подсказало мне это сразу, как только был объявлен набор добровольцев», – судорожно думал Стар, тем самым не только лелея свою влюблённость, но и стараясь также отогнать волнение перед грядущими опасностями. – «Мне не страшно сражаться ради тебя, любовь моя! Если будет нужно, я даже отдам жизнь за тебя и нисколько об этом не пожалею, пусть ты и никогда не узнаешь о моих чувствах к тебе. И не говори мне, что это того не стоит. Пусть мне никто этого не говорит! Я отдал бы всего себя за один лишь твой сладкий поцелуй, но за любовь к тебе я готов отдать намного больше!». – Четырнадцатая манипула, на погрузку! – послышался приказ командира танковой когорты, копытоводившего выдвижением подразделений к воздушным транспортникам с высоты башни своего танка Мамонта. Вмиг отвлёкшись от своих романтических раздумий, Трекер, как и его друг по службе, метнул взор налево – туда, где и стояла командирская боевая машина. Рядом с ней стоял ещё один такой же сверхтяжёлый танк, который принадлежал первым добровольцам, тоже призванным в эту армию. Но прежде чем серо-синий жеребец успел обратить внимание на выражения их лиц, его призвал к действию напарник: – Давай, Стар, за дело! Переглянувшись с ним, Трекер лишь отрывисто кивнул. Он знал, что сейчас действовать надлежит именно ему, как тому, кто отвечает за перемещение танка. В силу этого, напоследок лишь ещё раз мельком устремив взгляд к видневшейся так близко и в то же время невообразимо далеко принцессе, он нырнул внутрь боевой машины, дабы приступить к делу. В свою очередь от Сэндбара пока что не требовалось ничего, учитывая, что он отвечал за орудие, а потому, оставшись наверху, посмотрел в сторону торца здания вокзала, где без труда выискал дорогих его сердцу пони. Там стояли его мама, папа и младшая сестрёнка, только что провожавшие его в дальнюю дорогу. Их взгляды встретились, и семья на прощание ещё раз помахала Сэндбару копытцами, всецело надеясь, что он вернётся к ним живым и здоровым, и ожидание не продлится невыносимо долго. Родителям песочного жеребца было страшно отпускать его на войну, но всё же они были горды им, что он вызвался защищать всё, что ему дорого, включая их самих, и теперь держался на высоте причудливой боевой техники, будто воин-защитник. Они лишь молились Селестии, чтобы с ним всё было хорошо. И, само собой, юному пони было грустно и даже больно покидать их в столь трудный для всей Эквестрии час. Но он не сомневался, что только так сможет уберечь их от ужасных пришельцев. Он всегда верил, что любые трудности следует встречать грудью, пусть даже и волновался не меньше прочих. Помахав родным в ответ, Сэндбар вместе с тем спонтанно вновь повернул голову в сторону командирского танка Мамонта, но на этот раз больше заострил внимание на его соседнем близнеце, а точнее – на тех, кто им управляли. Он знал этих трёх кобылок, как жительниц своего городка, а также первых добровольцев, благодаря кому ЛЕГИОН смог построить всё это вооружение. Особенно бросался в глаза контраст выражений их лиц. Если Берришайн выглядела вполне естественно, с интересом следя за движением пеших отрядов, словно за красочным парадом, то Мод не выражала ровным счётом никаких эмоций, как если бы ей было скучно здесь находиться. И только в зелёных глазах Голден Харвест, упёршихся в снег перед танком, читалась беспробудная печаль или, скорее, скорбь. С конца прошлого года Сэндбар что-то слышал о том, что морковная пони потеряла своих маму и младшую сестричку, так не вовремя оказавшихся в атакованном пришельцами Мэйнхэттене. Он понимал её грусть, осознавая, что сам был бы ни жив, ни мёртв, если бы, скажем, его родных постигла подобная незавидная судьба. Возможно, Голди вызвалась в армию, чтобы отомстить за них? Или она надеется, что дорогие её сердцу пони всё ещё живы, и участием в войне с кальмарами ей удастся внести вклад в скорое возвращение под крыло Эквестрии павшего Мэйнхэттена, где им до сих пор каким-то образом удавалось выживать, страдая от голода, холода и страха смерти? Прежде чем песочный жеребец успел об этом подумать, танк вдруг тронулся с места. Благодаря стараниям Стар Трекера, лёгкий танк класса «Скорпион» быстрым ходом поехал вслед за другими такими же, направившись к транспортникам через рельсы. Эта весьма небольшая боевая машина имела округлый корпус, три ходовые гусеницы – две по бокам и одну в хвосте, что обеспечивало ей лучшую маневренность, а также орудием, крепившимся ближе к правому краю в стороне от люка и располагавшегося чуть ниже перед ним выпуклым иллюминатором для механика-водителя. Двинувшись вперёд, Сэндбар одарил семью очередным прощальным взглядом и вновь помахал копытом, после чего повернул голову прямо и постарался очистить душу и разум от сомнений и страхов. Он был обязан постоять за всё, чем дорожил… Очередная колонна танков двинулась под пристальными взглядами четырёх воплощений Элементов Гармонии и их подруги из зазеркалья, державшихся возле края перрона, близкого к боевым порядкам. Озирая ряды комитатов, Твайлайт ощущала, как ей неволь захватывает дух от того, насколько ровно держится такое немалое количество новобранцев, совсем недавно начавших обучаться военному делу. Их организованность впечатляла принцессу, чья натура всегда любила всё упорядоченное и строго выверенное. – Только посмотрите, девочки, – призвала сиреневый аликорн стоявших по обе от неё стороны подруг, не отрывая глаз от пеших отрядов, которые так и напоминали ей свой недавний сон. – Какую же грандиозную работу мы все проделали, организуя эту армию, которая будет защищать мирных пони от пришельцев! – И не говори, дорогуша, – согласилась белоснежная единорожка. Пусть она и была очень далека от военных вопросов, всё же и ей было что отметить для себя в ровных рядах комитатов – хотя бы даже их блистающую на солнечном свете броню и красные галстучки, дизайн которых принадлежал её чувству стиля. – И название для неё ты подобрала со вкусом! По собственному опыту знаю, что ни один проект не может оставаться безымянным. Именно поэтому каждое платье, которое я сшила, носит уникальное имя. Переглянувшись между собой, Эпплджек и Сансет, никогда не тяготевшие к моде, улыбчиво закатили глаза в добродушном недоумении о того, насколько мастерица поглощена своим призванием, что буквально во всём способна найти с ним какие-либо параллели. Впрочем, уже спустя несколько секунд внимание пони переключилось на другое, когда их копыта ощутили, как по земле ритмично проходит дрожь. Имея общие представления о распорядке погрузки военной техники, Твайлайт догадывалась, что создаёт этот мощный громоподобный топот, а потому вышла к самому краю перрона, тем самым побудив к этому и своих подруг. Как и ожидалось, со стороны Замка Дружбы, высившегося над небольшими домиками Понивилля вдалеке, приближалась группа из шести Очистителей, державших курс туда же, куда и танки – к транспортникам. Только, в отличие от значительно менее крупных боевых машин, они должны были стыковаться к летательным аппаратам снаружи под их обширным дном. Спаркл видела этих стальных гигантов уже далеко не в первый раз, но они до сих пор не переставали захватывать ей дух своей мощью особенно во время подобной поступи. И хотя такие роботы вызывали у неё некоторые опасения, в особенности поначалу, всё же она не могла отрицать, что её в них что-то привлекает. – У меня до сих пор в голове не укладывается, что этими жуткими махинами управляют пони, – удивлённо заметила вдруг Эпплджек, вылупившись на роботов, шедших мимо широкими шагами один за другим. – Как им вообще удаётся двигать этих монстров? Под ними же того и гляди земля провалится! – И всё-таки есть в этих стальных созданиях нечто прекрасное! Кажется, я начинаю любить огромных роботов, – призналась Твайлайт, а когда на неё обратились слегка непонятливые взгляды подруг, смущённо хихикнула, как бы в умилении чуть закатив глаза: – Чего только нельзя создать при помощи науки! – Но, эм… ты же говорила, что они тебя настораживают, – тихо возразила Флаттершай, испытывавшая перед этими гигантами скорее страх, нежели восхищение. – Да, меня настораживало то, каким образом пони ими управляют. Честно говоря, мне всё ещё это кажется очень странным. Но каждый раз, когда я обсуждала этот вопрос с Менуэтт, она говорила, что работа с этим роботом никак не влияет на самочувствие что её, что Лиры, – поделилась Спаркл. Впрочем, прекрасная зная характер синей единорожки, которая вполне могла не замечать даже самых очевидных угроз для своего здоровья, она глубоко вздохнула: – Надеюсь, что это действительно так, и такие роботы помогут нам защитить Виннисоту от пришельцев! – Эй, а ты стала более оптимистичной, чем ещё совсем недавно, а? – нежно улыбнулась Сансет, по-дружески легонько толкнув её локтем в плечо, как уже стоявшая по другую сторону от неё Рарити уверенно заявила: – Я же говорила, что сеанс спа-процедур вернёт тебя к жизни! – Ты была права, – кивнула Принцесса Дружбы, обменявшись с мастерицей улыбчивыми взглядами. – Но прежде всего оптимизм мне внушаете именно вы, девочки. Я знаю, пока вы рядом со мной, всё будет отлично! Как может что-то пойти не так, пока мы вместе? Выразив эту мысль, которая стала кульминацией всех недавних раздумий и напутствий со стороны близких пони, Твай оглядела каждую подругу самым тёплым взглядом, и те вторили ей тем же. Благодаря стараниям Рарити, все они блистали в новых шляпках, словно присутствовали на каком-нибудь светском рауте в Кантерлоте. И, пожалуй, значение текущего мероприятия вполне этому соответствовало, хотя и имело совсем иной окрас. Принцесса щеголяла в аккуратной шляпке, чьи поля немного сужались спереди в нечто вроде округлого клина, а её тулья, исписанная золотистыми узорами, была украшена лентой с пышным бантом сбоку. В его центре была приколота аметистовая брошь, крепившая несколько декоративных перьев. Сама же Рарити выбрала для себя схожую по фасону фетровую шляпку с более роскошными ассиметричными полями, тоже украшенную пурпурной лентой, а спереди ближе к нижнему краю была приколота целая композиция из сапфировых брошей, к которым крепилась тройка павлиньих перьев. В свою очередь Флаттершай носила зелёный головной убор из драпа с короткими полями, передняя сторона которых была загнута вверх, сбоку же округлая тулья была украшена целым букетом декоративных цветков, чьи сердцевины состояли из крупиц бирюзы. Ну а Эпплджек досталась нарядная ковбойская шляпа, по краям которой болтались декоративные позолоченные фигурки в виде яблок на цепочках, причём фермерша к своему удивлению была очень ею довольна. Наиболее экзотичная же шляпка была у Сансет. По сути, это была лазурная чалма, спереди украшенная рубином в золотой оправе, а сбоку – цветком из валяной шерсти в гнезде из чёрной сетчатой ткани. Безусловно, Рарити очень старалась, когда выбирала головные уборы для себя и своих подруг, причём совсем не зря. Как она и говорила, по обе стороны от перрона собралось не менее двух десятков фотографов и репортёров, и если они делали снимки не комитатов, грузящихся в поезд или транспортники, то в их объективы без исключений попадали воплощения Элементов Гармонии, державшиеся не так далеко от Селестии и её советников… Сказанное Принцессой Дружбы искренне тронуло окружавших её пони. Тот факт, что они стояли здесь рядом с ней и не терзались постоянными страхами относительно того, что их ждёт опасное задание, сполна свидетельствовало о том, что каждая из них всецело разделяет её мысль. – Что правда, то правда, сахарок! Говорю это как Элемент Честности, – не скрывая собственного оптимизма, проговорила рыжая поняша и подмигнула сиреневому аликорну. – Естественно, вы же и раньше справлялись с любыми трудностями, помогая друг другу, а значит, справитесь и на этот раз, – со слегка печальной улыбкой напомнила огненногривая единорожка, затем отведя взгляд чуть в сторону и добавив: – Жаль, конечно, что меня не будет вместе с вами… – Но это ведь не так, Сансет, – с сочувствием заверила нежно-жёлтая пегаска и, положив копытце на плечо подруги, с теплом прощебетала: – Твоё сердце всё время будет с нами, как и наши с тобой. Как говорила Твайлайт, мы все сможем быть рядом друг с другом, несмотря на расстояние. – Всё верно, Флаттершай, – одобрила принцесса, даже малость удивившись тому, сколь уверенно её робкая подруга стояла на том, о чём шла речь вчера в спа-салоне. Далее она обратилась уже к огненногривой поняше: – Вчера мы дали друг другу обещание, и теперь нас уже ничто не сможет разлучить. Тем более, что мы постоянно будем обмениваться письмами. – Да, я знаю, – без возражений отозвалась Шиммер, хотя, не удержав своей уже зарождавшейся тоски, всё же напомнила: – Просто я буду очень скучать по вам, девочки. – И мы по тебе, дорогуша, даже не сомневайся, – с некой торжественностью заявила Рарити, как уже все подруги пересеклись с огненногривой кобылкой чуть печальными, но всё же искрящимися нежностью взглядами. Прежде чем кто-либо сказал хоть что-то ещё, позади послышалось бряцанье позолоченных накопытников об дощатый пол перрона. Тотчас же повернув головы назад, поняши узрели прекрасную белоснежную пони-аликорна, чей и без того грациозный и изящный стан украшался роскошным платьем. Его лиф был соткан из золотых нитей и теперь, когда Селестия вышла из-под навеса, искрился в лучах солнца, многослойный подол носил цвет снега, по краям же имея алую бахрому, а под ним до самой земли стелилась столь же золотистая нижняя юбка. Довершала же ансамбль аккуратная подвеска на точёной шее Дневной Принцессы. На это мероприятие она тоже предпочла хорошенько нарядиться. – Уверена, именно это и позволит вам всегда оставаться вместе, независимо от того, как далеко вы будете друг от друга, – констатировала Селестия, чьи чуткие уши слышали последние обсуждения подруг. Позади неё остались её советники, сгрудившиеся возле окошка кассы, и Меткоискатели, пришедшие на проводы тоже. Оглядев же воплощения Элементов Гармонии, она задала им тот же вопрос, что и тем, кто отправлялись в дипломатические миссии: – Как вы себя чувствуете? – Всё хорошо, Принцесса, – просияла Флаттершай, как вдруг опомнилась со свойственным ей смущением: – Эм… спасибо, что беспокоитесь! – Агась, мы в полном порядке, как яблонька в цвету! – бодро подтвердила ЭйДжей слова робкой подруги, после чего приобняла её и огненногривую пони, примостившись промеж них обеих, и добродушно добавила: – И всё это потому, что мы берёмся за дело общими силами! Что-то сделаем мы в Хоуп Холлоу, что-то сделает Сансет, оставшись в Понивилле, а что-то уже делают наши ребята у грифонов и у чейнджлингов. Так мы дружненько всё осилим! Как говорится, в десяток копыт и амбар строится быстро. – Да, у нас всё получится, – согласилась Твай, не только убеждая себя в том, что если успех предсказывает никогда не лгущая фермерша, то всё уж точно будет в порядке, но и тем самым выразив собственный настрой. Однако же слова подруги о том, что одно большое дело должно делаться параллельно, напомнили ей о том, что подсознательно угнетало её до сих пор. – Надеюсь только, что мы не сделаем хуже, идя против воли Карты. – Да, Карта, очевидно, желает нам всем добра, и я не исключаю, что её план может быть более разумным, чем нам кажется, – молвила Принцесса Солнца, подойдя поближе к своей ученице. – Но всё же не она должна быть для тебя путеводной звездой, Твайлайт, а твоё собственное сердце. Когда вы будете в Хоуп Холлоу, старайся почаще к нему прислушиваться, и я уверена, что ты всегда сумеешь найти правильный путь. Вы все его отыщете, если будете следовать зову своих сердец. Выражая свой посыл, Владычица Дня даже для верности коснулась копытом груди своей ученицы. Прежде всего эти слова адресовались ей, учитывая, что именно она всегда исполняла роль лидера среди воплощений Элементов Гармонии. Услышанное из уст наставницы буквально окрыляло Спаркл. Ей всем сердцем хотелось, чтобы подруги были рядом с ней в ходе этой миссии, и заверения наставницы о том, что она поступает правильно, успокаивали её и внушали уверенность. Если кто-то и мог переспорить авторитет Карты в глазах лавандовой поняши, то только мудрейшая правительница Эквестрии. Вытянув широкую улыбку, Твайлайт хотела, было, от всей души сказать, что ни в коем случае не забудет наказа своей наставницы, подведшего итог их беседы за чашкой кофе, но стоило ей только для это цели открыть рот, как вдруг её буквально ослепила серия вспышек, отразившихся от золотистого лифа царственного платья. Хотя и без того их свет как будто норовил обогнуть затылок и впиться прямо в глаза. Изрядно встрепенувшись, лавандовая поняша обернулась назад и увидела группку репортёров из столичных редакций, которые расположились подле состава и принялись жадно запечатлевать на свои камеры прервавшуюся беседу между воплощениями Элементов Гармонии и державной пони. Вновь получив наглядное напоминание о пристальном наблюдении тех пони, что всё утро орудовали фотоаппаратами, Флаттершай пришла в мгновенный ужас и поспешила спрятаться за спинами Эпплджек и Сансет, тоже сбитых с толку внезапным натиском газетчиков. Из всех спокойствие сохраняли лишь Селестия и Рарити, более остальных привыкшие к подобным вспышкам. И если первая демонстрировала сдержанное замешательство, дабы остальные пони не чувствовали себя неловко, то вторая даже немного попозировала им. Когда же съёмка прекратилась, мастерица обратила всё внимание на платье державной пони. – О, манифик, Ваше Величество! – прощебетала Рарити, успевшая заметить, как золотые нити блистали под вспышками, словно снизошедшее солнце. – Я не могу ещё раз не отметить, что вы просто великолепны в этом платье! Даже не сомневаюсь, именно вы виновница этой, эм… стихийной фотосессии! – Спасибо, Рарити, – умилённо улыбнулась Селестия в ответ на комплимент модницы, не перестававшей думать о прекрасном ни на секунду. – Впрочем, ваши шляпки достойны не меньшего внимания! Я уверена, камеры нацелены на всех нас. – Ой, мне почему-то всё время кажется, что все они нацелены только на… м-меня, – боязливо пролепетала Флатти, не переставая прятаться за спинами подруг, несмотря на то, что вспышки рассеялись. Видя её скованность, белая единорожка незамедлительно подошла к неё поближе. – Это потому, что ты прелестна в этой чудной шляпке, Флаттершай, – без сомнений заявила мастерица, возложив копытце на плечо робкой подруги. Правда, та не особо почувствовала себя увереннее. – Но в этом всё и дело, – пискнула робкая пегаска, которая никогда не была рада оказываться в центре внимания. – Они все на меня смотрят, и я от этого волнуюсь. Вдруг я что-то делаю не так? Или… ч-что, если им не понравится шляпка? – О, дорогая, – мягко произнесла белоснежная единорожка, – ты ведь уже сотни раз преодолевала свою скромность. Нельзя терять уверенность из-за нескольких камер. Тебе лишь нужно собрать всю свою внутреннюю силу и выпустить её на волю. – Как? – чуть ли не испуганно осведомилась Флаттершай, никогда ранее не подозревавшая, что ей вообще есть, что выпускать на волю. – Э-э, самовнушением, медитацией, – сходу перечислила Рарити методы, которые пришли ей в голову первыми, как уже вспомнила: – Оу, всякий раз, когда мне страшно, я принимаю особые силовые позы – попробуй как-нибудь тоже! – П-позы? – Да-да, – подтвердила мастерица, приобняв подругу. – Когда мы уже будем в дороге, я тебя научу, договорились? – Эм… договорились, – не стала спорить розовогривая поняша, неуверенно улыбнувшись, хотя и сомневалась, что существует какой-то способ раз и навсегда побороть её стеснительность. Тут-то она заметила, как к ней поближе склонилась Её Величество, слышавшая весь разговор обеих подруг. – Но пока, Флаттершай, ты можешь попробовать тот способ сохранять спокойствие на публике, которым пользуюсь я сама, – нежно проговорила Селестия, после чего прильнула губами к её ушку и шепнула: – Просто будь собой. Как только Принцесса чуть отстранилась, Флаттершай мило улыбнулась ей, но не прошло и секунды, как вспышки замерцали вновь. Робкая пегаска в тот же миг вздрогнула, казалось, снова растеряв всю уверенность, хотя, метнув ошеломлённый взгляд к фотографам, поняла, что ей бояться нечего. Камеры запечатлевали не Принцессу Дня и тех, кто её окружали, а командующую Темпест и её адъютанта, направлявшихся в сторону перрона. И если Груббер улыбчиво махал в адрес репортёров, хотя иногда щурился из-за вспышек, то его невозмутимая напарница как будто даже не замечала их. Все подруги, сгрудившиеся вокруг робкой пегаски, тотчас же обратили взоры к приближающейся командующей. Хотя Твайлайт вместе с тем кратко отметила, что отряды элитной пехоты почти закончили погрузку в поезд – на улице оставалось не более двух децим, – к транспортникам двинулось ещё одно танковое подразделение, а Очистители уже давно скрылись где-то за вагонами. Но как только тёмно-вишнёвая единорожка взошла на перрон, всё внимание принцессы переключилось на неё. – Погрузка отрядов пехоты в первый поезд почти завершена, – доложила Шедоу. – Осталось лишь дождаться работников службы продовольственного обеспечения – они почему-то задерживаются, – и эшелон уже будет готов к выдвижению, так что вы можете располагаться. – О, у них такие красивые доспехи! – послышался со стороны жеребячий голосок, выразивший восхищение. С краешка от воплощений Элементов Гармонии примостились Меткоискатели, желавшие быть в гуще событий. И глазки всех трёх поняшек, а особенно Свити Белль, не отрывались от тех антесигнанов, что ещё не успели войти в поезд, заворожённые блеском их серебристых экзоскелетов на солнечных лучах. – Ну и ну, вас будет сопровождать такая большая охрана! – удивилась Скуталу. Внушительный вид Новой Армии Эквестрии и всех её составляющих вселял в сердце оранжевой поняшки благоговейный трепет. – Именно, детка, – кратко улыбнулась Шедоу в адрес юной пегаски, после чего перевела взгляд на аликорнов. – Да, ваша безопасность, Принцесса Твайлайт, является для нас главной задачей. В ходе выполнения миссии в Хоуп Холлоу вы будете под надёжной охраной. – Можете положиться на нас, Принцесса Твайлайт! – пропел Груббер, даже отвесив поклон молодой принцессе, что зажгло на её личике улыбку. Она хорошо помнила, с каким подобострастием этот ёж служил Королю Шторму, что, впрочем, совсем не помешало ему моментально забыть о предыдущем хозяине, а когда пришло время, поступить вместе с единорожкой на службу в королевскую гвардию Эквестрии. – Благодарю вас за верность и преданность, – с царственной учтивостью отозвалась Селестия первее своей ученицы, напомнив командирам этой армии её название и, как следствие, назначение, распространявшееся прежде всего именно на них. – Да, большое спасибо, – слегка смущённо добавила Твайлайт. Прежде чем командующая успела ответить по уставу, воздух вокруг вокзала наполнился объявлением диспетчера по громкоговорителю: – Первый поезд в Виннисоту отправляется через пять минут! Как и во время отправки дипмиссий, это объявление отозвалось в сердце Спаркл печалью. Но теперь она смотрела на свои чувства совсем по-иному. С другой стороны, разлука есть разлука, и поэтому она сразу же обратила взор на Сансет и притаившихся чуть позади неё жеребят, будучи не в силах наглядеться на них. Как будто ей приходилось запоминать их образы раз и навсегда, не надеясь на новую встречу. – Думаю, пришло время прощаться, – грустно улыбнулась Сансет, понимая, как и все, что оттягивать момент расставания бессмысленно. Все поняши собрались в кучку, те, кому надлежало покинуть Понивилль, обратили на огненногривую единорожку, и она немного сдавленно проронила: – Вы уж берегите себя, девочки. Всё-таки вас ждёт важное задание, на вас ложатся надежды всей Эквестрии… – Ты тоже береги себя, – взаимно попросила её Твайли, ощущая, как к горлу подступает ком, – ведь твоя роль не менее важна. В конце концов, именно на тебе остаётся Понивилль. – Да, я знаю, – согласилась Шиммер, хотя и не вполне считала, что это так. В ближайшее время ей разве что предстояло копаться в книгах, в то время как о городке было кому позаботиться из без неё. Заметив в её глазах некий намёк на угнетённость, Флаттершай добродушно прощебетала: – Пожалуйста, только не грусти, Сансет. Всё ведь хорошо, правда? – Это точно, сахарок! – бодро дополнила Эпплджек, по-свойски хлопнув огненногривую подругу по плечу. – Даю слово, что мы будем писать тебе каждый день, чтобы ты за нас не волновалась! – И не забывай, что наша дружба ни капли не ослабнет, где бы мы ни были, – подхватила вновь Спаркл, положив копытце на грудь. – Мы всегда будем в твоём сердце, Сансет, точно так же, как и ты в наших. – Всенепременно, дорогуша, – подтвердила Рарити в свою очередь, одаривая подругу лучезарным взглядом с игривым прищуром. Стоявшая за её спиной Селестия слышала то, что высказала молодая принцесса, и не смогла скрыть самой искренней улыбки. Её ученица усвоила утренний урок… Прощальные слова подруг растрогали Сансет до глубины души, так что в её глазах проступили слезинки. Тем не менее, они означали скорее счастье, чем печаль. Она не смела оспаривать посыл Принцессы Дружбы и всячески его разделяла. По крайней мере, всё её естество хотело в это верить. – Конечно, девочки, вы всегда будете рядом – вот здесь, – положила Сансет копытце на сердце – точно так же, как только что её сиреневая подруга. – Я буду ждать каждое ваше письмо, как глоток воздуха, и бросать все делать, чтобы поскорее написать вам ответ. Чувствуя повышенную эмоциональность между собой, пятеро поняш сплели друг с другом копыта в тёплых прощальных объятиях. И им не хотелось их размыкать, несмотря на то, что каждая понимала неизбежность расставания. Впрочем, прежде чем они закончили обниматься, к ним прильнули ещё трое в стремлении принять в дружеской нежности самое непосредственное участие. Открыв глаза, которые сами собой сомкнулись из избытка чувств, Эпплджек заметила, как к ней прижалась Эппл Блум. Вместе с ней были и обе её подруги. – Мы тоже будем вам писать, – пообещала Эппл-младшая, на обе её подруги выразили полное согласие. Пони в шляпе же с задором хихикнула и весело отозвалась: – А как же иначе, сестрёнка? Рыжее копытце объяло шею поняшки с бантом, и та ещё крепче прижалась к своей сестре и державшейся рядом с ней вплотную робкой пегаске. Подле неё же к объятиям присоединилась Скуталу, а с другой стороны – Свити Белль, оказавшаяся между Рарити и Твайлайт. Среди подруг вновь повисла тишина, успокаивавшая сердце и насыщавшее дружеским единением. Но близилось время отбывания поезда, и подумав наконец об этом, принцесса уже хотела, было, чуть отстраниться к огненногривой поняша, которую она обхватила первой, как вдруг безмолвие прервал голос одной из подруг: – Оу, чуть не забыла! – воскликнула модница, обратив взор в сторону рядов пехоты, после чего потрепала свою младшую сестру за плечо: – Свити Белль, мы с тобой обязательно должны это сделать! – Сделать что? – опешила маленькая единорожка. Обычно если её сестра ни с того, ни с сего что-то придумывала, то из этого получалось нечто чересчур экстравагантное. – Фото на прощание, – объявила Рарити, отстранившись от подруг, которые так и застыли прильнувшими друг к дружке и обратившими на неё широко раскрытые глаза. – Идём со мной! Обойдя замершие групповые обнимашки, белоснежная единорожка вышла к самому краю перрона, и её младшая сестра не помедлила последовать за ней. К её счастью, идея мастерицы не несла в себе ничего из ряда вон выходящего и вполне соответствовала её предпочтениям. Безусловно, фотографироваться на пару с ней Свити всегда любила, пусть даже форма этого увлечения порой изменялась. Когда же она нагнала старшую сестру, та вытянула копытце в сторону фотографов, которые более ничего не снимали и лишь собрались в кучку неподалёку от здания вокзала, и окликнула: – Фото Финиш! – Голос белой единорожки прозвучал достаточно громко, и даже сквозь наполнявший воздух гул толпы её услышала не только та пони, что стояла немного особняком от остальных фотографов. Поняв, что малость перестаралась, мастерица смущённо прочистила горло и продолжила: – Эм… прошу простить мои манеры, дорогая, но не могла бы ты сфотографировать меня с моей милой сестрёнкой на прощание? Не удостоив здешний воздух чести колебаться своим голосом, Фото Финиш – самая известная пони-фотограф во всей Эквестрии – несколько величаво приблизилась к перрону и, заняв подходящее место, подняла висевший на её шее фотоаппарат. От её взгляда, скрытого за тонированными очками цвета фуксии, Свити чувствовала себя несколько неуютно, как если бы попала на подиум и была вынуждена поразить публику, совершенно не зная, как ведут и держат себя супермодели. – На край перрона, – бесстрастно велела Фото Финиш, сходу присмотрев наиболее подходящий ракурс. Под слегка непонятливые взгляды подруг обе единорожки сделали, как им было велено, как уже поступило очередное распоряжение: – Левее!.. Теперь правее!.. Чуть левее!.. Так пони с камерой и осыпала единорожек приказами смещать на миллиметр то влево, то вправо. И если Рарити покорно следовала её инструкциям, то Свити, двигавшаяся в соответствии с сестрой, не понимала, чего от них обеих хотят. Наконец с восьмого раза нужная позиция была получена, о чём Фото Финиш сообщали, безмолвно подняв копыто, после чего им же велела двум своим дежурным моделям присесть. Когда же всё было готово, маленькая единорожка на свой страх и риск улыбнулась. Все её прошлые фотосессии были намного проще. – Давай, Свити Белль, любим камеру! – призвала Рарити, чем дала младшей сестре понять, что её позитивное выражение лица вполне уместно. Правда, у той нашлась идея получше, как можно скрасить прощальное фото. – Точнее, любим друг друга, – поправила Свити, нежно обняв сестрёнку, и та ответила ей взаимностью. В следующий же миг они, прижавшись друг к другу, явили объективу широкие улыбки. Два щелчка, пара вспышек, и всё было готово. Всё ещё пребывая в некотором замешательстве, подруги взирали на то, как две сестры фиксируют последние минуты совместного времяпрепровождения перед долгой разлукой. И когда они уже собирались вставать на копыта, разомкнув объятия, Сансет потёрла подбородок и задумчиво подметила: – Хм, почему бы нам не сфотографироваться всем вместе? – предложила она, переглянувшись с приятельницами. – Так ведь нам будет легче помнить друг о друге, а? – Почему бы и нет? – поддержала Эпплджек. – Мы вот после слётов Эпплов тоже перед тем, как все разъезжаются по своим домам, делаем традиционную общесемейную фотографию. Чем мы с вами не семья? – Давайте, пока ещё есть время, – одобрила Твайлайт, как раз таки желавшая наполнить это утро максимумом позитива. И совместное фото вполне могло его подчеркнуть. Тоже сочтя эту идею отличной, Рарити попросила Фото Финиш сделать ещё одну фотографию, как уже все собрались вокруг неё и Свити, с энтузиазмом заняв свои места. Разве что лишь Флаттершай чувствовала себя несколько скованной, но как только оглянулась на Селестию и получила от неё кивок, то несколько приободрилась. Поняши выстроились в линию ближе к краю перрона, вдоль которого пролегали вагоны, а жеребят они уместили перед собой. И когда Твайлайт уже приготовилась к щелчку камеры, находясь между двумя единорожками, её чутьё уловило, что за спиной у неё кто-то тоже разместился. Подняв голову, Принцесса Дружбы узрела свою наставницу, тоже решившую принять участие в групповом фото, а когда спонтанно посмотрела направо, увидела командующую и адъютанта, прибившихся с краю. Хотя доселе они отстранённо наблюдали за перемещениями бронетехники, не вмешиваясь в личные дела воплощений Элементов Гармонии. Что ж, им сиреневая поняша тоже была вполне рада, а по итогам победы над Королём Штормом и вовсе считала тёмно-вишнёвую единорожку своей подругой. Как ни странно, на этот раз Фото Финиш не стала давать никаких указаний, очевидно, решив, что на них просто нет времени. Поезд должен был трогать в ближайшие минуты, если не секунды, поэтому два щелчка произошли тут же, как только все уместились, едва Твайлайт успела обхватить копытцами примостившуюся впереди неё Скуталу. После вспышек её глаза как будто покрылись пеленой, но легонько встряхнув головой, она проморгалась как следует и первым же делом увидела, как мастерица покинула их компанию, направившись к сизогривой пони с фотоаппаратом. Получив четыре фотографии – по два экземпляра каждой, – Рарити коротко о чём-то переговорила с Фото Финиш, возможно, пообещав ей самые лучшие скидки в своём бутике в благодарность за оказанную услугу, после чего они обменялись краткими поцелуями в щёку, как это было принято среди добрых знакомых в их схожих сферах деятельности, и мастерица вернулась обратно под взгляды ожидающих подруг. Очень скоро перед ними предстали снимки, облачённые в синюю волшебную ауру, на одной паре которых красовались две сестры, а на другой – все сразу. – Превосходные фотографии, – первой оценила Селестия, чьё мнение без исключений разделили все – даже Флаттершай. – Не могу не согласиться, – поддержала Рарити, а затем разделила снимки на две тонкие стопки и одну из них тотчас же определила: – Пожалуй, эти пусть побудут в моём саквояже, а что насчёт этих… С этими словами белоснежная единорожка переместила при помощи магии две снимка в свой багаж, который покоился под опорой навеса с сумками её подруг и клетка-переноска, где томилась Опалесенс. Ещё один она передала Сансет, оставив при себе последний. – Ну вот, теперь я поставлю эту фотографию в своей комнате и буду каждый день видеть вас, как сейчас, – проулыбалась Шиммер, заглянув в глаза всем своим подругам по очереди. Вдруг на всю округу пронзительно загудел паровоз, из его трубы и клапанов вырвались клубы пара, и состав сдвинулся с места, начав медленно сдавать назад. Погрузка была завершена, все вагоны, предназначавшиеся для бойцов пехоты, укомплектовались полностью, и теперь оставалась лишь очередь воплощений Элементов Гармонии, а также командующей и её адъютанта. Именно поэтому машинист сдвинул поезд так, чтобы их вагоны пристали точно к перрону. Твайлайт понимала, что судьба зовёт её вместе с подругами в неизвестность, и отступать было некуда. Но прежде чем она шагнула к составу, почти остановившемуся вновь, её взор обратился назад. – Вот, это тебе, моя дорогая, – объявила мастерица и отдала последнее фото своей младшей сестре, а склонившись к ней, добавила: – И помни, ты теперь за старшую в моём бутике! – Положись на меня, Рарити, – бойко ответила Свити, пусть даже в её новые обязанности входило лишь поддержание порядка в Карусели. – Когда твой отъезд подойдёт к концу, всё будет таким, как если бы ты никуда не уезжала. – Я знала, что могу рассчитывать на мою помощницу номер один, – пропела Рарити, приобняв затем юную единорожку и по-сестрински потеревшись с ней носиками. Между тем Эпплджек также высказала какой-то наказ своей сестре, шепнув что-то на ушко, а в завершение поцеловала её в лоб. Заметив, что Скуталу осталась в сторонке, Твайлайт подошла к ней. В её фиолетовых глазах она усматривала печаль, тлевшую в юной душе от того, что ей так и не удалось точно так же попрощаться со своей названной сестрой – Рэйнбоу Дэш. Но чтобы сейчас она не чувствовала себя несколько одинокой, принцесса не могла не поговорить с ней, тотчас же заметив, что в том же направлении направила шаг Флаттершай. – Ты готова следить за спокойствием в Понивилле? – с задором спросила Спаркл в надежде ободрить юную пегаску, и эффект был достигнут очень быстро. – Всегда готова, мэм! – вмиг отозвалась Скуталу, отдав принцессе честь, как самый настоящий солдат… или Вондерболт. – Мы вас ни за что не подведём. Если в Понивилле что-то случится, то вы узнаете об этом в ту же секунду! – Поверь, благодаря вашим стараниям, нам будет не так тревожно, – сказала Флаттершай, выразив чистую правду. Ощущение важной ответственности вдохновляло Скути, что было видно по её искрящимся глазам. Глядя на неё, Твай вспоминала, как она хотела стать комитатом незадолго до инцидента в зазеркалье, как ранее всегда мечтала научиться летать и добиться больших успехов в лётном мастерстве, во всём вдохновляясь своей названной сестрой. И сейчас ввиду всего этого рьяный пыл юной пегаски, побуждавший её делать хоть что-то важное для судьбы Эквестрии, подобно тем же воплощениям Элементов Гармонии, показался принцессе невероятно трогательным. Подвинувшись поближе, она всё же не смогла не сказать самое напутственное, чего только желали услышать ушки оранжевой поняшки: – Я знаю, что вы нас не подведёте. И что ты нас не подведёшь. Рэйнбоу Дэш будет тобой гордиться, Скуталу, – уверенно заявила сиреневый аликорн, пару раз для убедительности кивнув головой, а затем добавила: – Я горжусь тобой, как и каждый из нас! В подтверждение ею выраженному Флаттершай утвердительно кивнула. От столь тёплых слов у Скуталу буквально дыхание перехватило, а глаза чуть повлажнели. Нечасто ей доводилось слышать что-то подобное в свой адрес. И если до этого ей приходилось по больше части самой убеждать себя в том, что, оставшись в Понивилле, она с подругами послужит общему делу по защите всего мира, то теперь её уверенность в этом стала непоколебима. У принцессы более чем получилось наполнить её мотивацией. – Спасибо вам, – с придыханием поблагодарила юная пегаска, несказанно тронутая тем, что ей высказали. В ответ принцесса потрепала её гриву. Закончив с оранжевой поняшкой, Твайлайт подняла глаза выше и заметила близкое присутствие своей наставницы. Учитывая, что та не сводила с неё взгляда, она решила подойти поближе, в то время как Флаттершай и Скуталу остались рядом друг с другом. Проделав несколько шагов, она предстала перед Селестией, чьё выражение лица сделалось ещё более мягким. – Думаю, ты и без того знаешь, насколько я тобой горжусь, Твайлайт, – не без удовольствия констатировала Принцесса Солнца, и её ученица тотчас же откликнулась смущённой улыбкой. Выдержав же короткую паузу, белый аликорн пообещала: – Даю слово, что как бы ни становилось хуже, в моём сердце не будет и тени сомнения в том, что у тебя всё получится. – И у меня тоже, – подхватила Сансет, подмигнув подруге. – Я этого не забуду, – тихонько отозвалась Твайлайт, как если бы побоялась спугнуть свой настрой громким голосом. – Что ж, судьба зовёт, Твайлайт, – объявила наконец Селестия, мотнув головой в сторону поезда, ожидавшего старта. Вокруг сиреневой пони собрались все те её подруги, которым надлежало быть с ней в грядущей миссии, и оглядев их всех, державная пони подытожила: – Удачи, мои пони! Искренне вам её желаю… Отринув любые сомнения, четыре подруги направились ко второму вагону, который предназначался им. Однако перед самым входом они повернулись и напоследок ещё раз помахали тем, кто остались на перроне, хотя мастерица вместо этого одарила их воздушным поцелуем. Принцесса Дружбы же ещё раз посмотрела сперва на наставницу, потом на огненногривую подругу и жеребят, а как только собралась войти внутрь вагона, куда уже направились фермерша и робкая пегаска, заметила краем глаза, как слева из-за угла здания вокзала вышла группа пони, тоже направлявшаяся к поезду. На другой край перрона взошло с десяток служивых пони, не облачённых ни в какие доспехи, на спинах которых покоились крупные мешки с овсом. Их шествием копытоводили два жителя Кантерлота, которых Твайлайт узнала сразу. Как и рассказывала вчера Рарити, коллектив гвардейских кашеваров возглавляли Шафран Масала и Кориандр Кумин, владевшие рестораном экзотической кухни в стольном городе. В волшебных аурах отца и дочери тоже левитировало по одному мешку съестного. Задержавшись у порога своего вагона, принцесса и мастерица обменялись с ними приветствиями. В то время как поварская бригада, тащившая продовольствие из комитатской академии, шагала к вагону-ресторану, располагавшемуся третьим по счёту, Твайлайт и Рарити вслед за двумя остальными подругами скрылись внутри своего пристанища на колёсах, и Сансет провожала их взглядом до тех пор, пока их ещё было видно. Из её уст непроизвольно вырвался выдох, а глаза сами собой пали на фото покоившееся в копыте. Впрочем, от лёгкой печали её почти сразу отвлёк голос командующей, представшей перед белоснежным аликорном: – Мы исполним свой долг, Ваше Величество! – Клянёмся офицерской честью, – дополнил Груббер, торжественно подняв лапу. От Селестии же последовал спокойный учтивый ответ: – Я нисколько в этом не сомневаюсь. В завершение Принцесса кивнула им, дав понять, что все их обсуждения и принятые за последнее время решения, безусловно, в силе. Отдав ей честь, Темпест в сопровождении своего напарника пошла исполнять то, что от неё требовалось, направив свой шаг к первому в составе штабному вагону. Глядя им вслед, Шиммер могла себе лишь представить, насколько сложная работа их ждёт в Виннисоте. У неё с трудом укладывалось в голове, каким образом им придётся командовать целой армией, призванной защищать от пришельцев не только Хоуп Холлоу, но и немалую часть Северной Эквестрии. Впрочем, некоторую долю обучавшихся в комитатской академии войск – в основном, бронетехнику – было принято решение переправить в Кристальную империю под копытоводство Принца Шайнинг Армора, а стало быть, держать весьма широкий фронт Темпест предстояло не в одиночку. От кратких раздумий Сансет отвлёк странный гул, постепенно нараставший, который походил на шум пролетающего самолёта. Но зная, что в этом мире подобной техники нет, она весьма изумилась. Казалось, что его источник находится где-то сзади, и узреть его мешает здание вокзала. Но как только она додумалась поднять глаза к небу, ситуацию прояснила Скуталу, вдруг восторженно воскликнув: – Смотрите, Вондерболты! Действительно, из-за навеса вокзала в небе показались целые звенья пегасов, облачённых в лёгкие воздушные экзоскелеты, которые летели на изрядной высоте. Вондерболтов было на удивление много – один десяток следовал за другим, и с каждой секундой и становилось видно всё больше. Никогда ещё ни огненногривая единорожка, ни жеребята не видели, чтобы манёвры в воздухе совершало такое количество летунов. – Ого, как их много! – изумилась Эппл Блум, а вслед за ней подала голосок Свити Белль, не вполне понявшая, что здесь происходит: – Но куда они летят? Разве все солдаты собираются не здесь? – Они будут сопровождать воздушные суда ЛЕГИОН’а до Виннисоты, – пояснила Селестия, тоже подняв очи к голубому небу. – Насколько я знаю, капитан Спитфайр решила устроить для новобранцев учебный марш-бросок до самого места назначения. – По-моему, они так только устанут, пока долетят, – задумчиво заметила единорожка с розово-фиолетовой гривой, на что юная пегаска оживлённо отреагировала: – Ты чего, подруга? Вондерболты никогда не устают! Селестия умилённо хихикнула: – У них свои порядки, Свити Белль. Совершая вираж, войско элитных летунов, ведомое Спитфайр, взмывало к небу, дабы, очевидно, занять позицию на крупном облачном массиве, что висел очень высоко, и на нём дождаться, пока транспортники поднимутся в воздух. Но прежде чем первая пегаска – скорее всего, сама капитан – успела коснуться облаков, внимание Сансет привлекли очередные вспышки камер. Теперь они снимали воплощения Элементов Гармонии, выглянувших из окон своего вагона и прощально махавших тем, кто остались на перроне. Правда, внимание репортёров заставило Флаттершай на мгновение оцепенеть. Наконец поезд тронулся, и раздалась торжественная музыка. Понивилльский духовой оркестр, как и во время отправки дипмиссии, по команде мэра начал играть на трубах, провожая своим звучанием первый эшелон. Выглядывая из окна, Твайлайт прощалась с близкими, которых была вынуждена покинуть, а те отвечали ей тем же, и впервые за это утро она почувствовала, как её душу по-настоящему стиснула тоска. Состав двигался небыстро, но всё же она, как и её подруги, всё дальше и дальше отдалялась от того, что ей дорого, и этого уже было не избежать. Судьба несла её в неизвестность, как ручей – щепку. Постепенно поезд набирал скорость, проехав сперва мимо отрядов пехота, а потом и бронетехники. Несмотря на увеличивавшееся расстояние, Спаркл неизменно смотрела в сторону перрона, высунувшись из окна, и старалась не сводит глаз с Шиммер, которая, казалось, точно так же смотрела на неё. Но в какой-то момент обзор на вокзал скрыли густые клубы пара, вырвавшегося из паровоза и окутавшего всю головную часть состава. Видя, что пытаться смотреть назад бессмысленно, и с прошлым всё-таки придётся расстаться, пусть даже и временно, принцесса юркнула внутрь и заметила, что все её подруги сделали точно так же. – Вот и всё, милочки, – объявила Рарити. – Теперь можно снять шляпки. Облачив в волшебную ауру свой головной убор, мастерица аккуратно убрала его в саквояж, будучи вынужденной чуть примять его поля. Сразу после того, как они вошли в вагон, фермерша пожелала снять свою нарядную шляпу, но она остановила её, сказав, что их обязательно будут фотографировать, когда они выглянут из окон. И она не ошиблась. – Ох, наконец-то, – тихонько выдохнула Флаттершай, опустившись на круп и обнажив свою голову, поскольку новый наряд был тесно связан для неё с боязнью чужого внимания. Правда, подумав, что её реакция могла оскорбить старания модницы, выбиравшей эти головные уборы, она опомнилась и тут же исправилась: – Эм… хотя шляпки у нас очень симпатичные! – Не то слово, – разделила её мнение Эпплджек, взглянув, как она вертит в копытцах свой головной убор, а потом освободилась и от своего. – Шляпа и вправду что надо! – Я же говорила, что вы в них просто влюбитесь, – игриво напомнила Рарити о своих вчерашних словах. О том, что её выбор так же пришёлся по вкусу что Твайлайт, что Сансет, она узнала ещё вчера на примерке в своём бутике. В то же время Спаркл закрыла то окно, через которое выглядывала наружу, и в тот же миг клубы пара чуть-чуть развеялась. Она смогла увидеть высокий шпиль своего замка, имевший форму звезды. Никогда ещё она не покидала свой милым дом на столь долгий срок, какой ожидал её теперь. Вздохнув полной грудью, она призналась сама себе, что будет очень скучать по его просторным, но в то же время невероятно уютным помещениям, после чего вновь повернулась к спутницам и обозначила: – Что ж, давайте располагаться! Облачив свою седельную сумку в волшебную ауру, Твайлайт оглядела нутро вагона. Очевидно, он предназначался для VIP-персон или приближенных к королевскому двору и рассчитывался, как и полагалось, на четыре пони. На всех окнах были развешаны золотистые шторы, пол устилался роскошным ковром. Слева от принцессы стояли два мягких кресла, разделённых круглым журнальным столиком, а напротив них располагалось обеденное место. По правое же копыто от неё половину вагона занимали одноярусные кровати с весьма своеобразными балдахинами. С каждой стороны размещалось по два спальных места, стоявших впритык друг за другом и разделявшихся стенкой, а посреди пролегал просторный проход, ведший к выходу в тамбур, через который можно было попасть в штабной вагон, где обретались Темпест и Груббер. Недолго думая, Спаркл опустила свои вещи на ближайшую к ней кровать, в то время как следующую облюбовала Рарити. Напротив же принцессы расположилась Эпплджек, а наискосок от неё – Флаттершай, притихшая вдруг в уголке. – Кстати, Твай, тебе удалось найти хоть что-нибудь в книгах об этом Хоуп Холлоу? – осведомилась Эпплджек, прервав недолгое безмолвие, как только заменила нарядную шляпу на привычную отцовскую. – Я просто маленько пораскинула и поймала себя на мысле, что даже понятия не имею, куда мы вообще едем… – Я тоже пока мало что знаю, – призналась Твайлайт, вытащив из сумки с десяток листов бумаги. – Но Селестия сказала, что Санбёрст недавно смог найти кое-какую информацию об этом городке, и Каденс прислала все его исследования на этот счёт в этой пачке писем. Думаю, по дороге мы с вами сможем узнать о месте нашего назначения немного больше. – Надеюсь, что это не самая дремучая глушь, – выразила Рарити своё самое основное чаяние. – Если там будет хотя бы где привести в порядок гриву и припудрить носик, то остальное, по-моему, не так уж и важно… Притаившись на своей кровати в укромном уголке, Флаттершай последила немного за обсуждением подруг, а вслед за этим приладилась к своей сумке, чтобы ещё раз проверить, взяла ли она с собой всё необходимое. Однако стоило ей приблизить к себе багаж, как вдруг её ушек коснулся тихий зов: – Пс-с! Эй, Флаттершай! Почему-то робкая пегаска напряглась. Она услышала чей-то шёпот, причём исходил он, казалось, из её не слишком большой сумочки, чей низ украшался принтом в стиле окраса божьей коровки. На секунду её копыта онемели, но всё же, ещё раз убедившись в близком присутствии подруг, она на свой страх и риск чуть приоткрыла багаж. Её сердце застучало заметно чаще. Она была готова одёрнуть копыто в любой момент. Тем не менее, приоткрыв сумку, Флатти к своему изумлению, близкому даже к помешательству, увидела своего чудаковатого дружка. Миниатюрная копия Дискорда – возможно, уже десятая по счёту – выползла из приоткрытой молнии, словно змея, и с непринуждённой улыбкой уставилась на нежно-жёлтую пегаску. Та в свою очередь настолько опешила, что не сдержалась и удивлённо воскликнула: – Дискорд?! – Тс-с! – резко шикнул миниатюрный драконикус призвав её к тишине. Но было уже поздно… – В чём дело, дорогуша? – обеспокоенно осведомилась белоснежная пони, а следом за ней из-за перегородки с соседней кровати выглянула фермерша: – Мне показалось, или ты сказала «Дискорд»? – Да, я… эм, – неуверенно отвечала робкая пегаска, но краем глаза взглянув на Духа Хаоса, заметила, как он замахал лапами, прося не выдавать его. Она не понимала, в чём смысл этой конспирации, но всё же пошла ему навстречу. – Э-э, я просто… вспомнила, что забыла попросить его ухаживать за моими орхидеями, вот! – У тебя разве были орхидеи? – озадачилась Рарити. Нередко в цветочную лавку за декоративными растениями она и робкая поняша ходили вместе. Но прежде чем та что-либо ответила, Твайлайт участливо предложила: – Если хочешь, я могу послать ему письмо с твоими инструкциями. – Эм… я думаю, не стоит, – нервно отозвалась Флаттершай. – Мне кажется, он и сам всё поймёт. – Ну а если нет, то наверняка всё равно сделает всё по-своему, – съязвила мастерица в адрес драконикуса, и тема вроде как закрылась. По крайней мере, разговор подруг вернулся в прежнее русло, касающееся Хоуп Холлоу. Облегчённо выдохнув, Флаттершай вернула взгляд к Дискорду, и тот поднял большой палец львиной лапы вверх, тем самым похвалив её. Впрочем, она этого не шибко заметила, будучи всё ещё сбитой с толку. Понизив голос до едва слышного, она полюбопытствовала: – Дискорд, что ты здесь делаешь? И почему ты скрываешься от девочек? – Я на них обиделся, – столь же тихо, но твёрдо обозначил мини-драконикус, скрестив лапы на груди. Что ж, это объясняло его отсутствие на проводах, хотя и порождало ещё больше вопросов. – Но почему? – искренне не поняла розовогривая поняша, не представляя, как к её подругам вообще можно относиться плохо, учитывая то, насколько каждая из них добра ко всем. – О, в двух словах на этот вопрос не ответить! Думаю, мы сможем об этом поговорить за чашечкой чая, когда ты вернёшься из командировки, – как и всегда, с беспечностью отмахнулся Дискорд. Что характерно, сегодняшнего чаепития, обещанного им вчера на это утро, не состоялось, особенно при том, что пегаска ночевала в Замке Дружбы и домой до сих пор не возвращалась, решив не мешать его игре с ИИ. – Сейчас важно совсем другое… – Что же? – насторожилась Флаттершай. Ничего не сказав, маленькая копия Духа Хаоса нырнула в сумку, и поняша, было, подумала, что этот разговор окончен, но уже через пару секунд её экстравагантный друг вылез оттуда с небольшим колокольчиком в лапах, каким обычно звали официантов в элитных ресторанах. – Вот, я хотел подарить тебе этот колокольчик, – протянул он предмет ближе к кобылке. – Если ты им позвонишь, то я сразу появлюсь. Смотри, не потеряй его! Если что-то случится, то он может стать… Оборвавшись на полуслове, Дискорд посмотрел внутрь сумки, как если бы кто-то подёргал его за хвост. От этого Флатти напряглась пуще прежнего. – Чем стать? – непонятливо вопросила она. – Что может случиться? – Ой, прости, мне пора! Кажется, из-за огненных стрел у меня подгорели все ваквафли, – вскинулся вдруг мини-драконикус, но прежде чем скрыться, помахал пегаске пальцами орлиной лапы и выдохнул: – Чао! Происходящее окончательно перевернулось для ошалелой поняши с ног на голову, когда Дух Хаоса исчез внутрь сумки, а выроненный им колокольчик остался лежать подле неё на кровати. Ей нужны были хоть какие-то ответы, иначе внутренние опасения грозились замучить её до помутнения рассудка, в силу чего она даже не заметила, как, раскрыв молнию шире, в полный голос умоляюще потребовала: – Постой! Не уходи! Тотчас же опомнившись, Флаттершай подняла глаза выше и узрела Рарити. Синие глаза единорожки взирали на подругу с озадаченностью или даже скепсисом, что особенно подчеркнулось, когда она слегка вскинула бровь. Примерно так же на неё лениво поглядывала Опал из клетки-переноски. В остальном же её возглас замечен, похоже, не был, так как Твайлайт что-то зачитывала из писем, а Эпплджек внимательно её слушала. Пожалуй, нежно-жёлтой пегаске не оставалось ничего иного, кроме как продемонстрировать мастерице и её кошке смущённую улыбку… Тем временем на перроне близилось начало следующего этапа погрузки. Единорожки, одетые в шляпки, жакеты и юбочки опустили свои трубы, перестав играть провожающий торжественный мотив, а второй поезд уже готовился тронуться с места, чтобы пристать к перрону. Командиры пеших отрядов, заранее получившие все инструкции от командующей, приказали комитатам выдвинуться на то место, которое доселе занимали антесигнаны. Теперь настал их черёд заполнять собой вагоны. – Второй поезд в Виннисоту прибывает на вокзал Понивилля! – раздалось оповещение диспетчера. Учитывая, что следующий эшелон стоял почти в двухстах метрах от перрона, подобная формулировка была, быть может, вполне уместна. – Вот они и уехали, – констатировала Эппл Блум с явственно печалью, тихо вздохнув. Её голосок вывел Сансет из глубоко задумчивого состояния, в коем она пребывала с того самого момента, как первый поезд отъехал от перрона. Оторвав взгляд от уже достаточно удалившегося состава, она посмотрела на жеребят. – Интересно, как долго они там пробудут? – последовал резонный вопрос от Скуталу. – Их ждёт очень важная миссия… возможно, самая важная в их жизни, – как будто заворожённо проговорила Селестия, не отрывая глаз от направления в сторону Кантерлота. – Не исключено, что им придётся выполнять её не месяц и не два. Но как бы нам ни было печально от разлуки с ними, это необходимо для судьбы всего мира. Теперь она в их копытах. – Как жаль, – грустно проронила Свити Белль, взглянув на удерживавшуюся в её волшебной ауре фотографию, где была запечатлена она со своей сестрой. – Я уже начинаю по ним скучать… Взглянув на юную единорожку, Шиммер определённо не могла бы сказать, что не испытывает то же самое, что и она. Эти слова Свити как будто сняла с её языка. И сердце огненногривой поняши уже отчаянно ожидало новой встречи с уехавшими подругами, в то время как разум отчётливо понимал, что ей ещё очень долго придётся довольствовать перепиской с ними. Из-за этой тоскливой мысли она судорожно сглотнула. Но вместе с тем её голову заняли слова Селестии. На этот счёт она не могла не вспомнить кое-какое своё наблюдение, сделанное в последние после возвращения из зазеркалья. – Я заметила, что вы довольно часто предлагали им остаться, – подметила вдруг Сансет, не сдержавшись. – Вас что-то тревожит? – Думаю, было бы глупо отрицать, что впереди их ждёт немало опасностей, и конечно же, я беспокоюсь, что с ними может произойти что-то дурное. Но всё же я не позволяю своим страхам овладеть мной и, несмотря ни на что, верю в их успех. Я знаю, что у них всё получится, – изложила Принцесса Солнца, после чего бросила наконец взор на огненногривую единорожку и добавила: – Как знаю, что всё получится и у тебя. – Спасибо, – сухо откликнулась Шиммер, полагая, что не вполне заслужила подобной веры в себя – по многим причинам. – Хотя не думаю, что мне так уж понадобится какая-то особая удача в моём копании в книгах. Выразив то, что угнетало душу, Сансет опустила голову и поникла ушками. Безусловно, она понимала важность предстоящей работы по поиску любых способов противостояния тибериуму, который наверняка медленно, но верно всё так же приближался к землям Центральной Эквестрии. Но едва ли от неё требовался какой бы то ни было героизм или попутный ветер, чтобы одолеть гору книг по магии. На перроны вновь повисла тишина. Селестия таинственно молчала, а троица непонятливо переглянулась между собой, заметив подавленное состояние их огненногривой подруги. Впрочем, спустя четверть минуты державная пони заговорила вновь, сменив, казалось бы, тему: – Наша первая армия отправилась на защиту севера, но и Понивилль всё ещё остаётся под угрозой со стороны пришельцев из Вечнодикого леса. В скором времени в Кантерлоте будет собрана ещё одна армия, которая встанет здесь лагерем для предотвращения новых нападений, – поделилась она, вслед за чем в очередной раз посмотрела на свою ученицу и сказал, как отрезала: – И мне бы хотелось, чтобы её военным магистром стала ты, Сансет Шиммер. Глаза Сансет тотчас же расширились до такой степени, как будто она узрела призрака, а зрачки в них сузились. Ранее в её ответственность входило разве что составление школьного альбома, а командовать войсками ей доводилось лишь в видеоиграх, которым она, впрочем, больше предпочитала жанр экшн. В силу этого внезапно рухнувшая ей на голову ответственность ошеломила её до самой глубины души. – Что?! 13.4. Прощание с прошлым Совсем недавно показавшись из-за горизонта, солнце озарило своим ранним светом земли Королевства чейнджлингов. Но его лучам, как и начавшемуся вместе с ними новому дню, не был рад никто. Золотой диск сиял где-то далеко на востоке и напоминал прежнюю беззаботную жизнь, которая всё ещё казалась такой близкой, став отныне, впрочем, недостижимой. С этих пор уже ничто не могло быть таким, как прежде. И это было очевидно всем и каждому. Оторвав наконец пустой взгляд от смертного одра, Старлайт оглянулась по сторонам, казалось, с полным безразличием. Её окружали толпы жителей Улья, которые собрались в холле восточных ворот, дабы при свете ранних лучей солнца проводить Фаринкса в последний путь. Они занимали почти всё внутригорное пространство, за исключением той стороны, что выводила наружу, выстроившись ровными рядками, будто солдаты. Многие из них лили сочувственные слёзы, другие старались тех успокоить, а третьи, как и глава посольства, сверлили покойника пустыми глазами. Тело брата короля, завёрнутое в плотную белую ткань, покоилось на каменном одре, установленном почти у самого проёма ворот. Прямо под мертвецом его поверхность устилала солома, а по краям – мелкие ветки местных деревьев. Кроме того, ткань была пропитана маслом, и всё это потому, что в обычаях чейнджлингов было не хоронить мёртвых, а предавать их огню, развевая прах при свете взошедшего солнца. Зная, что его тело вот-вот обратится в пепел, нежно-сиреневая единорожка почему-то чувствовала себя особенно скверно. По четырём углам смертного одра высились факела, а в стороне от него примостились два чейнджлинга, один из которых отбивал гробовые ритмы на громоздком барабане. Эти громкие удары, раздававшиеся с определённой периодичностью, разносились по стенам пещеры и заставляли душу Глиммер мучительно вздрагивать. Другая же местная жительница – та самая, что по обыкновению вела форумы чувств и исполняла в общине перевёртышей нечто вроде функций шамана – сидела рядом, держа в копытцах струнный смычковый инструмент, напоминавший виолончель. Правда, пока что она на нём не играла, дожидаясь, очевидно, некого предписанного церемониалом момента. Наконец взгляд Старлайт вновь обратился к одру, когда к нему вплотную подошёл Торакс, не так давно сидевший рядом с ней. Затем украдкой она посмотрела направо и увидела чуть поодаль от себя примостившихся друг к другу вплотную Трикси и Спайка. Позади них заняли места гвардейцы и Вондерболты, а совсем рядом высились три киборга – те, что проводили операцию. За ночь они успели очистить свои экзоскелеты от тибериумных оплавлений, полученных в бою, и восстановить повреждённые части. – Сегодня у нас скорбный день, друзья мои, – невесело объявил Торакс. Как только его чуть дрожащий голос разнёсся по холлу, внимание Старли тотчас же вернулось к нему. – Мы предаём огню нашего друга и моего любимого брата – Фаринкса, но не только. Вместе с ним это пламя развеет многих наших друзей, братьев и сестёр, которые пали вчера жертвой ужасной напасти. Да будет их прах легче ветра, а души – ярче солнца! Они навечно останутся жить в наших сердцах… Завершив свою скорбную речь, король подошёл к ближайшему факелу и снял его с деревянного штатива. Далее он коснулся им белой ткани, скрывавшей изувеченное зелёным кристаллом тело собственного брата, и пламя вмиг объяло его целом, распространяясь по всей поверхности одра. Какое-то время он продолжал держать источник огня, дожидаясь, пока его языки не обожгут слегка его копыто, как того велел обычай. Только после этого, чуть вздрогнув от боли, являвшей собой бледную тень того, что творилось на душе, он убрал факел и поставил его на прежнее место. Погребальное пламя разгоралось, и Торакс дал знак двум своим подданным, которые должны были аккомпанировать сжиганию тела и отправке души в мир иной. Мерные стуки в барабан прекратились, и примостившийся у него чейнджлинг принялся отбивать ритм более динамично, используя для этого уже не колотушку, а собственные копыта. Та же, кто держала смычковый инструмент, начала наигрывать протяжные или, скорее, даже вымученные мотивы, лишь подчёркивавшие скорбность обстановки. Даже само звучание от соприкосновения смычка со струнами внушало некую трагичность и не шибко напоминало хорошо знакомую главе дипмиссии виолончель, несмотря на внешнее сходство. Не в силах сдвинуться с места, Торакс ещё около минуты взирал на объятое пламенем тело брата. Он и представить себе не мог, что всё закончится вот так. Тем не менее, Фаринкса уже не было среди живых, и король ничего не мог с этим поделать, кроме как сквозь жуткую боль просто смириться. – Прощай, брат, – вымолвил наконец светло-зелёный чейнджлинг негромким голосом. Едва различимо закивав головой, он напоследок лишь признался: – Ты был мне дороже всех. Спонтанно его пустой взгляд потупился себе под ноги, а после нескольких секунд гнетущей задумчивости он обернулся назад. Сходу он заметил, как от него не отрываются синие глаза Старлайт, полные горя и сочувствия. У него не было сомнений, что она сейчас переживает то же самое, что и он, а потому, ещё раз прощально посмотрев на полыхающего брата, отошёл от смертного одра и направился к ней. Его шаг был неспешным и неуверенным, как если бы эта трагедия полностью лишила его всяких сил. Хотя так оно и было. Казалось, что даже его цвета сделались блёклыми в тон тому, как омрачилось всё внутри него. Вскоре предводитель оборотней опустился на круп ровно на том же месте, с которого следил за тем, как тело его брата кладут на смертный одр. В его душе не оставалось места ничему, кроме горя, поэтому его внимание тут же вернулось к погребальному костру, чьи языки вздымались почти к самому потолку холла. Он взирал на них немигающим взглядом, пока не почувствовал нежное прикосновение копыт, мягко обвивших его правую ногу в надежде хоть как-то утешить и облегчить внутреннюю боль. Отвлёкшись от крайне скорбного состояния, овладевшего им целиком и полностью, он увидел, что к нему прильнула фиолетовогривая поняша. В ответ на действия подруги Торакс чуть сместился и тем самым прижался к ней вплотную. Хотя эту боль невозможно было заглушить, всё же вместе её претерпевать, деля поровну, казалось хоть чуточку легче. Вдвоём они безмолвно прощались с Фаринксом навеки, вслушиваясь в гнетущее звучание похоронного аккомпанемента и тихие стенания чейнджлингов, раздававшиеся с разных сторон. Никто из жителей Улья никогда и подумать не мог, что в их родном доме когда-нибудь воцарится столь мрачная атмосфера. Печаль в сердце каждого из присутствующих только ширилась от шествовавшего с ней рядом страха от того, что стало причиной гибели брата короля и каждого из тех, кого они вчера так и не дождались. Взирая на разгорающееся пламя, потихоньку пожиравшее мёртвое тело, чей пепел должен был унестись прочь порывами гулявшего здесь ветра, Глиммер ощущала, как её сердце разрывает на мелкие кусочки не только скорбь по умершему другу, но и то самое чувство, которое впилось в неё сразу, как только она поняла, что он умирает – ещё тогда, в лесной деревушке. Она не переставала думать о том, что в мрачности этого утра лишь её вина, и тёмно-цианового оборотня не удалось спасти исключительно из-за целого ряда крайне неверных решений, которые были приняты ею одной. Впрочем, если многое можно было списать на нелепую случайность или злой рок, то сам факт заражения Фаринкса этим проклятым тибериумом Старлайт брала всецело на себя. Она не сомневалась, что именно ей надлежало быть на его месте, однако её растерянность и, как ей казалось, малодушие вынудили брата короля пойти на эту горькую жертву. Всё нутро единорожки порывалось нырнуть в погребальный костёр и разделить участь усопшего. Более того, она была готова гореть в этом пламени хоть тысячу лет, страшно мучаясь каждую секунду, лишь бы того, что было вчера, никогда не случалось. Её душевные терзания были несоизмеримо ужаснее любой телесной боли, какую только можно себе вообразить. От выворачивающих наизнанку душу и разум терзаний нежно-сиреневую пони отвлекло некое мелькание, которое она заметила краем глаза, взирая на полыхающий смертный одр. Подняв взгляд выше, она к своему мимолётному удивлению заметила, как над длинными языками пламени, взявшись словно из ниоткуда, порхает бабочка-махаон. Она подавалась то туда, то сюда, лишь каким-то чудом не опаляя крыльев, но всё время была повёрнута мордочкой вглубь Улья. И почему-то единорожке на мгновение показалось, что она смотрит точно на неё, хотя это было бы довольно странно. От этой мысли она даже чуть отстранилась от горечи, наполнявшейся всё её сердце, пусть и на какую-то долю секунды. Махаон летал над огнём ещё около минуты, и глава дипмиссии не отрывала от него заворожённого взгляда. Наконец что-то заставило насекомое вдруг взмыть выше и устремиться прочь из цитадели куда-то на восток. Тотчас же подул особенно сильный ветер, создавший в холле завихрение, в силу чего пламя всколыхнулось, а пепел, наполнявший одр, сметнулся прочь его порывом наружу. Прах Фаринкса улетал к солнцу вслед за бабочкой, и от этого необычного зрелища фиолетовогривой поняше интуитивно подумалось, что это насекомое не что иное, как олицетворение души её друга. Глядя на то, как это создание прекрасно, и с какой лёгкостью оно покидает это место, она непроизвольно сглотнула, вместе с тем почувствовав, как по её щёчке скатилась одинокая слеза. Похоронный аккомпанемент подходил к концу, барабанщик перестал отбивать негромкий ритм, и лишь смычок ещё какое-то время продолжал скользить по струнам, плача по отошедшему в мир иной тёмно-циановому чейнджлингу. Но вскоре затих и он, и вокруг сделалось невероятно тихо – настолько, что Старлайт, казалось, слышала биение собственного сердца, которое всё не переставало жутко болеть от утраты. – Как же это несправедливо, – прервал вдруг тишину Торакс, выдавив из себя едва живой шёпот. Ушки Старлайт вмиг навострились, её внимание всецело обратилось на царственного друга. – Фаринкс стал членом нашего нового Улья самым последним, а в итоге покинул нас одним из первых. Он ведь едва успел войти во вкус, не так давно вместо заготовки копий стал учить юных чейнджлингов вырезать фигурки из дерева, но… т-теперь… Слова короля оборвались, а на его глазах вновь накатились слёзы, хотя ему казалось, что он их всех выплакал ещё до восхода. От сказанного им у Старли защемило нутро. И вправду, Фаринкс ещё столько всего не успел! И теперь его оплакивал весь Улей, жители которого ещё меньше года назад хотели, чтобы он был изгнан. – Он погиб, как герой, – столь же сдавленно произнесла Старлайт, желая хоть немного утешить короля, но не найдя более подходящих слов. Сейчас она сама нуждалась в том, чтобы её кто-то успокоил. – Он и был героем. Если бы не он, то меня бы сейчас здесь не было. Я обязана ему жизнью. И я… это с-случилось из-за меня, я… п-прости меня, если сможешь… Изрядно расчувствовавшись, Старлайт и Торакс посмотрели друг на друга. В слегка влажных синих глазах поняши отчётливо читалось всё то чувство вины, которое ныне сжигало её изнутри, и лишь ком в горле не давал ей выразить то, что она пыталась донести до чейнджлинга. Но тот всё понял и без лишних слов. – Ты не виновата, Старлайт. Никто в этом не виноват, кроме зелёного кристалла, – отчаянно проговорил король. Смахнув же с глаз слёзы, он обернулся на стоявших чуть позади справа киборгов и, привстав, заявил о том, что билось у него в голове помимо скорбных мыслей всю эту ночь: – Я принимаю ваше предложение! Если это поможет защитить Улей, то я буду рад, чтобы вы построили вокруг него свою защиту. Я не хочу, чтобы ещё кто-то из чейнджлингов разделил судьбу моего брата! Защитите нас всех и наш дом, прошу вас! Произнесённая предводителем чейнджлингов просьба была исполнена эмоций и отчаяния. Он был готов пойти буквально на что угодно, лишь бы никто из его подданных больше не погиб подобной ужасной смертью. Наблюдавшая за ним глава посольства вполне понимала его мотивы, как, впрочем, и то, что в Улье грядут серьёзные перемены. От стальных бойцов же последовал незамедлительный отклик: – Как пожелаете, Король Торакс!..* * *
Едва волоча копыта, Старлайт прошла через занавес из лиан и оказалась в своих апартаментах, которые она делила вместе со Спайком и Трикси. Она была здесь одна, поскольку покинула место похорон Фаринкса раньше всех своих друзей, чувствуя себя буквально разбитой. После бессонной ночи и пережитого стресса её голова жутко гудела, в ушках стоял пренеприятный звон, а ноги казались ватными из-за вчерашних бешеных нагрузок. Раньше она никогда не чувствовала себя настолько усталой или даже раздавленной всеми теми обстоятельствами, что кружили над ней, как стервятники над трупом. Что ж, скорее именно мёртвой она себя и ощущала, чем живой. Взор нежно-сиреневой единорожки мельком оглядел пространство комнаты сквозь пелену лютого изнеможения, а затем обессиленно упёрся в пол, когда её ноги сами собой поплелись в сторону кроватей. Она ни о чём не думала, однако её сердце не прекращало наполняться самыми мрачными и гнетущими чувствами. От всего этого она настолько мертвецки устала, что даже не пыталась как-то избавиться от этого негатива, что, впрочем, находила также бессмысленным. Всё было очень плохо. И от этого было совершенно некуда бежать. Кое-как доковыляв до своей постели, которая располагалась у левого края по соседству со спальным местом фокусницы, Глиммер спонтанно задумалась над тем, что же ей теперь делать – не только в целом, но в этот самый момент. Ни с того, ни с сего ей вспомнилась Твайлайт, Селестия и все прочие, кто остались в Эквестрии, а её взгляд тут же метнулся вправо к письменной столешнице, где покоилось несколько чистых свитков и чернильница с пером. Она должна была доложить о случившемся в Понивилль, но ей было страшно даже подумать о том, как именно обо всём этом написать и какую реакцию у адресата вызовет её послание. Если об этом кошмаре прочтёт её наставница, то от ужаса ту точно хватит инфаркт. Старлайт осознавала, что всего за сутки исполнения своих обязанностей она совершила столько ошибок, что теперь любое её действие грозилось лишь приумножить их. Она настолько запуталась, что была на грани срыва, и всё, что ей хотелось – это бежать прочь от всей этой чудовищнейшей кутерьмы, как от страшного сна. Однако она была в ловушке. Инстинктивно метнув взор в разные стороны, словно желая выискать хоть кого-то, кто сумел бы ей помочь, она увидела слева от себя кровати своих компаньонов по дипломатической миссии. Справа же стояла вешалка, на которой висели два седельноарабийских халатика. Тотчас же глава посольства вспомнила, как красовалась в одном из них на совместной трапезе, причём король даже выразил ей комплимент, что она в нём очень мила. Почти то же самое сказал и его брат. Теперь же его не стало, и невольно думая обо всём этом она почувствовала, что ей снова хочется рыдать, несмотря на то, что за минувшую ночь её душа сделалась словно сухарём, исторгшим из себя все жизненные силы, но оттого не менее болевшим. Медленно опустившись на круп перед своей кроватью, единорожка закрыла глаза копытцами и расплакалась, будучи безнадёжно пленённой как внешними невзгодами, так и собственными эмоциями. О, как же много слёз Старлайт пролила за эту кошмарную ночь, казавшуюся бесконечной, как муки Тартара! Но как бы её глаза ни пытались излить из души горе, меньше его никак не становилось. Напротив, бедная единорожка чувствовала себя всё хуже и хуже. Её грудь невыносимо сжималась каждую секунду всё сильнее, мешая лёгким дышать, а сердцу – отчаянно биться, в мозг вгрызалось опасение, что эти мучения уже никогда не кончатся. Но хуже всего для неё было то, что она это более чем заслужила – всё до последней капли. Глядя на сложившуюся обстановку, Глиммер не сомневалась, что с треском провалила ту миссию, что была на неё возложена Селестией. Она так и не установила спокойствие в Улье, не смогла спасти общину чейнджлингов, живших в той лесной деревушке, а предприняв жалкую попытку, потеряла более десятка гвардейцев, отдавших за неё свои жизни. И в конце концов по её вине пал Фаринкс, что погрузило всех здесь в скорбь и уныние. Ни с чем из того, что было возложено на её плечи, она не справилась и как самая глупая на свете пони пустила под откос всё, что только можно. Её совесть не позволяла ей это отрицать, чем мучительно сжигала всё внутри неё и заставляла безудержно плакать. Нежно-сиреневой поняше было некого более винить в происходящем, и она и не думала искать себе оправданий. Она просто без конца корила себя за свои ужасные ошибки и лила слёзы, совершенно утратив ощущение времени и реальности… настолько, что даже не услышала мягкого шага чьих-то лап. – Старлайт? – раздался в помещении очень тихий нежный голос, как если бы здесь мяукнул котёнок. Плач Старлайт словно встал на паузу, она вмиг замерла, после чего медленно опустила копытца с глаз и увидела впереди себя Спайка. В его изумрудных глазах читалось сочувствие. – Ты как? Его вопрос был, по сути, сугубо риторическим, поскольку не трудно было разглядеть в состоянии единорожки окончательную подавленность. Однако он должен был его задать, считая необходимым поговорить с ней. В конце концов, заметив, как она покинула место похорон, он сразу понял, что оставлять её наедине с собой и своим личным горем ему никак нельзя. – Ох, Спайк, – сдавленно произнесла наконец Старлайт, всхлипнув. Слёзы продолжали течь из её глаз, но она постаралась стереть их трясущимися копытами. – Всё куда хуже, чем я могла себе представить, пока мы сюда ехали. Стоило только мне здесь появиться, как уже на Улей обрушились тысячи бед. И я не с-справилась ни с одной из них. Из меня… в-вышла… никудышная глава посольства! Ужасное состояние снова стиснуло грудь Глиммер с немыслимой силой, вмиг выдавив из неё очередной поток горьких слёз. Она изо всех сил пыталась заставить себя перестать плакать, особенно при своём ассистенте, но её потуги были тщетными. Увы, она ничего не могла с собой поделать, исходя из чего Спайк наглядно видел то, насколько на неё всё это давит. – Ты слишком строга к себе, – мягко убеждал дракончик, подойдя поближе и положив лапу на её плечо. – Кто бы мог подумать, что на нас так сразу свалится столько трудностей? К тому же, Карта наверняка выбрала именно тебя, рассчитывая, что если кто-то и сможет встретить настолько опасные проблемы, то только ты. – Но я… н-не смогла, – возразила нежно-сиреневая единорожка, судорожно сглотнув. – Я не поторопила Торакса отправить гонцов в ту деревушку как можно скорее, а вместо этого только спала и развлекалась на совместной трапезе. Если бы я действовала решительнее, то всё могло бы обойтись! И всех чейнджлингов успокоила не я, а Трикси. О, если бы я послушала её и не приняла решение рыскать по этим пустым домам! Из-за меня семьи всех тех гвардейцев, что отдали свои жизни за мою глупость, уже никогда не дождутся их… они же проклянут меня за это! И, знаешь, я этого полностью заслуживаю! О, какая же я идиотка! Не вынеся чувства вины, фиолетовогривая поняша крепко хлопнула копытцем себе же по лбу. При виде её жутких терзаний и от осознания их очевидной глубины у Спайка ёкнуло сердце. – Перестань, Старлайт! – решительно потребовал он. – Откуда ты могла знать, что нужно было действовать так быстро? К тому же, кто сказал, что эта деревушка не вымерла ещё до того, как мы вообще сюда приехали? Зелёный кристалл мог здесь появиться когда угодно! Ты просто берёшь на себя слишком много! Поверь, Твайлайт сказала бы, что настоящий лидер – это не тот, у кого всё в порядке, а тот, кто всегда готов решить любую проблему, и… – Я ничего не решила, Спайк! – вновь напомнила глава посольства, слегка повысив голос и перебив своего ассистента. – Я всё завалила! Из-за меня нам не удалось спасти жителей той деревушки! Из-за меня погибли все эти гвардейцы! Я виновата в том, что весь Улей теперь в панике! И Фаринкс т-тоже… я даже не сумела принять то решение, которое, возможно, спасло бы ему жизнь! О, лучше бы… сейчас хоронили… м-меня… меня, а не его!.. И снова сокрушённая единорожка сорвалась на горькое рыдание, прикрыв глаза копытцами. Собственное горе поглощало её всё глубже и безнадёжнее, и дракончик понимал, что ещё немного, и чувство вины уничтожит её волю без остатка. И хотя он сам чувствовал себя не лучше, пребывая в крайней степени ошеломления от всего, что случилось, ему был ясен свой долг. Если он, как помощник главы дипмиссии, сейчас не успокоит её, то этого уже не сделает никто. Поэтому он перешёл к решительным действиям, надёжно ухватившись лапами за её влажные щёчки и тем самым привлёкши к себе всё её внимание. – Это всего лишь то, как видела себя ты, – твёрдо заявил Спайк, глядя прямо в её глаза. – Знаешь, что видел я? Я видел пони, которая не терялась, когда наступали трудности, и до конца пыталась что-то делать, пока это было ещё возможно. В то время, как все паниковали, а я при каждом шорохе в ужасе вцеплялся в её ногу, она была единственной, кто не сдавалась и старалась решать проблемы. Я видел лидера. Я видел тебя, Старлайт. Благодаря одной тебе мы все делали, что могли, а не сошли с ума от страха. И ты не виновата, что трудностей оказалось слишком уж много. Уверяю тебя, никто из пони не сделал бы больше, чем ты! Внимательно выслушав его, Старлайт взирала на него широко раскрытыми дрожащими глазами, полными слёз. Впрочем, в их выражении явно что-то изменилось. Она выглядела так, будто ей только что отменили приговор, обрекавший её на долгие мучения и неминуемую смерть. Спайк не был до конца уверен, что ей стало легче, но почти не сомневалась, что его слова, подобно семенам, упали в нужную почву. – Ты… так считаешь? – только и сумела вымолвить Глиммер, ещё больше ощутив ком в горле. В этот миг она казалось вконец растерявшейся. – Я в этом уверен, – подтвердил её ассистент, после чего честно заявил: – Ты самая лучшая глава посольства, какую я только знаю. И если и есть хоть кто-то, кому под силу внушить всем надежду, когда кругом происходит такой кошмар, то это только ты. Без тебя всё тем более пропадёт. Ты нужна Улью, слышишь? Ты нужна всем нам. Давай, Старлайт! Прошу тебя, не сдавайся! – Но к-как же… Фаринкс? – неуверенно возразила фиолетовогривая пони. – Его ничто не вернёт. Я уже совершила слишком… м-много ошибок. Мне их н-не исправить, понимаешь? – Мне тоже больно от того, что он погиб, но я не могу думать, что его смерть была ошибкой. Не сомневаюсь, он подставил своё плечо под удар, потому что рассчитывал на тебя. Он знал, что именно ты сможешь защитить Улей. Что ты ни за что не сдашься. Он верил в тебя, – почти шёпотом внушал ей дракончик. Отведя же взгляд в сторону с некой застенчивостью, он добавил: – И я тоже верю. В завершение Спайк нежно провёл лапой по намокшей от слёз щёчке нежно-сиреневой поняши, чувствуя, что хоть в какой-то мере сказанное им оказало должный эффект. И вправду, Глиммер была тронута до глубины души. И на фоне того, что её нутро всё равно не переставало болеть от горя и утраты, эти эмоции были непередаваемы, но очень сильны. Впрочем, она никак не могла отрицать, что напутствия ассистента пусть и немного, но приободрили её. Безусловно, смерть Фаринкса была невероятно печальна и оттого рвала душу единорожки в клочья, но теперь она смотрела на неё несколько иначе. Если раньше Старлайт всецело видела причиной гибели друга свои неверные решения и растерянность в критической ситуации, то отныне ей стало ясно, что тот прикрыл её своим телом, потому что надеялся, что она и только она сумеет защитить всех чейнджлингов от возникшей угрозы. Выходит, что в этом плане он в каком-то смысле углядел в ней свою преемницу. Да, ничто не могло вернуть Фаринкса, но отныне она уж точно не могла себе позволить сделать его жертву напрасной. Если он отдал свою жизнь вместо неё, чтобы она позаботилась об Улье, то именно это ей и нужно было делать, невзирая ни на что – особенно на свою сокрушённость. Это просто оскорбило бы его светлую память. Правда, сквозь пелену скорби и самобичевания глава посольства едва ли сама смогла бы додуматься до эдакого смысла, если бы ей не рассказал об этом её ассистент. В который раз она подмечала то, насколько этот дракончик умён и мудр не по годам. Что ж, из книг она знала, что некоторые представители его вида настолько же отличаются мудростью, насколько другие – жадностью. И видя, сколь старательно и, к тому же, умело Спайк пытался её утешить, она окончательно расчувствовалась. Она наконец вспомнила, что ей всегда есть, на кого положиться, что бы ни случилось. – Иди ко мне, – тихонько проронила вдруг Старлайт, протянув копытца к дракону и обвив его ими. Заключив друга в свои объятия и почувствовав, как его лапы тотчас же обхватили её шею, она ощутила едва заметную теплоту, пусть и немного, но пригревшую замёрзшее в окружающем мраке сердце. – Спасибо тебе, Спайк. За всё. Не представляю, что бы я без тебя делала! – Ты же знаешь, я всегда рад услужить, – пробормотал он в ответ, плотно прижавшись к её мягкой шёрстке. По его щеке тоже скатилась слеза. – Это, наверно, прозвучит сейчас очень неуместно, но поверь мне, всё наладится. Конечно, мы не сможем исправить то, что случилось, и… это жизнь. Всегда всё проходит, и это тоже пройдёт. Мы с этим справимся – вместе. Не плачь, Старлайт. Всё будет хорошо, обещаю… Голос Спайка понизился до тихого шёпота, а его лапа принялась поглаживать роскошную гриву единорожки, как если бы он успокаивал расстроившуюся маленькую кобылку, которая потеряла любимую игрушку. Правда, разделив с ней это горе, он и сам немного всплакнул. Старлайт же старалась умерить слёзы и даже пару раз смахнула их с глаз, пусть даже ей всё ещё было весьма плохо. Но всё же она нашла себе надёжную опору. Отныне её ободряла как дружеская поддержка со стороны ассистента, так и чувство долга, о котором тот ей и напомнил. – Ты прав, я не должна сдаваться, – согласилась наконец глава посольства. Чуть всхлипнув, она набрала в лёгкие побольше воздуха и заговорила далее дрожащим голосом: – Карта послала меня сюда, чтобы я позаботилась обо всех чейнджлингах. И раз уж Фаринкс пожертвовал собой, чтобы я могла продолжить выполнение своей миссии, то мне нельзя опускать плечи. Я не позволю, чтобы его смерть стала напрасной! Раньше он защищал Улей, но теперь его обязанность возьму на себя я. – Уверен, он бы этого хотел, – глухо произнёс дракончик, слегка зарывшись мордочкой в её грудь. – И я точно знаю, что у тебя всё получится. – У нас получится, – поправила Глиммер своего помощника, после чего чуть отстранила его от себя. В этот миг он узрел, как вопреки всему она заставила себя приподнять уголки губ, вытянув слабую вымученную улыбку. – Знаешь, несмотря на всё то, что происходит в нашем мире, кое-что всё-таки остаётся неизменным. И снова ты меня успокаиваешь и вселяешь уверенность, прямо как в тот раз в Кристальной империи, когда Твай поручила мне восстановить дружбу с Санбёрстом. – Точно, – с теплотой отозвался Спайк, прекрасно помня тот случай. Хотя в большей степени его душу согревало то, что ему удалось успокоить нежно-сиреневую единорожку. Он сделал то, что был должен, как её ассистент, не дав горестным эмоциям овладеть ею окончательно и бесповоротно. – И сейчас ты… – осеклась вдруг фиолетовогривая поняша, заметив ни с того, ни с сего нечто необычное. – Постой, что у тебя на лице, Спайк? – А что там? – только и успел вопросить дракон, как уже вздрогнул, стоило копыту единорожки коснуться его щеки: – Ай! Это неприятно! – Прости, – извинилась глава посольства, почувствовав себя немного неловко. Метнув взор к комоду, стоявшему подле её кровати, она облачила в магию небольшое квадратное зеркальце на подставке, стоявшее на нижней полке, и переместила его к своему помощнику. – Вот, взгляни сам. Приняв зеркало в лапы, Спайк увидел собственное лицо. И в глаза ему сразу бросилось явно выделявшееся красное пятно на левой щеке. Это было не что иное, как прыщ, выглядывавший из-под чешуйки. Почему-то именно сейчас, когда ему стало видно этот нарыв, он заметил, что в этом месте его неявно пробирает неприятный зуд. В силу этого он сразу потёр щёку лапой, но тут же ощутил весьма своеобразную и довольно мерзкую боль. Этот прыщ был ему гадок как внешне, так и осязательно. Хорошо ещё, что Рарити не видела его с этим уродливым пятном! Впрочем, на фоне всего происходящего эта неэстетичная мелочь представлялась ему ничтожной. – Это всего лишь прыщ. – Хм, не припомню, чтобы у тебя когда-нибудь были прыщи, – задумчиво подметила Старли, хотя и понимала, что могла просто не обращать на это внимания. В конце концов, у кого их не бывает? Тем более, учитывая то, что произошло. – Наверно, это из-за стресса. Как думаешь? – Или из-за бессонной ночи, – пожал плечами Спайк, вернув зеркало своей подруге. Вместе с тем обсуждение его прыща почему-то вызывало у него лёгкое смущение. – Думаю, мне просто нужно как следует выспаться, и всё пройдёт само собой. И тебе, кстати, тоже не мешало бы отдохнуть. – Ох, что-то я совсем не уверена, что мне вообще удастся уснуть, – нервно проговорила Глиммер, положив переданный драконом предмет на кровать. После пережитого потрясения, которое продолжало оказывать на неё своё влияние до сих пор, она опасалась, что не сможет забыться даже ночью, до которой оставалось ждать целый день. Но зная, что ей отнюдь не придётся превозмогать эту трудность одной, она вновь посмотрела на собеседника и уже дважды слабо улыбнулась. – Но в чём я определённо уверена, так это в том, что мне следует почаще прислушиваться к моему ассистенту!.. P.S. «Следуя свету солнца, мы покидаем старый мир» – Христофор Колумб.