Тихая гавань

      Али Камил всегда был уверен в себе. Сначала это было вынужденной необходимостью, потом настолько вросло в характер, что разделить себя и тщательно выстроенную защиту было уже невозможно. Эту уверенность, которую он, как тяжелые доспехи, надевал каждый день невозможно пробить. Так он думал. Это была его жизненная аксиома, необходимый инвариант.       Али медленно выдохнул, открывая глаза. Сон не шел. С час назад, стоя на вахте, он мечтал о том мгновении, когда его голова коснется подушки, но мыслям не прикажешь, как бы не хотелось. Особенно, когда это мысли о себе и своих... слабостях.       Вот только когда его уверенность стала его слабостью? Когда перестала быть спасением? Когда не спасла.       Али зажмурился, под веками вспыхнул яркий образ: голубые глаза, сжатые губы, светлые брови.       Оказалось, что пробивать его защиту и не нужно. Демонов мальчишка просто просочился сквозь нее, парой робких улыбок, десятком хмурых взглядов, сотней неловких жестов, бездной наивности - всем собой. Таким, какой он есть, с его длинными ногами, широкими плечами, проклятущей копной непослушных кудрей и чем-то глубоко внутри. Чем-то, что как гравитация тянет к нему всех отверженных и изломанных.       Али горько усмехнулся в темноту каюты.       Какая ирония, так посмотреть, и не поймёшь что он - Дэйн Торсон - такой. До тех пор, пока не увидишь мелькающий изредка в глазах блеск - искорку, словно кричащую о том, как непросто Дэйну приходилось в жизни. Али это знакомо настолько, что даже не смешно, ему тоже приходилось выгрызать себе у Вселенной право на существование.       И, как странно оказалось видеть со стороны маску, подобную той, что надеваешь сам. И, как оказывается эта фальшь заметна со стороны. Особенно задевало то, что, в отличие от Камила, Дэйн в своей замкнутости оставался честен. Становилось противно. А уж когда к нему в голову влезло еще трое - стало совсем тошно. Не от них, нет. От себя. Своей слабости.       Никто ничего не говорил по этому поводу, только пси-связь обжигала сочувствующим пониманием. И Али бежал от этого как мог. Вот только от связи он бежал или от чего-то еще. Внутренности скручивало каждый раз, когда Дэйн появлялся в кают-компании с синяками под глазами, сутулил плечи и старался ни на кого не смотреть.       Рип не понимал, но готов был принять, Джаспер, как всегда тихо наблюдал, Али изводился. Почему именно так? Именно его кошмары.       И как оказывается трудно рядом с ним обманывать самого себя. Но Али может гордиться: ему удавалось это небывало долго. Наверное, до того мгновения, когда сидя во флиттере он не осознал, какую ошибку допустил. Когда представил, что будет если тот четвертый в его голове, чьего присутствия он боялся, наверное, больше всего, если он исчезнет. Совсем. Сердце сковали ледяные пальцы страха. Али чувствовал, как он, волной, докатывается до остальных даже сквозь оглушенное лекарством сознание. Мысли тогда словно зациклились. Просто. Будь. Живым. Просто будь и я успею - вытащить, спасти. Главное, чтобы было кого.       Когда все разрешилось и Дэйн лежал без сознания под надзором Тау, Камил готов был то ли глупо расплакаться от облегчения, то ли расцеловать этого дурака прямо на глазах у остальных. Хотя кого бы тут еще это удивило.       Хорошо, что это закончилось. Всё это.       Али сел, покачал головой, признавая свое поражение, и опустил босые ноги на холодный пол. С тихим шелестом открылась дверь.       Есть каюта... постель? сердце? Где для него - Али Камила - со всеми его проблемами, трудностями доверия, и другими проявлениями дурного характера, непостижимым образом нашлось место.       Коридор, лестница, еще одна дверь. И сонное тепло.       Дэйн только фыркает едва ли просыпаясь, сверкнув глазами из-под спутанных волос, и отодвигается, освобождая место.       Сам пришел, Камил, слышишь? Продался за эту его наивную серьезность.       Нырнув под одеяло, Али притирается к Дэйну всем телом, прижимается холодными ладонями к груди. Удовлетворенно вздыхает. Дэйн большой. Везде. Уж это-то Али знает как никто. Но сейчас это не страсть и жар, а безопасность и уют.       Тихая гавань.       Дэйн ворчит сквозь сон что-то про марсианские ледышки, шумно выдыхает в макушку, ероша волосы дыханием, обнимает, прижимая к себе тяжелой рукой - тесно-тесно.       И Али, наконец, легко. Мысли успокаиваются, вытесненные легким дыханием и ровным сердцебиением под пальцами. И ничего лучше этого мгновения вообразить себе просто нельзя.       Али Камил засыпает. Ему тепло и ничего не снится.