Дневник колдуньи

Порой захочется исчезнуть навсегда Хотя не знаешь, хорошо иль плохо Уйти, и не оставить и следа На всех путях, тропинках и дорогах Зачем-то все же каждый был рожден А потому свое предназначенье Обязан выполнить, хоть чаще побежден Чем победитель, но хотеть забвенья Лишь признак слабости твоей, И на плаву - ведь жизнь как море - Всем быть всегда, и не жалей, Когда приходит в жизни горе. Я и не ожидала, признаться, что получу такое письмо от принца Игоря Фир-Йолданах, но, сколько бы я не терла глаза, листок гербовой бумаги королевства Эрин исчезать никак не желал, да и стоящий рядом Гиацинт подтвердил, что это отнюдб не галлюцинация. Похоже, Игоря в очередной раз "пробило" на предвидение, а Аполлон подтвердил его подлинность, вот он и решился отправить письмо, причем явно переписав пророчество набело - после транса записанные строчки иной раз прыгали и скакали, как сумасшедшие зайцы, что свидетельствует о скорости написания в результате, судя по всему, скорости картин из видения. Гиацинт решительно призвал меня к порядку: пора было начинать управляемый полет. Всем известна особенность телепатоуправляемых кораблей Странников, а мне предстояло испытать ее на себе. Попытки самостоятельно слиться с кораблем правильно ни к чему не привели, и я жалобно посмотрела на Гиацинта; принц со вздохом передислоцировался к ложементу и, приняв энергетическую ипостась, велел мне расслабится. Любуясь переливами маленькой серебряной шаровой молнии, я незаметно стала осознавать, что не чувствую своего дыхания, но и удушья тоже не началось, зато я оказалась словно бы в открытом космосе, чувствуя его каждой клеткой своего тела, каждым обнаженным нервом. Я плыла среди звезд, словно бы тоже была звездой или метеором, вакуум ласково держал в объятиях потерявшую плоть Аланну, которая словно целиком обратилась только в сознание. О, как это волшебно! Мне хотелось петь, пусть и без голоса, смеяться в такт смеху звезд и любить все то, что я видела сейчас и ощущала. Невозможное стало сейчас Мне возможным вдруг казаться, И когда же пробил этот час, Что должна себе сознаться Что хочу я знать Как игру ту назвать? Да, мама именно так перевела старую песенку группы "АВВА", пусть даже "The name of the game" в контекст полета категорически не вписывается, но этот отрывок... я подхватила песенку, очень тихо, почти мысленно - в моих ушах пела "Латона". «Давай с тобой, подруга, полетим, Туда, где не были еще, В галактику такую, что никто и не открыл. На чудеса мы вместе поглядим, Трепещет сердце там мое! Ах, кто же это все нам ныне подарил?» Я так и не поняла, в какой такт неожиданно вплелся зов - тот самый зов Велеса, что могла услышать только я. Серебристо-голубая вспышка - одобрение Гиацинта, яркий бронзовый огонек - конечная цель, струйка бледно-золотого света с ароматом алых роз - надежда Велеса на скорое освобождение. Да, единый с кораблем телепат видит и чувствует все пространство как бы в комплексе, особенно если у него есть телепат-инструктор, а Гаицинт прекрасный инструктор. А вот ловушка оказалась в стиле самих Странников - сюрприз крайне неприятный. Хорошо еще, что магия есть свойство астрального, а не физического тела, а то я же в вакууме жить точно не могу, я не Странник (да и прекрасная бессмертная раса путешествуют по звездам вне кораблей исключительно в энергетической ипостаси - "шарику" для этого не нужно дышать). Гиацинт с корабля испарился - пошел открывать, через телепатическую связь это вполне осуществимо, а он сейчас со мной неразрывен. "Велес, ты слышишь? Осторожно, ты в открытом космосе, до корабля нужно добраться" "Я понял тебя, у вас есть пять минут" Моя заемная магия, с которой я уже попрощалась, ударила по "замку", после чего Гиацинт, в совершенстве владеющей структурой пространства и времени, переместил Велеса на "Латону". Я боялась разорвать контакт, но почувствовала, как принц телекинезом простимулировал функции дыхательной и сердечно-сосудистой системы мага, чтобы привести того в чувство - в ответ пришла благодарность. Мы с "Латоной" тем временем уходили прочь все дальше и дальше, пока не оказались на орбите Мемори, ведь об иной стороне я сейчас и помыслить не могла. Торжествующую песнь "Латоны" уже ничто не могло заглушить.