Начало пути.

Пятница, последний день. Завтра мы уже не учимся. Наконец-то. Осталось только сдать экзамены. В общем-то, и сегодня мы уже не учимся, сегодня линейка – надо быть при параде и сдать учебники, которые не понадобятся больше. Освободились мы рано и вдвоём с Таней сбежали от всех. Когда я вернулся домой, то обнаружил в погребе свежеиспечённые торт и пирожные, явно не магазинные, и заготовки для праздничных блюд. Матери ещё не было, бабуля накормила меня обедом. Может быть, я зря их всю жизнь ненавидел? Они ведь, в общем-то, неплохие люди, даже очень неплохие. Сдвинутые, правда, немного, но их ли в этом вина? Их так воспитали. Они, просто, всегда беспрекословно подчинялись родителям и от своих детей требовали того же. Во всех случаях жизни. Но теперь это уже не важно. Я слушал бабулины мысли и мне её было жалко. Она всю жизнь жила так, как надо, выполняла свой долг. Но была ли она счастлива? Вряд ли. Она никогда не любила мужа, причём взаимно. Она с детства обожала животных, хотела стать ветеринаром, но не стала. Ей запретили мечтать об этом. Она была офицерской женой, а по сути – просто домохозяйкой. Единственной радостью в её жизни были дети, но из-за глупых и жестоких правил, она потеряла сына ещё десять лет назад. Как же она ненавидела себя за это. Теперь её отрадой стали внуки. В Светку она влюбилась сразу. А вот меня боялась по-настоящему. Я казался её очень вспыльчивым и непредсказуемым. К тому же, она чувствовала, что я ещё не простил обиду. И тем не менее, она очень хотела наладить отношения со мной. Это она уговорила дедулю съездить к нам, это она убедила его в необходимости сделать мне подарок, потрясающий воображение. И больше всего она боялась того, что мы воспримем этот подарок как подкуп, что мы не поверим, что он от чистого сердца. Бабуля смотрела на меня, вспоминала отца шестнадцатилетним и понимала, ясно видела, что я совершенно не похож на него. Она выискивала хоть малейшую схожесть между нами, но не находила ни в лице, ни в характере, хотя характер у нас обоих бунтарский, но проявляется это по-разному. От этого ей становилось больно. Она чувствовала, что я им чужой, но гнала от себя эти мысли, вспоминала, как отец относился ко мне, как защищал меня. Я устал слушать её мысли, попытался отвлечься, отключить телепатию, но не смог. Даже когда закрылся у себя, я всё равно всё слышал. Хорошо, что, кроме неё, никого нет дома. Я представил полный дом народа и из каждой головы течёт своя музыка. Мне стало совсем дурно. Я подвинул Светку и лёг спать. Светка тут же проснулась. - Прости, что разбудил. - Да я уже сама выспалась. – ответила она – А ты спи, я пошла. - Ну, бывай. – попрощался я с ней. Светка оделась и ушла. Она учуяла аппетитные запахи из кухни и пошла проверять их. Как же хорошо, что она ещё почти ни о чём не думает. Или это потому, что она ещё не совсем проснулась? Вообще-то, она не глупая. Бабуля переключилась на Светку и её мысли стали более светлыми и спокойными. Вот и хорошо. Теперь и я успокоился и смог, наконец, задремать.