***
Кендалл проснулась от звонка. Это была мама. Как только Дженнер услышала голос матери, сон как рукой сняло, но на смену ему пришла тревога. Голос женщины звучал твердо и даже немного раздраженно: — Кендалл, спустись на кухню. — Хорошо, а что случилось? — повинующимся тоном поинтересовалась брюнетка в надежде, что она хотя бы будет знать, что её ждёт на кухне, и она смогла бы хоть немного морально подготовиться. Но в ответ были слышны были только гудки. Это плохо. Очень плохо. Так Крис делала, только если звонок был по работе, и когда Кайли разбила фарфоровую вазу, выступающую в качестве семейной реликвии, доставшейся от прабабушки Крис. Женщина тогда еще неделю ни с кем не разговаривала, потому что ваза не подлежала восстановлению. Дженнер посмотрела на часы. Восемь часов вечера. Она и не заметила, как уснула и проспала в одной позе три с лишним часа. Тело всё затекло, и, сделав над собой усилие, девушка все-таки встала с кровати. Дженнер не торопилась, пытаясь понять, чем разозлена мать и судорожно вспоминая, что она успела натворить. Но заставлять Крис в таком явно не миролюбивом настроении ждать, было тоже не лучшей идеей, поэтому Кендалл, даже не глянув на себя в зеркало, спустилась вниз. Крис ждала дочь на кухне одна, сидя за большим обеденным столом. Брови были нахмурены, а взгляд — серьёзен. Женщина смотрела куда-то вперед, нервно постукивая подушечками пальцев о стол. Пока Кендалл наиграно не прочистила горло, привлекая внимание, она её даже не заметила. Наконец, мама Кендалл подняла глаза на дочь, но взгляд ее не изменился. Озлобленный и даже слегка разочарованный. Брюнетке стало не по себе. — Что с тобой? — ровным и немного холодным тоном спросила Крис, намекая на внешний вид девушки. Волосы были взъерошены и запутаны, а глаза были черные из-за туши. — Я спала, — спокойно с легкой хрипотцой в голосе ответила кареглазая. На кухне повисла тишина. Нет. Во всем доме. И только тиканье больших настенных часов в огромном зале распространялось по всему дому. Похоже, что в доме никого не было кроме них. Женщина смотрела на брюнетку и молчала. Кендалл не вытерпела: — Ты что-то хотела? — женщина криво улыбнулась. Правда вышло не очень, улыбка была больше похожа на оскал. — Ты действительно не догадываешься, зачем я тебя позвала? — Кендалл отрицательно помотала головой. После этого вопроса сердце брюнетки забилось быстрее в предчувствии чего-то нехорошего. — Тогда я тебе покажу, — Крис разблокировала лежащий перед ней планшет и повернула его дочери. Кендалл, стоящая все это время в проходе, сделала шаг к столу, чтобы посмотреть, что показывает ей мать, но, увидев только первый кадр видео, сделала два шага назад, ошарашенно посмотрев на мать. Сердце Дженнер забилось ещё быстрее, что казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди. Кендалл совсем не думала о том, что видео может попасть в руки Крис. Брюнетка начала паниковать, она не знала, что ждать от мамы, но её недобрый взгляд ничего хорошего не сулил. — У тебя есть что сказать в своё оправдание? — женщина мотнула головой, убирая чёлку с глаз и сверля взглядом темноволосую, ожидая ответа. Подступивший ком больно сдавливал горло и Кендалл не то чтобы сказать, она вздохнуть не могла. В голове с бешеной скоростью прокручивались мысли, но поймать хоть одну ей не удавалось. Она стояла напротив стола и, опустив голову, перебирала пальцы. — Ты долго будешь молчать? — женщина повысила голос, отчего Кендалл дёрнулась. На глаза стали наворачиваться слезы, и всё же, пересилив себя, девушка ответила: — А что ты хочешь услышать? — голос слегка подрагивал. — Правду, Кендалл, правду, — уже спокойнее ответила Крис. — Ты лесбиянка? От этого вопроса у Кендалл глаза чуть не вылезли на лоб. — Я не лесбиянка! — от возмущения девушка повысила голос. — Не кричи на меня, — в тон ей ответила мать и встала из-за стола. — Если ты не лесбиянка, так какого черта ты целуешься с девушкой? На это Дженнер нечего было ответить. Сказать правду, что это Кара первая на нее накинулась? Но ведь Кендалл ответила. И это было четко видно на записи. Брюнетка руками обвила шею Делевинь, притягивая к себе. Но ведь она же не лесбиянка. Да она влюблена в девушку, но она не лесбиянка, и Кендалл это точно знала, просто… так получилось. Крис была в ярости. Ответ дочери ее не удовлетворил. Женщина обошла стол и встала напротив дочери, начала чуть ли не орать на нее, яростно жестикулируя: — Это тебя не касается, — голос Дженнер прозвучал твердо и даже грубо. Паника и подступающие слезы мигом испарились, будто их и не было. — Еще как касается, Кендалл Николь Дженнер! Я твоя мать и будущий менеджер, если ты забыла! Ты думала о том, как это повлияет на твою профессию, или ты забылась, гоняясь за девками? — Я ни за кем не гонялась — это во-первых, а во-вторых, ты же всегда была помешана на пиаре! Вот, чем тебе не пиар?! Дочь Крис Дженнер, сестра всеми известной Ким Кардашян — лесбиянка! — Замолчи, Кендалл! Мне не нужен такой пиар. Тебе не нужен такой пиар! — Для меня это не пиар! — все-таки потрепанная за эти несколько дней нервная система брюнетки не выдержала и из глаз Кендалл хлынул поток горячих слез. — Я люблю её. Крис оторопела от признания дочери и сделала небольшой шаг назад. Она никогда бы не подумала, что её дочь, за которой толпами бегают парни, влюбится в девушку. Сейчас, смотря на свою дочь, которая так похожа на неё, которая молча стоит, заливаясь слезами и держась из последних сил, чтобы не зарыдать, она понимает, что совсем её не знает. Ещё три года назад Кендалл делилась с ней всем, что происходит у неё в жизни, а сейчас они почти не видятся. Это определённо вина Крис. По крайней мере, так считала сама женщина. Она не была гомофобом или ещё что-то, но такой поворот событий её совсем не радовал. — Осталось учиться меньше месяца, Кендалл. Ты помнишь наш уговор? Сдаешь экзамены на отлично — я устрою тебе модельный бизнес. Только теперь у меня еще одно условие. Ты прекращаешь какие-либо отношения с этой девушкой, — голос Крис был спокойный, но требовательный. Сердце темноволосой пропустило удар. Стало дико больно, и Кендалл не выдержала. — Почему все вокруг меня решают, что мне делать? С кем мне встречаться, а с кем нет? Меня это достало! Это моя жизнь! — Когда тебе исполнится двадцать один год, вот тогда это будет твоя жизнь. А сейчас будь добра делать то, что говорит тебе твоя мать! — Ненавижу, — последнее, что сказала брюнетка матери и сорвалась с места. Содрогаясь в рыданиях, Дженнер забежала в свою комнату. Найдя небрежно кинутую сумку у кровати, девушка вытряхнула из нее все барахло. Закинула обратно в неё кошелек, телефон, расческу, документы, ключи от машины. Взяла со спинки кресла толстовку и покинула комнату. Услышав, что дверь наверху повторно хлопнула, а после быстрый топот по лестнице, Крис, ни секунды не мешкая, встала со стула и пошла ловить свою дочь. Но как только женщина хотела сделать шаг из столовой, мимо пронеслась Кендалл, неумышленно дав матери лёгкую пощечину волосами. — Куда ты собралась? — пытаясь догнать свою длинноногую дочь, кричала женщина. Кендалл не слышала её или не хотела слышать. — Кендалл, я кому говорю? Остановись. Выйдя во двор, Кендалл, не останавливаясь, дошла до машины, закинула в неё сумку и села за руль. На ключах от машины висел пульт, который открывал ворота, но, несколько раз яростно нажав на него, у Кендалл ничего не получилось. Ворота даже не двинулись. Дженнер обернулась и увидела довольную мать, которая стояла возле электрического щитка. Она отключила питание у ворот. Не желая сдаваться, Кендалл вышла из машины, прихватив с собой сумку, подошла к воротам и просто перелезла через них. Всё-таки отец у неё олимпийский чемпион, и в школе Кендалл уже который год удерживает за собой первое место в прыжках в высоту и ещё во многих видах атлетики. А Крис так и осталась стоять у щитка в возмущении, ловя ртом воздух. Этот бой она проиграла. Кендалл шла по улице, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Что теперь делать Кендалл не знала. Единственная, к кому она могла пойти — Джиджи. Не долго думая, брюнетка достала телефон и набрала подругу. — Алло, Джи, привет, не занята? — Кендалл старалась говорить спокойно, будто ничего не случилось. — Привет, Кен, что-то случилось? — ничего не вышло, слегка подрагивающий голос подруги не остался незамеченным блондинкой. — Я бы очень хотела сказать, что все хорошо, но нет. Мне так неловко. Я постоянно тебе жалуюсь и плачусь, но мне, — слезы вновь стали подступать. Сморгнув слезы и протяжно выдохнув, Кендалл продолжила. — Мне правда нужна твоя поддержка. Мне просто больше не к кому идти. — Боже, солнце, приходи конечно. — Спасибо. Дженнер убрала телефон в сумку. День близился к своему завершению, ветер усилился. Надев кофту, Кендалл сунула руки в карманы, а сумку повесила на плечо. Опустив голову, Дженнер шла навстречу ветру. И теперь было непонятно, плачет девушка от ветра или от обиды. Мимо проезжающие машины сигналили ей, узнавая в ней сестру Ким. Они так и кричали в открытое окно. Сначала она пыталась закрыться капюшоном, но все её попытки были тщетны из-за сильных порывов ветра. И она просто забила. Идти до Джиджи было довольно далеко, и темноволосая даже на секунду пожалела, что не снесла ворота своей машиной. Но потом она пожалела свой Корвет 1956 года. Ничего, дойдет. Кендалл минула уже третий квартал и до Хадид ей оставалось столько же. Не так уж и много. Всю дорогу брюнетка размышляла над разговором с матерью, и во что он может вылиться. Даже если сегодня она переночует у подруги, то завтра ей все равно придется возвращаться домой. Повторного разговора с матерью ей не избежать, и вполне возможно, он будет все о том же. Еще и благотворительный бал послезавтра, на котором будет куча богатых и знаменитых. И Кендалл в их списке. Не то чтобы она хотела быть там, но, как утверждала Крис, это будет только на руку Кендалл. Уже сейчас она должна давать знать о себе не как о участнице реалити-шоу, а как о будущей перспективной модели. Крис даже попросила Ким отказаться от посещения этого мероприятия, чтобы не затмевать собой свою сестру. Не хотелось. Кендалл вообще ничего сейчас не хотелось. Собираясь повернуть на угол, Кендалл вдруг услышала знакомый смех и остановилась. Сердце заколотилось с удвоенной силой. Ссылаясь на то, что у нее уже галлюцинации на нервной почве и ей просто слышится, Дженнер хотела было возобновить движение, но она снова услышала знакомый смех. Прерывистый, забавный, заразительный и такой… родной. Он точно слышится из-за угла. Нет, Кендалл не хотела пересекаться с НЕЙ. Только не сейчас. Она не выдержит. Пойти обратно? Нет, если блондинка повернет и пойдет за ней? Можно, конечно, пойти прямо, но так еще дольше. Нужно было быстрее думать. Прямо так прямо. Дженнер вышла из-за угла и прошла прямо перед Карой и Сьюки. Девушки затормозили, пропуская брюнетку. Изо всех сил стараясь сохранять самообладание, Кендалл прошла мимо, словно не замечая их, и остановилась у пешеходного перехода, ожидая зеленый свет. Только вот Каре и Сьюке нужно было туда же. Встав по правую сторону от брюнетки, девушки молча ожидали нужный свет. Сьюки, которая была в курсе всего, что происходило между девушками, наблюдала сначала за реакцией Делевинь. Девушка старалась сохранить безразличный вид, словно рядом с ней стоит обычный прохожий. Совершенно незнакомая ей девушка. И если у блондинки это более менее выходило, то брюнетка снова была на грани. Уотерхаус перевела взгляд на Дженнер и изменилась в лице. Делевинь, заметив, что ее подруга, мягко говоря, удивленно смотрит на Кендалл, тоже перевела на нее взгляд. Дженнер стояла на полшага впереди девушек, и ее лица почти не было видно. Понимание, что причина ее эмоциональной нестабильности стоит позади, только ухудшало состояние брюнетки. Нервы уже не выдерживали. Слезы подступали с удвоенной силой. Казалось, весь организм девушки начал работать с удвоенной силой, кроме легких. Дженнер почти не дышала. Пытаясь держать себя в руках и не давая слезам скатиться, брюнетка смотрела наверх. Лицо девушки задергалось, она изо всех сил пыталась не разреветься. Запустила руку в волосы, провела по ним, словно гребнем, и тяжело выдохнула. Несмотря на то, что Делевинь стояла позади брюнетки, она видела, что творилось с Кендалл. И от этого зрелища бросило в жар. Кара перевела шокированный, нет, охуевший взгляд на Сьюки. Именно сейчас у Кары было дикое желание схватить брюнетку за руку, повернуть к себе лицом и узнать, что с той происходит. И она было решилась на этот поступок, но, наконец, загорелся зеленый сигнал светофора, и темноволосая рванула вперед. Девушки пошли за ней. Кара решила, что как только они перейдут дорогу, она, переступая гордость, все-таки остановит брюнетку. Но Кендалл шла быстро и совершенно в другую сторону, не давая блондинке возможности ее догнать. Кара видела, как Дженнер вытирала слезы рукавом толстовки. Было больно смотреть ей в спину. Больно смотреть, как твой любимый человек плачет. Больно смотреть, как твоему любимому человеку больно. И ты не можешь с этим ничего сделать. Нет, Кара могла. Она могла ее догнать, узнать, что случилось, обнять, успокоить и сказать, что все будет хорошо. Но она не сделала этого. — Кара? — Сьюки потянула застывшую на месте подругу. — Да, все нормально, пошли.***
— Проходи, поднимайся в мою комнату, — скомандовала Хадид, как только увидела в каком виде пришла Дженнер, а сама пошла на кухню за водой и успокоительным. Когда она вернулась в свою комнату, то обнаружила брюнетку, сидящую на полу в углу между шкафом и стеной. Кендалл сидела, прижав к груди колени. Левая рука была прижата к торсу, а кисть лежала на ключице. Правой рукой она закрывала рот. Слезы катились по ее щекам нескончаемым потоком, а все тело содрагалось. Джиджи немедля подбежала к подруге, захватывая её в свои объятия, оставив стакан с водой и успокоительным на столешнице рядом с дверью. Сердце Хадид разрывалось от рыданий темноволосой. — Джи… я так больше не могу, — прерывисто, пытаясь успокоиться, начала Кендалл. Она обеими рукам обняла Джиджи и уткнулась ей в плечо. — Мне больно… Почему все так? Я люблю её, Джи… Очень. Спустя какое-то время Кендалл самостоятельно успокоилась и смогла объяснить все Джиджи. Но все же блондинка уговорила Дженнер выпить успокоительное. И ещё через какое-то время темноволосую стало клонить в сон, и Хадид уложила её в свою кровать, а сама ушла в гостевую комнату.