Кара не появлялась в школе уже три дня. Она вообще нигде не появлялась. Ни в школе, ни в магазине, ни на улице, ни онлайн. Она закрылась в комнате, изредка выходя оттуда, чтобы помочь в чем-то Медисон или поесть.
Телефон блондинки разрывался от звонков. От друзей, знакомых, Энни, родителей… Она проигнорировала почти все, кроме звонка отца
Флешбэк
Кара лежала на кровати в позе эмбриона, никого к себе не подпуская. Хотелось побыть одной. Она думала, что возненавидит Дженнер, но кроме вселенской обиды и разочарования она ничего к ней не чувствовала… и любви. Черт, после всего того, что брюнетка сделала, после всей той боли, что она ей причинила, Кара все еще любит ее. И от этой любви было больно. Кара злилась на себя из-за этого.
Кара лежала и безразлично смотрела на телефон, звук которого она выключила. Она наблюдала, как ее телефон разрывался от нескончаемых звонков и сообщений. Экран не гас ни на секунду. Она даже начала считать, кто и сколько раз позвонил, но когда она увидела фотографию отца на звонке, в груди все сжалось. Он знает. Семья знает.
Сколько раз он набирал ее номер, чтобы наконец дозвониться до дочери?
Делевинь приняла сидячее положение, прочистила горло и неуверенно, дрожащим пальцем, приняла вызов.
— Да, пап, — она так давно с ним не разговаривала, что услышав его голос, не смогла сдержать улыбки.
— Доченька… — мужчина замолчал. Как только он узнал об интервью, сразу же набрал дочь. Он даже не придумал, что будет говорить, и сейчас не мог подобрать слова. — Ты… Это правда?
Кара сглотнула, подступающий ком в горле.
— Что именно? — девушка горько усмехнулась.
— Интервью это. Все, что сказала девушка — правда? — казалось, голос был спокойным, но Кара была близка с отцом, до ее переезда, да, наверное, и сейчас она с ним близка, поэтому смогла уловить еле заметные нотки волнения в голосе.
Блондинка поймала себя на мысли, что если бы сейчас вместо Чарльза позвонила ее мать, то, с тяжестью на сердце, но она бы проигнорировала ее звонок, как многие другие.
— Ну, отчасти.
— Что именно там правда, а что нет? Кара, солнце мое, ты можешь мне довериться, слышишь? Я никому не скажу, только прошу тебя, расскажи мне все.
Кара с шумом глубоко вдохнула и выдохнула.
— У нас были с ней кое-какие отношения… Не дружеские… — голос подрагивал, но Кара старалась держать себя в руках. — Я не знаю, почему она так сказала, но все было по обоюдному согласию, то есть у нас были романтические отношения… если их можно было так назвать. Мы целовались пару раз, но опять все было по своей воле, ну, по ее. Я не кидалась на нее и… я не преследовала ее… на видео, может, кажется все иначе, но она ответила мне на поцелуй, — не без доли смущения Кара рассказывала отцу все это, но она хотела рассказать ему все. Она нуждалась в его поддержке. И она не боялась его осуждения, насчет ее отношений с девушкой, потому что они не имеют место быть. Кара уже давно подготовила почву для своего каминг-аута перед отцом, заводя разговоры на эту тему, и чувствовала некое облегчение, узнав, что Чарльз не то чтобы одобрял, но относился к этому лояльно. Во всяком случае, как он говорил, это не его дело.
— В последние несколько дней она стала странно себя вести. Избегала меня. Мы с ней не разговаривали уже несколько дней и… — Кара не закончила из-за размышлений. Она вспомнила, что Дженнер начала ее игнорировать из-за ультиматума Болдуин. Потом эта сердцеразрывающая картина на пешеходном переходе… Может, это не ее решение?
— И-и-и, Кара?
— Да, нет, ничего. В общем, я ее не преследовала, — заключила Кара. Как-то полегчало. Она слышала, как на том конце провода мужчина протяжно выдохнул. — Прости, пап.
— За что? — мужчина искренне не понимал, за что извиняется дочь.
— Я опозорила нашу семью и…
— Даже не смей думать об этом, — немного грубо прервал Чарльз. — Здесь нет твоей вины. К тому же мы… Ты можешь подать иск в суд за клевету.
— Нет, пап. Не стоит этого делать.
— Но, Кара, это неправильно. Они оклеветали тебя на всю страну.
— Я понимаю, но я не буду этого делать, пусть это останется на их совести… Я люблю тебя, папочка, — горячая слеза скатилась по щеке блондинки.
— И я тебя люблю, доченька
Они еще долго разговаривали. Чарльз пытался отвлечь Кару разговорами начиная с того, как продвигаются его дела, заканчивая тем, что они ели в прошлое воскресенье пирог, который приготовила мать Кары по новому рецепту. По словам мужчины, он получился довольно вкусным, если брать в учёт, что Пандора не готовила ничего сложнее яичницы уже лет так шесть.
Разговоры действительно отвлекли девушку. Но как только отец отключился, Кара вернулась в реальность. И боль вновь окутала ее.
Конец флэшбека
Медисон вернулась домой в тот же день, когда проходил благотворительный бал, но она не знала, что ее любимая девочка плачет в комнате горькими слезами. Ее, конечно, удивил тот факт, что Сьюки так рано ушла, ведь обычно они сидят до поздней ночи, поедая все, что найдут в холодильнике. Женщина поднялась на второй этаж и подошла к комнате блондинки. За дверью было тихо. Медисон осторожно постучала.
— Кара?
Девушка дернулась. Пытаясь придать своему голосу прежнюю жизнерадостность и беспечность, Кара ответила:
— Да, Медисон? Что-то случилось?
— Нет, я это у тебя хотела спросить. У тебя все хорошо? Со Сьюки? Почему вы так рано разошлись? Вы поссорились? — слишком много вопросов.
— Все хорошо, просто у меня заболела голова. Все в порядке, не волнуйся. Спокойной ночи, — Кара очень надеялась, что Медисон не зайдет в комнату.
И она не зашла. Спросила, выпила ли Кара таблетку от головы, и, услышав положительный ответ, пожелала девушке сладких снов.
Медисон узнала, что случилось только на следующий день, когда об этом начали говорить все, кому не лень. Начиная СМИ и заканчивая соседями. Все были в курсе.
Это было раннее утро. Женщина вставала рано по привычке. Она готовила блондинке завтрак и отправляла ее в школу. То, что она услышала по радио, шокировало ее. Она сначала не поверила, неужели это та милая девушка, что совсем недавно ела вместе с Карой у них в столовой вишневый пирог?
В голове Медисон все сразу встало на свои места. Почему Сьюки так рано ушла, и почему Кара отправилась так рано спать, сославшись на головную боль. Но в тоже время появились другие вопросы. Ей стало больно за свою девочку, которую она полюбила, как свою дочь, с первых минут жизни той. Захотелось обнять ее, прижать к груди и сказать, что все будет хорошо.
На часах было двенадцать дня. Кара до сих пор не спустилась. Медисон сидела на кухне и читала утреннюю прессу, но как только она услышала, как открылась дверь на втором этаже, то сразу же отложила газету и подошла к плите, чтобы приготовить девушке завтрак.
Кара спустилась вниз. Как обычно подошла со спины к женщине, пожелала ей доброго утра и спросила, что на завтрак. И голос был веселый. Медисон бы и ничего не заметила, если бы не знала, что сейчас на самом деле чувствует Кара. Хотя, кто кроме самой Кары знает, что сейчас творится у нее в душе.
Кара сидела на своем месте во главе стола и с наигранной жадностью поедала яичницу. Аппетита не было, но она не хотела строить из себя страдалицу хотя бы при Медисон. По радио заиграла музыка, которая играла каждый раз, когда начинались местные новости. Это была запись утренних новостей. Кара сделала вид, что не заметила, как напряглась и посмотрела на нее женщина, сидящая чуть поодаль, и сердце в предчувствии чего-то нехорошего забилось чуть быстрее.
«Вчера в Лос-Анджелесе прошел ежегодный Благотворительный Бал по сбору средств в различные фонды. Начиная от фондов помощи тяжелобольным детям, заканчивая проектами по поддержке популяции Миссисипской гоферовой лягушки. Все присутствующие звезды, естественно, сделали свой вклад, многие даже просили не озвучивать кто, куда и сколько вложил. Данное мероприятие не обошлось и без традиционной красной дорожки. Знаменитости были одеты просто, но со вкусом. Без эпатажных нарядов. Но не обошлось и без скандалов. Вчера на мероприятии взяли интервью у молодой перспективной в будущем модели, сестры Ким Кардашян — Кендалл Дженнер. Девушку попросили прокомментировать произошедший совсем недавно инцидент в школьном туалете. Девушка ответила, что ее в последнее время преследовала некая Кара Делевинь с неоднозначными намерениями. Не потерпев отказа, девушка продолжила свое преследование. Как позже нам удалось выяснить, Кара Делевинь — дочь известного и влиятельного застройщика Лондона. Да и в целом семья девушки довольно влиятельная и известная. Приближенная к королевской семье. Сама же Кара удалила все свои страницы в социальных сетях, ничего не объяснив. Хотя что тут объяснять.
И к следующим новостям… „
Тот факт, что на нее начали ‚капать‘, вызывал отвращение у Кары. Она держалась, чтобы не посмотреть на Медисон. Краем глаза блондинка видела этот взгляд полный сочувствия. Медленно Кара положила вилку на тарелку, вытерла рот рядом лежащей салфеткой и встала из-за стола, извинившись перед Медисон.
Теперь в добавок к обиде, боли, злости пришла и паника. Она не знала, что делать. Теперь это новость номер один. Сегодня в школу она не пошла, ей просто не хватило смелости. Она бы не выдержала всего того внимания, что обрушилось бы на нее в школе. Эта история еще как минимум неделю будет актуальной и обсуждаемой, а в школе все будут говорить об этом до окончания учебного года.
Кара поднялась в комнату, легла на кровать и, свернувшись калачиком, горько заплакала. Глаза уже щипало от слез, но это их мало останавливало. Даже когда в комнату зашла Медисон, девушка не прекратила плакать. Она даже не шелохнулась.
Женщина молча села на край кровати и тихонько стала гладить бедро блондинки. От этого жеста Делевинь сжалась и закусила нижнюю губу, тихо всхлипывая.
— Тшш, милая, — как могла успокаивала Медисон. — Иди ко мне.
Не раздумывая, Кара поднялась, села рядом с женщиной и уткнулась в плечо. Медисон поцеловала ее в макушку и прижала к себе, поглаживая спину. Она не знала, что сказать, хотя слов, наверное, и не требовалось. Сердце сжималось с каждым всхлипом блондинки.
— За что она так со мной? — горько спросила Кара, не требуя ответа. — Я ведь ей ничего не сделала… ничего. Это не правда, Медисон… Это все не правда, — Делевинь еще сильнее прижалась к женщине и зарыдала в голос.
Медисон не переставала поглаживать спину девушки. Она слегка покачивалась, успокаивая Кару. Хотелось сказать ей, что жизнь на этом не заканчивается, что в ней будет еще много падений и взлетов, и что через пару лет она будет бить себя по лицу, вспоминая, как переживала по этому поводу. Но вместо тысячи слов она повторяла только одну фразу: ‚Все будет хорошо‘.
И вот, спустя три дня, Кара стоит на пороге школы и не решается зайти. Звонок прозвенел десять минут назад, поэтому в здании было тихо. Несмотря на то, что в коридорах никого не было, она никак не решалась войти. Выдохнув и одернув себя, Кара открыла дверь. Охранник никак не отреагировал на позднее появление девушки, и продолжил читать газету. Блондинка быстрым шагом прошла к своему шкафчику, озираясь по сторонам, но никого не было, что немного странно. Всегда кто-нибудь, но сидел в коридоре, прогуливая уроки. Но это даже на руку.
Осталось пройти последнее препятствие — войти в кабинет. Взъерошив волосы и сделав непринужденное лицо, Кара уверенно постучала в дверь.
— Здравствуйте, миссис Гальван, извините за опоздание. Я могу занять свое место? — ровным голосом спросила Делевинь, стараясь не обращать внимание на этот полный сочувствия и презрения (?) взгляд как преподавателя, так и одноклассников. Ах да, они ведь не знают, что это — не правда. Ну и пусть, Кара не собирается ничего никому объяснять.
— Да, конечно, Кара, присаживайся.
Кара села рядом со Сьюки, мимолетно чмокнув ту в щечку, на что кто-то решил пошутить.
— Что, с Дженнер ничего не получилось, теперь на Уотерхаус переключилась? — и противный смех.
Кара резко обернулась на ‚шутника‘ и одарила его гневным взглядом. Парень замолчал и опустил свой взгляд в конспект. Делевинь раздраженно выдохнула и с силой сжала кулак. День будет сложным.
***
— Надеюсь, вы понимаете, почему я вас здесь собрала? — громко и грозно начала директор, стоя на сцене в актовом зале и говоря в микрофон.
В зале собрались все выпускники. Присутствие было обязательным, в противном случае все плохо кончится для учеников. Обычно учителя и директор идут на встречу выпускникам, написав им по окончанию школы положительную характеристику, закрывая глаза на все их косяки.
— До выпускного вечера осталось ВСЕГО две недели. Репетиция идет УЖЕ две недели, и на нее ходит только шестьдесят процентов учеников. Я устала просить вас по-хорошему, чтобы вы соизволили посетить репетицию. Вы все прекрасно понимаете, что этот выпускной значит для школы. Здесь все? — обратилась миссис Макбет к заместителю директору.
— Да, за исключением Бертона, Лоренса — они сбежали. Коллинз в больнице. И Делевинь. Я не знаю, почему, — тихо добавила женщина. Хотя все всё понимали.
— Она не будет присутствовать на выпускном, — откуда-то из зала подала голос Сьюки.
Директор быстро пробежалась глазами по залу, но на секунду ее взгляд остановился на Дженнер. Неодобрительно и разочарованно кивнув, она отвернулась и подошла к столу, на котором лежал список учеников.
— Разберемся, — больше для себя ответила женщина.
Дженнер стало не по себе. Все эти три дня ее одаривают похожими взглядами, что у нее уже выработался иммунитет. Не все, правда. Кто-то встает на ее сторону, защищая и отставая ее позицию бедной жертвы лесбиянки-маньячки. Только они не знают, что сама Кендалл не на своей стороне…
Несколько раз в тот злополучный вечер она порывалась отойти в уборную, чтобы позвонить Каре и все объяснить. Крис пригрозила девушке, что пусть только та попробует, сразу окажется в Техасе. Только девушке было уже плевать, пусть отправляет куда хочет. На самом деле, девушке было не все равно, просто она знала, что Крис не отправит ее никуда. В общем, женщине надоело смотреть, как ее дочь, наплевав на все манеры, отлучается во время разговора в туалет и смотрит постоянно на телефон, поэтому она забрала его и не отдавала до следующего утра.
А на следующее утро Кендалл обнаружила, что Кара удалилась со всех социальных сетей и заблокировала ее номер. Отправить бумажное письмо с извинениями — долго, а заявиться к ней домой ей не хватило смелости. На какой-то момент ей захотелось самой удалиться ото всюду. Бесконечные комментарии, гневные или же, наоборот, с поддержкой, только угнетали. Решив, что поговорит с блондинкой в школе, она оставила свои попытки с ней связаться.
Только Кара не появилась в школе ни на следующий день, ни на второй и даже ни на третий. Кендалл все понимала, но от этого не легче.
И сегодня, когда она увидела ее в коридоре, сердце пропустило удар, а тело бросило в жар. На глаза начали наворачиваться слезы от стыда и сожаления. С поникшей головой, в капюшоне темно-синей толстовки, с небрежно накинутым рюкзаком на одно плечо, Кара плелась по коридору, отрешенно смотря вперед.
Словно почувствовав взгляд брюнетки на себе, Кара повернулась и дернулась, встретившись с карими. С пару секунд они стояли и безмолвно смотрели друг на друга. Не в силах сказать и слова, Дженнер одними губами произнесла: ‚Прости‘. Никак не отреагировав, Кара просто развернулась и пошла дальше, оставив Дженнер стоять одну в коридоре.
‚Давай же, Кендалл, не проеби шанс‘, — мысленно ‚пнула‘ себя брюнетка и кинулась догонять Делевинь.
Кендалл выбежала в холл и начала крутиться вокруг своей оси, глазами ища блондинку, но тщетно. Обернувшись на резкий и громкий хлопок, Кендалл увидела, как Кара зашла за угол коридора, ведущего к пожарной лестнице. Дженнер сразу же побежала за ней.
— Кара, стой! — негромко кричала в спину Делевинь Кендалл, но Кара только прибавляла шаг. — Кара, пожалуйста, дай объяснить! — Кендалл схватила Кару за предплечье, но та быстро выдернула руку.
— Не трогай меня! — сдавлено прорычала Кара, по щекам которой бурным потоком катились слезы. — Не смей даже подходить ко мне, после всего этого, слышишь? Иди на хуй, Дженнер, — больно говорить это блондинке, потому что она любит Дженнер. Больно слышать это брюнетке, потому что она любит Делевинь. И ей хочется, ей очень хочется прокричать эти слова в спину стремительно удаляющейся девушке, ей хочется хоть как-то остановить ее. Но она не может переступить через себя.
‚Гребанная трусиха‘.
Кендалл выдохнула, сморгнула подступающие слезы, одновременно проведя рукой по волосам, и пошла на урок.
— Итак, все разобрались по парам? В начале программы будет вальс. Нам нужно как минимум двадцать пар. Набралось только семь. Поэтому участвовать будут те, кого я назову. Возражения не принимаются.
— А что делать тем, у кого нет пары?
— Найдем, — бесстрастно ответила миссис Макбет, даже не посмотрев в зал. Она что-то отмечала ручкой на списках учеников. — Значит так. Помимо вальса, нам нужны будут пары на конкурс ‚Король и Королева‘ бала. Желающие есть?
Ребята переглядывались между собой, о чем-то шептались. Кто-то уверенно поднял руку, а кто-то наоборот, то поднимал, то опускал. В общем и целом, участвовать в конкурсе согласились только четыре пары.
— Кендалл? — обратилась к брюнетке директор. Дженнер безучастно сидела и задумчиво смотрела в затылок впереди сидящему парню. Миссис Макбет услышали все и посмотрели на брюнетку, в отличие от самой девушки, которая продолжала пялиться на голову парня. Она была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила, что тот парень повернулся к Кендалл и смотрел на нее, вопросительно изогнув бровь.
— Мисс Дженнер, вы с нами? — повторила обращение директор.
— А? Да? Я-я тут, — несколько раз моргнув, приходя в себя, девушка посмотрела на директора.
— Ты не хочешь поучаствовать в конкурсе ‚Король и Королева бала‘?
Дженнер почему-то немного смутилась и тихо, почти не внятно, ответила:
— У меня нет пары, — на секунду в голове Кендалл промелькнула мысль, что, если бы все было по-другому, может быть, она бы пошла на выпускной под руку Карой, но…
— Значит найдем… Гарри? — миссис Макбет внимательно посмотрела на парня, который о чем-то оживленно болтал с другом, и который естественно же не услышал, что к нему обращаются. Женщина устало выдохнула, — Мистер Стайлс, уделите мне секунду вашего внимания.
— Да, простите, — он перевел виноватый взгляд на директора.
— Будешь участвовать в конкурсе ‚Король и Королева бала‘ вместе с Кендалл.
— Эмм, ну, я подумаю, — хрипловато и неуверенно ответил парень.
— Это был не вопрос. Значит так. Завтра репетиция в три часа дня здесь, в актовом зале. Тех, кто не явится, будут ждать серьезные проблемы. Всего доброго, — директор с противным свистом выключила микрофон и скрылась за кулисами.
Ученики все разом встали и, бурно обсуждая выбор пар, покинули зал. Кендалл вышла последней. Джиджи сидела с Зейном на другой стороне и потому вышла через другую дверь. Кендалл не знала, что ей делать. Единственное, что она знала, так это то, что она не хочет идти на выпускной со Стайлсом.
***
Кара уже была дома. Она сидела на кровати и слушала музыку в наушниках, стараясь отвлечься от мыслей о Кендалл. Случай в коридоре все никак не выходил из ее головы.
‚Может, нужно было дать ей шанс все объяснить? Хотя я ей и без того давала много шансов все исправить‘.
Мыслительный процесс остановился, когда в наушниках заиграла песня Jaymes Young — Come Back For Me. Эта песня была в плейлисте блондинки давно, но только сейчас она вслушалась в слова… И в груди что-то неприятно сжималось, и к горлу подступал ком.
There’s a dark room inside of my head
В моей голове есть темная комната,
Developing images I’d rather forget
В которой проявляются картины, что я предпочёл бы забыть.
You laced your tongue with a poison
С твоего языка капает яд,
And it makes me remember
Напоминая обо всех ночах,
Every night I look out my window
Проведенных у окна
Afraid you might return for more
В страхе, что однажды ты вернешься.
I miss your frozen love too much
Мне так не хватает ледяной любви,
And I’d overdose from just a touch
Что я могу взорваться от одного касания.
So, baby don’t come back
Поэтому не возвращайся, милая
Oh, whatever you do
Что бы ты ни делала,
Don’t come back for me
Не возвращайся ко мне.
After all I’ve bled for you
После всего, что ты со мной сотворила,
I can hardly breathe
У меня едва получается дышать.
And one more kiss
Одним поцелуем больше —
Could take my life
И я распрощаюсь с жизнью.
