F.T.P.

Грегори Лестрейд вышел из дома, собираясь пройти несколько кварталов до ближайшего магазина, но неожиданно застыл, поразившись тому, как погода всего за один день стала по-летнему теплой. Он планировал как всегда, подняв капюшон байки, скрыться от пронизывающего ветра, быстро добраться до магазина, взять большую бутыль молока и как можно скорее вернуться домой. Но сейчас выйдя на улицу, детектив-инспектор зажмурился от яркого солнца, которое сегодня разогнало тучи над Лондоном и согревало город своими теплыми лучами. Мимо пробежала группа школьников, весело смеясь, и Лестрейд тоже против воли приподнял уголки губ. Идти на соседнюю улицу в «Теско» не хотелось. Вспомнив о том, что всего в пятнадцати минутах на север располагался другой супермаркет, где можно было найти так любимые Грэгом пончики и яблочный штрудель, инспектор развернулся и бодро зашагал по залитой солнцем улице, улыбаясь в ответ случайным прохожим. Через двадцать минут, стоя возле выхода из магазина с пакетом, в котором лежали две банки Гиннеса, бутылка молока, упаковка пончиков, булочки для бутербродов, пачка ветчины и сыра, а также кусок яблочного пирога, Грэг наблюдал за двумя мальчишками, которые с упорством тянули маму в направлении парка. — Пойдем, я хочу покататься на качелях, полазить по кораблю, — сопел один из мальчишек, со взлохмаченными черными волосами. — А я хочу покормить уток, — сказал более старший ребенок. — Обязательно будем кормить уток. — Да! — обрадовавшись взвизгнул младший, заинтересованный идеей брата. — Пойдем кормить уток! И лебедей! И гусей! Может мы там снова цаплю встретим. Женщина, видимо мать мальчишек, улыбалась, видя такое упорство своих сыновей. — Осторожнее, не стоит так торопиться. Хорошо, покормим птиц, а потом пойдем на детскую площадку. — Ура! — вскрикнул младший из детей и отпустив мамину руку и побежал по тротуару по направлению к парку. Его старший брат тоже засмеялся, и улыбнувшись матери побежал следом. Лестрейд глядя на это почему-то подумал о братьях Холмсах. Интересно, какими они были в детстве? Ведь очевидно, не всегда же столь логичными. Детектив-инспектор вздохнул полной грудью и пошел сам в направлении видневшейся вывески «Старбакс»: если пройти по улице вниз, можно было выйти к Гайд-парку, идеальному месту, для того, чтобы насладиться этим хорошим днем в полной мере. Глядя на бегущих впереди мальчишек, инспектор почувствовал укол сожаления об упущенном времени. Дети имели такие возможности. В их возрасте, он бы с радостью тоже побегал по индейскому поселению и полазил по кораблю на площадке Дианы. Да чего греха таить, если бы у него были дети, он бы был счастлив просто смотреть, как они бы резвились там. Грэг вспомнил, как они с женой прогуливались по Гайд-парку, наблюдая за резвящимися детьми. Ему всегда хотелось ребятишек, но эти планы все откладывались. Стейси говорила, что ее занимает работа, она еще не готова, у нее важный проект, пока не надо. Он не настаивал, надеялся, что нужно подождать еще немного, когда наступит этот день. А потом Шерлок открыл ему глаза на то, что жена ему изменяет. Инспектор помотал головой. Он не хотел сейчас думать ни о бывшей жене, ни о Шерлоке, ни о работе, с которой были связаны почти все мысли о младшем Холмсе. В такой хороший день хотелось только одного. Просто насладиться отдыхом, выкинув из головы все мысли о работе, о дрязгах, проблемах. Работа может подождать всего один день. Мимо проехала серебристая машина, и инспектор, посмотрев по сторонам, быстро перешел дорогу. Деревья парка шумели листвой, и только ступив на аллею возле красной телефонной будки, создавалось впечатление, что моментально даже звук города стал тише. Стал менее заметным. Дети с мамой пошли по дорожке, видимо, направляясь к круглому пруду, а Грегори, сняв байку и перекинув ее через плечо, пошел по направлению к продолговатому озеру. Там было спокойнее и можно было просто посидеть на траве, особо не обращая внимания на себя. По парку прогуливались парочки разных возрастов, мамы с колясками, ходили просто отдыхающие, туристы, решившие немного отвлечься от бешеного темпа города и насладиться красотами одного из красивейших королевских парков. Грэг свернул возле водоема и пошел вдоль уходящей в воду набережной. По дорожкам сновали голуби и воробьи, пытавшиеся отобрать еду, которую люди кидали в воду, чтобы угостить уток и белоснежных лебедей. Почти все лавочки были уже заняты, но Грэг и не стремился расположиться на одной из них. Мальчишки, которых он встретил на выходе из магазина, заразили его странным чувством: хотелось вспомнить молодость, как раньше посидеть на траве напротив Серпентайн. И, хотя он знал, что скорее всего сидение на земле, не добавит ему здоровья — в этот день хотелось делать именно так. Выбрав, наконец, место, Лестрейд кинул на землю свою кофту, а потом опустился на нее, глядя на водную гладь и бликующие расходящиеся на воде круги от проплывавших рыб и водоплавающих птиц. Вытащив из пакета одну из банок Гиннеса, Лестрейд со щелчком быстро открыл ее и сделал глоток. Холодное пиво освежило, и несколько тяжело опустившись в желудок, заставило его непроизвольно вытолкнуть лишний воздух. Как же хорошо. Возле пруда стояла пара с девочкой лет четырех, которая отрывала куски булки, несоизмеримо большие для того, чтобы голубь с легкостью мог их проглотить. Птица тщетно пыталась заглотить хотя бы кусочек от булки, трясла головой, но находилась слишком близко от воды, и хлеб улетел в воду. Там же, лениво подплыв к батону, его съел белый лебедь, чем и вызвал бурный восторг у ребенка и улыбку родителей. Лестрейд поставил банку обратно в пакет: особо светить пивом не хотелось и, положив руки за голову, откинулся на траву. Звуки природы в центре города расслабляли и успокаивали. Разомлев на солнце, Лестрейд лениво лежал, особо не думая ни о чем, находясь в какой-то полудреме. Неожиданно на его лицо упала тень, скрыв солнце: по всей видимости, кто-то стал недалеко от него, заслоняя собою свет. — Гусь! — слишком громко крикнула девочка, и Грэг от неожиданности распахнул глаза и посмотрел на возвышающуюся над ним, кажущуюся чересчур темной фигуру. Рядом, закрывая собой солнце, стоял самый загадочный человек, которого только знал Лестрейд. Бесплатное приложение к вездесущему Шерлоку, его старший брат, Майкрофт Холмс. — Ну, точно, гусь, — ухмыльнувшись сказал Лестрейд, подавляя иррациональное желание встать и одеться, как будто он лежал тут не в джинсах и майке, а как минимум в одних трусах. Майкрофт стоял так, что солнечный свет освещал его сзади и от чего казалось, что его голова была обрамлена красно-оранжевым солнечным ореолом, делавшим его похожим на какое-то божество. Лестрейд напрягся, выдохнул через сжатые зубы и закрыл глаза, надеясь на то, что эти сегодняшние проблемы покинут его, министерская шишка уйдет и не тронет его как минимум до завтра. Но его желание было самым наглым образом проигнорировано. — Добрый день, детектив-инспектор. Не думал, что с вашими проблемами, вы можете позволить себе спать на холодной земле. — Но и не в вашей компетенции говорить это. Тем более, это мой законный выходной. Могу лежать тут, могу… да хоть в Темзе, если мне захочется. — Можете, если вам плевать на вашу жизнь. Хотя, вынужден сказать, мне будет очень жаль, если вы решите уйти из жизни таким банальным способом. Лондонский Скотланд-Ярд потеряет одного из лучших своих сотрудников. Лестрейд удивленно распахнул глаза смотря на темный силуэт. — Это что? Был комплимент? — Отнюдь, это была просто констатация факта, инспектор. — Гусь, гусь! — вновь закричала девочка, хлопая в ладоши. Грэг сел и посмотрел в сторону. На поляне пасся нильский гусь, с радостью съедавший кинутые девочкой кусочки багета. Инспектор перевел взгляд на Майкрофта. — Что вам от меня нужно, мистер Холмс? — Мне надо, чтобы вы передали эти дела Шерлоку. Их направляют в ваш отдел, под ваше начало. Моего брата должно это заинтересовать. Не хочу, чтобы одолевающая его скука снова свела все к банальному передозу. Лестрейд только сейчас заметил папку, которую держал в руках мужчина, и открыто поморщился. Неужели сегодня нельзя было обойтись без напоминаний о работе? — Надо же, вы сегодня без своего любимого зонта. Почему так? И неужели все эти документы настолько важны, что они не могли подождать до завтра? — Плотный график, инспектор. — Настолько плотный график, что он предполагал, что вы лично придете сюда и отдадите эти документы? Вы что, не могли передать их через секретаря? Да, даже через комиссара! Нет, вы просто решили испортить мой отдых. Замечательно, когда Холмсам что-то надо, они не считаются ни с чем. — Прошу прощения, инспектор. Я считал более рациональным самому передать эти документы, тем более я возвращался с разговора с вашим начальством. Вам определенно будет удобнее завезти их моему брату завтра, перед работой. Раскрытие этих дел принесет вам, я уверен, небольшую прибавку к зарплате. — Я промолчу о том, что вы следите за мной. С этим я как-то смирился. Но то, что ради того, чтобы сорвать мой отдых, вы даже прошли пять минут пешком… — Три минуты, если быть точным. А теперь, возьмите документы, и я пойду, — сухо сказал Майкрофт протягивая папку. Лестрейд поднялся на ноги. — А не пойти ли вам с вашими документами и подачками… — Лестрейд посмотрел на поджавшего губы Холмса, стоящего напротив с протянутой рукой, держащей папку. Он не мог понять, что заставило его внезапно оборвать себя на полуслове. Возможно, чересчур резкое движение кадыка собеседника, возможно, что-то в его позе или выражении, но он внезапно подумал, что это все может быть просто предлогом, чтобы увидеться с ним. Да ну, бред какой-то. Зачем Майкрофту. А память тем временем услужливо подкидывала ему новые и новые воспоминания, когда брат Шерлока мог просто послать СМС или секретаря, но приезжал сам. Неожиданно Лестрейд изменил решение. — Хорошо, давайте, свои чертовы бумаги. Но, — остановил он руку Холмса, который попытался передать ему документы, — при одном условии. Вы мне должны. Поэтому вы выполните мою просьбу. — Прошу прощения? — обе брови Майкрофта взметнулись вверх. — Так как вы сорвали мой отдых, вы должны мне его компенсировать. — Каким образом, инспектор? — Майкрофт посмотрел прямо на инспектора, который снова сел на свою кофту и полез в пакет, опустил папку с документами вниз. — Я предпочитаю знать заранее то, о чем меня хотят попросить, чтобы избежать… — Выпейте со мной пива, — Лестрейд достал из пакета вторую, закрытую бутылку Гиннеса и протянул ее удивленному мужчине. — И я не приму никаких отговорок. Вы мне должны, хотя бы за то похищение. — Вы так шутите, инспектор? — Нет. Вы, — он ткнул банкой в сторону джентльмена в выглаженном костюме. — Выпейте со мной пива. Это же такой соблазн, поставить вас в неловкое положение. Лестрейд был уверен, что Майкрофт откажется, сошлется на дела государственной важности, на встречу с королевой, или совещание в министерстве, но тот только посмотрел на часы, вздохнул и как-то странно глянул на Лестрейда. — У меня в запасе есть около пятнадцати минут, если это действительно то, чего вы хотите, детектив-инспектор Лестрейд. — Да, хочу. — Хорошо, — Холмс вздохнул, затем, снял пиджак и, перекинув его через плечо, опустился прямо на газон, даже ничего не подстелив под себя, и сел по-турецки. Это так не вязалось с тем образом, который сложился в голове у инспектора, что глаза Грегори в неверии расширились. — Что вас так удивило, инспектор? — Ничего. Держите, — Лестрейд забрал у соседа папку с документами, положил ее справа на траву, а взамен сунул ему в руку банку пива, предварительно открыв ее. — Просто не ожидал. Уверен, все ваши костюмы стоят не одну мою зарплату, и так запросто сесть на землю… Я ждал, по меньшей мере, скандала. Или просьбы пересесть на скамейку. — Право слово, инспектор, — Майкрофт улыбнулся уголками губ. — Ваше требование, конечно, стало для меня неожиданностью. Но, я все-таки, вполне обычен, несмотря на некоторые особенности, поэтому нет ничего странного в том, что я могу сесть на траву. Хотя, признаться, я этого давно не делал, и не совсем уверен, что это полезно. А пиво. Если таково ваше желание… Хотя я не очень люблю Гиннесс. Мне по душе больше немецкое. В подтверждение этого скромный сотрудник министерства транспорта сделал небольшой глоток из жестянки. Лестрейд смотрел, как дергается кадык мужчины, как он обхватывает ладонью банку, и при этом оттопыривает мизинец, как опускает банку и ставит рядом с собой, прикрывая рот рукой, борясь с отрыжкой. Даже в этих нарочито небрежных жестах сквозила порода, какое-то благородство, изящество. Грэг отвернулся, почувствовав себя абсолютным глупцом, неотесанным деревенщиной и где-то в глубине ощутил зарождающуюся зависть. Ему никогда не удастся вести себя так же. Казалось, надень Холмс джинсы и пошлую молодежную майку, он все равно будет выделяться в толпе: невозможно спрятать короля среди плебеев. Инспектор отпил пива из своей банки. — Мои родители — обычные люди, всю свою жизнь проработавшие на предприятии, — сказал Майкрофт, и видя непонимание, пояснил. — Можно догадаться, о чем вы подумали. С вашей мимикой, что-то скрыть, инспектор, почти невозможно. Грэг на это только хмыкнул. — Значит, ваша семья жила как все обычные люди в небольшом домике, а не в древнем поместье времен Тюдоров? — Помилуйте, инспектор. Какое поместье. Обычный деревенский двухэтажный дом. Мои родители до сих пор там живут. Я, конечно, предлагал им приобрести, как вы выразились, «поместье Тюдоров», но они отказались. Хотя я не могу понять, о чем вы хотели сказать, используя такое описание, ведь это либо готические сооружения, начала 15 века, которые почти все внесены в реестры, либо фахверковые усадьбы [1]. — Ой, да ладно. Я ничего не смыслю в этих архитектурных стилях. Если честно, не знал, что вы в курсе всех этих нюансов. — Министерство транспорта тесно связано с жилищами и архитектурой, инспектор. Это попадает в сферу моих интересов. — Да, а что еще туда попадает? — Много чего, детектив-инспектор. Очень много. Лестрейд сделал большой глоток и вздохнул. — Значит, вы говорите, что вы обычный человек? И детство у вас было вполне обычное? — Конечно, инспектор. Да, не скрою, у меня выдающиеся аналитические способности, но это не отменяет того, что я являюсь обычным человеком. — Отрадно это слышать, мистер Холмс. И чем вы занимались в своем обычном детстве? — Лестрейд посмотрел на прилетевшую черную ворону, которая смотрела на него очень подозрительно. Инспектор вздохнул, залез в пакет, достал оттуда булку, затем немного подумав, ухмыльнулся, взял вторую, вытащил упаковку с ветчиной и сыром, передал одну из булок Майкрофту, на что тот вздернул бровь. — Что вы предлагаете делать? — Можете сделать себе бутерброд, либо покормить птиц, как угодно. Старший Холмс удивленно посмотрел на свежую хрустящую булку у себя в руках и перевел взгляд на инспектора. Лестрейд тем временем разломал свою выпечку напополам, оторвал кусок и кинул его в направлении вороны, которая тут же его схватила. Затем, вытащив из упаковки ломтик ветчины и сыра, положил двойную порцию того и другого на одну из половинок и принялся жевать, запивая пивом. Поймав на себе взгляд серых глаз, он недовольно фыркнул с набитым ртом, и оглядел себя. Его джинсы были обильно присыпаны кусочками батона и белой мукой. Лестрейд запихнул в рот остаток булки и смахнул крошки. Он в очередной раз почувствовал себя неуютно, и попытался неосознанно защититься. — Что? — Интересная майка, детектив-инспектор, — Майкрофт улыбнулся уголками губ и перевел взгляд на пруд. Грэг опустил взгляд на свою застиранную футболку и тихо выругался. Старая домашняя майка, которую он носил просто так, и никогда не надевал на улицу. Он явно был не готов к тому, что он встретит кого-то из знакомых, и что вообще ему придется ее показывать. И замечание Холмса заставило его почувствовать себя крайне неуютно. Надпись на майке «Fuck the police»[2] была крайне двусмысленной. — Черт. Да. Салли подарила на корпоратив два года назад. Посчитали, что это смешно. Если честно, не собирался сегодня никуда выходить. Тем более с кем-то встречаться. Так что, если вам что-то не нравится… — Что вы, детектив-инспектор. Все совершенно нормально. «Да, только звучит крайне двусмысленно, — подумал про себя Лестрейд, доедая бутерброд, запивая его пивом. — Нет, а что, надо было вести себя как девка, собирающаяся выбрасывать мусор, надевать кружевные трусы, на случай встречи с принцем?» Грэг фыркнул от этой мысли и покосился на сидящего Холмса. Тот, казалось, полностью переключил внимание с майки на окружающий парк, аккуратно отломил кусочек батона и кинул его подошедшей утке, которая с жадностью его проглотила, обогнав голубя. — Ну что, — спросил Лестрейд, чтобы окончательно перейти с неудобной темы на что-то более нейтральное. — Мне уже удалось поставить вас в неловкое положение? Уверен, этого вам не приходилось делать целую вечность. Тем более в такой странной компании. — Увы, инспектор. Да, признаюсь, я давно этого не делал, хотя раньше, в детстве, признаться, очень любил. А компания мне совершенно не кажется странной. Хотя, это довольно… необычное требование. Непонятно, правда, каким образом моя компания может компенсировать ваш выходной? — Ваше выражение лица, мистер Холмс, — сказал Лестрейд ухмыляясь. — Оно просто бесценно. Я уверен, что вы не чувствуете себя тут в своей тарелке, и это доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Ваше здоровье. Лестрейд сделал еще один глоток пива и посмотрел на подошедшую к дорожке серую цаплю. Она стояла, высоко подняв шею, и высматривала что-нибудь, что можно было умыкнуть. Грегори собирался дать ей еще кусок батона, но внезапно остановился, достал кусок ветчины и кинул птице. Она проворно его подняла длинным и острым клювом, и проглотила. — Серые цапли хищники, им может не понравиться хлеб в качестве питания, — пояснил он в ответ на незаданный вопрос. — Сомневаюсь, детектив-инспектор, что жирную свиную подкопченную ветчину можно назвать здоровым питанием. Это может принести птице больше вреда, чем пользы. Кусок хлеба мог бы, вероятно, быть съеден или послужить приманкой для ловли рыбы, или же приманкой для мелких птиц, которыми бы цапля с удовольствием пообедала. — Ну спасибо, и это бы испортило настроение детям, и возможно еще мне аппетит. — Вы же работаете с трупами. — Я знаю, что птицы едят других птиц. Но слышать вокруг возмущение, плач детей, ругань родителей. Это все у меня не ассоциируется с приятным отдыхом, мистер Холмс. Совершенно. — Понимаю, инспектор. — Вы есть будете? Майкрофт посмотрел на зажатый в руке почти целый кусок булки и покачал головой. — Нет, благодарю. Я достаточно сытно пообедал. Лестрейд залез в пакет изучая содержимое, разламывая еще одну булку и кладя на нее несколько ломтей сыра и ветчины. — У меня еще есть штрудель и пончики. Холмс посмотрел на Грэга, как-то затравленно глянул на пакет, а затем отвернулся, и оторвав небольшой кусок булки, кинул птицам. — Нет, спасибо. Прозвучало как-то сухо и надтреснуто. Лестрейд удивленно посмотрел на мужчину. — Точно? — Да, но спасибо, — он слегка улыбнулся, смотря на то, как воробьи пытаются утащить кусок батона у голубя. — У меня диета. — Да ну, шутите. У меня жена сидела постоянно на диетах, — Грэг засмеялся, правда смех его быстро стал каким-то натянутым. — Мне жаль, что с вами это произошло, — сказал Холмс. — Да бросьте. Я сам виноват. Сам позволил все так запустить. Любовь слепа, — Лестрейд через силу улыбнулся, захваченный мыслями, а потом тряхнул головой. Еще не хватало сейчас снова начать убиваться по тому, что случилось. Их отношения увяли слишком быстро, потом они просто терпели друг друга. И не стоит о них думать сейчас, в этот день. — Вы часто ходили в парки в детстве? — Мы не жили в городе, инспектор. Возле нас не было детских площадок, мы росли, практически полностью предоставленные сами себе. Хотя рядом с нами был птичник. Правда Шерлок несколько опасался гусей. — Шутите? А что он любил? Из активных игр. Были у него какие-то увлечения. — Шерлок хотел стать… пиратом. — Пиратом? — Грэг рассмеялся, и Майкрофт тоже поднял уголок губ. — Прости, просто не представляю. Я думаю, Шерлоку понравилось бы на площадке Дианы. — Наверное, хотя открыта она была в двухтысячном, поэтому, сомневаюсь, что сейчас бы он оценил ее по достоинству. Грэг, посмотрел на старшего Холмса, а потом, не сдержался и захохотал в голос. Перед его взором встал Шерлок, такой же серьезный, как и сейчас, только уменьшенный до размеров ребенка, в бандане и с повязкой на глазу. — Простите, я просто никак не могу представить, что он был маленьким. Я почему-то представил его реакцию сейчас, — Майкрофт сдержал улыбку и Грэг, наконец, отсмеявшись, проговорил. — Простите. А вы кем хотели стать? Были какие-то особенные планы? — Я… — Майкрофт вздохнул. — Идей было много, но чего-то конкретного не было. Я рано закончил школу, перескочив несколько классов, закончил университет. И я рад, что я теперь тот, кем я являюсь. Лестрейд почувствовал какую-то горечь в голосе собеседника: Майкрофт явно не был нацелен на разговор, а может это тоже была информация под грифом секретно. Поэтому, он попытался перевести тему. — А я вот, хотел стать полицейским, сколько себя помню. И видите, мне это удалось. Наш сосед был полисменом, я с его сыном Полем хотели стать как он. Мой отец с нами не жил, хотя, вы, я уверен, в курсе этого, и я неосознанно переносил образ отца Поля на свое виденье идеального родителя. — Детектив-инспектор, я знаю о вас далеко не все, только то, что содержит ваша краткая биография из Скотланд-ярда. Не более. Значит вы вместе с соседским мальчишкой пошли в полицию? — Нет, — голос Лестрейда сделался глухим. — Мне было тогда 11, когда его отца застрелили. Он больше не хотел быть полицейским, обижался на отца, проклинал его, за то, что бросил. А потом мы переехали в Лондон. Меня это не отпугнуло, наоборот, позволило принять более осмысленное решение. Риск — это та цена, которую приходится платить. Возникла пауза, оба мужчин замолчали, задумавшись о своем. Риск, подумал Грегори, это то, что окружает его постоянно. Прозвучавший сигнал пришедшего на смартфон сообщения заставил инспектора вздрогнуть. Холмс достал из кармана пиджака телефон, посмотрел на только начатую банку пива, и, облизав губы, взглянул на Лестрейда. — Сожалею, но мое время вышло. Извините, детектив-инспектор. — Я все понимаю, — Грэг поднялся следом за вставшим на ноги Майкрофтом и протянул руку для пожатия. — Я и так не ожидал, что вы останетесь. Могу сказать, мне понравилось. Ставить вас в неловкое положение. — Спасибо, детектив-инспектор. Могу сказать, что мне тоже… понравилось. Ставить вас в неловкое положение. Холмс выразительно посмотрел на майку Лестрейда, и тот, не сдержавшись, захохотал. — Один-один, мистер Холмс. Вы, оказывается, не такая надменная сволочь, как мне казалось раньше. Вы даже пиво пить умеете. И прекратите, ради Бога, называть меня детективом-инспектором, мистер Холмс. Грэг в самый раз. — Грэг… Тогда и мне вы можете оказать подобную услугу, зовите меня — Майкрофт. — Без проблем, Майкрофт, — Грэг улыбнулся и глянул на Холмса. Тот развернулся, собираясь уйти. — И вот еще что. В следующий раз, когда у тебя будет время, просто позвони. Не надо придумывать эти идиотские предлоги с делами и прочим. Майкрофт внимательно посмотрел на Лестрейда, а потом улыбнулся краешком губ. — Хорошо, Грегори. Лестрейд какое-то время смотрел вслед уходящему в сторону парковки Холмсу, а потом улыбнулся, достал из пачки последний ломоть подкопченной ветчины и засунул его в рот. Затем снова откинулся на кофту, подставляя лицо солнцу, смотря на колышущуюся листву. Удивительно, но на душе было легко. В первый раз после общения со старшим Холмсом, оно не оставило после себя того тяжелого осадка. Лестрейд осознал, что разговор действительно был приятным. И ему определенно хотелось это повторить. И, пожалуй, майку он менять не будет.