***
Я будто целую вечность ждал Рики в коридоре, уже благородно успев столкнуться с куда-то бегущим парнем. Он даже не извинился за то, что в результате своего забега чуть не сбил меня с ног. Но я решил не вступать в открытую перепалку. После моего изумительного лета сил едва хватало на кислую улыбку. — Эй! — мой единственный нестранный друг слишком сильно хлопнул дверью кабинета химии, из-за чего, я уверен, миссис Сприн едва сдержала тяжелый вздох. Рики не был самым аккуратным человеком на свете. Скорее всего, он был бы в самом конце такого списка, если бы кто-то решился его составлять. Рики поправил лямку старого рюкзака и помахал прямо перед моим носом, будто я был слепой, листком с гордо красующейся отметкой «B». — Смотри! С трудом выбил. — Надеюсь, ты это не в прямом смысле, — ухмыльнулся я. Нужно признать, оценку Рики впервые за все годы, что я его знаю, получил, несомненно, исключительно своими силами. Неужели на него так повлиял тот факт, что это последний год в школы? Я ничего не чувствовал по этому поводу. Разве что желание поскорее перейти к этапу зачисления и переезда в Лондон. — Какие планы после уроков? Мы побрели по оживленному коридору в сторону наших шкафчиков. Рики шёл слева и походил на пародию стены: он отгораживал меня от случайных стычек с нежеланными людьми. Как прекрасно иметь такого друга. — Тренировка, Джейк, только тренировка. И моральная подготовка, — весело ответил Рики едва ли не в рифму. — Ты ведь помнишь, что уже сегодня последний матч сезона? Забыл. Конечно же, я забыл, куда без этого? Но поскольку мой друг вряд ли позволил бы мне прогулять важную для него игру — и не стремился запоминать. Я кивнул и остановился вместе с Рики у выкрашенных в синий цвет шкафчиков, прислонился к ним спиной и вздохнул. — Зачем тренироваться, если вечером игра? Логичней было бы набраться сил. — Сразу видно, кто не шарит, — получил я исчерпывающий ответ и пожал плечами, а Рики продолжил, не глядя меня и роясь в шкафчике. Если посмотреть на свинарник, зажатый между тонкими металлическими стенками, то создавалось ощущение, что у моего приятеля скрытый талант создавать Нарнию. Разве что без снега, королев и львов. Хотя и то не ясно, может быть, они там и поселились среди завала, бог весть когда последний раз разбираемого. — А ты куда собрался? — В смысле, после школы в принципе или сегодня? — Сегодня. О твоих планах на будущее я наслышан. Да и к тому же, у тебя на лице написано желание свалить из этой дыры. Хотел бы я поспорить насчёт определения моего города, но с правдой сложно биться, когда нет даже убедительных аргументов. Оставалось лишь выдавить из себя слабую улыбку, но через мгновение она уже превратилась в добротный зевок. Ночные кошмары стабильно посещали меня несколько раз в неделю, но я стал считать абсолютной нормой сон длиной в четыре, а то и три часа. Не падаю в обморок, не спотыкаюсь о мешки под глазами — значит, сойдет. На самом деле я тайно надеялся, что на новом месте меня оставят кошмарные воспоминания. У меня вообще неплохо получается себе врать в последнее время. — Ты прав, я жду этого, — я не стал увиливать и перевёл ленивый взгляд на здоровяка. — Поэтому и слоняюсь без дела. Мне начало нравится просто бродить по окрестностям. Довольно странно. Раньше я ненавидел здесь практически каждый камень. — Люди меняются. А подростки меняются в два раза быстрее, как говорит моя мама. И… раз уж ты просто бродишь, можешь посмотреть на тренировку, — он не хотел меня видеть на ней. Я совершенно точно знал это, потому что весь прошлый год Рики намеренно отнекивался, не давал мне посмотреть на свою игру, чтобы произвести впечатление на каком-нибудь крупном матче. По правде говоря, произвести впечатление на такого человека, как я, то есть совершенно не увлекающегося американским футболом, было проще простого. Думаю, мой друг этим как-то пользовался, хоть и не намеренно. — Если хочешь, — надавил он на последние слово, давая понять, что моё желание должно быть совершенно обратным. — Нет, не хочу, — не стал его разочаровывать и отвёл взгляд в сторону. Вокруг нас был целый поток лиц, которых я больше никогда не увижу. Лиц, не нужных мне и не запоминающихся, однако я уже начал по ним скучать. Эта странная тоска по чему-то привычному слабо ныла в груди, но игнорировать факт её существования было непросто, вряд ли возможно. Поэтому я лишь мельком рассматривал незнакомцев или тех, с кем когда-то обмолвился парой фраз на каком-нибудь предмете. Интересно, а кто-нибудь чувствует нечто похожее, что и я? Рики предвкушает игру за команду штата, мои знакомые тоже не выглядят сильно опечаленными. Может быть, мы искусно обманываем друг друга, а может, действительно ничего не чувствуем. Нам кажется, что должны, но на деле жадно хотим двигаться дальше. Школа длится слишком долго для какого-то промежуточного этапа в жизни, в конечном итоге кому-то достаточно сложно его пережить. Кому-то, но не мне. Я пытаюсь пережить нормальную жизнь. Это гораздо дольше, чем любое учебное заведение. Рики что-то говорил, улыбаясь своей неровной улыбкой. Выгребал залежи чего-то в рюкзак и действительно пытался донести до меня какую-то информацию, но я задумался. Опять. Такое случается не в первый раз за несколько недель. Даже родители заметили, насколько я стал рассеянным и неуклюжим. Их беспокойство было понятно, однако больше никто не осмеливался говорить о психиатрах. Плачевный опыт, возможно, немного отрезвил моих родственников. Неизвестно только, надолго ли, потому что в профессиональной помощи я нуждался. К моему несчастью, на свете, должно быть, ещё не было странных психиатров или психологов. Странных в силу способностей, а не поведения. Потому что последних как раз-таки этому миру хватало с головой. — Джейкоб, ты меня слушаешь? Его голос ворвался в мой задумчивый мир так вероломно, что я даже вздрогнул и быстро закивал, лишь бы не вызвать подозрений. Иногда я бываю наивным. — Да, конечно. — Тогда почему всё ещё не подошёл к тому парню? Я уставился на него с искренним непониманием. К тому парню? Как много я упустил из-за минутной задумчивости? — Ты о ком? — осторожно спросил я. — Слушал он, — недовольно буркнул Рики и резко закрыл шкафчик. Позади него от неожиданного громкого лязга вздрогнула девушка. Кажется, когда-то я сидел с ней на английском и даже пытался пригласить в кино. После моего предложения и последующей болезненной встречей с её парнем мы не общались. Пикеринг грубо схватил меня за плечи и развернул. — Видишь вон того сопляка в белой рубашке у кабинета английского? Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться, и тогда я увидел своего тайного наблюдателя. Острый интерес Оззи первым заметил Рики недели две назад и сообщил мне об этом, только когда понял, что я безнадёжно невнимательный. Робкий парниша был новичком, и довольно удивительно, что хулиганы обходили его стороной. Должен признаться, я немного завидовал этому маленькому светловолосому затворнику. Он не привлекал ничьё внимание, был в абсолютном одиночестве. Именно об этом я начал мечтать с самого первого дня в выпускной классе. Кто бы мне это ещё позволил. — Опять он, — равнодушно произнёс я. — И что? Пусть любуется. Я не собираюсь заводить новых друзей в последний год. — А может, он и дружбы не хочет, — гаденько хохотнул Рики. — Фу! — я обернулся и легко пихнул его. Вряд ли бы у меня получилось толкнуть такого здоровяка по-другому. — Я не из таких, чтобы ты знал. — Ну да, ну да, — продолжал грязно усмехаться Рики. — Может, у вас там детектор есть внутренний, который ищет таких же. Вот его, — он указал на Оззи, который уже понял свою оплошность и делал вид, будто читает конспекты. Его щёки пылали лучше, чем Рим в своё время, — сработал на тебя. — Заткнись уже. Я задел его плечо, хотя это должно было, по моим планам, хотя бы заставить его отступить назад. Ничего подобного, конечно, не произошло, поэтому Рики остался стоять позади меня, бурча под нос что-то среднее между «обиженка» или «тоже мне важная шишка». Людской поток стремительно поглотил меня и понёс в сторону выхода, к заветному свежему воздуху. В школе всё ещё не отремонтировали проклятые кондиционеры, а осень выдалась на редкость жаркой. Должен заметить, что это не мешало Оззи приходить с утра в толстовке. Я заметил это, потому что часто первый урок у нас проходил в одном классе и он всегда садился на несколько парт позади меня. Странный тайный наблюдатель, скажу я вам. Даже по моим меркам. Но я не заморачивался по этому поводу, ведь у каждого свои тараканы. Кто-то школьник обычного телосложения, постоянно смотрящий за одним человеком, кто-то странный подросток, управляющий пустотами и ещё много непохожих друг на друга людей, замкнутых в себе. Громкий визг телефона вовремя спас меня от спотыкания о мелкий камень. Я свернул в сторону пустой скамейки, на которую скинул рюкзак, а сам сел рядом. — Да, мам? — понятия не имел, что ей может понадобиться от меня сейчас. Тем более, когда она уже несколько дней как уехала к своей подруги на новоселье. Мы с отцом не были приглашены в силу своей приближенности отнюдь не к аристократам. Конечно, это моя версия. Мамина звучит покрасивее и не так обидно. — Привет, дорогой! — судя по всему, она была оптимистично настроена, и отчего-то у меня настроение резко понизилось. Не к добру это. — Как дела? Давай сразу к делу. Через три дня у нас званный ужин, ты ведь помнишь? Такое очень сложно забыть. Ежегодное сборище людей, которых я обязан называть семьёй в силу кровных уз. Но ни один из них не был мне так близок хотя бы наполовину, как вторая, странная семья. Я разочарованно вздохнул. — Поэтому собирайся и подъезжай к «Cornery». Через полчаса я буду уже там. О нет. Она задумала купить мне очередной костюм. Более того, это означало пытку на два часа при лучшем раскладе. А такое большая редкость, когда речь идёт о моей педантичной матери. Как же сильно хотелось поспорить с ней, пытаясь вразумить тем, что у меня десятки костюмов, что мне не нужно ещё больше дорогих тряпок, но она была за рулём, а это грозило мне позорным заездом мамы в школу. Нет, лучше промолчать. — Конечно, мам, — в моём голосе слышалось несглаженное смирение, но ей было плевать. — Увидимся там. — И да, Джейкоб! Я уже почти сбросил вызов, как вдруг услышал отчего-то показавшийся мне неестественным мягкий тон: — Приходи один, дорогой.***
Не знаю, сколько я топтался у магазина, но несколько раз ко мне подходил охранник, смеряя меня самым недоброжелательным и внимательным взглядом. На мои реплики о том, что я всего лишь жду мать, грозный мужчина поправлял бейджик, что-то хмыкал себе под нос и уходил. На третий раз такого осведомления, чего тут без дела топчется какой-то сопляк, он ушёл, пробормотав, насколько зажрались нынче подростки. Хотел бы я сказать ему, что это не моя вина, но, можно подумать, охранник интересовался моей жизнью. Я проводил его равнодушным взглядом и снова повернулся к парковке. Конечно, моя мать любила опаздывать минут так на десять или пятнадцать. Именно поэтому в отведённые мне минуты уединения я прятался под козырьком «Cornery» и смиренно ждал. Но пятнадцать минут переросли в двадцать пять, а последние клиенты отъехали с парковки, оставляя мою машину в гордом одиночестве. Становилось как минимум некомфортно. Я оглянулся, мельком окидывая витрины с «кусающимися» цены. Надеюсь, мама не вздумает напялить на меня галстук-бабочку. После того раздражающего банта Каула я ещё долго буду избегать чего-то подобного. Хотя и так особо не любил и был поклонником свободных футболок. В них намного удобней убегать от внезапной угрозы. Подождав ещё немного, я решительно полез за телефоном. Моё время — непозволительная роскошь, чтобы ещё и ждать приближающийся кары в виде мерки костюмов. Матери такое вряд ли объяснить, однако даже для неё заставлять ждать полчаса уже слишком. — Ну давай же, — обратился я к гудкам вполголоса, будто мог заставить абонента быстрее взять трубку. Очередная пустая минута моей жизни ушла в никуда. И последующие тоже, пока я пытался набрать маму и оставался без ответа. — Прекрасно, — фыркнул я и обречённо вздохнул. Такое в моей практике было впервые. Впрочем, за прошедшее время многое было для меня впервые. Именно благодаря этому лету обычная жизнь приобрела серость, лишь изредка бросающуюся в глаза ярким оттенком посреди бесконечно отвратительного однотонного моря. Но сейчас была жаркая осень, а я стоял в нескольких метрах от раздвижных дверей «Cornery». Мог бы и уехать, рискнув своей шкурой в случае, если мама всё же приедет сюда и не встретит излюбленного сына в магазине, однако жить мне ещё хотелось. Поэтому для себя я решил подождать еще максимум полчаса и только потом стремительно уносить ноги домой. Меньше всего на свете хотелось тратить близящийся к вечеру день на роль некого экспоната для охранника, который не сводил с меня глаз. По правде говоря, это начинало ужасно раздражать. Безусловно, его можно понять, но разве я похож на грабителя? У меня на лице написано, что максимум моих возможностей в преступлениях — это украсть ручку со стола учителя. Да уж, по мне точно ни за что не угадать, чем я занимался два месяца назад. Невольно перед глазами всплыли воспоминания будто давно минувших дней. Словно я ещё вчера привязался к своей первой пустоте и бессовестно отдал её на пытки ради того, чтобы уничтожить Каула. Цель того стоило, однако иногда я всё же сочувствовал несчастной пустоте намного больше, чем нужно было. Эмма так внятно и не ответила, что с ней сделали. Да и знать я не хотел. Иногда лучше прошлому оставаться на своём законном месте — в недрах воспоминаний, хотя в самые отчаянные моменты ощущения одиночества, мысли закрадывались в мою голову, наталкивая на не самые лучшие желания. Я был не против на сутки вернуться в тот переполох, что стал царить вокруг меня, когда мы с Рики наведались к моему дедушки. Нет, не в тот самый момент. Я бы хотел заново пережить знакомство со странными. Если уж и быть до конца честным с самим собой, то даже плен у тварей-фашистов казался предпочтительней повседневности. С такими мыслями пора в психушку, однако я не для того пытался её избежать, чтобы прийти самому. Хаос моей новой жизни так внезапно обрушился на хрупкий мир абсолютно нормального подростка, что я даже не успел сориентироваться, как действительно было лучше. Старый Джейкоб оказался приспособлен к нормальной реальности, но Новый внутри меня никуда не делся и требовал глотка воздуха. Хотел бы я стать охотником на тварей и пустоты в ближайшем будущем. Мисс Сапсан велела мне забыть об этом на ближайший год и постараться отдохнуть. Это у меня совершенно не получалось. Пятый вызов снова закончился голосовой почтой, и я тихо выругался, но не прошло и минуты, как вдруг телефон взвизгнул и завибрировал. На экране высветился номер отца, что меня немного озадачило и насторожило. — Да? — Джейкоб! Слава богу, — у него на фоне шумела стая птиц, так что его беспокойство в голосе не могло не показаться странным. Папа слишком сильно любит пернатых, чтобы наедине с ними думать о чём-то ещё. — Где твоя мать? — Ну, она скоро должна приехать, — медленно ответил я и снова окинул взглядом парковку, находившуюся в состоянии безмятежного покоя. Даже охранник куда-то ушёл. — А что? — Она не берёт телефон уже несколько часов! — шум прибоя невольно напомнил мне удары волн о скалы на острове Уэльс, и снова я на мгновение выпал из реальности, позволяя серым, холодным ветрам унести себя непозволительно далеко. Всё бы отдал, чтобы снова пройтись по тому месту, снова войти в дом мисс Сапсан. Увидеть Эмму и… — Джейкоб, ты меня слушаешь? Ты тоже был недоступен! — А? — я быстро моргнул, в результате чего практически вернулся в настоящий мир. — Пап, может, у тебя просто плохая связь? Я и сейчас слышу только через раз. Отойди от птиц. Стоило догадаться, что эта просьба сродни внезапному желанию миллиардера пожертвовать все свои деньги на благотворительность. — Так значит, ты с ней говорил? Когда? Она ничего не просила мне передать? — Полчаса назад. И, нет, ничего не просила. Но… — Джейкоб, скажи ей, что я волнуюсь, — совсем близко послышался чей-то клич. — А теперь отбой. Несодержательный разговор оборвался слишком неожиданно, в результате чего я простоял несколько секунд, продолжая держать телефон у уха. Моя нормальная семья всё больше смахивала на странных, хоть и без способностей. Интересно, с чего вдруг отец так рано решил обеспокоиться о местонахождении своей жены? Обычно он пропадал со своими птицами, только к вечеру вспоминая о семье. Что сподвигло предаться осознанию наличия в штатах сына и жены, не было ясно. На самом деле, я начинал волноваться и поэтому нервно оглядываться. Клянусь, если ко мне ещё один раз подойдёт охранник — выскажу ему всё, что успел придумать за полчаса свободного времени. А пока выдумывал новые обидные фразы, за которые можно было получить, позвонил маме ещё раз, в очередной раз оставшись без ответа. Нагретый воздух внезапно стал едва ли не душить меня своими рваными порывами, хотя на теле была лишь лёгкая футболка. Это совершенно не к добру. Поскольку заработать перегрев мне хотелось ещё меньше, чем покупать костюм или ждать маму, я решил наконец зайти внутрь дорого магазина. Плавно закрывшиеся раздвижные двери погрузили меня в чрезмерно прохладную атмосферу, что сейчас для маленького города во Флориде было чрезвычайной редкостью. Жара в этом сезоне решила отыграться на людях по полной. Странно, что никто не кинулся ко мне с фальшивой, широкой улыбкой приветствовать постоянного клиента. Действительно удивительно. Я окинул быстрым, ни за что не цепляющимся взглядом доступную зону видимости и зашагал вперёд. Ряды дорогих костюмов пугающе пустовали. Они явно хотели, чтобы их надел какой-нибудь самодовольный парень, но нигде не было слышно чужих шагов. Я будто оказался в абсолютно пустом магазине, что, разумеется, не могло быть реальностью. Пройдя до кассы и проведя там несколько минут в томительном ожидании, я вынужденно усомнился в своих мыслях. — Есть кто-нибудь? — отчётливо спросил я, всматриваясь в окружающее пространство. Наверное, у них обед, а табличку повесить забыли, нелепо оправдал я противоестественную для этого места тишину. — Эй, есть кто живой? Или только охранник на улице? — вопрос ушёл вглубь магазина, но ответа так и не прозвучало. Хмыкнув, я полез за телефоном. Не хотелось оставаться совершенно одному посреди одежды, готовой буквально закусать мои относительно дешёвые шмотки. Да здесь один галстук стоит как мои брюки! Я решил испытать судьбу снова и позвонить маме, хотя на парковке всё ещё красовался мой единственный автомобиль. Уже было приготовившись слушать знакомые гудки, я чуть не выронил телефон, когда где-то в зале раздался звонок. Благодаря небольшому эху он будто разносился отовсюду, окружая. Всего лишь первое сильное впечатление. Минуту я тупо слушал как разрывается на части чей-то смартфон, а потом вызов завершился, оставляя меня наедине с бурчащим кондиционером. — Какое совпадение… — прошептал я, оглядываясь уже с явно подступающим страхом. У меня был опыт, и поэтому брать над ним контроль я умел, но должен признаться — ситуация напоминала слишком жуткий фильм. Я опять набрал маму, и вновь зазвонил чей-то телефон. Это было даже не забавно. По телу пробежали мурашки, а пульс резко подскочил, хотя я и пытался взять себя в руки. Просто совпадение. Не больше. И третий раз тоже. — Мам? — наконец нерешительно позвал её и медленно шагнул вперёд. — Есть тут кто? Совершенно не смешно, знаете ли. Можно подумать, мне кто-то ответил. Но несмотря на здравый смысл, я продолжал решительно идти вперёд, подстраиваясь под сценарий бюджетного фильма ужасов. Не то, чтобы вокруг было темно. Нет, всё было не так плохо, но жутковатая атмосфера в тишине и осознание того, что мамин телефон, вероятно, в кармане одного из костюмов — тоже не лучшее сочетание. Довольно быстро мне надоело выглядеть как испуганный мальчишка. Ещё совсем недавно я тщетно врал себе, что не боюсь, когда шёл в самое сердце логова тварей. Неужели имею право дрожать перед обычным магазином? Да, имею, потому что это грёбаный магазин и где-то в нём звонит телефон моей матери, которая не могла приехать сюда незаметно. — Ну, в общем, — я нервно кашлянул и отступил, ругая себя, что так поздно послушался здравый смысл. — Я пойду. Кто бы тут меня не слышал. Не успел я развернуться, как рядом с кассой скользнула быстрая и юркая тень. Она-то и заставила меня замереть на месте от секундного ступора, который так и не перерос в крик инстинкта самосохранения. Через мгновение незнакомец вынырнул уже из-за угла и резко толкнул меня в бок с такой силой, что я безвольно рухнул на пол, успев только громко выдохнуть. Встреча с плитами не понравилась не только моим ребрам, но и голове, не удержавшийся от краткого поцелуя с холодным мрамором. Перед глазами мир принял нечёткие очертания, будто мне вставили чьи-то чужие линзы с большим минусом, только в придачу к этому ещё и ударили по виску. В голове что-то кротко щёлкнуло, и боль лениво разлилась спазмами по телу. Нужно было подниматься, но эта мысль ворвалась в сознание сквозь помутнение с трудом и опоздала. Кто-то дёрнул меня за ноги, уволакивая от окон во всю стену туда, где уже никто бы не заметил расправы над несчастным подростком. И вряд ли бы кто услышал мои крики, конечно, если бы они ещё были способны вырваться из пересохшего горла. Я тщетно пытался зацепиться пальцами за скользкий пол, но ничего толкового не выходило. Меня по-прежнему тащили всё дальше и дальше, и внезапный ужас охватил с головой, бережно обнимая растерянный разум. Столь неожиданное осознание происходящего заставило меня резко двинуть ногой, пытаясь наугад ударить незнакомца. Пятка угодила куда-то в локоть, иначе бы я не оказался так легко на свободе. Незнакомец выругался и зашипел от боли, выпуская меня, позволяя мне получить шанс на рывок, который я уже не упустил. В моей голове раздавался чёткий гул, пульсировала в висках кровь, а в придачу ко всему перед глазами всё ещё плавала размытая картина. Это не помешало мне подняться. Невероятные усилия пришлось приложить и для того, чтобы помчаться вперёд, стараясь не воссоединиться с мрамором снова. Пускай пол ходил ходуном, пускай мои движения напоминали попытки пьяного сбежать от вымышленной угрозы, главное, что я вырваться. Ещё повезло, что меня оттащили не так далеко. Стеклянные двери разъехались в стороны, позволяя жаркому воздуху хлынуть в прохладное помещение «Cornery». От этого мне стало только хуже, но я не остановился, любой ценой желая выбраться из опасной зоны. Я покачнулся, едва ли не рухнув на раскалённый асфальт, но сумел вовремя схватиться за фонарный столб, который и стиснул в объятиях. Что произошло? Какого чёрта это было? Вопросы пытались найти разумные объяснения, однако элементарное помутнение и боль не позволяли им сделать этого. Я всматривался в одну точку вдали без всяких мыслей, пока бешено бившееся сердце отстукивало свой ритм и пыталось прийти в норму. Оглядываться мне не то, что не хотелось, даже не представлялось возможным. В голову резко ударила новая боль, будто её подстегнула на это жара, и я тихо застонал, немного сползая вниз. Вдруг откуда-то до меня донёсся странный, знакомый, но приглушённый звук. Он был неестественный, будто из телевизора, но продолжал нарастать, а через несколько минут глаза смогли различить приближающиеся сине-красные огни. Потребовалась неприлично много времени, прежде чем до моего обескураженного мозга дошло, кому могут принадлежать сирена и мигалки. Я болезненно прикрыл глаза, собираясь с остатками сил. Нужно сказать им, что там опасно. Но я не мог даже думать. — Стоять на месте! — раздался командный тон, и хлопнула дверь машины. — Поднимите руки! — Оф… Офицер, — наконец выдавил из себя я с нескрываемым облегчением. Пришлось немного развернуться, чтобы указать на магазин, и покрепче ухватиться за столб, лишь бы не упасть. — Там кто-то есть. Он… он пытался схватить меня! Копу было абсолютно плевать, но я этого не понял. Мир превратился в замедленный театр, в котором я совершенно заблудился. И именно в этот момент щёлкнули наручники. — Вы имеете право молчать, всё, что вы скажете, будет использовано против вас в суде. Мой тихий выдох — весьма исчерпывающая реакция.