Фейерверк

Тёмное ночное небо разрезали яркие краски. Красный, жёлтый, зелёный, голубой. Это очень красиво. И бывает не так часто, отчего эти моменты ещё более романтичны и ценны. Только очень грустно, когда ты этого не видишь. Не потому, что пропустил весь фестиваль, оставшись дома, а потому, что ты просто не можешь этого видеть. Грустно. Только в этом не так легко признаться. Даже себе. - Шинске-сама, пойдёмте скорее к храму, там… - девушка запинается на полуслове. - Да, оттуда вид лучше, - спокойно соглашается её спутник и делает достаточно уверенные шаги. Девушка чувствует себя несколько неуютно. Она неуверенно берёт под руку своего собеседника и ведёт его по лестнице. Казалось бы, что такого? Они всего-то хотят насладиться представлением, только… Только вот Такасуги не сможет ничего увидеть, и Матако не хотела ему об этом напоминать. Уже около полугода прошло с того момента, как он утратил эту способность. - Матако, - будучи на месте, подаёт голос Шинске, - если ты будешь так напряжена, не получишь никакого удовольствия. - Н-но… - Забудь. Мне достаточно слышать хлопки, - уверил мужчина, опускаясь на скамью. Киджима хотела сесть рядом, но внезапно её схватили за запястье. Она не успела испугаться, как услышала голос своего командующего: - Мы так торопились, что прошли мимо палатки с данго. Не могла бы ты сходить? - А как же Вы? – обеспокоенно проговаривает блондинка практически сразу, как затихает Шинске. - Я подожду здесь, - убедительно отвечает тот. – Пожалуйста, сходи. Девушка хотела возразить и уверить, что с места без самого Такасуги не сдвинется, но уловила в выражении его лица что-то такое, чего не могла объяснить, но что заставило её повиноваться. Тихонько вздохнув, она просит чуть-чуть её подождать, разворачивается и быстро удаляется. Шинске, дождавшись, пока звуки её шагов исчезнут, странновато улыбнулся и откинул голову назад. - Ну? – начал он. – И ты так и будешь там стоять? Давай, иди сюда уже. Ответом ему была лишь тишина. Такасуги нахмурился и опустил голову. - Это невежливо, - продолжил он. – Следить за кем-то и даже не поздороваться, когда тебя нашли. Убегать так скоро тоже нехорошо. Я неплохо слышу, как шуршат листья. А сейчас под твоей ногой так предательски хрустнула ветка. Будь осторожнее и не торопись. Каждое его слово было правдой. Потребовалась секунда, чтобы услышать шуршание раздвигающихся ветвей. Ещё пару секунд и позади брюнета возник мужской образ. - Так лучше, - вновь откидывая голову и чётко видя в своём воображении лицо своего «преследователя», Шинске улыбнулся. – Здравствуй, Оборо… На его плечи легли чужие ладони. - Я вовсе не следил. Я здесь ждал совершенно другого человека, - отвечал второй, стараясь избежать прямого взгляда в глаз Такасуги. Пусть он не видел, но отчего-то складывалось ощущение, что, может и не способный смотреть на внешнюю оболочку, он зрит в саму душу. Но не только от этого пробирала дрожь. Сам вид некогда изумрудного глаза, теперь затянутый белой пеленой, наводил какой-то непонятный ужас. И, казалось бы, чего только Оборо уже не видел в своей жизни?.. - Конечно, вы договорились встретиться в кустах, ясно-ясно, - усмехнулся Шинске, опираясь о сзади стоящего блондина. – Или ты решил спрятаться от нас? – он выдержал небольшую паузу, в ходе которой его собеседник только хотел открыть рот, но тут же продолжил: - Так мог бы сразу уходить… Оборо вздохнул, не желая ни спорить, ни что-либо отвечать вообще. Он знал: это бесполезно. - Как давно мы не виделись? – понимая, что предыдущая тема себя исчерпала, Шинске решил продолжить разговор другой. - Какая ирония… - Не лучшая шутка. - Месяца три не пересекались. А если говорить о твоём зрении, то значительно больше. - Приятно, что ты не боишься меня этим ранить. - А разве тебе так противна эта тема? – удивился Оборо. - Вовсе нет… - покачал головой Такасуги. – Просто я привык, что Матако постоянно беспокоится об этом и старается лишний раз не напоминать. Кстати, она скоро вернётся… Блондин молчал, пытаясь разобраться с собственными мыслями, накопившимися за эти три месяца разлуки и только пару минут, проведённых вместе, наедине. - Оборо, - он чувствует, как на его руку ложится чужая и крепко сжимает, - пожалуйста, не уходи… Эта просьба врезается в сознание мужчины, он не способен сдвинуться с места и замирает, на пару секунд забывая дышать. Такасуги тоже остаётся недвижим. Его лицо серьёзно, не выражает и тени насмешки. Его просьба искренняя. - Шинске-сама! Что такое? – чуть не споткнувшись о последнюю ступень, к ним стремительно приближается Матако. Она не успевает выхватить оружие и начать пальбу, как уже была остановлена спокойным жестом Такасуги. - Шинске-сама… - девушка роняет тарелочку с данго, не сумев ни удержать её, ни вовремя подхватить. Ей сложно смириться с тем, что рядом с командующим находится посторонний. Она слишком тревожится. - Будь осторожней, - советует Шинске и поднимается на ноги, не отпуская руки Оборо. – А теперь пойдёмте. Тут больше нет ничего интересного. Он ничего не объясняет, никого не спрашивает, а просто тянет за собой блондина в сторону спуска. Оборо, обеспокоившись, чуть тормозит его. Матако ничего не остаётся, и она следует за ними. Небо ещё разрезают яркие цвета. Люди улыбаются и веселятся. Праздник продолжается ровно до тех пор, пока небо не тронут первые лучи рассвета. - Сколько воспоминаний… - осматриваясь по сторонам, замечает Оборо. Брюнет, ничего не отвечая, опускается на скамейку и поднимает голову к небу. - В этом году мы пришли раньше. Сколько ещё до начала? - Минут двадцать, - пожимает плечами блондин. Шинске вздыхает и поворачивает голову сначала в одну сторону, потом в другую. - Ты так сильно этого ждёшь… - негромко говорит светловолосый мужчина. – Знаешь, мне жаль, что всё так получается… - Твоей вины в моей болезни нет, так что и жалеть тебе не о чем, - спокойно отзывается Такасуги, потянув Оборо за рукав юкаты и приглашая присесть. Тот соглашается с предложением и садится рядом. - Мне следовало уже давно просто взять и увести тебя с собой… - усмехается Шинске. – Только так мне удалось провести с тобой столько времени вместе с самыми короткими перерывами. Повисла тишина. Только спустя несколько минут её нарушил сам же Такасуги: - Ты на меня ни за что не злишься?.. – в его голосе можно было уловить нотку грусти. - К чему такие вопросы? – изумился Оборо. - Просто… - покачал головой брюнет. – Знаешь, ты ведь можешь и неосознанно на меня обижаться. За любой пустяк. Подумай об этом хорошенько и ответь. Его спутник ничего не отвечал свыше двух минут. - Вот как, - слабо улыбается Такасуги и протягивает руку к блондинистой макушке, чуть ероша волосы. – Тогда прости. За навязчивость. Оборо не узнавал его. Тревога и беспокойство охватили мужчину от всей этой картины. - Прошло минут десять? – уточняет Шинске и, не дожидаясь ответа, продолжает: - Сходи, пожалуйста, за данго, а то мы снова забыли… - И оставить тебя одного? – Оборо хмыкнул. - А что не так? – наигранно удивился брюнет, повернув голову в сторону собеседника. – Я ведь никуда не сбегу, - он усмехнулся. – Иди, не беспокойся об этом. Я буду ждать тут. Он улыбался. Так чисто и искренне, как будто бы вернулся в детство. Это ещё больше настораживало и щекотало нервы. Оборо взял руку Такасуги, несильно сжимая её. - Хорошо, но обещай, - настойчиво проговорил он. - Ты слишком обеспокоен… - Обещай, - перебивая, повторил блондин. - Оборо… - Обещай! Шинске повернул голову в другую сторону, пытаясь объяснить себе поведение собеседника. Тот же выпустил руку Такасуги, вздыхая, и опустил голову. - Можешь быть спокойным. Я обещаю, - сдался брюнет. Обещание, не подкреплённое ничем. Просто слова. Но уже от них становилось спокойнее и легче. Оборо поднялся и всё же направился вниз. - Прости, - спустя минуту прошептал Шинске, разжимая сложенный указательным и средним пальцами крестик, спрятанный в рукаве его юкаты. Он поднялся со скамейки и сделал пару шагов вперёд, к деревьям и кустам. Тёмное ночное небо налилось яркими красками. Особенно выделялся красный. «Что? Уже началось? Надо торопиться», - пронеслось в голове Оборо, когда он поднял взгляд на небо, услышав хлопки. - Опаздываешь… - хрипло заметил Шинске. Он пошатнулся, его ноги подкосились. - Ты должен был прийти год назад, помнишь?.. – его перебивает кашель. На губах виднеется кровь. Она же выливается из раны, течёт по лезвию и капает на вымощенную камнем площадку. Катана вогнана точно меж лёгких, незначительно затрагивая левое. - Почему?.. Ты ведь был здесь тогда… Убийца стиснул зубы. Он не хотел отвечать. Чуть опустив голову, так, чтобы его белые волосы скрыли глаза, он перехватывает рукоять. На секунду в его действиях показалось сомнение. - Знаешь… - Шинске вновь мучает кашель. – Я… благодарен тебе,… Гинтоки… Кровь стекала вниз по телу, впитывалась в ткань одежды, мерно струилась по холодному металлу. Резкое движение, лезвие вытащено, а Шинске падает на землю. Он не стремится встать или зажать рану рукой. - Ты ведь не оставишь всё так? Это совсем не то, чего бы я хотел… - Знаю… - негромко отвечает Саката. Он держит оружие опущенным, не собирается стряхнуть кровь, позволяя ей стечь самой, видимо, тем самым стараясь отсрочить неминуемое. - Так не заставляй меня ждать, - улыбаясь, как в прежние времена, Такасуги закрывает глаз. – Тебе… тоже надо… торопиться… Гинтоки опускает взгляд на катану, после смотрит на Шинске. - Да чтоб я ещё хоть раз кому-нибудь что-нибудь пообещал, - качает головой кучерявый, занося оружие. – Тогда я опоздал, проспав, а когда пришёл у тебя уже было занятие поинтереснее смерти… - Вот… как… - со стороны Такасуги послышался лёгкий смешок. В небе раздался очередной хлопок, и по всему пространству рассыпался ярко-красный цвет. Шинске чуть дёрнулся. Он не издал ни единого звука. - Вот и всё… - одними губами прошептал Гинтоки, вынимая лезвие из пронзённого сердца бывшего товарища. Он разворачивается, резким движением стряхивает кровь с катаны и замирает, слыша поспешные шаги. Оборо бросил очередь и со всех ног бросился к храму. Только это было слишком поздно. - Такасуги… - падая на колени возле тела Шинске, он касается его груди, отдёргивает трясущуюся руку, смотрит и не верит. Другой бы кинулся на не спешащего скрыться убийцу, пытаясь мстить. Но Оборо не видел такого варианта для себя. - Тогда он ждал здесь вовсе не тебя, - не оборачиваясь, негромко говорит Гинтоки. - И вся эта история с данго… - Условный сигнал… - Гин кивнул. Оборо ничего не ответил. Он смотрел на мёртвого Шинске, отчего его пробирала необъяснимая дрожь. Саката обернулся, окинув беглым взглядом картину, и быстро покинул место преступления. Оборо не заметил этого, он не замечал ничего вокруг. Блондин лишь подхватил бездыханное тело и обнял, придерживая его стан и зарываясь рукой в волосы. Говорят, что перед смертью жизнь проносится перед глазами. Однако Оборо теперь был уверен, что не только умирающий может её видеть: на его лице отражаются изменения, происходившие с ним в течение этой самой жизни. Оборо ещё долго будет просто сидеть здесь, прижимая к себе Такасуги и поглаживая его по голове. А тем же самым временем внизу, где раскинулся фестиваль, будут веселиться люди, не испытывая никакого горя от утраты. Они просто будут улыбаться и смеяться, наслаждаясь своей жизнью. Такой же красивой и яркой. Такой же мимолётной и скоротечной. Как рассыпанный по небу фейерверк.