Absolutely normal.

"Глупые. Люди глупые. И одной из множества причин, заставляющих делать такие выводы, является то, что они сами поливают свою жизнь ядом, а потом истошно кричат, что это не они, это сделал кто-то другой, в большинстве случаев сваливая все на своих близких. Будто не они сами этот яд так бережно себе заваривали." Эти слова не раз посещали голову Сехуна, заставляя его снова и снова тонуть в пучине своих мыслей. Он не понимал людей. И даже тот факт, что он сам является человеком, не позволял ему разобраться в этих существах. Потому что даже себя он абсолютно не понимал. По крайней мере, он был уверен в том, что все, что с ним происходит - лишь его вина. И проблема не в его несуществующих родственниках, не в его несуществующих друзьях, проблема даже не в несуществующем Боге. Проблема лишь в нем самом. И даже если яд касался его жизни, он не спихивал все на других. Этого было достаточно, чтобы Сехун начал считать себя нормальным. Нормальным здоровым существом. А ведь таковым он никого больше не считал. Все, кого Сехун повстречал за короткие 22 года своей жизни, все они, по мнению парня, не были достойны этого звания. И он был бы не против большинство из этих людей отправить в больницу для психически больных. Так он считал даже сейчас, стоя в пустой комнате с лезвием в руке, вырезая этим самым лезвием незамысловатые узоры на руке привязанного к железному стулу парня. На вид этот парень был лишь чуть младше самого Сехуна и выглядел весьма безобидно, даже довольно привлекательно. Сехун встречал этого паренька пару раз в музыкальном магазине и даже однажды спросил его имя, желая познакомиться поближе. Лухан. Кто же знал, что вскоре этого самого Лухана отправят к Сехуну на пытки. Кто же знал, что этот самый Лухан насилует маленьких детей. И до сих пор не выдает всю нужную Сехуну информацию, что бы тот с ним ни делал. - Твоя кожа такая нежная, одно удовольствие разукрашивать ее. Именно по этой причине Сехун пока не собирался перейти к чему-то более изощрённому. Он желал уродовать эту нежную кожу на теле парня до тех пор, пока тот не расскажет все. А Сехун уверен, что тот даже рот не откроет, ведь до сих пор, даже сидя весь в крови, единственное, что можно было услышать от "гостя" - мычание, что начинало уже конкретно раздражать. Сехуну было совершенно не жаль парня. Ему было плевать. И даже не потому, что, по его словам, все, кого привозят в эту комнату - заслуживают того, что с ними делают. Просто Сехун был другой. Ему было плевать, когда в 7 лет, возвращаясь один со школы, он увидел свою мать, висящую под потолком в их однокомнатной квартире. Ему было плевать, когда он дотронулся своими теплыми маленькими руками до ледяных ног мертвого тела. А ведь даже сейчас он помнит это чувство. Ему было плевать, когда неделю он жил один с ледяным трупом, пока соседка не решила зайти проведать затихших соседей. Ему было плевать, когда в детском доме он случайно сломал руку какому-то малышу, натравив на себя и на этот детдом большие проблемы. Ему было плевать, когда его за все 11 лет нахождения в этом месте никто так и не захотел приютить. Ему было плевать даже когда единственный друг, да и к тому же лучший, на его глазах перекачался наркотиками и спрыгнул с балкона, находящегося на двенадцатом этаже. И даже это он до сих пор помнит - кровавое месиво из его лучшего друга, которого, кстати, звали Чанелем, и людей вокруг. И вроде бы он понимал, что что-то определенно в нем не так, что должно же быть хоть что-то в его душе при воспоминаниях о прошлом. Но он не чувствовал ничего. Ничто не способно было заставить появиться каким-либо эмоциям на его лице. И даже это не позволяло ему засомневаться в своей нормальности. Внезапно открывшаяся дверь позади Сехуна заставила его вздрогнуть и отвлечься от увлекательного дела, повернувшись на звук. - Есть какие-нибудь успехи? Вопрос принадлежал смуглому парню с осветленными волосами, держащему во рту дымящуюся сигарету. Сехун сделал ошибку. Ничто не способно заставить появиться эмоциям на его лице, кроме Чонина. Один вид этого смуглого парня, вечно курящего ненавистные Сехуну сигареты, заставляют того расплываться в улыбке. - К сожалению, никаких продвижений. И сказано это было с такой счастливой улыбкой, словно никакого сожаления, никакого огорчения и быть не должно. Что и было очевидно. Им было абсолютно плевать, кого к ним приводят, сознАются ли эти люди или нет, виноваты ли вообще эти люди. Это было не их дело. Они лишь исполняли свою работу, за которую им платили немало денег. По крайней мере, они знали, что просто так к НИМ не приводят никого. И прибывший в эту комнату почти никогда не выходит из нее. Живым. Затушенная сигарета о ту самую разодранную руку Лухана, мимолетный поцелуй в губы Сехуна, и Чонин достает пистолет, приставляя его ко лбу парнишки. - Мы возимся с тобой уже третий день. Он последний. Либо ты выдаёшь то, из-за чего тебя привезли сюда, либо пуля пройдет через твою изящную голову. И было очевидно, когда Чонин получил плевок прямо на грудь одной из своих любимых толстовок. И пуля, прошедшая через голову парня, тоже не была чем-то сверхъестественным. Чонин не почувствовал ничего, когда изуродованное молодое тело обмякло в железном стуле. Так же, как и Сехун. А ведь Чонин, по мнению самого Сехуна, тоже был абсолютно нормальным. - Я попрошу Кенсу убрать здесь все. Жду тебя в машине. Ушедший Чонин, закуривающий по дороге очередную сигарету и звонящий тому самому Кенсу, и Сехун, с непроницаемым лицом фотографирующий бездыханное тело, чтобы отправить заказчику. * * * Сехун сидел на кухне за столом, забравшись на стул с ногами и обнимая свои коленки. В их с Чонином слишком маленькой, почти однотонно белой квартире стояла абсолютная тишина. И вовсе не давящая. Приятная, обволакивающая и успокаивающая тишина, которой не всегда можно наслаждаться в этом, по словам Сехуна, прогнившем мире. Причиной тишины Чонина, сидящего напротив и смотрящего в окно, являлись глубокие мысли, в которые он периодически уходил, полностью отключаясь от реальности. Причиной тишины Сехуна - Чонин. Он неотрывно наблюдал за парнем, сидящим напротив него, наслаждаясь его присутствием и стараясь уловить на любимом лице хоть какие-то изменения. Однако, уже на протяжении часа парень даже не моргал, что делало его похожим на мертвую куклу. От таких внезапно нагрянувших мыслей Сехун даже испугался и потянулся через стол, чтобы пальцами провести по щеке Чонина, чувствуя тепло и тем самым успокаиваясь. Чонин, выйдя из своих мыслей, перевел взгляд на парня, разглядывая его пугающе-белую кожу и отблеск волнения в глазах. Положил свою ладонь на ледяную руку Сехуна, что так и осталась лежать на щеке, пальцами поглаживая ее. И, неотрывно глядя в глаза напротив, спросил то, что и не хотел спрашивать, что просто вырвалось наружу. - Ты ведь живой, Сехун? Не говори мне, что ты – просто плод моего больного воображения. От своих слов парень сам усмехнулся, он был уверен, что Сехун, сидящий перед ним, – абсолютно живой. Но в своем разуме он никогда не был уверен. Он давно понял, что не является нормальным. Однако, это вовсе не волновало его. Однажды он бросил все, что у него было и получил то, что имеет сейчас. Но реально ли все, что он имеет? - Я живой. – И после долгой паузы произнес сквозь шепот. - Мне холодно, Чонин. * * * Лежа в их постели, Сехун обнимал Чонина, чувствуя его тепло, что всегда согревало. Почему-то парня бесконечно обволакивал холод, что вскоре исходил и от его бледной кожи. Постоянный холод, заставляющий чувствовать себя будто мертвым, но который покидал его лишь в объятиях Чонина. Может быть это была еще одна причина, почему Сехун выбрал именно его, ведь несмотря на насквозь прогнивший мир, им обоим нравилось...жить. - Наше существование можно назвать выживанием, но никак не жизнью. – Как будто слыша мысли Сехуна, произнес Чонин, рассматривая абсолютно белый потолок. – Почему-то людям давно плевать на это. - Они все ненормальные. – И Сехун сказал это с такой уверенностью, которую почти никогда не чувствовал. - А мы, Сехун? Мы – нормальные? - Более чем. Услышав этот ответ, Чонин усмехнулся, зажигая сигарету прямо в кровати. И пусть Сехун ненавидит их, но парню он сказал лишь: - Давай уедем. - Снова? - Снова. И не то, чтобы Чонин был против. Он просто не понимал постоянное желание своего парня переехать. Из города в город, из страны в страну. Неужели тот пытался найти что-то особенное, что-то новое? Ведь в каждом городе были такие же жалкие люди, абсолютно идентичные друг другу. Окутанные беспричинным страхом, жадностью, ненавистью. «Жадность. Страх. Ненависть.» Но несмотря на свои мысли, Чонин сделал глубокую затяжку, морщась и соглашаясь на просьбу Сехуна. - Завтра наше последнее дело, отведём на него лишь один день вместо привычных трёх. Сехун лишь кивнул, закрывая глаза, чтобы окунуться в беспокойный сон. Сегодня он снова забыл принять таблетку. * * * Сидя в уже знакомой нам комнате, на том самом железном стуле, Сехун поднял голову вверх, рассматривая желтый потолок. «Почему желтый? Это как-то неразумно.» Сехун давно закончил со своим очередным «посетителем» и лишь ждал самого Чонина, чтобы отправиться в аэропорт. Честно, ожидание довольно затянулось, из-за чего парень начал потихоньку раздражаться. Забавно. Неужели все эмоции, что он способен испытывать вне Чонина – это раздражение? Сехун опустил голову и, увидев кровь на подлокотнике стула, медленно провел по ней пальцами и перевернул ладонь, рассматривая кровь на своей руке. Что он чувствовал при виде чужой крови? Ничего. Хотя, вид этой красной жидкости даже приносил ему какое-то эстетическое наслаждение. Парень поднес руку к носу, вдыхая давно знакомый запах, но внезапно его прервал звук хлопнувшей двери в коридоре и тяжелые приближающиеся шаги. Пары секунд хватило, чтобы резко подорваться с места и подбежать к вентиляционной трубе, собираясь сбежать именно оттуда. «Это не Чонин.» Он был уверен, что это не Чонин. И если об этом месте знали лишь трое: Чонин, Кенсу и он сам, то не трудно было догадаться, что эти люди пришли за ним. И это нисколько не удивляло Сехуна. Даже мерзкий страх не сумел добраться до него. Но прежде, чем парень успел выбраться, он почувствовал тяжелый удар по своей голове, а дальше Темнота. * * * Когда Сехун очнулся, он лишь чувствовал дикую боль во всем теле и невыносимый звон в ушах. Он знал, что с ним собираются делать, он знал, где он находится, хотя пока не подавал никаких признаков жизни. «Глупые. Люди глупые. Ведомые страхом, непреодолимым желанием мести, ведомые слепой злостью, они будут творить хаос, разрушая свою жизнь, жизни других людей. Они никогда не мыслят здраво, воспринимая информацию поверхностно и делая непоправимые вещи.» Сехун медленно открыл глаза, не поднимая головы. - А мы было думали, что ты уже сдох. Прокуренный бас принадлежал какому-то мужчине, который вскоре подошел к Сехуну, чтобы резко поднять его голову и заглянуть в глаза, в которых была пустота. Никакого намёка на эмоции, из-за чего в глазах мужчины проскользнул страх, смешанный с раздражением. И пусть тот тщательно скрыл это, Сехун успел заметить все. "Смешно." - Ты же знаешь, из-за чего ты находишься здесь, верно? Помнишь парня, которому вы отрубили все конечности? - В этот момент лицо незнакомца исказилось и могло даже показаться, что все его внутренности собираются вырваться наружу. Однако, как и ожидалось, ни одна эмоция не проскользнула ни на лице Сехуна, ни в его душе. Конечно же он не помнил всех ублюдков, что попадали в их руки. Им было абсолютно плевать, они лишь выполняли свою работу. Услышав в ответ молчание, мужчина поджал губы на несколько секунд, затем продолжил свой монолог. - Мне птичка нащебетала, что затея убить моего брата была именно вашей. Как ни странно, пришлось изрядно попотеть, чтобы найти о вас хоть какую-то информацию. Найти и вытрясти причину, по которой я нашёл от моего брата лишь жалкие останки. Пока мужчина с полнейшей уверенностью в своей правоте пытался рассказать что-то Сехуну, тот окинул взглядом помещение, насколько это было возможно, и понял две вещи: из своего же железного стула он не выберется, а позади этого мужчины, на кушетке, скорее всего лежит его Чонин. И Сехун пока не знал, смогут ли они спастись. На самом деле, слушать этого человека у Сехуна не было никакого желания. Он уже понял, насколько тот глуп и жалок. Настолько, что парень даже не сумел сдержать тяжелого вздоха. А ведь ему следовало бы сдержаться. Потому что в следующую секунду Сехуну пришлось выслушивать гневный крик. - Больной ублюдок, ты что, смеешься надо мной?! Находишься в такой ситуации и ведешь себя так, словно ничего и не происходит! После этих слов последовал удар, что на пару секунд оглушил парня. А после незнакомец наклонился к лицу Сехуна так близко, что тот мог чувствовать ужасный запах перегара из его рта. «Неужели на трезвую голову кишка тонка сделать такое?» - Вы оба – ненормальные. Как таких вообще Земля может носить? «Ненормальные? Мы?» И Сехун засмеялся бы, ответил бы мужчине. Если бы было желание. Но он лишь и дальше смотрел на незнакомца с абсолютно непроницаемым лицом. - Я выбью из тебя эмоции. Ты будешь страдать. Мужчина отошел, подходя к Чонину и вытаскивая лезвие. Сехун знал, что тот собирается делать. Но почему он чувствовал...ничего? В комнате мужчин было двое, потому что Сехун чувствовал чье-то присутствие за своей спиной. И он не ошибся, потому что вскоре человек, тихо стоящий позади, подошел к парню и поднял его голову, крепко держа ее. А тот незнакомец снова продолжил свой монолог. - Ты должен видеть все в деталях, малыш, - от этого обращения Сехун почувствовал легкое отвращение, но ничего больше, - твой парень прекрасно слышит нас и чувствует абсолютно все, но как жаль, тот совершенно парализован. А значит, я смогу делать с ним все, что захочу, - после последовала едкая ухмылка победителя. И она держалась на его лице до тех пор, пока мужчина не поднял голову, чтобы увидеть...ничего. Почему он так и видит пустоту на лице этого ненормального? Пару секунд мужчина был в замешательстве. А затем слепая злость подтолкнула его к решительным действиям: он стал медленно резать кожу Чонина, постепенно снимая ее своими грязными руками с любимого Сехуном тела. Мужчина, держащий голову Сехуна, усилил хватку и постоянно говорил ему о том, что тот обязан смотреть. Но незачем было заставлять его делать то, что он итак делал. Сехун смотрел безотрывно. Отчаяние, резкая боль, сковывающий страх. Все, что другие люди почувствовали бы при такой картине...Сехун не чувствовал. Ничего. Пусто. Он чувствовал то же, что и обычно. Ничего. Почему? Он смотрит на то, как его любимого медленно убивают, но тот чувствует лишь пустоту. Почему он ничего не чувствует? - Почему? – Вопрос сам вырвался из уст Сехуна. Двое мужчин, поглощенные жаждой мести, победно засмеялись, восприняв вопрос Сехуна по-своему. Но им стоило посмотреть парню прямо в глаза. «Я нормальный. Я нормальный. Я нормальный.» Сехун безостановочно повторял эти слова в своем уме. До тех пор, пока мерзкий звон в ушах снова не посетил его, а вскоре и темнота поглотила парня. И последнее, что он увидел – желтый потолок. * * * Чонин медленно открыл глаза и увидел привычный ему однотонно белый потолок. И первые его мысли были: «Почему же желтый?» - Вставай, Чонин. Ты спишь уже вечность. В комнату зашел бледный парень, держа в зубах дымящуюся сигарету и перезаряжая новенький автомат. Чонин перевел взгляд на парня и сел на кровати, протирая глаза. - Сехун, мне приснился такой идиотский сон. Там был ты и...ты ненавидел сигареты и был таким безэмоциональным. Сехун внимательно посмотрел на Чонина, затем заливисто засмеялся, поднимая голову вверх и прикрывая глаза. - Снится же всякое, - ответил парень с улыбкой на лице, - вставай, у нас новый заказ. Сехун кинул на кровать Чонина тот самый автомат и собирался уже уходить, как был остановлен словами своего парня. - Слушай, как думаешь...Мы - нормальные? – Чонин поднялся, благодаря чему можно было лицезреть его обнаженное тело, и взял в руки кинутый ему автомат. На эти слова Сехун лишь усмехнулся, делая затяжку. - Если тебя это успокоит, то...да. Людям проще внушать себе невесть что, чтобы чувствовать себя более спокойными и защищенными, - парень облокотился одним плечом о косяк и без стеснения начал рассматривать тело Чонина. - Ты прав, - Чонин же подошел к парню, оставляя на его губах мимолетный поцелуй, - мы – психи. Чонин решил умолчать о том, что еще было в его беспокойном сне. Сехун решил умолчать о том, что пару дней назад ему дали заказ на Чонина.