***
Кисе очнулся от лошадиного ржания. Не то чтобы он не слышал его раньше — вот у Такао получалось скопировать вполне натурально, но что-то явно было не так. Почему-то стояла невыносимая жара, казалось, воздух в буквальном смысле плавился. Прогноз погоды к такому не готовил, особенно весной. Под пальцами чувствовался песок. Глаза Кисе открыть не мог — один раз попытался, и они сразу заслезились из-за яркого света. Приложив ладонь козырьком ко лбу, он все же справился, открыл их и тут же получил в лицо чем-то неприятным и колючим. Отличное начало. Сбоку снова послышалось ржание. — Не смешно, — как будто бы в ответ сказал Кисе. А потом он поднял голову и увидел лошадь. Реальную лошадь. Не Такао. Лошадь была гнедой, оседланной, и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, как бы говоря, что ее человеку пора перестать валяться на земле и заняться наконец более полезными делами. Например, отвести лошадь к ближайшему стойлу с сеном и водой. Но в планах у Кисе было только удивление. — Не смешно, — еще раз повторил он. — Это что, пустыня? На много километров вокруг тянулась бескрайняя равнина полная песка. Иногда пейзаж разбавляли валуны и случайные кактусы, но общую картину это не меняло. Кисе тоскливо проводил взглядом перекати-поле — возможно, именно с ним он встретился лицом — и пытался заставить себя думать, что таких реалистичных снов ему никогда не снилось. Только вот была одна проблема. Небольшая совсем. Тут все было слишком, черт побери, реалистично! Кисе отвлекся от паники, когда в очередной раз услышал ржание, хотел было уже попросить свою лошадь не мешать думать, но понял, что звук исходит издалека. На дороге показалась повозка. Живой человек! В последний раз Кисе чувствовал себя таким счастливым, когда менеджер сообщил, что тот получил роль Тохопку. И плевать, что изначально Кисе пробовался на главную! Он заспешил навстречу повозке, размахивая руками. — Эй! Эй! Как же я рад, что встретил кого-то еще! — радостно выпалил Кисе. — Я не знаю, куда попал, я… — и тут он разглядел в кучере знакомое лицо. — Сасаки-сан! Они поравнялись с повозкой. Старик Сасаки — а это был именно он — равнодушно посмотрел на Кисе и выверенным движением перекатил травинку к уголку рта. Выглядело до ужаса профессионально, пробирало до костей. Как будто Сасаки всю жизнь перекатывал травинки во рту. Кисе даже позавидовал актерскому таланту — у него-то самого в достижениях числилось пока только Шоемауэточокоеуохкэтоу. — Сынок, — травинка во рту совсем не мешала Сасаки говорить. — Ты приехал не в то время и не в то место. — Что? Нет, это я и так понял, мне тут совсем не место. Как нам вернуться в Токио? Где мы вообще? — Кисе огляделся. — Поворачивай назад, пока жив. Наш город — мертвое место. — Мы что, уже снимаем? — Кисе еще раз посмотрел по сторонам, но в пустыне, простиравшейся вокруг, спрятать камеру было не просто проблематично — невозможно. — Сынок, ты приехал не в то время и не в то место. — Мне кажется или вы повторяетесь, Сасаки-сан? — Кисе подозрительно прищурился. Может, спутниковая съемка? Да бред, слишком дорого для малобюджетного вестерна. — Поворачивай назад, пока жив. Наш город — мертвое место. Нет, ему не показалось, Сасаки и правда повторялся. Кажется, это были его реплики. — Сынок, ты приехал не в то время и не в то место. Это было криповато. Пустыня, перекати-поле, шум ветра и старик на телеге, твердивший одно и то же. Кисе отступил к лошади. — Поворачивай назад, пока жив. Наш город — мертвое место. — Это мне подходит, — фраза всплыла в памяти сама, вроде именно ее говорил главный герой. — Ты сам сделал свой выбор, — Сасаки стеганул лошадь и проехал мимо него. — Ого, у тебя оказывается несколько реплик. А еще что-нибудь скажешь? Эй? Сасаки его проигнорировал, уезжая все дальше, а бежать за ним Кисе не собирался. — Ну что, лошадь, нам типа тоже надо туда, да? Лошадь согласно заржала, видимо, по-прежнему намекая на воду и сено. Кисе отряхнул пыль, которая налипла на него, пока он валялся на дороге. Куртка на нем была та же самая — из костюма главного героя. Быстрая инвентаризация подтвердила, что и остальная одежда принадлежала ему. — Не нравится мне все это, — поделился Кисе с лошадью. На этот раз его проигнорировала даже она. Стоять на пустой дороге было глупо, что делать дальше Кисе представлял смутно, поэтому решил все-таки пойти за Сасаки, там виднелись какие-то дома. А где дома, там и люди, все же больше шансов выяснить, что за херня творится. — Ты кусаешься? — Кисе подошел к лошади, задумчиво оглядел ее и решил не рисковать. Ездить на ней он не умел, и сейчас было не лучшее время учиться, так что он просто взял поводья. К счастью, лошадь оказалась послушной и не кусачей, поэтому до города они добрели быстро. Кисе уставился на табличку перед городскими воротами — Чероко-Док. Слишком реалистичные декорации. — Мистер, мистер! — из переулка выскочил мальчик. — Всего за один цент я покажу, где у нас салун и почищу вашу лошадку. — Эм… — Мистер, мистер! Всего за один цент… — Да что за день сурка, твою мать! — ...я покажу, где у нас салун и почищу вашу лошадку. — А у меня деньги-то есть? Сейчас, погоди, — Кисе начал рыться у себя в карманах, под непрекращающиеся «мистеры-мистеры». Он выгреб из кармана мелочь и бросил одну монетку мальчику. — Так, что ли? Мальчик, к счастью, заткнулся, поймал монетку и тут же куда-то свалил. — Вот зараза, а обещал проводить, — Кисе вздохнул. Только лошадь его еще не бросила. Кстати, он даже не знал, как ее зовут. Ничего, он сам придумает ей имя. — Будешь Такао, ржете похоже. Впрочем, мальчик хоть и нагрел его на цент, все же подал неплохую идею. Неплохо было бы действительно попасть в салун. Сам по себе Чероко-Док не слишком выигрывал у пустыни — Кисе видел на улице всего несколько человек. Как и говорил Сасаки, Чероко-Док оказался мертвым городом. Но в салуне Кисе могло повезти больше. Знакомые дверцы-крылья показались в конце улицы. Кисе помнил, как в первый же день чуть ли не все кинулись фотографироваться с ними. Он тоже не удержался. Надел какой-то костюм для массовки, взял револьвер и встал в пафосную позу, поддевая дулом полы шляпы. Тогда он чувствовал себя очень крутым, теперь — просто потерянным. Но в салун вошел все равно как крутой: распахнул сразу обе дверцы, помедлил на пороге и шагнул внутрь, звеня шпорами. Казалось, вот-вот зазвучит характерная гитарная и скрипичная музыка, но, вообще, он зря так старался — внимание на него обратил только лысеющий мужичок и то ненадолго, почти тут же вновь уткнулся в свою кружку. Другие же были заняты своими делами. Кисе хватило одного беглого взгляда, чтобы увидеть всех завсегдатаев любого салуна — ковбоев, трапперов, игроков в карты и распутных девиц. И каждый был при оружии. Наверняка, если проверить, даже у девиц под юбками обнаружился бы короткий ствол или нож. Кисе вдруг стало не по себе. Если тут все такое реалистичное, может быть, оружие тоже настоящее? — Ты мешаешь, парень, — кто-то сзади потеснил Кисе плечом и, пошатываясь, прошел мимо, прямо к стойке бара, на ходу заказывая пару стопок лучшего бурбона. А у Кисе, который хотел было машинально извиниться, слова поперек горла встали, когда он увидел, кто стоит за барной стойкой. — Кагамиччи! — Кисе тут же забыл про осторожность, оружие и все на свете, подлетел к стойке и едва не перевалился через нее. Кагами не ответил, только смотрел очень мрачно и остервенело натирал стаканы. На минуту Кисе показалось, что Кагами тоже пал жертвой самоповторов, но вот он поставил стакан на стойку, плеснул в него, видимо, бурбона и, не глядя, отправил к клиенту. Между тем взгляд, который был адресован Кисе, не сулил ничего хорошего. — Явился наконец-то, — почти прорычал Кагами. — Не знаю, в курсе ты или нет, но это не кино, не игра и не розыгрыш. Это задница. — Согласен! — подтвердил мужик с бурбоном. — Кагамиччи, я так рад, что ты нормальный, — честно признался Кисе. — Еще пара дней в такой обстановке, и на одного нормального тут станет меньше, — проворчал Кагами в ответ. — Согласен! Мужик с бурбоном снова дал о себе знать. Кажется, жизнь Чероко-Док не щадила никого. Кагами даже расщедрился и подлил еще бурбона. — Ты в курсе, как мы тут оказались? — спросил Кисе. — А еще кого-нибудь видел? Аоминеччи? Курокоччи? Остальных? — Этих двоих видел, — как-то кисло ответил Кагами. — Ну, Куроко тебе лучше объяснит, что к чему. Иди в подсобку, он там. Нечего тут глаза всем мозолить. — А где?.. Вижу, — Кисе заметил дверцу, почти сливающуюся со стеной. А вот скрипела она так, что привлекла внимание всего салуна. Отлично не помозолил глаза. Ну и ладно. Внутри царил полумрак, стоящий на бочке фонарь отбрасывал неровные тени, пляшущие по стенам. От порыва ветра огонь внутри затрепетал еще сильнее и чуть не погас, так что Кисе быстро захлопнул дверь, чтобы не остаться совсем без света. — Кисе-кун, я так и думал, что главным героем будешь ты, — Кисе чуть не подскочил от неожиданности — Куроко выступил из тени. На нем была длинная черная сутана, так что в темноте выделялись только белый воротничок и светлые волосы. Этот наряд смотрелся на нем очень внушительно и казался вполне подходящим. Кисе тряхнул головой, пытаясь прочистить мысли, а то все это начинало казаться совсем настоящим. — Курокоччи, что происходит? Кагамиччи сказал, что ты все объяснишь. Я ничего не понимаю, — признался Кисе и присел на бочку. — Я тоже не знаю точно, что случилось. Но кажется мы попали в то кино, где ты должен был сниматься. — Я заметил, что декорации стали слишком реалистичными, — вздохнул Кисе. — Но это же бред. Как мы могли оказаться в фильме? Он же еще даже не снят. — Но у него есть сценарий, — Куроко раскрыл Библию, которую держал в руках. — К счастью, мы можем его прочитать. — Вот это удачно, — Кисе заглянул в Библию и просмотрел первую сцену. — Курокоччи, я ее отыграл! — Что? — Куроко слегка нахмурился. — Вот это! — Кисе ткнул пальцем в первые строчки. — Одинокий стрелок встречает на дороге старика, мертвый город, это мне подходит и вот это все. Ужас! — Отлично! — глаза у Куроко сверкнули в неверном свете лампы. — Значит, мы с Момои-сан были правы. Мы так и предполагали, что нам надо действовать так же, как прописано в сценарии. — Зачем? Нам надо выбираться отсюда. — Вот именно затем. Мы с Момои-сан пробовали выйти из города, но не смогли — как будто прозрачная стена стоит. Значит, единственный шанс — отыграть сценарий. — Это как-то сложно, — Кисе вздохнул. — Других идей у нас нет. Можешь что-то предложить? — кажется, в голосе Куроко звучала надежда, жаль было его разочаровывать, но идей у Кисе не было. — Нет, — ответил он. — Придется попробовать нашу. Если не получится, будем думать дальше, — Куроко перелистнул несколько страниц. — Мы не могли начать без главного героя, поэтому ждали тебя. — А остальные уже здесь? — оживился Кисе. — Мидорима-кун и Такао-кун еще не пришли. Возможно они остались в реальном мире или у них другие роли. Это мы выясним потом. Нам пора начинать. Вот твои реплики, — Куроко передал ему Библию. — У тебя сейчас сцена со шлюхой. Кисе довольно легко всегда учил текст, недаром он даже Шоемауэточокоеуохкэтоу запомнил всего с третьего раза. Но одно дело учить что-то, сидя на диване со стаканом сока, и совсем другое пытаться запомнить слова, которые и разбираешь-то с трудом из-за неверного света фонаря. — Ладно, — спустя какое-то время Кисе вернул Библию Куроко. — Будем считать, что я запомнил. Он спрыгнул с бочки и решительно толкнул дверь подсобки. Сцена номер три. Дубль первый. Мотор. Вернувшись в зал, Кисе грустно осмотрелся. Всучить ему реплики из сценария и сказать идти делать — это не то же самое, что пойти и сделать. В смысле, не все так просто, как казалось, потому что существовала одна проблема — шлюхи не бывали свободными. Они либо уже сидели у кого-то на коленях, либо еще что похуже. Кажется, Куроко забыл предупредить, что по сценарию главного героя ждала драка. Кисе как раз высматривал девицу в компании попроще, когда услышал со всех сторон одобрительный гул, — Кисе уже начинало раздражать, что его внимание привлекалось исключительно звуковым сопровождением, безвкусица какая-то — и проследил за взглядами остальных. В основном, за взглядами мужской половины, потому что женщины либо критично поджимали губы, либо просто отворачивались. А вот Кисе в тот момент хотелось себя ущипнуть. Очень и очень больно. Все смотрели на девушку, спускавшуюся по ступенькам. На ее откровенный наряд и вырезы на грани приличия. Кто угодно из собравшихся отдал бы за такие прелести свою лошадь, револьвер и последнюю овцу. Кроме Кисе. Он бы отдал по другой причине. — Момоиччи! — Кисе не верил своим глазам, но, как ни посмотри, перед ним действительно была Момои. — Ки-чан! — она тоже его узнала и бросилась на шею, едва только спустилась со ступенек. По ней не скажешь, но Момои запросто могла задушить в объятиях. — Мы с Тецу-куном все спорили с Дай-чаном, кто будет в главной роли. Мы были правы! Хотелось спросить, кем же по версии Аомине должен был быть Кисе, но в последний момент он решил, что есть вопросы, на которые лучше не знать ответа. Пока что. — Потому что только у меня тут есть актерский талант? — Кисе улыбнулся. — Потому что ты был в куртке главного героя, когда все началось, — Момои вернула его на землю, даже глазом не моргнув. Как обычно. Но Кисе предпочел бы получить в свой адрес еще несколько нелестных комментариев, чем задумываться, каково сейчас Момои. Пусть окружающие были всего лишь статистами, но они на нее пялились. — О… Так вот оно что! — Кисе не сразу нашелся, что сказать, просто по привычке зацепился за подсказку Момои. Кажется, до него начинало доходить. — В таком случае понятно, где искать Мидоримаччи и Такао. Они должны быть индейцами. — Ты читал сценарий? Их ждет незавидная судьба. — Не такая, как у… — Кисе помялся и все же виновато опустил голову. — Прости меня. — Ты не виноват, Ки-чан. Никто не виноват. И нам не об этом нужно думать. — Момои аккуратно погладила его по плечу. — Вместо того, чтобы винить себя, давай просто выбираться отсюда, м-м-м? Кисе прокрутил в голове то, что прочитал в сценарии, и ему впервые стало настолько стыдно. Кто вообще это писал? — Если бы я знал, что в этом задрипанном городишке живет такая... мнэ, детка, то приехал бы намного раньше, — тут он должен был усмехнуться, Кисе честно попытался, но, судя по скептическому выражению лица Момои, это у него не слишком вышло. — Ки-чан, ты совсем не стараешься, — попеняла она ему. — Еще раз. — Ты издеваешься? — Кисе невольно начал улыбаться. Момои вела себя как обычно, так что становилось очень просто забыть про ее наряд. — Немного, — призналась она и хихикнула. — Если бы я знал, что в этом задрипанном городишке живет такая детка, то приехал бы намного раньше, — Кисе усмехнулся и подмигнул — в этот раз фраза прозвучала как надо. — И что бы ты сделал, ковбой? — Момои кокетливо прижалась к нему. Черт, да у нее актерский талант не хуже, чем у самого Кисе! Он не собирался так просто ей проигрывать. — Этот город слишком тесен для такой красавицы, как и ее корсет, — Кисе выразительно покосился на ее грудь. — Я не прочь увезти тебя подальше. — О, это не так-то просто! По сценарию в этот момент должен был появиться священник — и Куроко сработал как часы. Дверь подсобки снова противно скрипнула, Кисе оглянулся — да, а вот у Куроко с актерским талантом беда. По его отстраненному лицу совершенно нельзя было прочитать, что он ревнует Момои, хотя по сценарию именно это он и должен был делать. Ну ладно, хотя бы реплик не досталось. Кагами же продолжал протирать стаканы и бросать на Кисе неприязненные взгляды — хрен знает, сколько тут было актерской игры, но смотрелось хорошо. Пауза затягивалась. — Ну и где этот придурок? — проворчал Кагами на четвертом стакане. — А за ним кто-нибудь послал? — вспомнила Момои. — Черт. — Куроко говорил, как настоящий священник. — Погодите, сейчас я за ним схожу. И они подождали еще немного. Куроко вернулся, встал туда же, где и был, все затаили дыхание. У Кагами закончились стаканы, и он начал протирать стойку. Момои уже несколько раз поправила корсет. Кисе несколько раз старался туда не смотреть. Статисты просто застыли, что немного напрягало. — Главные герои всегда приходят в последний момент! — Аомине вошел практически торжественно, на ходу поправляя шляпу. — Дай-чан! Ты опять спал, я знаю! И это не твоя реплика! — Да? — Аомине зевнул. — А какая моя? Куроко пихнул ему под нос Библию, явно стараясь попасть по лицу, но Аомине ловко увернулся от жесткого края книги, скосил взгляд на страницы и произнес, ужасно переигрывая: — Только я решаю, кто живет в моем городе и кто из него уезжает! — Очень к месту, спустя час после последней реплики, — пробормотал Кагами. У него закончилась даже стойка, и если они быстренько не завершат сцену, то ему останется только пойти по второму кругу со стаканами. — Я не ищу проблем, но они сами меня находят. — Кто писал этот бред Кисе не знал, но уже очень хотел познакомиться со сценаристом. — Но на сегодня мы с ними свидание не назначали. До встречи, красотка! — он опять подмигнул Момои. Статисты загомонили. Кажется, сцена закончилась. — Снято, — мрачно сказал Кагами. — Что дальше? — спросил Кисе. — Ждем завтра и играем дальше по сценарию, — пожал плечами Куроко. — Я сделаю для всех копии, чтобы было удобнее. — Момои забрала у Куроко Библию. — А то сегодня нам приходилось импровизировать, и у некоторых это получалось ужасно, — она красноречиво посмотрела на Аомине. — На сегодня, надеюсь, все? — Кагами потянулся. — Ужасно хочу спать. — Да, у нас был длинный день, — согласился с ним Куроко. — А это потому что Кисе опоздал, — вставил Аомине. — Кто вообще ему главную роль доверил? — Ну не тебе же ее доверять, — фыркнул Кисе. Даже перепалка с Аомине выходила вялой, спать действительно хотелось ужасно. — Пойдем, я провожу тебя в комнату, — сказала Момои. Обстановку Кисе уже не запомнил, сразу рухнул на кровать, только сапоги стащить успел — они громко лязгнули шпорами, падая на пол. А ведь это были всего первые три сцены, впереди почти весь фильм. .***
В том, что без него ничего начаться не могло, были свои плюсы — он выспался. Сквозь сон он слышал стук в дверь, но полностью проигнорировал его. Кисе потянулся и поморщился — надо было все-таки вчера раздеться, ковбойские штаны и кожаная куртка не лучшая одежда для сна. Он покосился в окно — занимался рассвет. Кисе подозревал, что рассвет занимается уже часа три и занимался бы еще столько времени, сколько бы он спал. Рассвет бы подождал, а вот Кагами нет. — Сколько можно спать? — в дверь опять застучали кулаком. — Я уже проснулся, — отозвался Кисе, только чтобы этот грохот прекратился. Послышался скрип лестницы — Кагами временно отступил, но Кисе чувствовал, что, если не спустится минут через пять, тот вернется и на этот раз стучать будет уже ногами. И, возможно, не по двери. Все-таки роль что-то накладывала на своего исполнителя, Кагами просто не повезло. Вот сам Кисе как главный герой был свеж, бодр и готов к подвигам, так что в пять минут вполне уложился. На краю стойки лежало несколько копий сценария — Момои переписывала их от руки, да еще, кажется, пером. Наверное, всю ночь за ними просидела. У нее было ангельское терпение. Кисе взял одну копию и начал читать. — О, тут сказано, что ты меня должен накормить, — просиял он. — На, — Кагами поставил перед ним тарелку. — Яичница. Кисе подозрительно разглядывал размазанную по тарелке желто-белую, даже скорее, серую массу. — А Курокоччи говорил, что ты хорошо готовишь. — Я и готовлю! — Кагами схватился за стакан. Он так тряпку сотрет. — Сценарий читай! — А, — Кисе погрустнел, просмотрев сцену. — То есть я должен попробовать вот эту гадость? Я и так вижу, что она несъедобная. Как ты вообще умудрился испортить яйца? — Я раз пять пытался что-то с ней сделать, заодно накормил Момои, Куроко и этого придурка, — признался Кагами. — А что я добавил сюда, лучше не спрашивай. — Эй, я тоже хочу вкусный завтрак! — Ты главный герой, вот и терпи, — отрезал Кагами, но потом оттаял. — После того, как постреляемся, я что-нибудь приготовлю. — А вот и минусы, — вздохнул Кисе и мужественно запихнул в рот маленький кусочек фигни с тарелки. — Ты точно не забыл про перец, — просипел он, ища глазами стакан воды. — Не та реплика, — Кагами был неумолим. — Ты привык кормить свиней? — просипел Кисе. — Жри сам эти помои, — и швырнул тарелку на пол. — Если кто-то выглядит как свинья и ведет себя как свинья, то это все, чего он заслуживает, — Кагами радостно отбросил тряпку и вытащил из-под стойки револьвер. — Тебе не по вкусу моя еда, так я накормлю тебя свинцом. — Давай сделаем вид, что я пафосно молчу, — пробормотал Кисе и схватил стакан с водой, который принесла ему Момои. Они вышли на улицу: по ней толпами каталось перекати-поле, поскрипывала дверца салуна, и свистел ветер. — С первым ударом часов я уменьшу население этого города, — заявил Кисе, подглядывая в листочки. — А где часы? — Лучше спроси, где Аомине, — Кагами озирался по сторонам. — А то мы опять так и будем стоять тут. — Дай-чан придет вовремя, — Момои высунулась из окна. — Я его разбудила, стреляйтесь уже. Кисе расстегнул кобуру и положил руку на револьвер. Часы он уже нашел, они были на здании в конце переулка. До шести утра оставалось две минуты. Перекати-поле куда-то укатилось, и улица была совершенно пустой. Он просмотрел сцену дальше и заволновался. — Подождите, Аоминеччи же должен выбить револьвер у меня из руки выстрелом, мне это не нравится, — до шести оставалась одна минута. — Он же не умеет стрелять, эй! Раздался первый удар часов, Кисе вытащил револьвер и зажмурился. — Ой, — он почувствовал, как пистолет вылетает из его руки. Кисе открыл глаза, Аомине стоял на крыльце салуна, свой пистолет он держал в левой руке, а правой подкидывал вверх камушек. — Ух ты, Аоминеччи, это было круто! Я бы не додумался. — А еще главный герой, — фыркнул Аомине. — Что там дальше? — Я должен ограбить банк, — сообщил Кисе, опять уткнувшись в кипу страниц. — Зачем мне грабить банк? — Вы когда-нибудь прочитаете сценарий? — возмутилась Момои из окна. — Сейчас и прочтем, — Кагами тоже листал страницы. — И когда ты его будешь грабить? — уточнил Аомине. — А хрен знает, Аоминеччи. Ждем индейцев. — Потрясающе. Оставшийся день тянулся так медленно, что Кисе даже действительно прочитал сценарий.***
До сих пор все шло четко по сценарию, но сегодня Кисе не мог найти себе места и решил узнать все сам — подорвался с кровати с самого утра и ждал на границе города. Вопрос был в том, появятся ли Мидорима и Такао. На третий день после прибытия главного героя в город должны были привезти индейцев, чтобы затем отправить их на казнь. По сюжету местные племена доставляли рейнджерам хлопот, и власти назначили очень аппетитную награду за головы краснокожих. Наемники как с цепи сорвались, но не всем удавалось поймать по-настоящему крупную добычу. До этого дня. Судя по слухам, которые уже успели разлететься по городу, кому-то удалось поймать сына вождя Шоемауэточокоеуохкэтоу — Кисе отдельно позлорадствовал над тем, как это имя пытались произнести — и его сопровождающего. Аомине уже уехал их забирать, и Кисе очень надеялся, что они не ошиблись на счет связи костюмов и ролей, иначе черт знает, где им искать Мидориму и Такао. В том, что они остались в настоящем мире, Кисе сомневался — за два дня, проведенных в Чероко-Док, он, кажется, повстречал всех со съемочной площадки, а значит, Мидорима и Такао тоже были где-то здесь. Так что Кисе ждал. Долго ждал. Через час он уже мастерски перекатывал травинку во рту, прямо как Сасаки, и поймал того мальчишку, нагревшего его на цент. Аомине появился, когда мальчик выманил у Кисе еще монетку, рассказав душещипательную историю про больную собаку. Врунишка мелкий. — Ну наконец-то, — раздраженно пробормотал Кисе. Восседающий на вороном жеребце, с низко надвинутой шляпой, со стороны Аомине казался действительно очень крутым. Как самый настоящий суровый шериф маленького городка, который одним своим видом вселял ужас. В Кисе он вселял разве что зависть — мало того, что статисты его любили больше, так еще и на лошади Аомине держался уверенно. Но ничего, все впереди, Кисе пообещал себе, что покажет в следующих сценах, кто тут лучший всадник на Диком Западе. А сейчас были дела поважнее. Аомине явно вел кого-то за собой, но вот кого, Кисе не мог рассмотреть из-за расстояния и дурацких головных уборов. Услышал он их быстрее. — Шин-чан, ты линяешь! Это твой хитрый план, да? Думаешь, наше племя найдет нас по перьям, которые ты разбрасываешь? Разумеется, это был Такао. Когда они подошли ближе, Кисе услышал и Мидориму. — А нас обязательно вести именно на привязи? — Нельзя вызывать подозрения, Шин-чан, — со знанием дела сказал Такао. — Вы должны быть связаны, так написано в сценарии, — ответил Аомине, но Кисе-то видел его самодовольную рожу. И сценарий тоже видел. Не было там ни строчки про веревки, Аомине снова импровизировал. Впрочем, на этот раз Кисе нравилось. — О! Вижу еще одного нашего! — Такао заметил Кисе первым и поднял связанные руки, пытаясь ему помахать. — Он не наш, — отрезал Мидорима. — Шин-чан, ты слишком вошел в роль, — обеспокоенно заметил Такао. — Кроме нас четверых тут никого нет, можно рассла… — Мы уже как-то расслабились, — перебивая его, сказал Мидорима, — и из-за тебя нас поймали. Это было глупо. — Эй! Вообще-то ты разговариваешь с Тохопкой, сыном Шоемауэто… чо… да блин! — С позором племени я разговариваю, — процедил Мидорима. На секунду Кисе стало даже жаль Такао. Но только на секунду. Когда Мидорима и Такао вместе — как будто бы Кисе когда-то видел их раздельно, — то не понять, кого следовало жалеть в первую очередь. — Ты рассказал им, что будет дальше? — Аомине не стал останавливаться, и Кисе просто пошел рядом, да и надо же по сценарию отираться вокруг, чтобы вызвать подозрения у шерифа. — Только в общих чертах, — ответил Аомине. — Отлично, — Кисе тут же оживился, оглядываясь на Мидориму и Такао. — Тогда у меня для вас, ребята, плохие новости. — Раки и так на одиннадцатом месте, — мрачно сказал Мидорима. — Да, боги что-то совсем не на нашей стороне, Шин-чан, — грустно вздохнул Такао. — Наше племя приносило в жертву мало девственниц. Так что там? Кормить не будут? — Аоминеччи отведет вас в тюрьму и запрет в камере… — То есть, кормить не будут. — …а наутро вас повесят. — Кисе помедлил, выдерживая паузу. Выражение лиц Мидоримы и Такао было бесценным. — Но не волнуйтесь! Я вас спасу. По сценарию я прострелю веревку в самый последний момент. — О, — многозначительно протянул Такао. — Шин-чан, нам конец. — А ты стрелять-то умеешь? — спросил Мидорима. Впервые Кисе слышал в его голосе отчаяние. — Я… — Кисе замялся. — Я что-нибудь придумаю. Такао запрокинул голову, тоскливо глядя в синее небо. — Нам точно конец, Шин-чан. Еще одно перо из головного убора Мидоримы упало на землю. Ничего более трагичного, чем эта сцена, Кисе в жизни не видел.***
— Вздернуть краснокожих! — Вздернуть! — Смерть краснокожим! Кисе с сомнением рассматривал Мидориму и Такао с петлями на шеях. Учитывая насколько они побледнели, назвать их краснокожими не повернулся бы язык даже у дальтоника, но массовку это не смущало. Он украдкой зевнул — этой ночью он не выспался, сюжет подходил к кульминации, теперь работать приходилось не только днем. — Не могли бы мы поскорее закончить с этой сценой? — Мидорима пытался казаться невозмутимым. — Да ладно, Шин-чан, давай сделаем вид, что это аттракцион, тем более бревно под нами так шатается, что похоже, — Такао нервно хохотнул. — Сын вождя мог бы принимать смерть и с большим достоинством, — сказал Аомине. — Мы уже начали? — уточнил Мидорима. — Нет, это импровизация, — Аомине усмехнулся. — Я не посрамлю своего отца Шоемауэточо… ко…у…, почти получилось! — Смерть краснокожим! Бревно под ногами несчастных индейцев вздрогнуло — это лошадь, к которой оно было привязано, меланхолично переступила на пару шагов вперед. Пора было начинать. Аомине махнул рукой, и один из статистов стеганул лошадь кнутом. Она взбрыкнула и рванула вперед, выдергивая из-под ног Мидоримы и Такао бревно. Кисе картинно выхватил пистолет и два раза нажал на курок, старательно целясь в воздух. Массовка замерла, только лошадь брела к поилке, волоча за собой бревно. — Это было неприятно, — поделился Мидорима, поднимаясь с земли и отряхиваясь. — Мне на аттракционах и то страшнее было, — не согласился Такао, когда откашлялся. Он весил поменьше Мидоримы, так что веревка порвалась чуть позже. — Может, вы как-нибудь поторопитесь? — спросил Аомине. — У нас тут стремительный и внезапный побег вроде как. — Подождут, — отмахнулся Такао. Но Мидорима явно больше не хотел ждать, он деловито поправил кучу перьев на голове, уронив еще парочку на землю, и уверенно направился к лошадям у коновязи. Спокойно оседлав одну из них, он запрыгнул в седло и протянул руку Такао. — Шин-чан, ты умеешь ездить на лошади? Круто! — Такао забрался к нему за спину, его глаза восторженно блестели. — Блин, почему все это умеют, — пробормотал Кисе обиженно. — Валите уже, — Аомине пошел к своей лошади. — Это и так самый медленный из стремительных побегов. Массовка начала отмирать. — Поймать краснокожих! — раздался первый неуверенный крик. Такао обернулся, подмигнул и внезапно издал боевой клич индейцев. — За Шоемауэточокоеуох… Ох! За тебя, папа! — Такао! — рявкнул Мидорима, чуть не свалившись с лошади. — Это было в сценарии! — соврал Такао. Кисе расслышал его с трудом — Мидорима действительно хорошо управлялся с лошадью, они уже почти скрылись с глаз. Хорошо, что Момои подсказала, как быть с веревками. Правда, Кисе пришлось ночью пробираться в тюрьму и надрезать каждую, но в итоге получилось эффектно. Площадь стремительно пустела — все кинулись в погоню за индейцами. Значит, ему пора было идти грабить банк.***
В банке не оказалось ни души. Вокруг него как будто провели невидимую черту, за которую нельзя заходить. По пути Кисе видел пугающую картину — замерших на своих местах статистов, которые ждали. Ждали, пока он закончит грабить банк. Если когда-нибудь они — с учетом, что выберутся отсюда, разумеется, — сядут вокруг костра, Кисе не будет долго думать, какую страшную историю рассказывать. Сценарист явно ленился продумывать эту сцену. По его задумке все жители так радовались казни индейцев, что банкиры умудрились даже забыть ключи от сейфа. Это сразу снимало пару очков с крутости главного героя. Может быть, и хорошо, что Кисе не утвердили на эту роль? Зайдя внутрь хранилища, он деловито набил мешок деньгами и, насвистывая какую-то веселенькую мелодию, прилипшую в салуне, направился в церковь. Кое-какого священника ждало самое большое в его жизни пожертвование. Так Кисе и сказал Куроко, потому что того требовал сценарий. Как хорошо, что сцена в церкви была короткой. Видимо, фильм хоть немного пытался удержать интригу. — Тебе следует поторопиться, сын мой, — тихо сказал Куроко. — Ты знаешь, как этим распорядиться. Кисе развернулся, чтобы пафосно уйти в закат. Солнце золотило его потрепанные одежды, где-то вдалеке слышался боевой клич индейцев — было трудно понять, кто из тех двоих мог издавать такие инфернальные звуки. Наверное, это все-таки Мидорима. Показывал позору племени, каким должен быть боевой клич на самом деле. — Я буду молиться за тебя. — Куроко произнес свою последнюю реплику, но, прежде чем Кисе шагнул за порог, добавил: — Чтобы ты не упал с лошади, Кисе-кун. Вот же зараза. На больную мозоль давил. — Спасибо, Курокоччи. Настал самый ответственный момент. Кисе завернул за угол, где нашел своего Такао — Такао, который лошадь, — и любовно похлопал его по крупу. Тот еще с ночи стоял тут, дожидаясь, пока настанет их звездный час. — Мне тоже страшно, — признался Кисе. — Заканчивайте там уже, — нетерпеливо сказал Аомине. — Сколько еще мне нужно ждать? — Ты еще свою реплику даже не сказал, — возмутился Кисе. — Окей. — Аомине послушно сел в грозную позу и вытащил сценарий. — Я знал, что с тобой не все чисто. В моем городе тебе не скрыться! Все, теперь сказал. — Это было очень проникновенно, Аоминеччи. — На лошадь лезь уже. Ты только время тянешь. Кисе грустно посмотрел на лошадь. Лошадь грустно посмотрела на него в ответ. Кажется, они оба понимали, что не созданы друг для друга. Кисе просунул ногу в стремя, схватился за седло и подтянулся. — Жалкое зрелище, — комментарии Аомине нихрена не помогали. — Не слушай его, — Кисе снова похлопал лошадь. — Все равно мы главные герои. Проблема была во втором стремени. Кисе вроде и сел, но это бесполезное болтание ногой в воздухе в попытке попасть, куда надо, дико раздражало. Еще больше раздражало музыкальное сопровождение на фоне, в роли которого выступал ржач Аомине. — Я подожду, — заверил он Кисе. — И они подождут. Кисе оглянулся. Статисты нарушили границы запретного круга и уже подбирались ближе. Ну точно как зомби. — Это не Чероки-Док, а Сайлент Хилл какой-то, — вздохнул Кисе и наконец-то поймал ногой стремя. Отлично, он сидел на лошади. А что дальше? — Пришпорь ее, — заботливо подсказал Аомине. — Ей же больно будет, — возмутился Кисе. — Вперед типа? Ну! Поехали? — Тебе солнцем голову напекло? — Аомине вздохнул и цокнул языком. — Делать нечего, так мы далеко не уедем. Последнее, что Кисе заметил, это кнут в его руках. После мир превратился в сумасшедшую карусель. — Я тебя ненавижу, — проорал Кисе на полном скаку, прижимаясь к лошади и цепляясь за все подряд. Долго такая скачка продолжаться не могла, хотя Кисе, конечно, показалось, что прошла вечность. Он почувствовал, как опять потерял стремя, отчаянно дрыгнул ногой и полетел. Полет длился недолго, земля вышибла дух, и он просто растянулся на ней, раскинув руки и ноги. Небо было очень синим. — Ты как? — Аомине тоже спешился. — Так себе, — честно признался Кисе. — Засчитаем твое падение за результаты драки? Вот черт, еще и драка по сценарию. Нет, Кисе бы с удовольствием сейчас врезал Аомине за подставу с лошадью, но у него все слишком болело. — Засчитаем, — согласился он, по-прежнему не шевелясь. — Что там у нас дальше? — Аомине присел рядом и сунул в рот травинку. Привычка Сасаки явно оказалась заразной. — А дальше, — Кисе заставил себя подняться, — я расскажу тебе грустную историю своей жизни. — Потрясающе, — скептично ответил Аомине. — В этом фильме вообще не очень много экшена, да? — Ну это же вестерн. Наша погоня — это уже очень круто. Типа. — Потрясающе, — снова повторил Аомине. — Дай сценарий, — Кисе протянул руку. — Что, забыл свою грустную историю? — заржал Аомине, но вытащил из-за пазухи кучу помятых листов. — У меня она хотя бы есть, — огрызнулся Кисе. — Сыграть типового штампованного сурового шерифа — много ума не надо. — И это мне говорит Тохопка, позор племени и своего славного отца? — Пошел в жопу, — вздохнул Кисе и вытащил нужную страницу. — Я родился далеко отсюда. — Ты что, с самого рождения мне свою историю рассказывать будешь? — Это же вестерн, — повторил Кисе. — Моя семья была очень бедна. Отец влез в долги, казалось, выхода не было, поэтому он отвез мою старшую сестру к родственникам. Так он сказал мне и матери. Потом он нашел деньги, но даже это меня не насторожило. Я был ребенком! — Дебилом ты был, — вставил Аомине. — Не перебивай, ты все равно должен проникнуться моими страданиями, — Кисе откашлялся и продолжил. — Только через три года я узнал, что отец продал сестру в бордель. Мать умерла от горя! Я сбежал из дома и разыскал свою сестру, но не смог освободить ее. Я поклялся, что избавлю ее от этой тяжелой судьбы! — Я смотрю, тебе в любой роли не везет с родителями, — посочувствовал ему Аомине. — Несколько лет я путешествовал, прибившись к банде разбойников. Научился стрелять, вскрывать замки и, — Кисе закатил глаза, — ездить верхом. Аомине честно старался не ржать, но не получилось. — И вот теперь я вернулся в Чероки-Док, чтобы закончить начатое, — сказал Кисе и выразительно посмотрел на Аомине. — Что? Я же правда пытался не ржать! — Твоя реплика, — Кисе повернул к нему страницу. — Будет неловко, если я уже оприходовал твою сестренку, — прочитал Аомине. — Я точно положительный герой? — Вряд ли, — невозмутимо ответил Кисе. — Хозяин салуна бережет ее только для самых богатых клиентов. — Так вот чего Кагами бесился, — понял Аомине. — Не нравится быть плохим парнем. — Момои еще хуже, ей роль моей сестры досталась. Зато по сценарию в нее влюблен Куроко, то есть священник, — Кисе улыбнулся. — Это ей понравилось, я думаю. Продолжим? — Кажется, я понял, о ком ты говоришь, — стал читать дальше Аомине. — Всегда знал, что она слишком хороша для шлюхи. — Это моя сестренка! — гордо ответил Кисе. — И вот так ты спасаешь свою сестренку? — прищурился Аомине. — Я делаю, что могу, — Кисе проглядел сценарий дальше. — Блин, давай быстрее, у меня уже задница болит на земле сидеть. — А тебе обратно еще на лошади ехать, — добавил Аомине, ухмыляясь. — Пешком пойду, — мрачно отозвался Кисе. — Тут недалеко. — Давай по пути тогда договорим. Диалог совсем дурацкий. — Руки оторвать сценаристу, — согласился Кисе, поднимаясь и ловя поводья Такао. — Так, давай быстренько, — Аомине скороговоркой начал читать. — В моем городе только я что-то делаю и решаю, надо проверить твои слова, мне никогда не нравился хозяин салуна, посмотрим, что скажет священник. Священник тут при чем? Ладно, пофиг. — Я не боюсь. Правда на моей стороне, — по памяти ответил Кисе. — Все? — Вроде да. — Тогда осталась последняя сцена.***
Кагами их ждал. На его лице отражалась неподдельная радость, как будто они пришли не по его душу, а, как минимум, сообщить, что рабство отменили, и он теперь свободен. Кажется, даже пиджак на нем был новый. Ради торжественности момента переоделся, что ли? Кисе вошел и сел за самый дальний столик. Эта сцена полностью уходила героям шерифа и хозяина салуна. Кисе же оставалось застыть с самодовольной рожей, потому что только главный герой знает, какая судьба ожидает хозяина салуна. По сюжету шериф должен был найти деньги, украденные из банка, и обвинить во всем хозяина салуна, который не сможет себя оправдать, — во время казни индейцев он был с сестрой главного героя, но та скажет, что это неправда. Шериф наденет на злодея наручники, салун объявят закрытым, а священнику достанется любовь всей его жизни и грех на душу — мешком с деньгами тот действительно распорядился как надо. Вроде как хеппи-энд. — Он в подсобке! — не выдержал Кагами. — Ты каждый угол будешь проверять? — Все по сценарию, — огрызнулся Аомине и полез под стол. — Думаешь, мне нравится тут ползать? Хотя… — его взгляд уперся в ноги какой-то статистки. — Сценарий полностью себя оправдывает. — А подсобка когда? — тоскливо поинтересовался Кагами. — Еще пара мест. Кагами молча выставил стакан и плеснул себе виски. Кисе ему искренне посочувствовал. Хотя Кагами не пришлось ездить на лошади, так что не такая уж у него и плохая роль. Обыск наконец-то закончился. Аомине бросил на стойку мешок с деньгами, Кагами чуть ли не сам надел на себя наручники и утащил шерифа на буксире в тюрьму. Момои бросилась на шею Куроко, и тот покорно терпел, даже не пытаясь изобразить радость. Вот теперь точно хэппи-энд. Осталось самое сложное. Кисе вышел на улицу и подошел к лошади. — Ну что, последний рывок? — на этот раз он залез на нее с первого раза — прогресс. Кажется, по сценарию, он должен был галопом промчаться до ворот, но Кисе решил не рисковать — медленно, но уверенно они добрались до выезда из города. Аомине еще не было. Минут двадцать Кисе торчал в воротах, зато почти освоился в седле. — Я знал, что встречу тебя здесь, — сказал подошедший сзади Аомине. — Ты бы еще дольше шел, — проворчал Кисе. — Наручники заели, не мог отстегнуться от Кагами, ужас, — поделился Аомине и вытащил последний лист сценария. — Уезжаешь, не попрощавшись? А как же слава, деньги и девушки? Хочешь так и остаться одиноким стрелком? — Это мне подходит, — ответил Кисе и посмотрел на заходящее солнце. — Надеюсь, сработает, я наелся вестернов на всю свою жизнь. Он ехал в закат и надеялся. Кисе уже думал все-таки подстегнуть лошадь, как та вдруг встала на дыбы, как будто чего-то испугавшись. Точно, земля задрожала, понял он. Кисе не удержался на лошади и снова упал, больно приложившись обо что-то головой.***
Пришел в себя он уже в гримерке. Судя по шорохам и ругани вокруг, остальные тоже были тут. — Сработало! — обрадовался Кисе. — Черт, а я уже думал про сиквел о шерифе, — расстроился Аомине. — Больше никогда, — невнятно сказал Кагами. — Никакого кино! Снимите с меня наручники! — Ты отлично справился, Кагами-кун, — поддержал его Куроко. — Тецу-кун, ты играл лучше всех! — восхищенно сказала Момои. — Ненавижу вестерны! — Мидорима с отвращением выдирал из волос остатки перьев. — Шоемауэточокоеуохкэтоу! Ура! — Такао радостно засмеялся. — Я выучил, я же говорил, что смогу. Кисе с сомнением смотрел на него и думал, что его лошадь ему нравилась больше. Она хотя бы была молчаливой. Возможно, он даже будет по ней скучать. Попробовав пошевелиться, Кисе чуть не застонал — больше всего болела задница. А, возможно, и не будет.