Don't let go.

Всё, что я могу наблюдать сейчас - твоя спина. Кожаная куртка застёгнута наглухо, ты, нервно дрожащими руками, выискиваешь в кармане оной пачку сигарет, не зная ещё, что зажигалка так и осталась одиноко лежать на подоконнике. Всё, что ты даёшь мне - это боль. В девятнадцать лет зависнуть настолько крепко на одном человеке - невероятное дерьмо, Алекс, а знаешь, что ещё хуже? Осознавать, сидя на полу захолустной съёмной квартиры, что и в двадцать один эта тяга во мне. И она не идёт на убыль, нет, она крепнет. Скажи мне, что эта любовь не взаимна? Скажи, что тебе легко сейчас уходить? После всего того, что было? Дверь хлопает. Ты игнорируешь лифт, накидываешь капюшон, заставляя пушистые волосы лезть в глаза, и пытаешься поймать такси под дождём как можно скорее. Никто не останавливается, сигарета мокнет. Я этого не вижу - внутренняя пустота и звенящая тишина давят, держат тут, под самым подоконником, спиной к холодной батарее. И даже курить не хочется. Ничего не хочется после этого твоего "Это Моя жизнь, ты там не нужен". Жить, к слову, в том числе. Но я встану и умоюсь, я заварю кофе и выкурю парочку сигарет. А уже потом попытаюсь по крупицам восстановить свою чёртову жизнь. Без тебя, но надолго ли? *** Всё, что сейчас может наблюдать твоя очередная подружка - это показательное выступление на тему "Да плевать я хотел на то, что ты зовёшь дружбой. Я занят, у меня большие планы". Ты целуешь её так фальшиво, мне назло, что хочется тебя ударить. Актёрское мастерство? Не то, что даётся тебе легко и натурально. Но я по-прежнему лишь смотрю на тебя, даже жалею - ты так запутался, что сложно себе представить подходящий выход из ситуации. Но не мне судить, не мне решать и не мне, увы, помогать. Я выплёскиваю тебе в лицо стакан воды, что заказала нервная дамочка, встаю и ухожу. Мы могли бы поговорить наедине, но ведь скандалы нынче тебе на руку, золотой мальчик? И не ври, что новые песни не для меня. И не ври, что ком в горле не стоит, когда ты, прячась за волосами, исполняешь "505". Я слишком хорошо тебя знаю и чувствую, чтобы не уловить подобное. Мы снова расстаёмся, я снова знаю, что не навсегда. А ты? Надеешься. *** Всё, что сейчас может наблюдать каждый зритель по всему миру - это твоё показательное равнодушие, твои особенно нелепые сегодня танцы и твой потерянный взгляд, стоит нам только оказаться близко. Я стараюсь тебя не трогать, стараюсь дать тебе свободу. Но, Алекс, нам по тридцать, а ты всё тот же неуёмный мальчишка, который старается решить все свои проблемы в одиночку. Не получается? Неужели. И, когда твой влажный нос касается моей шеи, я понимаю, что это происходит снова. Но на этот раз я не буду наблюдать за тобой, сидя в углу, не буду психовать, оповещая всех и каждого о том, что мне и без тебя будет отлично. Я прижимаю тебя к себе и делаю то, что нужно было сделать ещё тогда - шепчу на ухо "Не отпущу". А ты льнёшь, забываясь, забивая на то, что на нас смотрит огромная толпа. Ты стараешься быть сильным, но сколько можно? И в момент, когда всё заканчивается, когда я снова обнимаю тебя и касаюсь губами щеки, осознание очевидного бьёт по голове набатом - чтобы не стараться вернуть всё как можно скорее, чтобы не страдать в одиночестве и не делать вид, что эта дружба никогда и ничего не значила, надо просто не отпускать.