Допрос

– Ну и ну... Кто это у нас тут такой? – слышит Геральт горячий шепот у уха. Отодвигает от себя Региса. – А ты в молодости был весьма раскован, я погляжу, – выдыхает ведьмак, глядя на более привычную ему версию высшего вампира. – Поверь, я сам сконфужен не менее твоего, – тихо говорит он. – Но, по правде сказать... Да, таким я и был. Жаль, что тебе приходится лицезреть меня с... подобной стороны. Регис младший – как его ласково обозвал Геральт – фыркает, но отходить не собирается. Он так настойчиво приближается каждый раз, когда Геральт его отодвигает, что ведьмак, в конце концов, сдаётся. Позволяет молодому вампиру рассматривать ведьмачий доспех, но угрожающе рычит, когда ловкие пальцы цепляют медальон. Не то чтобы это его останавливает. – Лучше буду звать тебя Эмиель, чтобы не путаться, – обречённо говорит Геральт. – Можешь звать меня, как тебе больше нравится, сладкий, – Эмиель слишком близко к его лицу, Геральт чувствует его дыхание. – Может, дашь мне отпить крови из твоей лебяжьей шейки? Обещаю, я в долгу не останусь. Геральт старается сохранить невозмутимое выражение лица, но все же, не удержавшись, одаривает вампира весьма красноречивым взглядом, который, однако, Эмиеля не смущает. Зато смущает сидящего неподалёку Региса. Он встаёт, и по одному взгляду на его лицо Геральт понимает, что испытывает он вовсе не сладостное чувство ностальгии по старым временам. – Так. Перестань, – говорит травник строго. Эмиель хмыкает, обнимая Геральта. – Не будь занудой. Он же вполне в нашем вкусе. Сильный... Симпатичный... – Ведьмак, – мягко напоминает Геральт, убирая руку со своего плеча. – Охотник на чудовищ... Поохотишься на меня? Столько боли Геральт видел на лице Региса разве что перед походом в Тесхам Мутна. – Говоришь, он просто возник однажды на кладбище? – спрашивает он, размышляя над тем, как быстро у Эмиеля регенерируется рука, если отсоединить её от тела лезвием серебряного ведьмачьего меча. – Да. И это катастрофа. Я в этом возрасте просто... невыносим. – Ты и сейчас невыносим, – язвительно отвечает Эмиель. – Невыносимо зануден. И ревнив. – Я не ревную, – медленно, с угрожающими нотками протестует Регис. – А тебе... лучше бы рассказать в подробностях, как и почему ты оказался здесь. – Тебе я ничего не расскажу. У Геральта от противоречий раскалывается голова. Голоса у них обоих весьма похожи, различаются только интонации, так что слышать подобное от Региса непривычно – и это мягко говоря. "Ладно, – думает ведьмак обречённо. – Придётся играть по его правилам". – А мне скажешь? – усмехнувшись, спрашивает он. Эмиель, которого этот вопрос застаёт врасплох, расцветает в кокетливой – или плотоядной – улыбке. – Только при личной... аудиенции, – выдыхает он Геральту в губы. – Геральт, – осаждает Белого Волка Регис. – Не потакай ему. – Ну-ну, он и без тебя отлично знает, что ему делать, – огрызается Эмиель. – Иди лучше погуляй где-нибудь. – Все в порядке, Регис, – успокаивает его Геральт. – Я справлюсь. Иди. Регис не слишком дружелюбным взглядом окидывает Эмиеля. Когда смотрит на Геральта, в его антрацитовых глазах неприязнь сменяется неуверенностью и беспокойством. "Хороший он друг. Защищает даже от самого себя. И доверяет мне", – думает Геральт. Регис кивает, все же смирившись. – Кричи, если что, – говорит вампир тихо и, обернувшись туманом, покидает свой уютный склеп. Едва он исчезает из поля зрения, Эмиель начинает своё наступление. – Вот мы и остались с тобой вдвоём, – мурлычет он, заставляя Геральта отступать назад. Совершенно неожиданно сзади оказывается кровать. – У тебя для меня наверняка есть занимательная история, мм? – пытаясь не терять самообладания, отвечает Геральт. Поймав Эмиеля за плечо, меняется с ним местами, и уже вампир падает на кровать. Смотрит на него снизу вверх блестящими антрацитовыми глазами. Регис смотрит на него так. – Возможно. Вампир закидывает одну ногу на другую, и чёрная кожа тихо скрипит от этого исполненного завораживающего изящества движения. Геральт, полагавший, что ему будет трудно заставить себя заигрывать с молодым Регисом, внезапно понимает, что у него пересохло в горле. – Допустим, я расскажу. Что мне за это будет? – облизнув губы, спрашивает Регис. Смотрит на него так, и ведьмак, ухмыльнувшись, скользит по тёмной коже кончиками пальцев. – Смотря, чего ты хочешь. – Твоей крови, ведьмак. И, может, не только крови... Слова настолько бесстыжие, произнесены с придыханием, что Геральт даже на секунду теряется с ответом. – Ты весьма... отличаешься от повзрослевшего себя, – говорит он уклончиво, не спеша опускаться на кровать. – Тебя привлекают мужчины? – Для вампиров не имеет особой разницы, с мужчинами они или с женщинами, дорогуша. Не думаю, что это изменилось спустя столько лет, – отвечает Регис, приподнимаясь. – Как ты со мной познакомился? – Это... долгая история. – Потребуется не одна ночь, чтобы рассказать её? – И даже один день. Геральт ловит себя на мысли, что ему это даже начинает нравиться. Просто надо следить, чтобы Регис не показывал зубы. «Ты совсем спятил», – говорит ему внутренний голос, но ведьмак отмахивается от него, как от назойливой мухи. Ему просто нужно раздобыть информацию. Регис улыбается, не скрывая острых резцов. Встаёт на колени. Тянет Геральта за ремень, удерживающий мечи, ближе к себе. – Ты мне нравишься, поэтому я тебе расскажу, как здесь очутился, – говорит он, помогая Геральту раздеться. Раздевается сам. Геральт не решается далеко убирать серебряный меч. – Взамен на одну услугу. Которая, быть может, понравится тебе самому. – У меня нет опыта подобного общения, – чуть сконфуженно отзывается Геральт. Какая-то часть его надеется, что прибегать к этому способу убеждения не придётся. Какая-то часть уже страстно жаждет этого. Регис скалится. – Не волнуйся. Я возьму все в свои руки. Можешь связать их одним из своих ремешков, если боишься, что я в ответственный момент выпущу когти. – Будто он тебя удержит. – Нет, но зато даст иллюзию контроля над ситуацией. И надо мной. Регис столь умоляющие вытягивает вперёд запястья, что Геральт все же обвивает вокруг них ремень. Затягивает сильно, зная, что вампиру это никак не навредит. Опустив руки, Регис цепляется пальцами за край кровати и подаётся вперёд. Его сухие губы касаются живота Геральта, одного из шрамов. Влажный, шероховатый, как у кошки, язык проходится по линии рубца. Геральт запускает пальцы в тёмные волосы вампира. Странно не видеть в них ни намёка на седину. – Много же ты крови, должно быть, потерял, получая его, – шепот обжигает, а губы, задевая кожу, опускаются ниже. Запоздало до Геральта начинает доходить. – Что ты...? – Не дергайся. Зубы у меня острые, могу случайно поцарапать. То, с каким злорадством говорятся эти слова, невольно вызывает беспокойство. Но дёргаться действительно поздно. Тёплые губы смыкаются вокруг его плоти, мягкие и влажные, а острые клыки едва задевают кожу, не ранят, но грозят возможной болью. – Зараза, – шипит Геральт, но тут же сдавленно выдыхает, чувствуя, как по нервам ледяной, парализующей рукой проходится возбуждение. Регис поднимает на него самодовольный взгляд. "Ну, ведьмак... У кого по-настоящему связаны руки?" Он сильнее стискивает пальцами волосы Региса, запрокидывает голову, закрывает глаза. Страх отходит на подкорки сознания, щекочет нервы невесомым перышком, кажется, только ещё больше распаляет. Мускулы горла сокращаются, заставляя подрагивать от восхитительного чувства. Даже подаваться бёдрами навстречу мягким, плавным движениям, постепенно набирающим темп. Когда Геральт опускает взгляд, на него смотрят антрацитовые глаза. Такие знакомые и незнакомые одновременно, и это рождает внутри противоречие, похожее на огонь или, быть может, на лихорадку. Есть во всем этом что-то неправильное. Что-то отталкивающее. И что-то притягивающее. Что-то, не дающее остановиться. Регис отстраняется, облизывает поблескивающие губы. Увлекает Геральта на кровать. Геральт чувствует его тяжесть на своих бедрах, прохладные поглаживающие прикосновения кожи. Ладони связанных рук утыкаются ему в грудь. И если бы Регису вздумалось сейчас «выпустить когти», это бы плохо закончилось для ведьмака. Его взгляд и улыбка, за которой не скрываются острые клыки, говорят, что он сам это прекрасно понимает. – Ну же, бравый убийца чудовищ, – выдыхает он, – расслабься. Или боишься, что я тебя съем? Геральт тянет за ремень, удерживающий вместе запястья, тянет, отводя его от груди, удерживает выше плеча. Чувствует, как тесно прижимается к нему вампир, видит его горящие глаза совсем рядом, его приоткрытые губы. Поцелуй получается болезненным, клыки чуть было не царапают Геральту язык. Геральт ведет пальцами по шее вампира, до ключиц. Изгиб их настолько притягателен, что Геральт и к ним прижимается губами, чуть прихватывает зубами кожу. Слышит шумный выдох Региса. – Я тоже умею кусаться, – выдыхает он, опьяненный близостью, и слышит хрипловатый смешок. – Недаром у тебя на груди медальон с волчьей мордой. Только за бочок меня не кусай, договорились? Чем дальше, тем больше сходства Геральт видит с огнем. Неконтролируемым и живым, опаляющим лицо и руки. А глаза – черные, с хищными искорками, как тлеющие угли. Настолько завораживающее зрелище, что Геральт отпускает ремень. Регис выпрямляется. Ведет бедрами, медленно, дразнит и изводит, пока Геральт не срывается и не берет дело уже в свои огрубевшие от оружия руки. Стон Региса прорезает воздух, стон, заставляющий подрагивать склянки, расставленные тут и там, заставляющий все внутри вибрировать. Темп движений быстро становится темпом сумасшедшей гонки. Геральт не замечает алеющих на плечах и груди царапин. Лишь тогда, когда шероховатый, как у кота, язык проходится по ним. Их незначительный неприятный зуд заглушает боль от укуса в шею. Судорожно вздохнув, Геральт вцепляется Регису в волосы. Ведьмачьи инстинкты, притупленные возбуждением, не замолкают и тогда, когда Регис, облизывая губы, отстраняется, восстанавливая сбитый ритм. Выпив ровно столько, сколько было позволено. Глаза его, кажется, блестят еще больше, будто от фисштеха. Он запрокидывает голову, стонет снова, довольный, сытый зверь, в руках своего охотника и своей добычи. Когда Регис целует его, Геральт чувствует вкус собственной крови. Безумие. Сплошное безумие. На односпальной кровати поместиться вдвоем можно, только крепко прижавшись друг к другу. Они лежат, расслабленные, разомлевшие, и даже боль от укуса Геральта не беспокоит. Беспокоит другое. – Я выполнил свою часть уговора, – говорит он, прижимаясь губами к виску вампира и высвобождаясь из объятий. Регис не препятствует ему, развалившись на кровати. Наблюдает за тем, как ведьмак одевается. – Моя очередь? – довольно мурлычет он, потягиваясь. – Конечно. Что ты хотел узнать, сладкий? Геральт на секунду задумывается, не связано ли данное прозвище с вкусовыми качествами его крови, но решает не углубляться в эти мысли. – Как ты оказался на кладбище? Я имею в виду здесь, в этом времени. – Честно говоря, я и сам толком не знаю. Я был пьян, развлекался со своими друзьями, а тут появился какой-то мужик. Говорил что-то про то, что торгует зеркалами, ещё ложку передо мной на две части разломил. Не помню даже, что он говорил. Спросил, хочу ли я попробовать чего-то необычного... – И ты, конечно, сказал, что хочешь? – с тихим, исполненным досады вздохом предполагает Геральт. – Этого объяснения достаточно. Все ясно. – Это был твой бывший любовник, жаждущий мести? – насмешливо интересуется Регис, подпирая ладонью щеку. Геральт хмыкает. – Можно и так сказать. Регис поднимается с кровати. Его ладони ложатся на плечо Геральта, сам он упирается в них подбородком. От него не пахнет травами, и ведьмак невольно замирает, вдыхая запах тела. Настоящий, ничем не прикрытый запах. – Повторим еще как-нибудь, сладкий, – облизнув губы, шепчет Эмиель. Геральт смотрит в его черные, гипнотизирующие, как у змеи, глаза и хочет сказать да. – Только, попрошу, не здесь. Кладбище не самое хорошее место для ваших романтических игрищ. Геральт вздрагивает, смотрит на Региса. На привычного ему вампира, пахнущего травами, спокойного и рассудительного. Сейчас что-то было холодное, отталкивающее в его взгляде. Эмиель фыркает. – Видимо, моя очередь идти гулять, – выдыхает он, отстраняясь. Накидывает на нагое тело плащ и уходит. Даже без обуви. Регис и Геральт остаются наедине. Геральт отворачивается, делая вид, что свисающая с потолка связка чеснока интересует его безмерно. – Что ты выяснил? – спрашивает Регис, приближаясь. Геральт слышит его шаги, но не рискует повернуться. Слышит и то, как он садится на стул. Наверняка бросив презрительный взгляд на кровать. – Мне известно, кто за всем этим стоит. Гюнтер о’Дим. Не знаю, кто он – джинн или демон, но точно очень могущественное существо. Я сталкивался с ним и победил его. Видимо, это его попытки отомстить. – Вот как. Сухой ответ. Геральт опускает взгляд в пол. – Значит, тебе больше нравлюсь такой я? – Что? Эти слова заставляют Геральта развернуться. Регис не смотрит на него и, встав, снимает с кровати постельное белье. Он молчит, не собираясь, по-видимому, растолковывать, что имел под этим в виду, и Геральт делает шаг к нему. – Ты о чем? – Вздорный, агрессивный... – Регис тянется носом к его шее, крылья ноздрей трепещут. – ...голодный? – Ты подсматривал? – Что, думаешь, я не имею права знать? Геральт отводит взгляд, и Регис отстраняется, продолжая заниматься бельем. Складывает его в кучу на полу. – Я сделал это только ради того, чтобы получить информацию, – говорит Геральт. – Если уж со мной не честен, то будь честен хотя бы с самим собой. – Да что на тебя нашло? – не выдерживает Геральт. Регис молчит, даже не смотрит на него. Геральт ловит его за предплечье. Тянет на себя, заставляя вампира развернуться. – Тебе противно, что я сделал это... с тобой? – Нет, Геральт, – горечь смеха чувствуется на языке. – Нет. Мне противно, что ты сделал это с ним. А не со мной. Геральт разжимает пальцы. – Я изменился, Геральт. С тех пор. Я не стану дразнить тебя и кусать в пылу страсти. Не стал бы, – его голос дрожит, едва заметно даже для ведьмачьего слуха. – Что ты теперь обо мне думаешь? О том, что я ревную тебя, ведьмака, к прежнему себе? Антрацитовые глаза смотрят на него мягко и с болью. Регис улыбается, не разжимая губ. Слова разбегаются с языка. – Я все еще твой друг, Геральт. Если после этого признания ты хочешь моей дружбы. Если нет – я уйду. Геральт растерян. «Если уж со мной не честен, то будь честен хотя бы с самим собой». Рука сжимается в кулак. – Не уходи. Он вновь сжимает руку Региса, хочет еще что-то сказать, но не может. Они молчат. И Геральт понимает, что запах трав нравится ему больше.