Приказы

      Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Мерритт всё ещё злится.       И дело было даже не в том, что вторую ночь он спал, демонстративно отодвинувшись от Джека, - его обида была заметна даже в мелочах. Когда утром Джек невесомо подкрался к ванной и облокотился на косяк двери, принюхиваясь к приятному освежающему мятному запаху и смотря, как партнёр смазываёт лицо лосьоном после бритья, у него появилась надежда, что барьер между ними треснет, стоит лишь пересечься взглядом. Так бывало часто: они могли не разговаривать и избегать друг друга часами, но стоило столкнуться, как тут же холод между ними словно рукой снимало. Мерритт даже в потёртой футболке и заношенных джинсах смотрелся невероятно круто: со своей мускулатурой он был похож на дрессировщика или крутого охотника на зомби, как минимум. И он всегда таял перед его, уайлдеровской, улыбкой. Это и была особенность их отношений: непонятно, кто кого приручил или загипнотизировал сильнее. Однако Мерритт, едва заметив в отражении слежку, чуть поджал губы и поспешно покинул ванную, осторожно отстранив парня, закрывающего собой дверной проём.       Но и Джек сдаваться не привык. Аромат испечённых вафель с джемом и свежего только сваренного кофе растопил бы сердце любого человека. Зная свои сильные стороны, парень натянул обтягивающие джинсы и футболку, чтобы подчеркнуть все свои визуальные достоинства. И это были исключительно тёмные вещи: чтобы играли контрастом со светлой кожей, выделяя черноту бровей и ресниц. Мерритт ведь говорил, что он красавчик? Говорил. Умалчивал только о своих фетишах, но в этом Уайлдер разобрался и без его подсказок и инструкций, а потому смущённо опускал взгляд и тренировал хитрую улыбку. Но за завтраком Мерритт даже не смотрел на него и отвечал на вопросы так холодно, что казалось, от его речей кофе стынет быстрее обычного.       Когда же он переоделся в более привычные вещи, брюки, рубашку и пиджак, Джек подумал, что скрывать такую роскошную фигуру под бесформенными пиджаками, как минимум, преступление. Однако, когда он произнёс это вслух, Мерритт промолчал, абсолютно проигнорировав комплимент. Он неспешно прошёл в коридор и принялся обуваться, словно и вовсе был в квартире один.       - Я по делам, - холодно оповестил он, даже не смотря на парня, который вышел его проводить.       Накинув плащ и надев любимую шляпу, МакКинни глянул на себя в отражение, удовлетворённо кивнул, и взял из тумбочки бумажник.       - Эй, ну, может, хватит уже? – Джек, явно расстроенный, сделал пару шагов в его сторону. – Слушай, ну я облажался! Но ведь я уже извинялся, Мерритт!       Казалось, что это произвело на гипнотизёра эффект. Он на мгновение замер, затем впервые за всё утро поднял на Джека взгляд, полный разочарования и усталости. От такого по спине Уайлдера пробежал холодок от страха потерять любимого человека.       - Дело не в извинениях, Джек, - Мерритт с трудом сдерживал в голосе упрёк. – Дело в отсутствии доверия. И тут одними извинениями сыт не будешь.       С этими словами он развернулся и ушёл, хлопнув за собой дверью.       Джек ощущал себя до невозможного паршиво и раздавлено. Отчуждённость любимого человека била по нервам, да и причина этого разлада была по сути смехотворной. Сам Уайлдер уже сотню раз пожалел, что решил составить компанию Дэнни в его загуле по ночным заведениям города. Мерритта как раз не было в городе, идти домой казалось скучной перспективой, а тут к нему, Уайлдеру, подскочил Дэнни с предложением просто посидеть в баре, выпить и поболтать. И ведь Джек догадывался, что это не проявление дружбы, а диверсантский акт под названием «Разозли Дилана Родса». Знал ведь, что одним клубом в этом случае не ограничится, и после такого ночного кутежа, после всех приключений и проблем, на вопрос Мерритта о том, как провёл Джек без него эти дни, Уайлдер ответил, спокойно и невозмутимо вскинув брови:       - Дома! Телек… смотрел.       О вранье он пожалел практически сразу, но было поздно что-либо менять. Особенно, учитывая конфликт Мерритта и Дэнни, который вновь был на пике, говорить о ночных прогулках с Атласом по клубам в момент отсутствия любовника казалось безумием. И тут Дэнни лишний раз поставил свой эгоизм выше любого рода дружбы. Ну или иллюзии дружбы.       - Ты уж точно перерос любого рода доступные развлечения, - привычно нервно произнёс Атлас в ответ на очередную издёвку Мерритта на репетиции. – Раз уж даже твой парень предпочитает ходить по клубам без тебя.       Сидевший в этот момент на небольшом диване с картами Джек лишь всплеснул руками, выронив эти самые карты и едва ли не провалившись сквозь землю от стыда. Следом за стыдом пришла злость на Атласа, но она, впрочем, быстро сменилась обратно стыдом, когда Мерритт устремил на него изумлённый упрекающий взгляд. Уайлдер боялся скандала, он боялся ругани и выволочки, но МакКинни назначил ему куда более грозное и страшное наказание: с той самой минуты он просто молчал.       Конечно же, с Дэнни Джек тоже больше не общался, а тот, даже если и понимал, что поступил неправильно, извиняться не торопился. Дилан тоже злился на Джека за потворство капризам Атласа, прекрасно понимая, что эти капризы направлены на попытку, его, Дилана, задеть. В итоге оставалась одна лишь Лула, но та никогда особо близкой Джеку не была, и как результат, – гнетущее чувство одиночества сводило с ума.       Сидя на диване в гостиной и думая, как восстановить отношения с Мерриттом, которого Джек на самом деле любил, парень поймал себя на мысли, что твёрдо уверен в том, что и партнёр его любит, пусть никогда и не говорит этого вслух. А ещё у МакКинни неслабо вставало на молодого любовника и при должной толике хитрости, всё это могло сыграть на руку.       В ходе таких раздумий Джек решился буквально на безумие. Открыв ноутбук, он полистал интересующие его сайты и статьи, после чего приступил к делу.       Когда Мерритт вернулся домой, на улице уже стемнело. Мужчина открыл дверь своим ключом, явно не желая пересекаться с Джеком и видеть его с порога, прошёл в коридор и небрежно бросил связку ключей на столик. Он чуть нахмурился, удивляясь тому, что квартира практически погружена во мрак, лишь небольшие вспышки огней, как блики фонаря, играли отсветами на стене. Сняв шляпу и плащ, Мерритт ослабил галстук и прошёл в спальню, где единственными источниками света были два небольших декоративных фонаря, стоящих на тумбочке. Шторы были плотно задёрнуты, кровать украшало новое постельное бельё, а на фоне едва слышно играла музыка. Не успел МакКинни высказать своё изумление с примесью недовольства, как ему на шею кинулся Джек. Он припал к губам любовника поцелуем, но тот решительно отстранил от себя парня и театрально откашлялся.       - И как это понимать? – хрипло спросил он, чуть вскинув брови.       Несмотря на его серьёзность и холодность, Джек выглядел довольным и настроенным игриво. В слабом свете он смотрелся ещё более привлекательным и загадочным, чем обычно, а в лисьем взгляде буквально плясали бесенята.       - Да брось, Мерритт! – прошептал Джек, вновь приближаясь к мужчине и сжимая руками его пиджак. – Кажется, я знаю, как разрядить обстановку, и позволить твоему напряжению и справедливому гневу вырваться на волю.       - Секс? – усмехнулся МакКинни. – Банально, парень, да и желания нет.       - Едва ли, - мурлыкнул Уайлдер и приподнялся на носках, шепча на самое ухо любовнику. – Я очень провинился, а значит, тебе надо меня наказать.       Он неспешно отстранился, моментально вытянув ремень МакКинни из его же брюк. Если Мерритт и удивился ловкости рук парня, то никак это не прокомментировал, лишь изумлённо выгнул бровь, смотря на хитро облизнувшегося партнёра. Засранец явно провоцировал его изо всех своих сил.       - Ты на что сейчас намекаешь? – спросил МакКинни, чуть склонив голову.       - Какой непонятливый… - Джек покачал головой и хлопнул ремнём по столу, порождая довольно громкий оглушающий звук, после чего вручил его изумлённому любовнику и театрально нахмурился. – Знаешь, меня даже в детстве не шлёпали, надо бы наверстать, не думаешь?       Всё так же хитро и игриво улыбаясь (что не могло не действовать на МакКинни опьяняюще), он отошёл на пару шагов, изящно стянул свитер, оставаясь в футболке, которая оказалась на размер меньше нужного: вся красота фигуры Джека была напоказ. Джинсы, довольно узкие, повторяли историю с футболкой. Парень подготовился, бессовестно играя на том, что может одной своей красотой восхитить любовника. Ну или возбудить. Да, возбудить было актуальнее.       Мерритт чуть удивлённо глянул на ремень в своей руке, затем на хитрого сожителя, всё ещё не желая поддаваться провокации и сдавать свои позиции. Он ведь сердился? Сердился. И не собирался так быстро смягчаться.       - Чего ты добиваешься? – спросил он.       Однако Джек, прекрасно изучивший МакКинни, уже рассмотрел за деланной серьёзностью проступивший азарт. Его наживка сработала и заманила рыбку в сети. Очень голодную рыбку, которая сама себя лишила близости в эти дни. Уайлдер давно знал, какую власть имеет над любовником, хоть пользовался этим крайне редко, но сегодня был тот самый случай, когда следовало как следует постараться и проявить себя.       - Ты такой непонятливый или прикидываешься? – хитро спросил Джек, отступил к столу и демонстративно медленно лёг на него животом, приподнимая задницу.       Задницу в очень обтягивающих джинсах.       Бросив на партнёра хитрый взгляд через плечо, Джек закусил губу и изобразил лёгкое смущение. На его щеках даже заиграл румянец. От подобной театральности Мерритт чуть не возмутился вслух. Его любимый засранец едва ли знал, что такое стыд вообще, и этот театр одного актёра казался бы абсурдным, если бы не был столь возбуждающим. Конечно же, тело Джека не могло не действовать опьяняюще: крепкие ноги, подтянутые ягодицы, такая провокационная поза и хитрый взгляд чёрных глаз. Мерритт уже хотел его. Хотел взять грубо, властно, хотел слышать стоны и своё имя, срывающееся с этих чётко очерченных и припухших от поцелуев губ. Но возбуждало и другое: ремень, зажатый в собственной руке и казавшийся непомерно тяжёлым, и такая покорность провинившегося мальчишки. И ведь действительно мальчишки, если учитывать их двадцатилетнюю разницу в возрасте.       - Ты нарываешься, - угрожающе произнёс Мерритт, удивляясь тому, как моментально пересохло в горле. Он и не знал, что его так заведёт сама мысль о возможности строго и без лишних колебаний выпороть провинившегося парня.       - Я уже минут десять нарываюсь! – со смехом развёл руками Уайлдер, покачиваясь на столе. – Уже даже утомился нарываться.       Но чего Мерритт не ожидал куда больше своей внезапной реакции, так это того, что его любовника привлекают и заводят подобные игры. Нет, он, конечно, знал, что если предложит сам, - Джек согласится. Он вообще был неконфликтным и в каком-то плане покорным, да и Мерритту он безгранично доверял. Но чтобы сам, так решительно и провокационно… МакКинни понял, что ещё многого не знает о своём партнёре. И кто из них кого мог бы обучать гипнозу?       - Вообще, при таком раскладе, я бы предпочёл разложить тебя у себя на коленях и хорошенько отшлепать, - произнёс Мерритт, чуть сведя брови и поигрывая ремнём в руках.       - Ну-у-у, - протянул Джек довольно. – Всё в твоей власти! Я твой, делай, что посчитаешь нужным.       Он распрямился, но внезапно услышал довольно строгий приказ:       - А ну на место! – голос Мерритта стал тверже и холоднее. – Я не разрешал тебе вставать, парень. Я лишь сказал, что предпочёл бы. Но ты сам настоял на ремне, да и трёпку заслужил конкретную, так что лёг обратно. Быстро. И не оборачиваться.       Джек чуть дёрнул уголками губ, изображая усмешку. Такой Мерритт заводил его едва ли не сильнее, чем обычный добрый, нежный и мягкий. Теперь, когда МакКинни принял правила, Джек даже ощутил холодок, пробежавший по спине, ведь он впервые полностью был во власти чужого человека. Нервно сглотнув, он лёг животом на стол и непроизвольно сжал пальцами край стола. В темноте, которую он сам же и создал, не было видно даже тени МакКинни, и Джек не знал, приблизился тот или стоит всё так же поодаль, терзая его ожиданием.       Раздался звук шагов, затем снова стих, лишь запах мужского парфюма донёсся до Джека. Именно сейчас парень в полной мере прочувствовал происходящее. Он мелко подрагивал от волнения и даже страха, ведь впервые он столь сильно приблизился к воплощению своих фантазий. Мысли о предстоящем наказании от рук любовника пугали и возбуждали одновременно, вызывали стыд и волнение, а тишина неприятно ласкала слух и оттягивала минуты уже неминуемого. Успокаивало лишь то, что они дома одни, двери и окна плотно закрыты, свидетелей этим событиям нет и не будет. Всё случится только между ними, объединит интимным моментом и тайной, что так будоражит нервы.       Пальцы нервно сжали крышку стола, когда раздался звук рассекаемого воздуха и ремень опустился на задницу парня, порождая хлопок, сопровождающийся первой вспышкой боли. Джек вздрогнул, однако ощущения были скорее немного дискомфортными, чем неприятными. Удар был несильным: кожа просто немного саднила, а тело, как оказалось, ждало большего. Первый удар сломал все барьеры и страхи, и Джек чуть прогнулся в спине, отставляя задницу и желая почувствовать силу своего мужчины в полной мере. Он и не ожидал, что подобное пробудит в нём не только возбуждение, но и предвкушение. По виску скаталась капелька пота. Ожидание затягивалось. Мерритт не нарочно тянул время. Он просто удивлялся тому, как легко дался первый удар, и смаковал это сладостное чувство. Это было слишком опьяняюще восхитительно.       Повторился противный свист, последовал хлопок, свист и хлопок, и этот двойной удар вырвал у Джека вскрик. Он подскочил, прикрывая ягодицы руками, и выругался, так как эти удары были нанесены уже практически в полную силу и оказались неприятно горячими и чертовски болезненными.       - А ну лежать! – Мерритт решительно надавил на спину Джека, заставляя его обратно лечь грудью на стол. – Убери руки. Постарайся мужественно выдержать заслуженное, договорились?       В его голосе послышалась демонстративная мягкость. Джек усмехнулся, облизнул пересохшие губы и послушно занял исходную позицию, решив, что он уж точно не проиграет и больше так не подскочит. В душе разыгрался настоящий азарт, и калейдоскоп новых чувств и эмоций только распалял его. Мерритт довольно улыбнулся: Джек не отступил и не попытался соскочить с крючка. Он лишь сильнее прогнул спину и качнул задницей, явно дразня и заигрывая.       - Ты настолько испорченный, что даже не испытываешь стыда, - произнёс МакКинни, ласково скользнув ладонью по чужой спине, затем приложил крепкие ягодицы ощутимым и звонким шлепком, наслаждаясь их упругостью. – Хоть бы попытался раскаяться.       - Я очень раскаиваюсь, - игриво проворковал в ответ парень, вздрогнув от шлепка. – Ты же накажешь меня в полную силу?       - У меня тяжёлая рука, - заметил Мерритт, поглаживая ягодицы любовника сквозь ткань джинсов. – Потом пару дней на зад не сядешь.       - Возможно, я этого и жду, - прошептал в ответ парень, ощутив нервную дрожь.       Мерритт неспешно обошёл стол, похлопывая сложенным вдвое ремнём себя по руке и нарочно оттягивая момент возобновления экзекуции. Джек напряжённо дышал и робко опускал взгляд, хотя его любовник был уверен, что робость эта напускная. Обойдя стол, Мерритт встал сбоку от парня, положил ладонь ему на поясницу и чуть надавил, предотвращая любую попытку отстраниться или вскочить. Джек немного напрягся: он полностью оказывался во власти своего мужчины, зависимый только от его воли и обиды, однако промолчал. Его любовник никогда не переходил границ.       Мерритт занёс руку, помедлил пару секунд и с приглушённым хлопком опустил орудие наказания на чужие ягодицы. Джек вздрогнул всем телом, но промолчал. Мерритт вновь занёс руку и решительно опустил ремень, порождая звуки хлопков, которые теперь раздавались с интервалом в несколько секунд. МакКинни выдерживал паузы, чтобы Джек прочувствовал каждый новый удар, и его провинившийся любовник теперь не только вздрагивал всем телом, но и ёрзал, когда наказываемая часть уже практически не переставала гореть от обжигающей боли. Джек шипел и тихо вскрикивал, иной раз ругаясь, когда ремень вновь безжалостно обрушивался на его ягодицы. Бил Мерритт сильно и очень умело. Его паузы были достаточными, чтобы боль от предыдущего удара только начинала затихать, на момент обрушения нового.       Джек прикрыл глаза и закусил губу, растворяясь в происходящем. Он ощущал свою вину, понимал, что чертовски виноват, и Мерритт бьёт его вовсе не игриво, а вполне серьёзно. От этого осознания боль от каждого нового удара становилась особенной: вина отступала, а вот напряжение внизу живота росло. Все мышцы Уайлдера были напряженны, хотелось прикрыться от порки, и в то же время её было мало, стыд и вина характеризовались вскриками, а возбуждение - редкими стонами и невероятным чувством облегчения.       После первых трёх десятков горячих Джек уже всхлипывал и вжимался в стол пахом, словно это могло помочь ему избежать удара. Пальцы побелели от того, как крепко он вцепился в стол, но пощады парень не просил.       - Немного сменим позицию, - распорядился Мерритт, заставляя молодого любовника немного отстраниться от стола и сильнее прогнуть спину, практически требовательно отставляя задницу.       МакКинни ласково похлопал самый низ ягодиц Джека, желая обработать это самое чувствительное место, чтобы парню и правда было не очень комфортно сидеть в ближайшие дни, после чего вновь взялся за ремень, методично начиная пороть только эту зону.       Спустя уже чуть больше десятка ударов Джек громко всхлипнул и хлопнул ладонью по столу, явно сдавшись. Мерритт отбросил ремень и рывком поднял мальчишку за шкирку и развернул его к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем. Он проматывал в голове вновь и вновь образ дрожащего тела, вспоминал ощущение упругих ягодиц, едва ли не сходил с ума от влаги на чужих щеках, и если бы был менее сдержан, то уже бы взял любовника прямо на этом самом столе в этой самой позе.       Однако когда Мерритт отстранился, осознав, что щеки Джека и правда влажные, он встревожено обхватил его лицо руками, но не заметил в эмоциях любовника расстройства или страдания. Тот стоял с закрытыми глазами, перехватив руки МакКинни за запястья, и тяжело дышал. Мерритт знал эти симптомы: скорее всего, в штанах Уайлдеру уже было тесно. Чёрные ресницы дрогнули, и Джек открыл глаза, с трудом фокусируя взгляд на лице мужчины. Он был по-настоящему прекрасным в такие моменты. Джек горел и хотел лишь его, что само по себе Мерритт считал чудом. Парнишка давно мог уйти, мог найти кого-то помоложе, того, с кем его ждало будущее. Но день за днём он становился лишь ближе, а в порывах страсти смотрел на сожителя так, словно никого другого в этом мире не существует вообще. Этого было достаточно, чтобы практически простить парня. Джек любил его, а Мерритт, в свою очередь, любил Джека. Но обрывать игру было рано.       - Ну что? Не пожалел ещё? – спросил тот, шепча в губы партнёра.       - О нет, - ответил Джек, тяжело дыша. – Даже и не думаю. Мерритт, я хочу тебя…       Этот отчаянный шёпот, как и нервная дрожь, были лучшим комплиментом для МакКинни. Однако он не собирался так просто отступать и удовлетворяться столь скромным развлечением. Этот вечер был для них двоих, и если происходящее заводило не только его, но и самого Джека, то следовало развить игру.       - О нет, стой, парень, стой… Расскажи-ка мне, - Мерритт устроил руки на талии Джека, удерживая его на расстоянии от себя. – Чем вы занимались в этих клубах с Атласом? Давай, рассказывай. Я с тобой ещё не закончил, это был лишь разогрев. А то я тебе ещё припомню восхищение этим крысёнышем в самую первую нашу встречу.       Джек поднял на него несколько шальной взгляд и вцепился пальцами в чужие плечи. В своих мыслях он уже явно был в постели с любимым, но не стоял посреди зала, выясняя отношения. Он был молод, нетерпелив, и Мерритт практически всегда сдерживал его, пытая ожиданием и возбуждением.       - Да ничем… - ответил Джек пересохшим голосом, смотря помутневшим от жажды взглядом. – Он пил, я это контролировал, так как подкатывали не только девушки, но и парни…       - Ах парни… - Мерритт вскинул брови и довольно улыбнулся. – То есть ты у нас не слабо так отдохнул?       - Ну-у-у… - потянул Уайлдер, прижимаясь к любимому всем телом и обаятельно улыбаясь. – А что?       - Определяю степень вины, - ответил Мерритт и ощутил, что парень вздрогнул в его руках, - явно не хотел получать ещё горячих.       - Да брось, - Джек усмехнулся. – Я вёл себя отлично и очень прилично! А сейчас просто с ума готов сойти, безумно тебя хочу.       - Ты всегда был нетерпеливым, - заметил его партнёр. – Но я ещё недостаточно тебя разогрел, однако так и быть, строгое наказание заменяю мягким.       С этими словами Мерритт сел на кровать и ловко утянул любовника за руку, наклоняя и перекидывая его через свои колени. Джек со смехом вскрикнул, пытаясь высказать сопротивление, но Мерритт решительно надавил на его спину и занёс руку, нанося парню первый звучный шлепок. Джек вскрикнул и вцепился пальцами в штанину любовника, но особых попыток к сопротивлению не предпринял.       Обманчивой была мысль, что Мерритт смягчился от такой покорности, и Уайлдер осознал это, когда тяжёлая рука его любовника с приглушёнными хлопками продолжила опускаться на его ягодицы, нанося довольно болезненные удары. Щёки парнишки вспыхнули румянцем, и он закусил губу в попытке сдержать вскрики и стоны. Мерритт представлял, как искажаются красивые черты лица, когда стоны всё же срывались с губ, выдавая не только муки от боли, но и усилившееся возбуждение. Впрочем, его МакКинни уже ощущал своим бедром и, тем не менее, бил сильно и решительно.       Когда Джек сдался, его тихие мольбы всё равно куда больше походили на просьбы продолжать, а не останавливаться, и думать об истоках такой реакции абсолютно не хотелось. Мерритт растворился в ощущениях и чужих стонах, наслаждался дрожью тела на своих коленях и слабыми попытками высвободиться. И сейчас ему очень нравилась роль воспитателя: кто-то уже должен был хотя бы раз преподать Джеку урок хорошего поведения. И если для достижения взаимопонимания требовалось надрать мальчишке задницу, то Мерритт был готов и на это.       Когда МакКинни чуть сдвинул тело любовника, открывая доступ к нижней части ягодиц, Джек возмущённо ударил его кулаком по ноге. Впрочем, удар этот был довольно несильный, и экзекутор уверенно его проигнорировал. Уайлдер ощутил, что его щёки горят огнём от смущения и стыда, ведь возбуждение только возрастало в процессе порки и никакая боль не могла заставить его перестать стонать и тереться пахом о ногу любовника.       Громкие звуки шлепков заполняли комнату, перемешиваясь со стонами Джека. Он дрожал всё сильнее, нервно ёрзая на чужих коленях и буквально горя огнём. Напряжение в паху уже было таким, что Уайлдер, не выдержав, кончил прямо в брюки, выгибаясь в чужих руках.       На пару секунд он словно отключился, плохо воспринимая то, как Мерритт остановил экзекуцию и поднял его, усаживая рядом. Они сидели молча, так близко друг к другу, что Джек уткнулся лбом в чужое плечо, ощущая дикую слабость и прислушиваясь к дыханию любимого мужчины. Немного отдышавшись и всхлипнув, парень положил ладонь на пах любовника в попытке погладить, но МакКинни уверенно отстранил его руку.       - Послушай сейчас меня, - прошептал он парню на ухо. – У меня условие.       - Какое? – спросил Джек, дрогнувшим от усталости голосом.       - Ты раздеваешься, плотно завязываешь себе глаза, - произнёс Мерритт. – Я пристёгиваю тебя наручниками к кровати, и ты выполняешь любой мой приказ и полностью доверяешься мне. Ты не сможешь остановить меня или сбежать, соглашаясь, ты оказываешься полностью в моей власти…       - Но…       - Не перебивай. Если ты отказываешься, то забудь о примирении. Ты не прощён, и всё это было напрасно. Хочешь заслужить прощения? Соглашайся.       Джек поднял на МакКинни полный обиды взгляд. Подумать только, он сделал всё, чтобы развлечь и смягчить любовника, а тот теперь выдвигал столь нечестные условия. Мерритт не спешил пояснять, насколько в этих отношениях ему важно доверие. После вранья, пусть даже и не столь существенного, именно крах доверия мог развести их раз и навсегда. Джек этого не понимал, принимая прихоть любовника за банальную обиду. И всё же после внутренней борьбы с самим собой он произнёс:       - Хорошо, я согласен.       - Начинай, - невозмутимо распорядился Мерритт, испытывая облегчение и радость.       При слабом освещении было невообразимо сказочно наблюдать за тем, как раздевается Джек. Он стянул футболку, обнажая красивый рельефный торс, и выбросил её в сторону. Прямо спортсмен, если бы не знать, что он жулик и воришка. Нарочито медленно Уайлдер расстегнул джинсы, стянул их вместе с носками, переступил, затем решительно сдёрнул бельё и распрямился, загадочно и соблазнительно улыбаясь. Продолжал играть, чтобы порадовать любовника, даже в такой невыгодной для себя ситуации.       Мерритт встал с кровати и обошёл парня, звонко шлёпая двумя руками и без того красные ягодицы и властно сжимая их. Ему нравилось ощущать свою силу, нравилось ответное доверие, пусть и не без толики волнения и страха. Это было вполне нормально, и всё же от решений Уайлдера сейчас зависело многое.       - Не боишься? – жаркий шёпот опалил шею, но Джек лишь мотнул головой.       Боялся, но это было простительно. Мерритт стянул свой галстук и повязал его на глаза любовника. Джек жадно вдохнул запах чужого парфюма и прошёл к кровати, когда партнёр потянул его за руку, ведя медленно и осторожно. Ему было не привыкать стоять обнажённым перед одетым любовником: довольно часто он завлекал Мерритта и дразнил его, а тот заводился, прежде чем раздеться. Когда Джек лёг на кровать, МакКинни пристегнул одну руку своего парня к спинке и отошёл, оставляя его томиться в тишине и темноте. Полное доверие и никакой свободы действий.       Это было похоже на безумие. Абсолютная темнота окутывала Джека, когда Мерритт приказал ему свободной рукой гладить своё тело. Низкий мужской голос действительно гипнотизировал, и парень, приняв красивую позу и согнув одну ногу в колене, скользнул пальцами по своей груди, выполняя чужой приказ. Мерритт хотел смотреть, но не участвовать? Значит, он должен был увидеть самое красивое и захватывающее шоу.       - Гладь себя так, как тебе нравится, - говорил МакКинни словно откуда-то издалека. – Делай что угодно.       Джек кивнул, не находя в себе сил, чтобы ответить. Проведя рукой по животу, он неспешно, едва прикасаясь к коже, скользнул пальцами вкруг своего пупка, огладил кубики пресса и поднял руку, легко поглаживая сосок. Он неспешно водил по нему пальцем, затем растирал и оттягивал, явно заводясь от такого и растворяясь в пьянящих ощущениях. По коже пробежали мурашки, с губ сорвался тихий вздох.       - Ласкай себя, - распорядился Мерритт.       МакКинни явно решил повысить градус происходящего. Оторвавшись от соска, Джек скользнул рукой к паху, щекоча его и гладя выпирающие тазобедренные косточки. Неспешно он провёл пальцами по своему стволу, затем обхватил его, начиная растирать чувствительную головку, быстро ставшую влажной. Стоны теперь разбавляли тишину, царящую в комнате: эта игра с собой была неспешной и увлекательной, сознание будоражила мысль, что со стороны за этим наблюдает его любовник.       Происходящее нарушил раздавшийся звук шагов, и Джек ощутил, как рядом с ним кто-то сел. Внезапно правый сосок обхватили чужие губы, и влажный язык скользнул по бусинке, заставляя юношу вздрогнуть всем телом. Было немного страшно оказываться от кого-то в зависимости. Даже когда собственная рука скользила по твердеющему члену, а чужие губы и зубы терзали и ласкали набухающий сосок одновременно, - не было известно, когда закончится ласка и начнётся нечто большее.       - Разведи ноги.       Джек послушно раздвинул ноги, продолжая ласкать свой ствол. Когда чужие пальцы толкнулись в него, раздражая и будоража трением, парень вскрикнул и выгнулся навстречу языку, скользнувшему по груди и оставившему влажный след. Всё вокруг словно вспыхнуло фейерверком красок: тело уже жило отдельной жизнью от разума, удовольствие заполняло собой всё. Джек инстинктивно двигал бёдрами навстречу, и единственный раз, когда он вздрогнул, словно желая убежать, был, когда чужие зубы до боли сжали второй сосок. Пальцы продолжали скользить в его теле, заставляя поддаваться бёдрами навстречу и бессовестно стонать, собственная ладонь в темпе скользила по стволу.       - Убери руку.       Неохотно Джек убрал дрожащую руку и ощутил, как к губам приложили что-то прохладное, похожее на пакетик. Поняв, что это презерватив, Уайлдер ловко подцепил корешок зубами, отрывая его и тем самым помогая вскрыть упаковку. Мерритт встал, и раздался звук сминаемой ткани.       - Перевернись и встань на колени.       Джек послушно перевернулся, встал на колени и наклонился, упираясь локтём свободной руки в кровать. Сегодня он и правда был готов безропотно выполнять чужие приказы, а потому замер, ожидая действий любовника.       Мерритт был либо очень сильно заведён, либо зол, так как в этот раз он брал парня агрессивно и довольно жёстко. Его движения были резкими и сильными, однако Джек сильнее прогибался в спине и двигал бёдрами навстречу, отдаваясь ему до конца. Он стонал и вскрикивал, умолял продолжать и прекратить, дёргал руку, но ту надёжно держал наручник. Сильная хватка на бёдрах не давала отстраниться, да парень и не хотел, он так изголодался по любовнику, что даже болевые ощущения не могли заглушить удовольствия от скольжения внутри его тела.       Джек выругался, когда МакКинни наклонился, собирая языком испарину, проступившую на его спине, и разбавляя ощущения укусом, в ответ на что мужчина запустил руку в его волосы, сжимая у корней. Джек вскрикнул и энергичнее двинул бёдрами, прося продолжить, и любовник начал набирать темп, срываясь на рваные, но сильные точки. Вскоре они уже стонали оба, продолжая двигаться в бешеном темпе, под аккомпанемент скрипа кровати и звука сминаемых простыней.       Они не остановились даже тогда, когда раздался неприятный треск, и кровать перекосилась, ознаменовав то, что одна из ножек сломалась. Мерритт лишь сильнее притянул к себе любовника, двигаясь в нём, пока тот , сильнее разведя ноги, не застонал в голос, изгибаясь в его руках и заходя крупной дрожью. Сам он тоже уже был на грани, а потому отпустил парня и стянул презерватив, наконец-то изливаясь себе в руку.

***

      Когда Джек наутро раскрыл глаза, за окном уже светило солнце. Лениво потянувшись и ойкнув от боли, преимущественно в области ягодиц, парень приподнялся, удивлённо смотря на перекошенную кровать. Как они оба умудрились на такой уснуть, оставалось загадкой. Джек уже был один, вещей Мерритта на полу не обнаружилось. Встав, Уайлдер печально глянул на отломанную ножку кровати, подобрал свою одежду и метнулся в душ. После приятных водных процедур Джек надел домашние короткие шорты и длинную футболку, которая собой перекрывала длину шорт. Это опять же был весьма продуманный ход, направленный на завлечение МакКинни. Поправив волосы, Уайлдер воспользовался одеколоном и спустился вниз, направляясь в сторону кухни, где, судя по звукам, хозяйничал Мерритт.       Любовник обнаружился у плиты. Он, одевшись в свободные домашние вещи, явно пытался приготовить что-то вкусное, судя по запаху, но выглядело его блюдо не очень аппетитно. С трудом Джек догадался, что это не развалины из теста на тарелке и не попытка влиться в современную архитектуру, а самые обычные вафли. Хотя, нет, необычные.       - Пахнет вкусно, - произнёс Уайлдер, облокачиваясь плечом о дверной косяк и привлекая к себе внимание.       - Зато выглядит ужасно, - усмехнулся Мерритт, не оборачиваясь к парню.       Джек ощутил холодок. И ужас, который сковал его тут же. Мысль, что после такой ночи Мерритт вовсе мог бы к нему остыть, раньше в голову не приходила. А теперь Джек прокручивал всё в голове, пытаясь понять, что сделал не так. Возможно был излишне распущенный или испорченным. Похотливым? Даже грязным?..       - У меня подобного до тебя не было, - поспешно оправдался он дрогнувшим голосом. – Правда! Таких игр… никогда!       Мерритт всё же обернулся, удивлённо вскидывая брови. Джек ощутил, как вспыхнули щёки, и стыдливо опустил взгляд, готовясь провалиться сквозь землю. После такого ответного отношения он ощущал себя полным идиотом.       - Да я и не обвиняю в подобном, - рассеянно ответил МакКинни, упираясь бедром в стол. – И ночь эта была шикарная…       - Но ты даже не смотришь на меня! – сорвался Джек, с обидой смотря на любовника.       После наступившей паузы Мерритт немного постоял, что-то обдумывая, затем сдвинул сковороду, чтобы многострадальное блюдо не пригорело, и неспешно приблизился к парню. Поймав Джека за руку, Мерритт сел на диван, а любовника усадил на колени, удобно и надёжно обнимая его за талию.       - Дело не в ночи, - мягко произнёс он, когда Уайлдер обнял его за шею в ответ. – С ней всё было шикарно, и ты нешуточно меня завёл, парень.       - Тогда что? – спросил Джек, смотря в глаза любовника. – Ты всё ещё сердишься? Мерритт, да я же не сделал ничего такого! Идиот, что соврал, но я уже извинялся, и…       - Да подожди, - перебил МакКинни, хлопнув парня по ноге. – Джек, эта ночь была шикарная. Как игра, но не формат отношений. Я не ищу партнёра, которого буду шлепать за любую провинность.       - Отлично, как и я не ищу того, кто будет бить меня по губам за любое дрянное слово, - согласно кивнул Джек. – Это была игра, ты прав. Но ты согласился на неё! Ты хотел меня.       - И хочу. Просто пойми, что даже если тебе удалось меня на неё развести, - вкрадчиво продолжил МакКинни. – Даже если у нас был умопомрачительный секс, и ты доказал, что всегда сможешь меня удивлять, а я простил тебя… Как быть с возвращением доверия? Если ты ничего такого не делал, то зачем врал мне?       Джек задумался. Отведя взгляд, он помолчал несколько секунд, затем вновь глянул на партнёра.       - Вообще-то… сделал, - признался он. – Тебя не было в городе, а я ночью пошёл тусить в клубы с Атласом и это после вашей с ним ссоры. И клубов в итоге было несколько. Я десять раз об этом пожалел, но сказать тебе… испугался.       - Я хоть раз тебя обидел? – нахмурился МакКинни. – Кричал на тебя? Поднимал руку? Прогонял от себя?       - Нет, никогда! Но я боялся тебя разочаровать,- тихо ответил Уайлдер и вздохнул. – А в итоге разочаровал лишь сильнее… Мерритт, я по жизни всех только расстраиваю и разочаровываю. Я не знаю, что ты воспримешь хорошо, а что плохо. Я просто рефлекторно соврал, чтобы не злить тебя, а потом было поздно сознаваться. Прости меня, прошу.       Мерритт выслушал своего юношу, понимая, что заметно смягчился. Конечно же, он соскучился по Джеку, соскучился по его ласке и светлой солнечной улыбке, по приятному голосу, смешной манере говорить, по привычке приставать или не давать читать газету по утрам. Он соскучился по его проказам и выдумкам, по раскованности, которую он продемонстрировал ночью. От паренька всегда исходило какое-то особое тепло, лёгкость, на которую когда-то и купился гипнотизёр.       - Запомни… - Мерритт поднял указательный палец. – Правдой едва ли ты меня разочаруешь. Все ошибаются, Джек, я всегда тебя приму и пойму. Как понимаю и твоё тупое желание сблизиться с этим крысёнышем Атласом. Но врать и выставлять меня идиотом перед ним – это уже преступление. Понял?       - Понял, - ответил Джек. – Тогда просто дай мне шанс, если можно. Я больше не подведу тебя, обещаю.       В этих по-детски непосредственных клятвах было что-то до невозможного милое и невинное. Мерритт кивнул и мягко подтолкнул парня с колен. Джек встал и успел поцеловать любовника в щёку, когда тот вновь направился к плите. К его радости МакКинни улыбнулся и попросил накрыть на стол, чтобы они наконец-то смогли позавтракать вместе. Джек тут же просиял, радуя любимого улыбкой, и принялся кружиться по кухне, наводя на столе красоту.       - Да уж, мои вафли не смотрятся при такой сервировке, - прицокнул языком Мерритт, раскладывая свой «шедевр» по тарелкам.       - Главное вкус, - заметил Джек, заваривая кофе. – Мерритт… - парнишка обернулся к другу. - То есть ты считаешь, что я и Атлас… мы никогда не поладим?       Мерритт уже сел за стол, когда услышал этот вопрос. Подняв на любимого парня взгляд, он задумался, прежде чем ответить привычно резко и грубо, когда речь заходила о Дэнни. Как бы он ни был зол на Атласа за все его выкрутасы, не стоило ранить чувства Джека ещё больше. Мальчишка просто хотел иметь друзей.       - Пойми… - вздохнул МакКинни. – Дэниел – типичный эгоист. Даже если ты ему и нравишься, даже если он и пытается общаться с тобой чуточку больше, чем с кем-то, это не отменяет того, что эта кудрявая задница не просто подставил тебя, но и едва не разрушил твои отношения. Нет, я не думаю, что он этого хотел! Но в погоне за своими амбициями, он не видит, как вредит тебе. И он такой во всём, Джек! Не знаю, как Дилан это терпит.       Джек поставил на стол чашки с дымящимся ароматным кофе и плюхнулся рядом с Мерриттом. Он понимал его и был согласен с каждым словом, но отчего-то на душе не становилось легче. Парнишка, заметно погрустнев, с трудом отковырял с общего блюда одну вафлю и принялся играть с ней вилкой.       - А про ночь… - Мерритт решил перевести тему и обнял парня за плечи, шепча ему на самое ухо. – Я бы повторил это, чертёнок. И хочу знать, на что ещё ты способен.       Джек моментально просиял и, хитро улыбнувшись, обернулся к любовнику.       - Да на что захочешь,- самоуверенно усмехнулся Джек, потеревшись носом о нос Мерритта. – Исполню любое твое желание.       Сказав это, он приблизился, вовлекая МакКинни в неспешный поцелуй.

***

      Спустя сутки. Обсерватория, репетиция.       Джек с интересом изучал новый реквизит и всякие технические штучки, хранящиеся в кладовой, пока все были заняты своими делами. Внезапно его кто-то тактично похлопал по плечу, и Уайлдер обернулся, удивлённо вскинув брови, видя перед собой улыбающегося Дилана Шрайка. Тот выглядел спокойным и даже немного виноватым, - явно жалел о недавнем конфликте.       - Я рад, что у вас с Мерриттом всё хорошо после выходки Дэнни, – мягко сказал он.       - Да, - кивнул Уайлдер, опуская взгляд. – Всё наладилось. Как-то…       Они немного постояли так, пока дружно не подняли головы, говоря друг другу: «Извини». Наступила неловкая пауза, затем Дилан рассмеялся, а вот Джек остался всё таким же серьёзным.       - Правда, извини, старик, - продолжил он. – Я не должен был потакать Дэнни в его попытках тебя задеть, просто…       - Просто ты хотел с ним подружиться, - кивнул Шрайк. – Я это прекрасно понимаю. Не смог отказать, чтобы не разрушить и без того хлипкое общение.       Джек кивнул. Всё это было понятно без лишних слов, и напряжение между ними наконец-то прошло. Дилан тепло улыбнулся, похлопал парня по плечу и добавил:       - Дэнни, к слову, переживал. Не говорил об этом, конечно же, но я-то вижу.       Джек вновь лишь кивнул. Подобное было немного приятно, хотя не сильно исправляло ситуацию с фактически откровенным предательством Атласа. Джек уже хотел это озвучить, как внезапно их с Диланом уединение нарушило появление Дэнни.       - Я, не помешал? – спросил он, привычно нервно отводя взгляд и дёргая уголками губ, изображая улыбку. – Джек, можно тебя?       - Я вас оставлю, всё равно со мной хотел поговорить Мерритт, - Дилан подмигнул Уайлдеру и покинул кладовую.       Джек вновь вернулся к изучению новых вещей, явно игнорируя Атласа. Тот, понимая причины такой холодности, сунул руки в карманы и неспешно приблизился к парню, хотя того явно сильнее интересовали зеркальные коробки, чем виноватый приятель.       - Вы с Мерриттом помирились, - заметил Дэнни. – Это хорошо.       - Вы с Диланом один текст на двоих писали? – холодно осведомился Джек, поднимая взгляд на собеседника и недовольно складывая руки на груди. – В его исполнении он звучал удачнее.       Атлас поджал губы, кивнул и сделал шаг назад, словно собираясь уйти. Однако он замер, поднял руку и не очень разборчиво произнёс следующее речитативом:       - Короче, извини, я не хотел, оно как-то само сорвалось, я был не прав, не подумал, что будет так серьёзно, просто хотел задеть Мерритта, он достал уже, а подставил тебя, хотя ты ничего плохого не сделал, но кто мог знать, я мог знать, но я не подумал, был слишком зол, а теперь советую принять всё это, так как ни за что на свете эту ересь я не повторю!       Наступила секундная пауза, после которой Джек медленно-медленно расплылся в широкой и триумфальной улыбке. Он стал похож на сытого кота, и было очевидно, что он давно не сердился на Дэнни, просто хотел услышать вот эту самую тираду от Атласа лично.       - Да пошёл ты, - фыркнул Дэнни, разворачиваясь и уходя, но внезапно замирая на входе и оборачиваясь. – Вопрос закрыт? – спросил он. – Всё норм?       - Закрыт и всё норм, - довольно ответил Джек и кивнул. – Только если признаешь, что тебе жаль перед Мерриттом, – пока Атлас не успел разразиться истерикой и запустить в младшего иллюзиониста чем покрепче, Джек поспешно добавил. – Я просто устал от конфликтов и хочу мира! Мы можем уже стать командой или нет?       В то же самое время, зал обсерватории.       - И я бы посоветовал тебе немного повлиять на Дэниела, - вкрадчиво убеждал Мерритт Дилана после того, как Шрайк пожаловался на их извечные конфликты. – Вы пара или нет? Встречаться вы начали едва ли не раньше нас с Джеком, но такое чувство, что это было только вчера! Он вообще тебя не уважает.       Неподалеку крутился Аллен, что-то записывая в свой блокнот: то ли реквизит подсчитывал, то ли просто изнывал от скуки. В зале было темно, так как к репетиции собрались не все: задерживалась Лула. И пока выдалась свободная минута, а Атлас героически выдавливал из себя слова раскаяния, Дилан решил выговориться Мерритту, который, внезапно, сам начал этот разговор.       - И я устал от этого, - кивнул Шрайк, усаживаясь на большой короб для трюка. – И больше всего меня бесит, что я несу это сюда! Вы знаете о нас, Дэнни тут, постоянно перед глазами, да ещё и дерзит мне, и все наши… конфликты всплывают сами собой! Вот ты и Джек… уже воркуете, как ни в чём не бывало!       - Ну, Джек - простой пацан без претензий, - заметил Мерритт, поправляя шляпу и усаживаясь на второй короб. – Ему уважения и внимания достаточно вполне, он сам по себе покладистый и неконфликтный. А вот к Дэнни другой подход нужен.       - И какой же? – серьёзно спросил Дилан, печально смотря на друга. – Ты менталист, может, тебе виднее. Ты читаешь людей, как открытую книгу.       Глаза МакКинни хитро блеснули, и он заговорчески огляделся. Увидев, что Аллен довольно далеко, чтобы не слышать их, менталист произнёс:       - Есть мыслишка, - Мерритт достал из кармана смартфон, что-то пролистал и протянул телефон Дилану, показывая открытую статью.       Шрайк несколько минут всматривался в экран аппарата, сосредоточенно сведя брови. Подняв голову, он изумлённо посмотрел на МакКинни и улыбнулся.       - Ты же шутишь? – упрекнул он с усмешкой. – А я серьёзно с тобой говорил…       - Я не шучу, - решительно перебил Мерритт, чуть поддаваясь вперёд. – Дилан, пойми ты уже, что такого, как Дэниел, надо арканом брать. Он не понимает по-хорошему и не хочет понимать! Ему нужна сила и тяжёлая рука в буквальном смысле! Как и хороший секс, - поспешно добавил он. – Пожёстче, пожёстче.       - Вот это уже не тебе советовать… - смущённо откашлялся Шрайк.       - Конечно, не мне! – усмехнулся Мерритт, поднимая руки, словно сдаётся. - Ведь это у меня секса нет и не светит, верно? Ах, нет же… У меня он хотя бы есть! Ну а если затронуть качество…       - Я понял, - перебил Дилан, поднимая на приятеля суровый взгляд.       Однако слова МакКинни породили в главном иллюзионисте сомнение, и он задумался о том, как иной раз Дэнни реагировал на его проявление силы. Возможно, именно поэтому он то и дело всячески провоцировал любовника, доводя порой до откровенного бешенства?       - Но… я ничего не смыслю в этом… - Дилан вернул Мерритту смартфон, на вкладке которого была открыта статься под красочным логотипом БДСМ.       - Ты ФБР-овец, - вкрадчиво пояснил Мерритт. – У тебя есть наручники. У тебя есть подготовка. Дилан, поверь мне, интернет откроет тебе много интересного! Ах да, остановись на статьях «бандаж» и «спанк». И, конечно же, всё только между нами! Это я тебе чисто по-мужски советую, так мне Джек голову открутит, если узнает об этом разговоре. Так что я – могила, клянусь!       Спустя полчаса, зал обсерватории.       - И мне жаль, - внезапно произнёс Атлас, скрипя зубами и указывая на Мерритта. – Вопрос закрыт?       Джек засиял ещё сильнее и восторженно закивал. Дилан от удивления, казалось, потерял дар речи, Аллен оторвался от бумаг, а вот Мерритт, которому и были принесены практически извинения не торопился отвечать очередной остротой.       - Закрыт, - довольно улыбнулся он. – Мир, дружба, жвачка!       - И всё? – не поверил своим ушам Дэнни. – Так просто? А как же подколы, остроты, обидки? – Мерритт неспешно покачал головой, и Атлас усмехнулся. – Ладно… Дилан, пойдём за реквизитом.       Как только Шрайк и Атлас отошли в другой конец зала, перетаскивая реквизит, Джек перестал радостно улыбаться и решительно хлопнул любовника по плечу.       - Чего это ты так просто простил Дэнни? – недоверчиво прищурился он. – Где подколы, шуточки?       - Оу, это уже неактуально, - излишне довольная физиономия Мерритта вселяла Джеку здравые опасения.       - Чё ты так радуешься, словно подлянку ему сделал? – разошёлся Джек. – Или ты… стоп! Что ты сделал? Признавайся!       Мерритт просто промолчал, подвигал бровями и направился в сторону компании, но Джек решительно повис на его руке.       - А ну стоп! – прошептал он. - Что. Ты. Сделал?       - Я просто дал Дилану пару советов по… укрощению строптивых. Думаю, Дэниела ждёт весё-ё-ёлая ночка…       - Ты сделал что?! – сорвался на крик Джек, но тут же заулыбался, когда в его сторону обернулись Аллен, Дилан и Атлас. Стоило им вернуться к своим делам, как Джек яростно зашептал другу. – Ты вообще с ума сошёл? Что ты натворил? Дэнни убьёт нас!       - Поверь мне, для этого ему ещё надо пережить эту ночь, - усмехнулся МакКинни, обнимая любимого парня за талию. – Только представь… Ты, я, новая кровать, ночь, тишина… и фантазии о том, как Атлас расплачивается за все свои подлянки с моей лёгкой руки!       Джек фыркнул и закатил глаза, однако Мерритт уже обезоружил его россыпью поцелуев. Мальчишка с трудом выкрутился, продолжая шептать, чтобы МакКинни не сходил с ума на людях, и отскочил, потирая красные от смущения щёки.       - Ты только не выдавай меня! – попросил Мерритт, хлопнув парня по плечу. – Понял?       - Ну ладно, ладно, - с улыбкой фыркнул Джек. – Возможно, им это пойдёт на пользу, как и нам.