Смертельная Клятва

«Сколько я бежала, ползла, шла, цепляясь за лианы и кустарник, я не знала — словно по наитию, двигаясь в направлении, избранном внутренним голосом, я достигла руин и уже успела испугаться. Не те ли это были стены, которые наш расколовшийся отряд покинул с поспешностью, уберегшей наши жизни? Но нет, жадные корни растений уже давно пожрали некогда белоснежный мрамор ступеней и колонн, удушающий захват лиан и гибких ветвей оплетал ажурные купола построек, золотистые лучи солнца едва пробивались сквозь этот трепещущий зеленый покров, рассеиваясь по растрескавшимся каменным плитам. Я едва нашла в себе силы, чтобы заползти в одну из неглубоких ниш, огражденная от остального мира обломками увитой зеленью колоннады. Удивительно, но никакой погони не было, хотя я и вздрагивала от любого звука, мерещащегося в гомоне птиц и игре ветра в густых кронах. Подобрав колени к подбородку, я обессилено опустила голову, не придавая значения запаху, исходящему от разодранной одежды. С закрытыми глазами, но я продолжала видеть исказившееся сожалением и тревогой лицо Ловина Вэнса. Что стало с воином Императора? Брат Волгрин был настроен более чем решительно. Теперь, когда минуло столько лет, я знаю, насколько тонка для космодесантников грань между лояльностью и предательством и как характеризуется в орденах человечность, жалость, доброта — ничем не оправданные, беспочвенные и еретические по сути своей в окружающем жестоком мире. Я размазывала слезы по щекам, глотала их, заикалась, задыхалась, стискивая порванный воротник комбинезона под самым горлом. Мне не хватало дыхания, сил вытолкнуть этот удушающий ком воздуха, — а хотелось выкричаться, поделившись с безмолвным и отрешенным от меня миром огромным, поглощающим все мое существо, горем. Спасая разум, то, что гнездилось теперь во мне и делило со мной сознание, на какое-то время лишило меня осязания и обоняния, я кулем свалилась на бок, ощущая щекой и шеей шероховатость камня, его прохладу... Пришла в себя я в густых пряных сумерках, опрокинутых на Химгарл с потемневшего небосвода. Физически осязаемая тьма сочилась теперь меж деревьев и кустов, точно так же, как накануне — солнечный свет. Я все еще пребывала в одиночестве, мне даже казалось, что я отделена от всего сущего на этой планете, обретаясь в пузыре вакуума. Опустошенная душа, обгоревшая, отринутая, оставленная на перепутье, теперь ныла недоступным для всецелящего времени нарывом...» Кэссель закрыла лицо руками, потерев глаза, массируя кончиками пальцев ноющие виски. После того, как «Тень» покинул назойливый гость, псайкер осталась в одиночестве, отказавшись выйти к команде и впервые задраив дверь своей каюты изнутри. Ваэль некоторое время упрямо скребся в створу, его почти бесшумные шаги женщина слышала еще около получаса, но была слишком подавлена, не имея сил вновь сойтись в словесном поединке с эльдаром. Отказавшись от весьма сомнительной поддержки телохранителя, псайкер, однако, не стала пренебрегать обществом старого капитана, не преминувшего сойти с мостика и заглянуть в каюту. Бонель неторопливо прошелся от голо-карты до закрытого ставнем иллюминатора, вежливо ожидая, когда же сидящая в кресле женщина проронит хотя бы слово. — У нас ведь не было ни одного шанса? — Капитан, наконец, обрел покой в объятии кресла, предварительно наполнив бокалы. — Я сомневаюсь, что в этом случае шанс мог быть даже у лорда Терры. Но полагаю, что сделка окажется честной, — голос дрогнул, Кэссель опустила взгляд и поспешно добавила: — Обещаю, скоро мы продолжим путь. Тем более что Океания не так уж далеко от точки назначения. — Океания... Доводилось мне слышать об этой планете, не так уж давно, по меркам путешествующих вечно осколков прошлого, каковым я и являюсь, знакомец мой рассказывал, что это место дорого Терре пуще всего сегментума Ультима. Кэссель иронично изогнула бровь, но перебивать не стала. — Да-да, моя леди, я точно так же готов был высмеять товарища, однако, он дал мне глянуть карты. И кое-что из данных, которые вот так запросто никому не раскроют. Океания — объект интересов синемордых, Тау. Планета до отказа, как давешний доктор — дерьмом, наполнена прометием. Его добыча — основное занятие жителей каменного шарика, три крупнейших города основаны на самых богатых месторождениях этого ресурса. Морэсби — один из таковых, гигант, подземный улей, впрочем, ничем не отличающийся хотя бы от той же Некромунды или иных зачумленных дыр... — Бонель отпил вина и пригладил бородку, — А еще есть у Океании одна милая особенность — на поверхности планеты жить невозможно, только в пределах защитных куполов и в подземных городах. У них даже корабельные доки уходят глубоко под поверхность планеты, не говоря о мануфакториях... — Ну что ж, мы снова — торговое судно, проинструктируй людей. Нас эскортируют на высокую орбиту Океании и только там мы получим поводок подлиннее, — отозвалась хозяйка каюты, с благодарностью приняв свой бокал, — Надеюсь, то, что мне нужно будет найти, все еще пребывает в руках похитителя. К тому же, мой дорогой друг, в спину будет дышать и инквизиция. — Неужели? — Позволил себе фыркнуть капитан, — А я-то уже подумал, что судьба разочарует нас. — О да. Некий Максимилиан Толлен, Ордо Маллеус и его друг, Артур Мендоза, Ордо Еретикус. Отличная компания, Бонель. Едва ли кто-то из нас будет рад встрече так, как эти двое. С Максимилианом я уже знакома, у него отвратительная манера искать демонов даже в ночном горшке, а вот о Мендозе слышала, правда, является ли Арок родственником этому мальчишке, увы, Император мне не нашептал. — Вы отправитесь в Морэсби одна? — Вкрадчиво поинтересовался Бонель, чуть подаваясь вперед. На бледном морщинистом его лице отражалось беспокойство, сдержанное, но, тем не менее, явное. — Стефан составит мне компанию до доков. Дальше я не хотела бы привлекать к себе внимания и подвергать опасности корабль. К тому же, — Кэссель потерла виски кончиками пальцев, — сомневаюсь, что наш недавний гость не подстрахуется. Наверняка, кто-то да будет плестись следом, будучи гарантом моей лояльности лорду Призраку. — Госпожа... Ваэль выражал надежду... — Ваэль — что? — Псайкер словно бы пришла в себя, подавленность схлынула, уступая место раздражению и недоумению, — Он убил инквизитора?! — Увы, нет. Этот инквизитор, скорее всего, убьет себя сам или же его темные делишки натравят на него коллег, впрочем, вам это известно лучше, чем мне... — Так что Ваэль? — Кэссель пропустила мимо ушей поминовение своего прошлого. — Проклятый ксенос желает покинуть корабль, дабы сопровождать вас. — Исключено, — отрезала женщина, резко вставая с кресла. — И это мудрое решение, однако, — старый капитан покачал головой, следом за Кэссель покидая кресло, — эльдар говорит, что знает и эту клятую планету, и этот город лучше, нежели имперские топографы. Он говорит, что пару сотен лет назад, хотя я и не склонен верить его кровожадным воспоминаниям, друичии посещали Океанию и нападали на караваны, двигающиеся по защищенным коридорам между мануфакториями. В отличие от Морэсби, Фарласто — торговое звено планеты, из него, минуя станцию на второй луне, Раниве, в Империум уходят исключительного качества товары, предметы роскоши, сделанные на заказ ремесленниками, а так же — отличное вино. В каюту вкатился, тихонько журча механизмами, сервитор, и протянул Кэссель планшет с данными по предполагаемому маршруту. Взгляд ведьмы замер на первой строчке, радужки помутнели и вскоре слились с белками. С минуту она оставалась неподвижной, а потом, тихонько вздохнув, отложила информационную пластинку. — Любопытная история у этого уголка Империума... Колонизация Океании прошла довольно давно, эту планету, как и обе ее луны даже рассматривали в качестве постоянной базы для ордена космических десантников... — Однако, бюрократическая машина Администратума и недопонимания между высшими Лордами Терры так и оставили Океанию в состоянии покоя, позволив тамошним властям вести города к развитию самостоятельно, в чем те и преуспели. Все познается в сравнении, конечно, особенно, если брать в расчет полные издевки речи вашего телохранителя, — усмехнулся капитан, — Кое-какие данные нам прислал инквизитор, ссылаясь на альтруизм и желание, по возможности, ускорить поиски. — И все же, помощь ксеноса будет для меня тем же подводным камнем — если Ваэля обнаружат, инквизиторы затянут петлю удавки куда туже, а мне нужно оставаться незамеченной столько, сколько это возможно. К тому же, Ваэль — любитель играть в свои игры, моя роль в них известна лишь ему одному. Бонель оставил недопитый бокал на столике и, задержавшись у дверей, еще несколько секунд глядя на нервно вышагивающую по каюте женщину, вышел. Океания, Морэсби После Гудрун Морэсби стал первым городом-мануфакторией, который привнес в жизнь псайкера суматоху и движение — подземный многоуровневый улей буквально сводил с ума сенсорику женщины, провоцируя ее любопытство. В конечном итоге, оставив Красса в зарезервированном отсеке для гостей города в ожидании получения разрешения на съем жилья и торговую деятельность, Кэссель отправилась исследовать жилые сектора, занимающие целых четыре уровня. И если первые два принадлежали сравнительно обеспеченным гражданам, то оставшиеся — стали вотчиной рабочих, застраиваясь соразмерно с растущей численностью приезжих, бедняков и волей хозяйничающих в лабиринтах улиц банд. Прометий, разменная монета этого локального мирка, присутствовал во всем — из ресурса изготавливали топливо, одежду, продукты. Трудиться на предприятиях по его добыче и реализации стало высшим благом многих людей. Но и тут утопии, которую всегда топила бюрократия и коррупция, не получилось. Стоило Кэссель миновать охраняемый солдатами пост между уровнями и присоединиться к безликой толпе желающих спуститься в клоаку города, она окунулась в до тошноты обыденную, знакомую до привкуса гнили, атмосферу жизни тех, кто разве что дышал бесплатно. Среди бредущих по своим мелким и серым делам людей, таких же мелких и серых, среди покосившихся хибар и многоэтажных бараков, оседающих и полуразрушенных, ей предстояло искать вещь. Тощий и подслеповатый, Крыс осторожничал, пробираясь в логово, нервно приглаживая и без того сальную шевелюру, — он и испытывал страх, и гордился собой. Нынче у участника банды были новости, новости такие, каких не приносил никто за минувший цикл в подземном городе-мануфактории, хотя ежедневно из лабиринта трущоб в сектора отправлялись тени соглядатаев. Новый господин, сумевший единым ударом размозжить черепушку старому главарю, ждал каких-то определенных, только ему нужных известий, безжалостно наказывая глупцов, пытавшихся обмануть его или отморозиться от поручения. А Крысу попросту повезло. Морэсби наводнили гвардейцы и арбитры, выползшие из своих нор в укрепленных секторах и уровнях, рабочие прометиевых заводов набивались в кабаки и вели довольно занимательные беседы с любым, кто изволил бы поставить хоть кружку ядреного, как выше помянутое топливо, пойла. Опасность ереси, подстегнувшая власти, не особо волновала Крыса, как и прочих бандитов — таинственный главарь умел своим чутьем быстро определить зарождающиеся сомнения в душах своих подчиненных... Нет, не то, чтобы все там были истово верующие в Императора, но и глупостями эфемерными голову забивали редко — быстрее можно было схлопотать нож под лопатку от доносчиков. — Эй, Викенс, открывай, это я, Крыс... — Мужчина облизал пересохшие губы и поскреб затылок. Некоторое время за тяжелой, обитой стальными листами, дверью, скрывающуюся в узком тоннеле едва приметной улочки, было тихо. Потом послышался лающий кашель и ворчание. Охранник страдал от поражения легких, злоупотребляя лхо. Створа скрипнула лишь после того, как покрасневшие и мутноватые зенки бандита обшарили дрожащую фигуру Крыса подозрительным взглядом. — Тебя спрашивали, Крыс, — откашлявшись, с порога, начал, было, Викенс. — В ночь отчета не сдал, ты один вчера не вернулся. — Были причины, — немного испуганно дернул плечом мужчина, — То, что я узнал, стоило того, чтобы я проторчал в заводском закутке дольше положенного. — А мы то думали, тебя фанатики загребли или эти, законники... — Их, как сквигового дерьма на улицах, с третьего по шестой сектора патрулируют каждый угол. — Отозвался Крыс, — Рабочие болтают, будто Император обратил на Морэсби свой взгляд, Анквизицию прислали. — Сплюнь, придурок, боссу это не понравится. Видал... — Викенс понизил голос до шелестящего шепота, — Как его передернуло, когда Таск рассказывал об инквизиторе, который помер при взрыве в четвертом секторе в минувшем году? То-то же. А ежели верно, что прилетели эти фанатики, считай, что выжгут все уровни, а нас, как паразитов, в расход, в бригады, на ихние эти, корабли черные. — Переполох-то какой, знамо только, что связи нету со спутником, луна эта затраханная не отвечает, тамошний гарнизон уже с цикл отмораживается, только запись какую-то арбитры получили, бормотание, от которого ихние служаки с ума посходили. — Буркнул Крыс. — Так вот, гвардейцев и загнали вниз, к нам, значиццо... С комиссаром этим твердолобым, да, вроде, и с инквизиторской шавкой какой-то... А еще... Ох, Вик, не к добру это — скажу взаправду, сам видал. К нам на проходной паразитка какая-то заумная, навродя этих колдунов, про которых инквизиторы перетряхиваются, рыжая такая, влезла. Гвардеец-то ей чуть не в ноги поклонился, пропуск дал. Мужики потом в кабаке ставки на ейные титьки делали. Мол, еретикам новая шлюха, варпова ведьма. — Кто о чем, а ты все о сиськах, — ощерился Викенс, сворачивая новую папироску, — Значит, верно говорили, что хавос ентот сюда свои щупальца запустил. Теперь, подумай, имперские любимчики со своими телками и детишками в Таркаут поуезжали, сколько поместий пустуют... — Шрам был, арбитры охраняют второй сектор. Немного, так, для проформу больше... — Крыс вздохнул. Пора было идти к главарю, стараться не пасть перед ним на колени в непонятном ужасе... Рассказать, как есть, до мелочей, каждое запомненное словцо, каждую детальку, каждую мелочь — и про мобилизацию имперцев на каждом из уровней, и про вооружение, которым умудрялись приторговывать прямо на пропускных пунктах между секторами, и про отряды гвардейцев, пересыпающих по камешку каждую домуху в рабочих кварталах... И про ведьму, отделившуюся от отряда пришлых вояк, так, словно и не замечали они ее существования... И о том, что видели ее одну и даже приметы имелись. Инквизиторская шваль... Не забыть выудить из памяти живописное повествование о разоренной базе на луне Океании, о слухах, будто кое-кто вербовать людей удумал здесь, в вотчине банд, да потом тела без крови и глаз находили, кровавые надписи на стенах и иные свидетельства... Крыс вздрогнул, поняв, что Викенс трясет его за плечо. — Пойду я. Голову ж снимут, а там... Может, оставишь мне курнуть? В долгу не останусь, отжалеют дукат-другой, куплю тебе махорки. — Знаю я тебя... — Охранник беззлобно бурчал, открывая следующую дверь. За ней была узкая лестница, по которой бандиты спускались в логово. Кэссель терпеливо следовала со своим отделением в указанный сектор. Она не вызывала подозрений, как, впрочем, и заинтересованности — еще одна гражданская, слабая, уязвимая, мясо. Просто бредет, просто фигура, лица которой, можно поспорить, ни один из отправленных для укрепления постов в подулье, гвардейцев и не вспомнит. Не больше, но и не меньше. Служивым не к чему было узнавать, что она — псайкер, просто «дознавателя» вполне хватало, как и «лестных» рекомендаций командования. Лишь бы под ногами не путалась. Однако, это «просто» далось ей почти всеми силами и Кэссель уже успела пожалеть о том, что столь глупо подставилась. Комиссар оказался крепким орешком, его воля и исключительная жизненная позиция не позволили ведьме воспользоваться даром. Пришлось изрядно поимпровизировать — и теперь, памятуя о прилете настоящих инквизиторов и содрогаясь за участь своих людей, женщина вполне осознанно встала под знамена Империума. Пусть, и временно. Ей выдали необходимую униформу и пришлось расстаться с удобными сапогами и курткой, хотя, обмундирование гвардейцев оказалось не таким уж плохим, женщина оставила в казарме только тяжелые пластины брони, удовольствовавшись плотным удлиненным кителем и узкими едва налезшими на широкие бедра, форменными брюками. Сверху Кэссель нарядила армейский жилет с карманами для обойм и гранат. Ни того, ни другого ей благополучно не выдали, но в руках оставался посох, да и собственный энергетический клинок висел на поясе. В ближнем бою, которому так стремятся фанатики Темных Богов, пистолет не поможет. Сомневаться, кто именно мутит воду на нижних уровнях Морэсби, не приходилось, псайкер своими глазами видела почти стертые огнем письмена на стенах рабочего барака, как и знаки Вечного Врага на изувеченных телах расстрелянных культистов. Хромота давала ей возможность сначала поотстать от сопровождения, а потом — и вовсе свернуть в один из проулков, отходящих от широких транспортных артерий сектора. Сконцентрировавшись, Кэссель с удовлетворением почувствовала возмущение окружающего пространства — теперь женщина была скрыта от взглядов обывателей легким флером псионической маскировки, вещи полезной, но очень энергозатратной. Двигаться в одиночку в клубок переходов совершенно незнакомой части жилого района рабочего сектора было слишком опасно, к тому же, псайкер была уязвима, когда собирала информацию со всего окружающего ее. Тонкие пальчики касались выщербленных стен зданий и мусора, кучами возвышавшегося в тупичках улиц и на обочинах. Выпотрошив ментально одного из местных любителей «прометиевого усквара», Кэссель задумчиво замерла в тени огромного контейнера, служившего кому-то из рабочих жильем. Люди были напуганы. Из их едва связных мыслей она сделала несколько не очень утешительных выводов — того, кого она искала, так было не найти, никаких сведений о незнакомцах это место не сохранило, а вот присутствие Хаоса было очевидно — и опасно. Страх и извечный тлетворный соблазн... Люди сдавались и погибали на алтарях богов. Впрочем, они умирали и на кострах Инквизиции. Кэссель десятки раз бывала близка к расправе, но провидение или удача давали возможность выскользнуть из хватки слуг Императора. Заполучив у очередной жертвы любопытства Рунны информацию о бандах преступников, сбившихся в крысиные стаи здесь, в клоаке Морэсби, псайкер усмехнулась. Воры и убийцы, контрабандисты и наемники... Они могли знать, куда делся искомый человек или искомая вещь. Лишь бы не промедлить, не упустить... Псайкер вновь вернулась на улицу, нырнув в поток разбредающихся по своим углам жителей. И какова бы ни была бдительная сила Рунны, она не в состоянии была предупредить свой носитель о тяжелом взгляде пары глаз откуда-то из сумрака навеса одного из домов. Затянутая в керамит рука крепко сжала деревянную опору и та рассыпалась в мелкую труху. Темно-зеленые, поразительно ясные и живые, глаза незнакомца внимательно разглядывали движущуюся меж обывателей сектора фигурку женщины, словно та была отмечена лучом света. А несколькими часами ранее почти никто не знал о прибытии на Океанию подобной гостьи...