G.O.G.R.

Сидорову ничего не оставалось делать, как пристроиться в хвост к храброму Серёгину и стараться от него не отставать и не наступать на нитку, что тянулась у него из кармана. Для храбрости Сидоров тоже включил фонарик и теперь освещал отсыревшие земляные стенки и довлеющий, низкий потолок. Пещерка была узкая, в некоторых местах приходилось протискиваться бочком. Но Серёгин, видимо, желал достичь её конца, и поэтому даже и не думал возвращаться назад. Сидорова же пещеры пугали – он шёл с опаской и старался не глядеть туда, где темно – а вдруг снова покажутся Горящие Глаза?! Под землёй было необыкновенно холодно, в своей тонкой ветровке Сидоров продрог основательно. Серёгин тоже замёрз – да, эта пещера оказалась на редкость холодна – даже для пещеры. Джинсовая куртка в таком микроклимате проявила полнейшую бесполезность: «могильный» холод вовсю разгуливал по спине и бокам. Пугающих боковых ходов эта пещера не имела, однако по таинственности не уступала «подземелью Тени». Фонарик Серёгина то и дело вырывал из «вечной темноты» кирпичную кладку на стенах и бетонные плиты на полу. Скорее всего, это не пещера, а некий ход, или коридор, или лаз… куда-то. Сидоров с огромной долей опаски вглядывался в загадочную даль, куда убегал этот таинственный тоннель, и во мраке ему мерещились уже знакомые Горящие Глаза. Сидоров почему-то боялся идти дальше, он двигался всё медленнее, шаги его делались всё более робкими. Пётр Иванович, не сбавляя шага, уходил в неизвестность подземелья. Сержант видел, как плывёт по стенкам круг света его фонарика, а сам – почему-то застопорился посреди дороги, вперил помутившийся взгляд в стенку, где из-за наростов земли выглядывали ряды зелёных ото мха кирпичей и провалился в некий «сон наяву». Пётр Иванович шёл вперёд, думая, что Сидоров продвигается за ним следом. Коридор делал достаточно крутой поворот, Пётр Иванович завернул и почувствовал, как откуда-то потянуло сквозняком. А потом коридор сильно расширился, превратившись в какое-то просторное, но, к сожалению, тёмное помещение. Луч фонаря Петра Ивановича не мог больше дотянуться, до стен. Он так увлёкся исследованием возникшего вокруг него пространства, что даже не замечал отсутствие Сидорова. - Саня, - произнёс Серёгин в пустоту, думая, что Сидоров не отстаёт и слышит его. – Кажется, мы с тобой всё-таки, попали на «Хозтехник». И, как бы, в подтверждение слов Серёгина луч его фонарика выхватил из холодной и сырой темноты некое нагромождение заржавленного металла, вроде навечно остановившегося конвейера. Пётр Иванович удивился, что Сидоров не ответил ему. - Саня? – заволновался Серёгин и наконец-то обернулся. Сидорова не было. В бывшем цеху, около «мёртвого» конвейера, он был один. Пётр Иванович не привык пугаться – он привык действовать. - Саня! – крикнул он, в надежде призвать заплутавшего в тоннеле Сидорова. Вместо Сидорова «разговор» поддержало гулкое эхо, повторив слово «Саня» раз наверное, десять, а то и больше. - Чёрт! – чертыхнулся Серёгин, не услышав ответа Сидорова. – Саня! – Пётр Иванович двинулся назад, собираясь снова разыскать вход в туннель, чтобы выяснить, куда же всё-таки, подевался Сидоров. Внезапно где-то наверху, где скрывался во мраке высокий потолок заброшенного цеха, что-то громко треснуло, и потом – тяжело свалилось вниз, на пол. Пётр Иванович вздрогнул и застыл в недоумении – то, что свалилось с потолка, обрушилось в метре от него. В потолке образовалась дыра, сквозь которую в подземелье хлынул неяркий дневной свет, немного разогнав висящий в спёртом воздухе липкий мрак. Не сдвинься Серёгин с места, чтобы вернуться в тоннель, он был бы уже припечатан к сырому бетонному полу и засыпан… Серёгин медленно перевёл взгляд из макрокосма на пол и увидел, что перед ним лежит масса земли вперемежку с опавшими листьями и засохшими ветками. Странно, будто бы кто-то прошёл над ним по верху и нечаянно вступил в «ловушку», своим весом заставив землю осыпаться. Надо было разыскивать Сидорова, но, получив дневной свет, Серёгин принялся разглядывать заброшенный цех – любопытство взяло верх над прагматичным разумом. Цех достаточно велик, двухъярусен – на высоте примерно метров трёх в виде замкнутой галереи тянется второй ярус. На втором ярусе какие-то помещения, скорее всего – конторы с выбитыми окнами. Металлическая лестница, которая ведёт к ним, наверх – сломана, а её остаток висит «на сопле́», не доставая до пола. Из тёмной дыры в стене высовывается покрытая сырой грязью, замшелая лента конвейера, а под самым потолком на цепях висит какая-то хозяйственная машина вроде сеялки. «Хорошо что она не сорвалась», - подумал Серёгин, разглядывая эту сеялку, которая устарела и испортилась, так и не сойдя с конвейера. И тут Серёгин заметил некое движение на втором ярусе – будто бы в одной из контор быстрой тенью прошмыгнул какой-то человек. - Стой! – крикнул в пространство Серёгин, устремившись туда, где шевельнулся незнакомец, и ища путь наверх. Иных путей не оказалось, и поэтому смелый Серёгин рискнул и запрыгнул на остаток лестницы. Вскарабкавшись на второй ярус, Пётр Иванович присел на корточки и затаился под разбитым окном той конторы, в которой он заметил шевеление. Прислушался – тихо, ни шагов, ни шорохов. Будто бы тот, кто там был – затаился тоже. Серёгин осторожно привстал с корточек и заглянул через разбитое стекло туда, в контору. Сгустившийся в ней сумрак не позволил Петру Ивановичу ничего разглядеть, поэтому он вытащил из кармана фонарик и осветил сгнивший письменный стол, развалившуюся тумбочку, два драных кресла и добротный высокий сейф, который, кажется, и не заржавел даже. Серёгин не увидел ни одной живой души, кроме, разве что, крысы, которая устроилась на столе и что-то грызла, держа передними лапками. Можно, конечно, увиденное шевеление спихнуть на это небольшое животное и успокоиться. Но, нет – тот, кто шевельнулся здесь, был куда больше этой крысы. И, несомненно – это был человек. И может быть, он даже наблюдал за Серёгиным сверху. Не раздумывая более, Пётр Иванович взобрался на лишённый стекла оконный проём, перелез через подоконник и оказался в конторе. Спрыгнув на стёртый и вспучившийся от постоянной сырости паркет, Серёгин снова обвёл небольшое пространство конторы ярким лучом своего фонаря. Испугавшись вторжения человека, крыса сбежала, а Серёгин прошёлся по конторе к прикрытой деревянной двери, обогнул сейф и увидел в кирпичной стене с содранными обоями большую дыру. Дыра была достаточно велика для того, чтобы в неё протиснулся человек и, по-видимому, пробита чем-то тяжёлым. Около дыры кучкой валялся побитый кирпич, а за ней начинался новый тоннель, и именно оттуда и тянуло этим холодным и сырым сквозняком. «Сюда сбежал», - буркнул про себя Серёгин и, не колеблясь, полез в дыру.