G.O.G.R.

А в Верхних Лягушах тем временем произошло такое событие. Рано утром, едва Серёгин и Сидоров уехали в гопниковский дом, прибежал дачник Иванов. Фёкла Матвеевна, обычно, встаёт засветло и идёт кормить своих кур. Она первая заметила дачника, когда тот только вбегал во двор. Он был растрёпан, небрит, в одной пижаме. Своим появлением он распугал всех кур. Птицы в страхе попрятались кто куда, а одна курица проявила небывалую летучесть и вспорхнула на высокий забор. - Что случилось, сынок? – опешила Фёкла Матвеевна. - Фёкла Матвеевна, - зарыдал Иванов. – Мой «Москвич» пропал! – дачник схватился за голову. - Ай-яй-яй! – покачала головой Фёкла Матвеевна. – Ну, пошли в дом. Трэба Петра Ивановича дочекаться. Иванов не мог никого ждать, ведь в это время его машина уезжала всё дальше и дальше. Дачник чуть ли не кожей чувствовал, как она от него отдаляется. - Давай я тебя пирожками угощу, - предложила старушка, заводя дачника на кухню. - Моя машина!.. – убитым голосом стонал Иванов. Фёкла Матвеевна ещё раз покачала головой, и, поставив на стол тарелку пирожков с капустой, присела рядом с унылым дачником на свободный табурет. Пётр Иванович и Сидоров ничего не знали об исчезновении машины дачника Иванова. Они зашли в сени, затолкнули туда же обезвреженного и связанного бандита и тут же столкнулись с Фёклой Матвеевной. - Ой, соколики, - запричитала старушка. – Прыйшов до вас дачник с Донецка. Машину в нього поцупыв хтось. Вас чекае. - Машину? – удивился Пётр Иванович, а про себя подумал: «Чёрт, на чём же мы повезём эту «креветку» в Красное??». - Машину, - кивнула Фёкла Матвеевна. - А ну-ка, посмотрим, - сказал Серёгин. – Саня, оставляем этого голубца в сенях… - Ой, а кого ж вы мэни привезли-то, соколики? – это Фёкла Матвеевна увидала, наконец, «Кашалотову креветку». - Архив в сельсовете ограбил, - сказал Пётр Иванович первое, что пришло ему в голову. - Ой, батюшки! – охнула Фёкла Матвеевна и сбежала на кухню к Иванову. Серёгин усадил «Креветку» на холодный пол, а Сидоров – разыскал где-то среди огромного количества всяких вещей тяжеленную подставку для ёлки. Подтащив подставку к пойманному бандиту, сержант привязал его к ней колодезной верёвкой. - Маловато, - решил Серёгин и положил около ног бандита медвежий капкан, найденный тут же, в сенях. Оставив «Креветку» в сенях, милиционеры зашли на кухню и увидели грустного дачника. - Ой, Пётр Иванович! – встрепенулся Иванов. – Моя машина исчезла без следа сегодня, или вчера… - дачник забегал по кухне, огибая мебель. Один раз ему это не удалось, и стул с цветастой обивкой со скрипом и стуком полетел на пол. - Успокойтесь, Владимир Денисович, - сказал Серёгин. – Расскажите по порядку. Сидоров поднял сброшенный дачником стул и вновь поставил его на все четыре ножки. - Да, да, - закивал Иванов, и присел на краешек белой кухонной табуретки. – Я перенервничал. Потом он продолжил свой рассказ. - Встал я утром, - заявил он весьма эмоционально. – На рыбалку хотел. Червей вчера весь вечер копал… А гараж у меня не достроен. Глянул я на гараж, а машины в нём и нету! Ума не приложу, кто мог украсть. - Действительно, - буркнул под нос Пётр Иванович – Кто? Затем Иванов принялся подробно описывать все приметы своего «Москвича». Не забыл ни про царапину на левой передней дверце, ни про трещинку на фаре правого поворота. - Мы тут всех знаем, - сказал Сидоров. – Так что, не волнуйтесь, Владимир Денисович, мы сейчас пойдём и всё выясним. Правда, Пётр Иванович? Это же просто, как два пальца… - Саня, - перебил Сидорова Серёгин. – Ну, разве можно так говорить? - Упс… Простите, - пробормотал Сидоров. – А, скажите, Владимир Денисович, вы ничего странного не слышали? Там, шаги, мотор завёлся, или ещё чего-нибудь? Иванов левой рукой рьяно крутил пуговицу от своей пижамы, а правой громко постукивал по столу. Потом он бросил наполовину оторванную пуговицу, вытер нос и произнес: - Знаете, ничего не слыхали. Ни я, ни жена моя… Тихо было. Если бы хоть Верная залаяла… Она всегда лает, даже тогда, когда чужие просто мимо забора идут… Пётр Иванович решил, что сначала они с Сидоровым отвезут молчаливого «Креветку» в Красное и определят его там в изолятор, а потом уже – займутся «Москвичом» Иванова. Изловленный киллер никуда из сеней не делся: он сидел на полу, привязанный к подставке для ёлки и с недоверием и опаской косил глазом на расположенный перед ним огромный зубастый капкан. Сидоров разрезал верёвку, Серёгин поднял преступника на ноги за шиворот и толкнул на улицу. Фёкла Матвеевна у конюшенки впрягала Пегашика в телегу. - Вот и «кабриолет» вам готовенький! – прошамкала она, заметив, что Серёгин и Сидоров вывели пойманного преступника из её сеней на улицу. – Так уж и быть, отвезу вас в Красное на Пегашике! Пётр Иванович и Сидоров водрузили «Креветку» на телегу и уселись сами. Фёкла Матвеевна заняла место возницы: ведь ни Серёгин, ни Сидоров не умели управлять лошадьми. И таким образом, словно партизаны везут в лагерь пленного немца, повезли они «пленного» бандита в Красное. Полковник Соболев был совсем не рад появлению у себя в отделении пойманного Серёгиным и Сидоровым преступника. - Только не говорите мне, что выловили верхнелягушинского чёрта! – проворчал он, окинув «Креветку» суровым взглядом. Бандит стоял, как истукан, не шевелясь, и изучал рисунок на линолеуме пола. - Мы его временно в изолятор посадим, а потом – отвезём в Донецк, - сказал Серёгин. - Нет, - не разрешил Соболев. – Если он вам так нужен – вы сейчас от меня позвоните в Донецк, и пускай за ним приедут! Серёгину пришлось согласиться со стальной непоколебимостью Соболева и вызвать из Донецка машину прямо сейчас. Да, так наверное, лучше. У них там Вавёркин – наверное, он уже починил свои присоски – он его допросит и узнает всю правду. Машину пришлось ждать часа два. Всё-таки, до Верхних Лягуш не так уж близко, да и найти их нужно. Когда «Кашалотову креветку» под конвоем усадили в подъехавшую «Шкоду» и увезли – только тогда Пётр Иванович и Сидоров смогли вернуться в Верхние Лягуши и заняться «сбежавшим» автомобилем Иванова.