G.O.G.R.

В тот день Синицын, который тогда ходил в звании старшего лейтенанта и работал обыкновенным опером, весь день мотался по городу, выискивая свидетелей ограбления на улице Владычанского. Свидетелей наскреблось всего двое, и то один был пьяный вдрызг. Набегавшись по талому снегу при отсутствии машины из одного конца района в другой, Синицын плёлся домой, не чувствуя под собою ни одной из двух своих ног. Он даже за хлебом не зашёл – так хотелось упасть на диван, и даже не есть, а сразу спать. Мобильные телефоны в ту пору имелись лишь у олигархов и криминала, поэтому Генриху Артеррану пришлось выходить на Синицына через банальную почту. Взгромоздившись по ступенькам на второй этаж, Синицын машинально и бездумно полез в почтовый ящик. Там оказалась газета «Вечерний Донецк» и плотный белый конверт. Синицын понял, кто прислал ему такой солидный конверт, хотя на нём и не было обратного адреса. Свернув «Вечерний Донецк» в шесть раз, Синицын впихнул его в карман своей куртки, а после этого – разорвал конверт. Лист, вложенный туда, встретил Синицына безупречной белизной и хрустом новой дорогой бумаги. Текст был предельно лаконичен: посреди формата А-4 напечатано в две строчки: «Завтра в семь утра быть на вокзале». Синицын знал, что игнорировать послание от «Смита»-Артеррана и Гопникова ни в коем случае нельзя – иначе в обязательном порядке всплывёт «списанный» гаишник. Поэтому Синицын сказал жене, что его отправили в оперативную командировку в Торез. Ранним утром, когда стрелка часов едва доползла до шести сорока пяти, он стоял на Привокзальной площади под одним из первых рекламных щитов, что являл всему миру громадную розовую колбасу «Колбико». Синицын зашёл в телефонную будку и позвонил на работу, соврал, что заболел и положил трубку, когда начальник разрешил ему «выходные дома перекантоваться». Утречко выдалось морозное, ветерок пронзал китайский пуховик насквозь и заставлял ёжиться. Синицын начал приплясывать со своей большой сумкой, которую собрала ему в дорогу жена. Чёрный американский джип появился ровно в семь часов, когда секундная стрелка, отсчитав последний круг, шлёпнулась о цифру «12». Джип притормозил около успевшего окоченеть Синицына, тонированное до черноты стекло со стороны водителя опустилось. Из-за него выглянуло андроидное лицо Генриха Артеррана и повелело Синицыну забираться на заднее сиденье. Синицын побелевшей рукой взялся за блестящую ручку, отковырнул дверь и неуклюже вполз в мягкое кресло с обивкой из кожи рептилии. Как только Синицын захлопнул блестящую дверцу – Артерран немедленно дал по газам и укатил прочь. Артерран в джипе был один, без Гопникова. Синицын всю не короткую дорогу пытался узнать от него о цели, с которой тот назначил ему «внеплановую командировку», однако Генрих Артерран не желал говорить. Он молчал, как бурый сом, и только крутил баранку под иностранную музыку. Глянув в окошко, Синицын обнаружил, что джип уже выскочил за черту города и мчится мимо неких полей и лесочков. А потом ещё асфальт сменился на бугристую, покрытую тоннами слякоти грунтовку. Синицын испугался: куда это они его вывозят?? - Послушайте… - начал он, обращаясь к этому молчаливому «идолу», что механически поворачивал руль в кожаном чехле. - Не беспокойтесь, - «идол» внезапно вздумал «включить звук», однако головы не повернул. Не хотел, наверное, со всего размаху влететь во-он в тот могучий дуб, что пристроился там, на ближайшем коварном повороте. – Вас никуда не завозят. Мне необходимо дать вам новое задание. Вы, верно, сказали жене о командировке в другой город. Только вы отправитесь не в Торез. Синицына затошнило. Нет, не от езды – американский джип почти не трясло. Этот полуробот сначала в точности воспроизвёл его мысли, а потом – повторил то, что Синицын вчера вечером говорил жене! Нет, это не возможно! Но это не может быть совпадением!! Синицын постарался дышать глубже – говорят, от этого проходит тошнота. Но тошнота не проходила. Она лишь усилилась, когда Генрих Артерран вновь открыл свой рот и выплюнул: - Мы приехали, господин Синицын, вы можете выйти из машины. Синицын послушно выкарабкался из тёплого салона в холодный ветер зимы и огляделся вокруг, чтобы оценить всю тяжесть своего положения. Да, кажется, он достаточно крупно влип: повсюду, куда ни глянь, непаханой целиной лежали девственные белые снега, по которым ещё не хаживал человек. Справа торчал большущий холм, покрытый серыми голыми деревьями, в склоне холма зияла чёрная, неприветливая и страшная дыра, или нора, или… могила!.. - Господин Синицын! – раздался в тиши нетронутой природы античеловеческий голос робота Артеррана. – Идёмте за мной! Синицын оглянулся на голос и увидел, что чёрный френч этого Артеррана быстро движется по снегу прямиком к этой жутковатой норе. - Я не пойду, - посмел отказаться Синицын. – Простите, но у меня жена и дети. Кто будет их кормить, если вы меня тут закопаете? Ну, подбил я гаишника… - Вы не так меня поняли, - спокойно произнёс Генрих Артерран, и его лицо так и не приобрело никакого выражения. – Я не собираюсь вас убивать. Это не могила, а всего лишь вход в наш офис. По определённым причинам мы вынуждены скрываться от общественности. Он сказал: «Могила», и снова воспроизвел мысли Синицына, которые тот даже и не думал озвучивать! Кто же он такой? Вундеркинд? Савант? Психолог? Или… колдун?? Синицын попятился. Генрих Артерран потоптался немного у этого самого входа в этот самый офис, а потом – сообразил, наверное, что Синицын будет тянуть резину ещё часа два, и заявил стальным тоном, расшибающим все возражения в прах: - Идёмте! Синицын почувствовал, как его ноги сами собой остановились, а потом – правая нога сама собой сделала шаг к этой «чёрной дыре». Всё, больше Синицын не являлся хозяином собственных ног – они шли сами, шли туда, куда направляла их, без согласия хозяина, чужая… нет, даже чуждая воля. Григорий Синицын сделал ещё пару шагов и углубился в беспросветный мрак. Даже спина Артеррана, который широко шагал впереди, потерялась в нём. Но ноги Синицына сами собой знали, куда им следует двигаться и двигались, зная, когда нужно обойти невидимое во мгле препятствие. Синицын уже смирился со своей горькой судьбиной – всё равно он не мог сопротивляться. Будь теперь что будет – сам нарвался с гаишником! Синицын даже успокоился, шагал в неизвестность без единой эмоции, как на поводке. Но потом он вдруг понял, что Генрих Артерран не освещает дорогу даже себе, а двигается вперёд в кромешной тьме! Любой человек в таких условиях давно бы заблудился и въехал бы лбом в стенку, но только не этот диковинный тип! Неужели он так хорошо изучил эти узкие коридоры с огромным количеством поворотов, что может обходиться без света и идёт по памяти?? Наконец, свет забрезжил – где-то впереди показалось расплывчатое и неясное световое пятно. Свет был не электрический, а скорее – где-то в потолке проковыряна дыра, и сквозь неё проникает луч зимнего солнца. Синицын приближался к этому свету, вернее – это его ноги, движимые неизвестной чужой волей, сами несли его туда. На фоне света маячил высокий чёрный силуэт Генриха Артеррана. Силуэт сделал ещё один большой и уверенный шаг, а потом – вдруг пропал из виду, словно бы растворился в этом неверном свете. - Эй! – Синицын перепугался того, что этот тип завёл его в лабиринт и бросил там умирать с голоду. – Вы где? Синицын сделал рывок вперёд, желая обнаружить Генриха Артеррана хоть где-нибудь, но споткнулся обо что-то, что предательски торчало из пола, и обрушился вниз. Он покатился кубарем по некоей шероховатой наклонной поверхности и, прокатившись метров пять, вывалился в некое помещение. Набив синяки и шишки, Синицын, кряхтя, поднял голову и огляделся, желая установить, куда он попал. Тут было относительно светло: дневной свет проникал сюда сквозь неровную рваную дыру, которую кто-то когда-то пробил в высоченном потолке, что уходил на необъятную высоту нескольких нормальных этажей и был весь покрыт густой сетью толстых и тонких труб и каких-то чёрных проводов. Вдоль бесконечной серой стены тянулся узкий галерейный балкон. Ничего не скажешь – хороший офис. - Осторожнее, - вдруг вынырнул из чуждой пустоты не менее чуждый бесцветный голос Генриха Артеррана. – Вы так можете и шишку набить. Поднимайтесь на ноги, и я объясню вам суть вашей задачи. - Уже набил и не одну, - поворочавшись на твёрдом полу, сделанном из некоего нержавеющего металла, буркнул Синицын. – Вы сказали, что у вас тут офис… - Да, это офис, - отрезал Генрих Артерран, вынырнув из таинственного полумрака. – Вставайте быстрее. Синицын неуклюже поднялся на ноги, сделал несколько шагов в одну из четырёх сторон и остановил движение под некой сельскохозяйственной машиной, что свешивалась с потолка на толстых цепях. Да, не очень-то и похоже это местечко на офис – ни тебе стола, ни тебе ничего… Или теперь все офисы такие? - Встали? – сейчас же осведомился Генрих Артерран. – Идёмте. Он повернулся и зашагал куда-то ещё – туда, где в стене виднелось нечто вроде двери. Синицыну ничего больше не оставалось – он пошёл за ним, потому что не хотел заблудиться в хитросплетении тёмных ходов и пропасть тут ни за грош. Откуда-то повеяло сырым холодом, Синицын смотрел вокруг себя и видел отсырелые кирпичные стены, покрытые слоями махрового мха. А потом эти стены закончились, остались позади, и возникла высокая каменная лестница, что вела наверх. Генрих Артерран пошёл по ней, и вскоре Синицын вслед за ним словно вышел из погреба в некое небогатое одноэтажное жилище. Отопление, скорее всего, тут было печное, но протоплено плоховато – градусов шестнадцать. Из низких окон видна чья-то приземистая лачуга да кусок двора вокруг неё. - Вы поселитесь тут, - огорошил Синицына Генрих Артерран, загородив окно своей персоной и повернувшись к нему спиной, лицом к Синицыну. – И будете наблюдать за вашим соседом, который живёт в доме напротив вас…