Доверие

Слово ранит и остаётся на губах осколками слез. Я опять задаю себе вопрос, что я здесь и сейчас делаю, но впервые не нахожу на него ответа. Больно. Мне больно сейчас на тебя смотреть, но я смотрю. Я не вижу тебя напрямую, только едва уловимо – тени и отражения. Здесь и сейчас я тебя ненавижу. В который раз? Мы начали с этого и раз за разом к этому возвращаемся. Скажи, сколько уже лет мы друг друга знаем? Наши лица отпечатаны уже в душе, выжжены калёным железом на сетчатке. Честно, сколько? С детского сада. Ненависть. Ты смел быть любимчиком. Ты посмел им стать, сместив меня! Младшая школа – мы нашли друг в друге отличного товарища по играм. Средняя школа – ты дёргаешь меня за косички, а я тебя бессильно ненавижу. Старшая школа – твоё покровительственное отношение меня злит. Я тебе не сестра, а ты меня защищаешь, так, словно всё же – сестра. Не только в школе, но и после. После... Ненавижу. Срываюсь. Кричу тебе в лицо, и это заканчивается сексом. В маленьком флигельке, где хранится разный сельскохозяйственный инвентарь. А ещё там есть старая телега… Ты не нежен – ты зол, но каждый твой взгляд разжигает во мне пожар. Быстрее. К черту нежность и жеманничье, быстрее. Ещё быстрее. Моя грудь так уютно лежит в твоих ладонях, ты ласкаешь соски так откровенно и так болезненно хорошо. Сколько уже побывало в твоих руках, что ты так хорош? Я убеждаю себя, что не имею права на ревность и ненависть. Убеждаю себя, что это гормоны, что это ребячество. Но я прихожу к тебе, чтобы всё повторить сначала. Лишь секс. Ни чувств, ни каких-то обязательств. Каждый получает то, что хочет... Но знаю ли я сама, чего хочу? Твоих рук, твоих ласк, тебя – тебя до самой последней клеточки. Твои губы обычно горячие, руки холодны как лёд. Тебе кажется смешным, как я вздрагиваю, когда ты запускаешь мне руки под рубашку. Тебя возбуждает, что от контраста тепла и холода мои соски мгновенно собираются в острые горошины. Смешно. Тебе всегда смешно... А мне больно. Я прячу возбуждённое пылающее лицо и бессильно умоляю тебя: «не смотри на меня, не надо». Молоды. Глупы. Мы занимались сексом в лифте, в машине. В парке. Ты прижимал меня грудью к шершавому стволу, и я сходила с ума от острых ощущений. Мы были молоды, искали себя. Естественно, мы разбежались. Мы так боялись потерять себя и что-то в себе, что не дали друг другу ни единого шанса. Доверие... Я вздрагиваю под твоим взглядом, надеюсь, что ты не заметишь... Но не в этой игре, не в этот раз. Твои ледяные ладони ложатся на мои бедра, и я вздрагиваю. Мне страшно. Твои тёплые губы скользят по моему затылку. Раньше были длинные волосы, а теперь - всё выстрижено. Ты говоришь, что тебе нравится. Обманываешь, конечно, но мне приятно. Это не поцелуй, это лёгкая дорожка прикосновений, а ещё это дыхание. Тёплое, как и ты. Ты спускаешься губами до моего предплечья, и я снова дёргаюсь. Пытаюсь закрыться. Шрам. Там первый шрам... Но наручники не пускают. До-ве-ри-е. Я не знаю, почему ответила тебе в соцсети. Я не знаю, почему на твою шуточку ниже пояса, призналась, что после аварии у меня никого не было. Я не знаю, почему согласилась принять твою помощь, ведь за последние пять лет, мы виделись от силы трижды. Я не знаю. Но я здесь. Ты попросил довериться тебе, и я согласилась. Чтобы оказаться посреди комнаты. Даже не в кровати. Я стою в центре, и руки в наручниках пропущены через кольца в потолке на тонкой цепи. Я уже не уверена, что хочу продолжать, но доверие, да, доверие. И сбежать не получится, не в этот раз. Ты замечаешь мою реакцию так легко и просто, словно дышишь со мною в такт. Руки на моих бёдрах сжимаются, мне почти больно. Но эта боль – не пугает. Резким рывком ты притягиваешь меня к себе, захватываешь кончик уха губами. – Трусиха. Что? Как ты смеешь? Я! Я вздрагиваю. Маечка, которая была на мне, разъезжается на кривые лоскуты под лезвием остро наточенного ножа, и мне страшно. Но не только. Это знакомый контраст тепла и холода, из далёкой юности, пробуждает иголочки возбуждения. Нервно облизываю губы. Пересохли. Почти больно от того, как их касается поток воздуха. - Красивая, - шепчешь ты мне на ухо. Права голоса мне не давали, и я молчу. Ты усмехаешься, и твои губы обрушиваются на мою шею градом поцелуев. Ноги дрожат, я почти падаю, но меня останавливает не столько цепь, сколько твоя небрежная поддержка. Шея всегда была моим больным местом, но почему это ты помнишь? Ласковые поцелуи и игривые покусывания: шея, ключицы, грудь, живот. Ты не касаешься возбуждённых сосков, а мне уже кричать хочется. Я забываю о том, что со мной стало, я забываю обо всем. Твои губы... Твои руки... Мне больше не хочется закрыться, мне отчаянно хочется тебя обнять, запустить руки в твои волосы, прикусить местечко за ухом, рядом с родинкой. Я помню наперечёт все твои слабые места. Но вместо этого ты продолжаешь меня мучить. Намеренно игнорируя самые потайные местечки, ты терзаешь моё тело, пока с тихим стоном я не обвисаю в цепях… Дрожат ноги, и я ощущаю облегчение, когда натяжение цепи ослабевает, и меня опускает на пол. Влага запачкала внутреннюю сторону бёдер, мне тяжело стоять, дышать, думать. В воздухе стоит спёртый запах секса. Мне даже приходит в голову, что ты вряд ли получил разрядку, когда становится понятно, что ничего не закончено. Ты легко, как куклу, вздёргиваешь меня с пола, забрасываешь сцепленные руки себе на плечи, наклоняешься и кусаешь за левый сосок. Боль, смешанная с удовольствием, пронизывает меня до основания. Ааах... С губ срывается тихий стон, а чувство пустоты и незаполненности становится снова острым, болезненным, пронзительным. Твои руки снова на моих бёдрах, самыми кончиками пальцев ты скользишь по ягодицам. Мало. Как же этого мало и как это жестоко! - Трусишь опять? Ты почти ласкаешь меня сквозь влажное белье, а мне хочется, чтобы ты перестал мучить и вошёл в меня, наконец. Ну же... - Чего тебе хочется, малышка? Твой палец очерчивает круги вокруг клитора. Мысли куда-то улетучиваются окончательно... Я почти умоляю со слезами на глазах: - Не смотри на меня. - Не хочу. Я буду смотреть, как ты содрогаешься от удовольствия, я хочу видеть, как ты испытываешь оргазм. Ну, же... Твои пальцы скользят по внутренней стороне бёдер: - Скажи, чего ты хочешь? Эти мучения, я хочу, чтобы они прекратились! - Тебя... Хочу тебя. - Что ты хочешь, чтобы я сделал? Не скажешь - не сделаю. С тебя станется. Я пытаюсь удержаться, не сорваться, отвлечься от этих ощущений, споря с собой. Но... Твои пальцы скользят под кромку трусиков и поглаживают нежное местечко, вырывая из меня непрерывные стоны. Тебя забавляет наблюдать, как я отчаянно пытаюсь справиться со всё новыми и новыми волнами наслаждения. Но эту битву я проигрываю, когда твой палец чуть погружается в меня. Совсем немного, буквально намечая дальнейшее, но острое ощущение удовольствия пронзает меня с головы до ног. Я выгибаюсь на полу, чтобы быть ближе, чтобы твой палец погрузился глубже, но ты наоборот убираешь руку. - Ну, же, не надо сопротивляться. Тебе же хочется сказать. Давай. Чего ты хочешь? - Возьми меня, - прошу я, уже не желая сопротивляться. Я хочу, хочу тебя, хочу, чтобы ты вошёл глубоко, чтобы... Ах... Мне не нужно договаривать. Ты не хочешь и уже не можешь ждать. Ты не стягиваешь с меня трусики, просто немного сдвигаешь и входишь... Замираешь, ощутив сопротивление, и ухмыляешься, шепчешь мне на ухо: - Сегодня всё будет по-моему, сегодня я заставлю тебя расстаться с твоим хладнокровием. Хочу, чтобы ты кричала подо мной. Хочу, чтобы умоляла не останавливаться. Я молчу, я уже готова на все, но гордость, слабые её остатки пока ещё на моей стороне. До первого твоего движения. Дальше, забыв обо всем, я только отдаюсь тебе, дрожа от каждого прикосновения. Глубже. Острее. Быстрее. Медленнее. Стоя, лёжа, сзади, спереди. Ты знаешь, как любить женщину, и когда рассвет встаёт за окном, я понимаю, что больше не могу, что я... Я устала, как может устать залюбленная женщина. Я почти сплю на твоём плече, потерявшись в ощущениях. Горло сорвано, всё тело... Покрыто твоими поцелуями, не осталось ни одного местечка, где не побывали бы твои губы или пальцы. Ты улыбаешься, не самодовольно, нежно. Ты скользишь влажным полотенцем по моему телу, стирая следы этой долгой сладкой ночи. И засыпая в постели в блаженной неге в твоих руках, я думаю только о том, что доверие это даже хорошо...