Изменить всё

08:30 В это время дня дома всегда тихо, все уже ушли: муж на работу, дети в школу. Это была одна из причин, по которой Алена любила работать в ночную смену. Вообще в ночные смены работать было лучше по все параметрам: оплата за них была повышенная, а самой работы по отгрузке продукции со склада ночью было больше, поэтому и время пролетало быстрее. Когда она приходила утром домой, в тихую пустую квартиру, она испытывала настоящее блаженство, только сейчас она могла отдохнуть и душой, и телом. Она решила не делать сейчас уборку, и из принципа не стала убирать разгром в комнате сыновей, потому что сколько бы она ни прибиралась в их комнате, всё равно через день там будет то же самое. Они оба ужасные неряхи, совсем не ценящие ее старания по наведению чистоты в их жилище. Алена уже давно привыкла к этому, смирилась. У нее есть еще целый вагон времени, которое она может потратить только на себя. Спать, конечно, хочется, но успеет еще. Чуть позже. А пока она устроилась на кухне с большой кружкой чая и бутербродом. Без всякого телевизора, просто в тишине. В такие моменты очень не хватало сигарет. Сейчас бы выкурить хотя бы одну, с наслаждением затягиваясь, медленно выдыхая и наблюдая за рассеивающимся в воздухе белесым дымом. Но нет, бросила так бросила, нельзя снова начинать, всё прошлое пусть навсегда останется в прошлом. 09:00 Горячая ванна хорошо расслабляет. Она лежала в ней, откинув голову на бортик и прикрыв глаза, до тех пор, пока вода не остыла. Спустив воду, она открыла кран, чтобы долить горячей, только чтобы еще ненадолго сохранить это чувство теплоты, уюта и блаженного удовольствия, обволакивающее ее уставшее тело. 09:40 Как прекрасно лежать в кровати одной. Чтобы не было никого рядом, абсолютно никого. Она чувствовала себя дико уставшей, поэтому быстро погрузилась в глубокий сон без всяких сновидений. 13:00 Спала-то она всего ничего, но тем не менее встала как по команде, поднялась с кровати быстро, без всяких потягиваний, надела домашний халат и, умывшись, отправилась на кухню. Скоро младший сын придет из школы, и нужно накормить его. Она знала, что он может разогреть себе еду и сам, но всё равно делала это. По привычке, выработанной годами. Сын пришел, сел за стол и начал есть, не отрываясь при этом от игрушки в телефоне. Алена только спросила, как у него дела, и, получив в ответ стандартное «нормально» без отрыва взгляда от гаджета, налила себе еще чаю и ушла его пить в комнату. Через некоторое время она услышала, как захлопывается входная дверь — он ушел гулять, даже ничего ей не сказав. Когда-то ведь всё было по-другому. Те времена даже вспомнить сложно, так давно это было. Когда-то она ходила с детьми в парк, и они играли там на детской площадке, она только и успевала следить, чтобы никто из них ничего себе не сломал, потому что ее мальчишки всегда были слишком неосторожные, беспечные, слишком гиперактивные, не могли ни секунды усидеть на месте. И чтобы старший, задира по природе и характеру, не обижал младшего и других детей. Ее старший сын с детства был хулиганом. Ругань и наказания не помогали, а только сильнее обозляли его, отец был единственным, кого он побаивался, потому что тот мог всыпать ему по первое число ремнем за серьезные проступки — был такой период. Сколько раз Алену вызывали в школу из-за его драк и агрессивного поведения — и не сосчитать было. С одной стороны, она понимала, что физическими наказаниями она ничего не добьется, по себе знала, что от этого только сильнее хочется сделать назло, но это была чуть ли не единственная мера, которая могла его хоть как-то усмирить в противном подростковом возрасте. Сейчас старшему уже 17, и для него нет авторитетов, даже отца он больше не боится. Гуляет до ночи с компанией, и ни до чего ему нет дела. Младший был не настолько проблемным. Тем не менее, повзрослел он рано, и сейчас, в свои неполные 14, его интересуют только гулянки с друзьями и игры в гаджетах. Алена понимала, что не смогла воспитать своих детей так, как хотела, и от этой мысли всегда противно тянуло внутри. Оба сына расценивают ее как обслуживающий персонал, который стирает, готовит и убирается, еще и денег иногда дает. Они дарят ей цветы на 8 марта и поздравляют с днем рождения, но все прекрасно понимали, что это не более чем формальность, за которой стоит абсолютная пустота. Когда-то они были семьей, которая проводит время вместе. Они ведь раньше ездили на рыбалку. И за грибами ходили. Или просто гуляли в парке. А сейчас нет ничего. Они все четверо просто живут в одной квартире, но при этом каждый сам по себе, у всех свои дела, свои развлечения, свой круг общения. 14:30 Немного подрагивающей рукой Алена нажала на дверной звонок. Она была у Ирины много раз, но сегодняшний визит почему-то особенно волнительный. Подруга открыла дверь и пропустила Алену в квартиру. Пока она снимала верхнюю одежду и разувалась, к ней подбежала трехлетняя Иринина дочка и начала с любопытством ее разглядывать. — Зайка, у тебя там мультик включен, иди смотри его, — сказала девочке Ира, после чего повела ее в комнату и прибавила громкость телевизора. Ирина сделала Алене знак взглядом, приглашая ее в другую комнату, в спальню, и та, ничего даже не сказав, послушно прошла туда. Когда дверь за ними захлопнулась, Алена сразу оказалась в объятиях подруги, которая нетерпеливо целовала и трогала ее. Дыхание перехватило от такой настойчивости, Ира всегда торопилась, всегда хотела всё и сразу, и ей было, похоже, наплевать, что ее маленькая дочь находится совсем рядом за стенкой. Алена познакомилась с Ирой год назад, Ирина только устроилась к ним на завод, на такую же должность, и Алена стажировала ее. На первый взгляд Ирина была обычной среднестатистической женщиной 37-и лет, не красавицей и не уродиной, не толстой и не худой, среднего роста и со средней длины волосами. У нее был муж и сын-подросток, еще и девочку родила три года назад, хотя совсем этого не планировала. Она много жаловалась Алене на то, что с маленьким ребенком тяжело, как будто Алена этого не знала, общались еще и по работе, так потихоньку сдружились, стали общаться, по большей части по инициативе Ирины. Алена смутно помнила тот вечер, который сблизил их еще больше: в тот день они обе выпили, Ира начала жаловаться на мужа и на свою тоскливую семейную жизнь, полную проблем, потом разоткровенничалась и сказала, что всегда хотела попробовать секс с женщиной. Со стороны Алены прозвучало встречное откровение о том, что у нее есть некоторый опыт в этом деле, правда очень давнишний, но она совсем не против повторить. Так они первый раз оказались в постели. В следующие дни, вспоминая всё это на трезвую голову, Алена думала, что Ира сполна удовлетворила свое любопытство, и даже не была уверена, что они дальше продолжат общаться. Но нет, через несколько дней Ирина сама нашла ее и сказала, что всё было замечательно, даже лучше, чем она предполагала. На самом деле Алена не горела желанием спать с ней постоянно, хотя, надо признать, эта ситуация с Ириной немного подняла ее самооценку: всё-таки кому-то она еще может быть интересна. Сейчас смены у них часто совпадали, выходной в один и тот же день выпадал в лучшем случае раз в пару недель, поэтому виделись они не регулярно, как придется. Чувствуя поцелуи на своем теле, Алена быстро расслаблялась и мысли, не дававшие покоя, постепенно отпускали ее. Она думала даже какое-то время, что может она влюбилась. Но нет, только показалось. Это совсем не любовь. Ира нужна ей, чтобы отвлечься от проблем, уйти от себя. И они обе таким образом используют друг друга. Она видела, что Ира несчастна в своей рутинной жизни с кучей проблем и двумя детьми. На самом деле они были очень похожи: обе оказались в ловушке, только Ирина вечно строила из себя жертву обстоятельств, рассказывая во всех подробностях о своих проблемах, а Алена молчала и делала вид, что всё гораздо лучше, чем есть на самом деле. Усадив Алену на край кровати, Ирина, встав на колени, стянула с нее штаны вместе с нижним бельем и принялась с удовольствием вылизывать ее, руками гладя и тиская при этом везде, где только могла достать. Алена понимала, что в близости с ней Ира находит отдушину, с ней она удовлетворяет свой сексуальный голод, раскрепощается, забывается. Через некоторое время они поменяются местами, и уже Ира получит свою порцию удовольствия. В этот раз Алена чувствовала тяжелую тоску, сжимая ее в объятиях, целуя и лаская, глубоко вдыхая приятный запах женщины, которая по-своему успела стать родной. Именно в этот раз ей хотелось быть к ней как можно ближе. Уходя, Алена последний раз взглянула на Иру. Сердце сжалось на мгновение, когда та улыбнулась ей, как-то безнадежно тоскливо, словно говоря «Я буду ждать нашей следующей встречи, мне это необходимо как воздух». А может это и ничего не значило. В любом случае, Алена приняла для себя решение, от которого уже не отступит: их сегодняшняя встреча точно была последней. 17.00 В супермаркете работала всего одна касса, поэтому пришлось ждать своей очереди. Алена никуда не торопилась. Пустым взглядом она рассматривала стенд с жевачками, когда услышала негромкий, но довольно веселый голос: — Теть Лен, здрасьте! Это оказалась девочка из их подъезда, ей лет 16 или 17, и Алена знала, что она гуляет в той же компании, что и ее старший сын. Руками она еле удерживала, прижимая к себе, четыре банки коктейля. — Здравствуй, Кать, — спокойно ответила она. Алену звали именно Алена, а не Елена, и раньше ей не нравилось, что некоторые люди называли ее так, думая, видимо, что это одно и то же имя. Раньше не нравилось, а теперь стало абсолютно всё равно. — Можете купить коктейль, а то мне не продают. Пожалуйста. У нас сегодня типа посиделки с девчонками, — объяснила Катя с наигранно виноватым видом и протянула Алене деньги, не дожидаясь ответа. Очередь к этому времени уже подошла, и кассирша быстро пробила коктейли вперемешку с покупками Алены, которая больше не проронила ни слова. Ее молчаливое согласие сделало всё за нее. — Спасибо, — одними губами сказала ей Катя, забирая свои банки. Алена почувствовала укол внутри и комок в горле. Ну вот, теперь она покупает алкашню детям. Зачем она это сделала? Хотя какая разница, они в любом случае нашли бы способ раздобыть выпивку. Алена медленно шла по улице, слегка раскачивая нетяжелым пакетом. Торопиться некуда. Сегодня будет обычный вечер, такой же, как и сотни предыдущих, поэтому можно немного прогуляться для разнообразия. Холодный, пронизывающий ветер дул в лицо, забираясь под шарф и сковывая движения. Но всё равно хотелось еще немного побыть на улице. Проходя мимо соседнего двора, она заметила неподалеку компанию девочек-подростков, в том числе и Катю. Они сидели на скамейках около детской песочницы, в одной руке у каждой была банка коктейля, в другой сигарета. Они громко разговаривали, смеялись, из телефона играла музыка. Вскоре к ним подошли несколько парней, и Катя повисла на шее у одного из них, целуя у всех на глазах. Она старалась не смотреть в их сторону и ускорила шаги. Эта девочка — совсем как она в те годы. Что-то больно кольнуло в сердце. Что-то старое, почти забытое, но до сих пор вызывающее противный холодок по спине. Она не любит вспоминать те времена. Хотелось бы вычеркнуть тот период из своей жизни, да и не только тот, можно и все остальные тоже. Забыть всё и начать жизнь заново, с нуля. «Благословен забывающий, ибо не помнит он своих ошибок» — вспомнилась фраза из одного фильма. У нее за спиной большой багаж прошлого, в котором было больше плохого, чем хорошего. Но это жизнь. Она не выбирала, рождаться ей на этот свет или нет. Она жила, как получалось, каждый раз стараясь убедить себя, что черная полоса обязательно закончится и начнется белая. Хотя не стоит сейчас кривить душой, последние несколько лет она даже представить не могла, что в ее жизни может произойти что-то хорошее, что сможет встряхнуть ее, заставить почувствовать что-то кроме бесконечной черной тоски. 19.30 Этот вечер ничем не отличался от остальных. После ужина муж лег в спальне и начал смотреть телевизор, младший сын засел за компьютер, старшего дома не было. Алене оставалась только кухня. Она не спеша помыла посуду, после чего взяла книжку и относительно удобно устроилась на табуретке, прислонившись спиной к стене. Последнее время она начала читать книги. Всю предыдущую жизнь она совсем не читала художественную литературу, а в один момент вдруг пришла к этому. Может таким образом она пыталась отстраниться от реальности, погрузившись в созданный автором мир и ситуации. Чтение действительно увлекало, а от телевизора уже тошнило. Ей нравились настоящие бумажные книги, где нужно перелистывать страницы, которые могут быть белыми, или серыми, или желтоватыми, но всё равно было приятно проводить по ним пальцами и разглядывать обложку, а прочитав, размышлять над смыслом и посылом данной истории. 22.30 Муж уже заснул, а Алена лежала в темноте с открытыми глазами. За всю совместную жизнь она так и не привыкла к его храпу, он раздражал с каждым днем всё сильнее. Выпитые им пару рюмок водки за ужином, а потом и пара бутылок пива создавали неприятный запах в комнате, единственное спасение от этого — закрыть нос одеялом или дышать ртом. Раньше она относилась к этому спокойнее, но последнее время этот запах стал казаться ей просто омерзительным. Но ничего. Осталось потерпеть совсем немного. Завтра она осуществит то, о чем думает уже так давно. День Икс настанет с самого утра. Пути к отступлению уже нет. Эта мысль пугала, но одновременно она не могла дождаться. Она всё спланировала. Она всё продумала до мелочей. Должно получиться. 06.30 Обычное утро: встать, умыться, приготовить завтрак. Сегодня ей не надо на работу. На именно эту работу ей не надо больше никогда. Она больше не пойдет туда. Вчера начислили зарплату, и сегодня она снимет ее с карты. Этот день был подгадан специально. Алена смотрела на мужа, который ел яичницу, смотрела на детей, которые с трудом сползали со своих кроватей, и как зомби, недовольные и сонные, ходили по квартире. Она давно уже поняла, что ничего не чувствует. Ее чувство ответственности просто вошло в привычку, но за ним ничего нет. Как бы ужасно это ни звучало, но она не любила своих детей. Семья тяготила ее. Она была даже не запертой в клетке, а скорее замурованной в бетонную стену, когда нельзя пошевелиться, или похороненной заживо, и даже гроб, в который положили ее тело, кажется слишком узким, маленьким, тесным, давящим. На разных этапах ее жизни были моменты, когда она думала о самоубийстве. И каждый раз говорила себе категорическое «нет» и называла себя слабовольной дурой. Просто потому, что тогда, еще в глубокой молодости, было интересно, что будет дальше, как сложится жизнь, вдруг ей как-нибудь повезет, вдруг произойдет что-то хорошее, ведь не может черная полоса длиться вечно, однажды должна, просто обязана наступить белая, а она может этого и не узнать. Но сейчас таких мыслей больше нет. Она давно не мечтает. Ей уже давно ничего не хочется. Год назад она в порыве отчаяния напилась первых попавшихся таблеток, но при этом только отравилась и даже не потеряла сознание. Всё обошлось без всякой больницы, но тогда, просидев полдня на полу в туалете и то и дело склоняясь над унитазом, она поняла, как же всё это было опрометчиво и глупо. Она не хочет умирать. Нет. Она хочет жить, но не так, как живет сейчас. Выхода нет только из гроба, а пока она жива, она в состоянии что-то изменить. Именно в тот день ей пришла в голову идея о том, что она должна уйти. Пропасть без вести. Раствориться без следа. Просто исчезнуть. Поначалу эта мысль испугала ее и заведомо казалась неосуществимой: ей просто некуда было идти. У них с мужем была одна квартира на двоих. Квартиру своей матери Алена с сестрой давно продали и деньги поделили пополам, эти деньги были вложены в нынешнюю квартиру, а потом еще много лет они с мужем платили ипотеку на оставшуюся сумму. Чтобы когда они умрут, их дети сделали с этой квартирой то же самое. Такой вот замкнутый круг. Долгие месяцы она думала, как осуществить всё это. Ее пугало всё: и то, что она хочет бросить двоих несовершеннолетних детей, и то, что жить ей больше негде, и то, что если она это сделает, назад дороги уже не будет. Менее радикальным способом было бы сказать мужу напрямую. И единственное, что она получила бы в качестве реакции на это — открытое пренебрежение. Она устала от многолетних унижений. Она не вынесла бы этого признания. А дети в любом случае возненавидят ее, несмотря на то, что совсем не любят. 09.00 Она сходила в банк и сняла с зарплатной карты все деньги. Счет она закрывать не стала, но карту уничтожила. Теперь только наличные. Никаких карт, никаких следов. По дороге домой она зашла в ломбард и сдала туда свои золотые серьги и два кольца, которые всегда носила на себе. Необходимо было добыть как можно больше денег на свое исчезновение. Она готовилась к этому дню целый год. Она пыталась всё тщательно спланировать, но каждый раз что-то ускользало, что-то новое появлялось в мыслях. Сейчас уже поздно что-то додумывать, пришло время, когда она должна действовать быстро и уверенно. Целый год она копила деньги. Специально брала побольше ночных смен, за которые платили больше. Полгода назад она бросила курить — это было безумно тяжело, но необходимо, потому что при своей новой жизни лишние траты противопоказаны. Сигареты слишком дорогое удовольствие. Она старалась предусмотреть все нюансы: удалила аккаунты в соцсетях, выбросила сим-карту. За последний год она намеренно свела на нет общение с немногочисленными друзьями. Необходимо оборвать все связи. Попрощаться с прошлым нужно быстро и без всякого сожаления. Она всё решила для себя и уже не отступит. 10.00 Ехать — только на автобусе, никаких поездов. Только тот транспорт, где билеты не регистрируются на паспорт. Вещей немного — небольшая дорожная сумка. Только самое необходимое, которое хранилось в надежном месте до сегодняшнего дня. Одежда — только та, что на ней. Должно создасться впечатление, что из дома ничего не пропало. Как будто она просто ушла куда-то по делам и не вернулась. Ведь тысячи человек каждый день пропадают бесследно: кто-то может утонуть в речке, кто-то заблудиться в лесу, кого-то убьет и закопает маньяк. А кто-то, как она, просто хочет исчезнуть так, чтобы его не нашли. Назад пути нет. Она выбрала город в другом регионе, областной центр. Город, в котором она ни разу не была и с которым ее ничего не связывало. Одним словом, большой город, где легко затеряться. И с новой работой не должно возникнуть проблем. Опыт работы в торговле у нее большой, и всегда найдутся ип-шники, желающие нанять сотрудников без официального оформления, чтобы не платить за них налог. Цены на съемное жилье там приемлемые, хотя ей многого и не нужно: маленькая однокомнатная гостинка вполне ей подойдет. Отныне нельзя оставлять никаких следов: ничего не покупать в интернете, нигде не регистрировать свой паспорт, не пользоваться банковскими картами, а новую сим-карту по возможности оформить на другого человека. А если однажды к ней придет человек в полицейской форме и начнет задавать вопросы, то она скажет, что не хочет, чтобы ее нашли. И они успокоятся. За отсутствием состава преступления дело закроют, или оно просто сгинет в бездонных ящиках следователей, как тысячи других таких же.

***

За окнами автобуса мелькнула табличка с перечеркнутым названием ее родного города. Города, где всё напоминает ей о прошлом. Города, в который она никогда больше не вернется. То, что она сделала — это низко, подло и ужасно. Но с другой стороны, тысячи мужей и жен, не любящих друг друга, живут вместе ради детей — это тоже не правильно, это не жизнь, это жалкое существование, насилие над собой. Сердце бешено колотилось от волнения. Но одновременно с этим, ощутимо легче становилось дышать. Она свободна. Она наконец-то осуществила то, чего хотела всем своим существом. Она не жалеет о принятом решении.