a broken fairytale

       Тоненькие бледные пальцы плавно летели от одного лепестка к другому, нежно касаясь засохших тканей, словно поглаживая их со всей лаской и нежностью, что так долго таились в её сердце. На ощупь листочки были такими же, как и выглядели: сухими, сморщенными, скрюченными, но все еще прелестными. Они сохранили свою красоту даже после своей смерти. Жизнь ушла из лепестков, забрав у них дыхание и прежний цвет, но хранившейся внутри любви она украсть не смогла. Мэй теперь хотелось забрать всю её целиком, утонуть в ней и забыть обо всем мирском и простом. Ей хотелось подумать, будто чувства — это море или океан, такой же ярко-голубой, какими она однажды увидела его глаза. Ей безумно хотелось, чтобы это море забрало её на глубину, заставив её лишиться воздуха на некоторое время и вообще забыть о существующем мире. Но теперь, кажется, перед ней представлялись не прекрасный пейзаж и голубая вода, какой-то песок или камни. Всё, что оставалось — это попытаться вернуть хоть капельку волшебства. Только Мэй не умела этого делать. Она всего лишь пыталась сохранить то, что у неё осталась в этих лепестках, но, глядя на них, не могла сдержать слезы. В её воображении большой букет пестрых альстромерий все ещё стоял в воде и привлекал её взгляд. Мэй любовалась ими изо дня в день, постоянно меняла воду, каждый день заботилась о них. Она хотела, чтобы цветы как можно дольше жили ей в радость, напоминая её о недавно прошедшем дне. Ох, сколько радости было в её глазах, когда она, улыбаясь и сияя от счастья, неожиданно получила в подарок от Эллиота букет альстромерий. Она так сильно обожала эти цветы, что совершенно не думала о том, как же глупо дарить их просто так, поэтому постоянно требовала такого от молодых людей. Он постоянно покупал их ей, тратил все свои последние копейки на яркие и разноцветные розы с фрезиями. Только сначала ей было наплевать. Мэй принимала цветы от Эллиота только лишь из-за своей любви к растениям, а парня считала бесполезной игрушкой. Раньше этот парень был ненужным и бесполезным. Удивительно, но она всегда думала об этом, когда смотрела на букеты и мыла все больше ваз для них. Эллиот долго пытался подобрать тот самый цветок, который любит Мэй. Она много раз льстила ему и водила за нос, обманывая насчет этого, чтобы он путался все больше. Она много раз могла изобразить удивление или восхищение, разочарование или обиду, но настоящую радость, которую испытала несколько дней назад, когда увидела милые её сердцу альстромерии, она скрыть не могла. Что-то росло и раскрывалось в ней вместе с этими бутонами. Мэй хотела, чтобы она была таким ярким и растущим цветком, похожим на любимую альстромерию, она верила в это и даже ожидала. Но цветок оказался совсем не того цвета был совсем не тем, каким она его видела.

~~~~~~

      Мэй Ходжес никогда не верила в случайности и не понимала многих книжных персонажей. Читала книги она достаточно часто, но редко ими восхищалась. Ей надоедали любые книжные героини, их вечные драмы и любовные треугольники. Самой ужасной из них она всегда считала Скарлетт О'Хара. Мэй она казалась такой глупой и пустой, что после прочтения « Унесенных ветром » она хотела избить эту девушку из книги несколько раз. Как же можно быть такой дурочкой? Как это такая умная, казалось бы, женщина Скарлетт так глупо кидается за пустой картинкой, повторяет вновь и вновь себе под нос, что ей предназначен только лишь Эшли, когда рядом был человек, который понимал её. От отца ирландка столько раз слышала, что она и этот мифический парень, в которого она была влюблена в подростковом возрасте, «разного теста», что могла бы уже понять это не так поздно. Мэй Ходжес одновременно жалела, ненавидела и презирала Скарлетт. Девушка точно знала, что в своей жизни такого не допустит. Верила Мэй Ходжес только в судьбу. Она знала, что фортуна придет к ней со счастливым кусочком своего огромного колеса через несколько лет. Об этом твердили буквально все волшебники, к которым она ходила, а посетила она их за свою жизнь огромное количество раз. Мэй верила, что каждому предначертана своя собственная судьба, а, собственно, ей самой придумана самая интересная жизнь, которую только возможно представить. А если уж и есть какая-то волшебная рулетка, определяющая удачу или злой рок, то есть и те, кто удачно крутят ей. Именно таковым Мэй считала Бога. Она всегда верила в него, считала, что только лишь он решает, какая и у кого будет жизнь, но, несмотря на то, что в церкви её видели очень часто, за все услуги медиумов в своей жизни она заплатила раз в пять больше денег. Бог судьбами управляет, а экстрасенсы о ней рассказывают. Ходжес болтала об этом на каждом углу, рассказывая о своем мировоззрении. Она часто надоедала этим своим подругам и хорошим знакомым, но мало кто ей перечил. Мэй никогда не позволяла себя обидеть, ибо достойна она была не просто лучшего, а всего существующего. Ей должно было доставаться все. Мэй Ходжес всего лишь ждала всего, что попадется ей в руки, чтобы выбрать самое лучшее.