Лучшее на свете колдовство

– Мы свободны!.. – За освобождение!.. Дежурные слова, сопровождающие один из самых главных праздников из года в год, разноцветные фонарики, переливающиеся над входными дверьми, и искрящиеся в руках снующих туда-сюда детей, глухие хлопки открывающихся бутылок с алкоголем, терпкий запах осенних листьев, стремительно темнеющее небо, разливающееся из края в край глубоким ультрамарином. Маленькие подарки, обернутые в красную бумагу, пряный глинтвейн – традиционный напиток, нарядные костюмы и ленты в волосах у женщин и мужчин. По главной площади ползет черный дракон – пасть у него оскаленная, злая, а глаза горят красным – настолько страшный, что впечатлительные детишки жмутся к ногам матерей. Но проходит миг – и уродливый ящер рассыпается фейерверками, громыхающим золотом в пронзительно-синем небе. Дети счастливо смеются, смеются и многие взрослые – открыто, радостно. Гуляния будут длиться до самого утра. Это было двести двадцать семь лет назад – люди, осознавшие себя, подняли головы и отвоевали свое право быть единым народом, а не бесправным скотом. Драконы же, древнейшая раса, были отброшены далеко на север. С тех пор, каждую осень, пятьдесят шестого дня Цитринового года[1], перед сбором урожая начинались недельные гуляния, посвященные подвигу освободителей и основанию Всеобщего Совета, призванного мудро править людьми. Сами же Советники не спешили расходиться по домам и лишь бросали печальные взгляды на Главную площадь, куда выходили окна резиденции, потягивая изрядно разбавленный водой еле-теплый глинтвейн. Двадцать человек, мужчин и женщин, младшему из которых едва исполнилось пятьдесят, а старший разменял девятый десяток, являлись заложниками своего положения. Кроме них в банкетном зале резиденции сновали молодые официанты, помощники, ученики, младшие советники, аристократы и прочий люд. Тянулся заунывный банкет, на котором решались некоторые правительственные вопросы, заключались выгодные сделки, укреплялись дружественные связи между семьями. Первый Советник [2], Светлейший мастер Сехизмундо, достаточно молодой для своего положения, семидесятилетний сухопарый мужчина с длинными молочно-белыми волосами и живым лицом, изборожденным морщинами, стоял у самого окна, рассеянно теребя тяжелые кисти бордовых бархатных штор, вышитых золотом. Драконий посол, стоящий напротив, откровенно надоел советнику, и пожилой человек не скрывал скуки. Посол был лет двадцати пяти-тридцати на вид, среднего роста, с ниспадающими на плечи густыми черными волосами и светло-голубыми глазами, резко выделявшимися на бледном усталом лице. – Мастер Сехизмундо, – начал дракон в очередной раз. – А? – Сехизмундо, мыслями своими уже пребывавший вместе с любимой супругой и двумя чудесными дочерьми встрепенулся. – Да-да, Стиан, я вас слушаю. – Мы вымираем, – тот опустил голову, и плотно сомкнул бескровные губы. «А я-то тут причем?» – хотел было спросить Светлейший[3], но решил, что это уж слишком. – Да-да, – вместо этого неопределенно протянул он, с увлечением изображая выжившего из ума старика. А с чего бы людям интересоваться делами драконов? Те во времена своего владычества не особенно заботились о младшей расе. Как насчет истории о трех сотнях детей, убитых ради эксперимента одного из высокопоставленных магов? Или про рабочих, заживо похороненных в шахтах западных копей, за то, что один из них случайно прикоснулся к драконьему ребенку? Или юные девушки, чьи нежные тела служили подсвечниками в доме императора?.. Список зверств, пережитых людьми, можно было продолжать почти бесконечно. Очень долгое время людей не считали за разумных и живых существ. Так зачем сейчас помогать поверженному врагу вставать на ноги? У драконов, знал Сехизмундо, очень долгая память. И хоть они утратили большинство своих способностей и потеряли множество технологий, их все равно не стоит сбрасывать со счета. Еще советник знал, что если существо живет в сытости и довольстве, то рано или поздно задумывается о большем. Человечество и так поступило достаточно благородно, не истребив всех тварей, а выселив их на северные окраины материка и даже позволив сохранить некоторую самостоятельность. Кроме того, драконам было разрешено вывезти часть книг и артефактов – впрочем, теперь совершенно бесполезных, но болезненно напоминающих о былом могуществе. – Мы не выживем без вашей помощи, – проговорил посол тихо, но отчетливо. Мастер Сехизмундо, приподняв бровь, испытующе уставился на него. – Голод, цинга, нищета, – Стиан говорил спокойно, но советник видел, как у дракона нервно дергается мышца на щеке. – И теперь еще странная эпидемия, с которой мы не можем справиться своими силами. – Все ваши зубы на месте. Откуда мне знать, что вы все это не выдумываете? – едко спросил советник. Дракон обиду проглотил – что еще ему оставалось делать? – Я прошу вашей поддержки на заседании Совета, – продолжил он, почти не изменившись в лице. – А? – откликнулся пожилой человек, вновь вернувшись мыслями к семье и никакой поддержки оказывать не желавший. – Пожалуйста, Мастер Сехизмундо… Мы вымираем. – Да-да, – лениво отозвался Светлейший, краем замечая еще одного человека, приближающегося к ним. Говорили, Просперо будет претендовать на место в Совете на ближайшем голосовании, что уже являлось для Сехизмундо поводом его недолюбливать. Кроме того, этот мужчина, похожий на сытого льва, был молод, богат, влиятелен, силен в магии и имел немалый успех у женщин, что доводило мастера буквально до зубовного скрежета. Сехизмундо благосклонно склонил голову в ответ на приветственный поклон подошедшего и позволил легкой улыбке коснуться своих губ. Взгляд старого советника при этом оставался холодным и цепким – он не обманывал конкурента напускным дружелюбием. – Мастер Сехизмундо, господин посол, – раскланявшись, осклабился Просперо, – прошу меня простить, я случайно услышал часть вашей беседы и крайне заинтересовался… «Конечно, – сварливо подумал советник, – случайно. Весь вечер тут что-то вынюхивает, ублюдочный сукин сын». – …и я мог бы со своей стороны оказать некоторую помощь господину послу, – продолжил Просперо, глядя прямо в глаза Светлейшему. – О, ваша доброта не имеет границ! – расплылся мастер в улыбке, судорожно думая, чем эта доброта обусловлена. Возможно, тот хочет хорошо выглядеть в глазах этого нового движения за объединение рас, возможно, хочет добраться до легендарной библиотеки – кто его знает?.. – Весь наш народ будет очень благодарен вам, – дракон поклонился в пояс, еле слышно вздохнув. – Что ж, – Сехизмундо дернул плечом, – я тоже обещаю подумать над вашим предложением, Стиан. А теперь прошу меня простить. Дела. Старый советник резко развернулся на каблуках, и широким шагом прошел через весь зал, к лестнице, ведущей к холлу. На ступеньках, где уже ждал подмастерье, державший в руках его плащ, Светлейший позволил себе крепко выругаться. – Рассказывайте, – ухмыльнулся помощник, помогая мужчине облачиться в плащ и следуя за ним к выходу. Августин служил Сехизмундо уже лет десять, не предпринимая попыток подняться выше по карьерной лестнице. Ему исполнилось уже двадцать семь, но он до сих пор не получил медальон государственного мага[4], и, как подозревал мастер, получать не хотел. Подворовывал, конечно, и беззастенчиво пользовался некоторыми правами Первого советника, и, по совместительству, Светлейшего, но пока исправно выполнял свои обязанности, у того никаких претензий не было. – Достали, – пожаловался советник, и, пока они пересекали площадь, тихонько пересказал разговор с послом и «выскочкой» Просперо, изрядно разбавляя собственными мыслями и предположениями. Был у Августина еще один неоспоримый плюс – он всегда чувствовал, о чем следует молчать. В небе над столицей громыхали разноцветные фейерверки, и Сехизмундо то и дело приходилось прерываться, потому он закончил рассказ только на подходе к собственному дому, где его уже ждал праздничный ужин, объятия любимой супруги и нежное пение дочерей – каждый праздник они исполняли для отца что-нибудь. – Давайте я отправлюсь вместе с ним, – пожал плечами Августин. – Раз уж им нужен маг, то мое присутствие в столице не особенно важно, а моих знаний вполне достаточно. Кроме того, вы сами понимаете, что книги из библиотеки драконов могут пригодиться нам больше, чем Просперо. – У тебя даже медальона нет, – резонно возразил Сехизмундо, стоя на крыльце. – Так выдайте, – хмыкнул подмастерье, за годы службы прекрасно осведомленный, как работает государственный аппарат. Пара взяток, данных кому следует, пара разговоров с другими Светлейшими – и даже не придется сдавать экзамен. Кроме того, для большей достоверности можно сделать все это задним числом – о чем Августин и сообщил Первому советнику. – Воспитал на свою голову, – проворчал Сехизмундо скорее для проформы. – Будет тебе медальон. Думаю, обычного золотого будет достаточно… – и махнул рукой, показывая, что разговор окончен. Августин поклонился, развернулся и пересек улицу, скрываясь затем где-то в подворотнях. Советник не смотрел ему вслед – он уже чувствовал соблазняющий запах испеченного с яблоками поросенка и великолепной кисло-сладкой подливы, что подавалась обычно вместе с рисовыми шариками. В гостиной смеялись его девочки, наигрывая на рояле что-то незатейливое, и любимая супруга, такая красивая в этом сине-золотом платье, встречала в парадной. Сноски: [1] «пятьдесят шестого дня Цитринового года» - в переводе на наше летоисчисление, шестнадцатого октября. В этом мире год так же длится 365 дней, однако, деления по месяцам нет, вместо него – деление по сезонам. Хрустальный год, который начинает цикл, для нас начинался бы первого декабря. Смена года точно так же празднуется в ночь, с девяносто второго дня Цитринового года по первый день года Хрустального. За ним следуют Лазуритовый (весна), и Хризолитовый (лето) годы. ъ [2] Первый Советник – должность, избираемая раз в десять лет, формально, является главой Всеобщего Совета, имеет большое влияние и решающий голос на заседаниях совета. Как правило, избирается из высшей аристократии или Светлейших (см. ниже), однако, это не принципиально, и любой гражданин, обладающий нужными личностными качествами, может стать Первым Советником. Так, например, Сехизмундо получил титул Светлейшего уже будучи советником, и происходит из семьи зажиточных ремесленников. Количество сроков, на которые избирается Первый Советник, неограниченно, и человек может оставаться на этой должности до конца жизни. [3]Светлейшие – самые могущественные маги Республики. Светлейшие обычно сами выбирают тех, кто достоин этого звания, и проводят ритуал, благодаря которому новоиспеченный маг получает титул и свой медальон. Светлейшие обладают почти неограниченным доступом к запретным знаниям, и зачастую, сами решают, какие из них запретные, а какие нет. [4]Медальон государственного мага – регалия, выдаваемая всем магам, подтвердившим свою квалификацию. В зависимости от материала, из которого сделан, определяет уровень магических способностей и их развития, и дает доступ к секциям библиотеки Гильдии, определяет сложность работы, на которую способен маг и т.д. В течение жизни маг может проходить испытания на квалификацию неограниченное количество раз. Бронзовый медальон – самая низкая квалификация, серебряный – средняя (обычно, маги ограничиваются ей), золотой – высокая, и золотой, инкрустированный камнями – высшая, самая редкая. Камни обычно указывают на специализацию мага. Так топаз, например, указывает на мага воздуха, а кошачий глаз – на зоомага. Есть еще «исключительная» категория, с платиновым медальоном, которая выдается за очень большие заслуги. Светлейшие носят медальон, созданный из астральной энергии.