Не по сценарию

Мотор! Фильм второй — Офис. — Эндрюс? Входи. Дженсен вошел, слегка нервничая. Новый босс не слезал с него всю неделю, и у Дженсена было нехорошее предчувствие, что и эта задержка после работы, когда все уже давно разошлись по домам, была как-то связана с непонятным недовольством начальства. — Знакомые цифры, Эндрюс? — без лишних предисловий Джаред ткнул ему под нос тонкую пачку бумаг. — Да, мистер Принстон, — ответил Дженсен. Проклятье, январский отчет. — Я могу объяснить, сэр. Производство на четвертой фабрике было остановлено на три недели из-за наводнения. План был выполнен, насколько возможно, сэр. — Этого недостаточно, Эндрюс, — тон Джареда был стальным. — Производительность упала на 20%, и показатели на 10% меньше плана. — Мне очень жаль, сэр, — сказал Дженсен искренне. — Мы приложим все усилия. — Мне бы хотелось это увидеть, Эндрюс. Потому что пока, мне не кажется, что ты прилагаешь усилия. — Джаред откинулся в кресле, вонзив в Дженсена взгляд, отнюдь не смягченный извинениями. — Похоже, ты нуждаешься в дополнительном стимуле. — Сэр? — тревожно переспросил Дженсен, нервно поправляя очки на носу — дурацкая привычка, от которой он никак не мог избавиться. Джаред достал из ящика стола большое деревянное весло и Дженсен невольно попятился. — Мистер Принстон! Сэр! Вы шутите. — Я абсолютно серьезен. — Джаред поднялся из-за стола, направляясь к Дженсену, и, о боже, мужчина был огромен. Не то, чтобы Дженсен не замечал этого раньше, но в то время, это, казалось, не имело такого большого значения. — Сэр, это… это… сексуальное преследование! — Мне кажется, Эндрюс, ты работал бы гораздо усерднее, если бы больше волновался о том, чтобы не дать твоей хорошенькой попке быть отшлепанной, чем о том, заметил ли я твою хорошенькую попку. Дженсен только переступил, мучительно покраснев. — Сэр, я никогда … — но он не мог придумать, что сказать дальше, ибо, что бы он сейчас ни собрался отрицать, всё было бы ложью. — Прекрасно, я ее заметил, — с глумливой растяжечкой протянул Джаред, и его огромная ладонь опустилась, чтобы стиснуть названную хорошенькую попку. — Но еще я заметил январский отчет. — Мистер Принстон … Сэр… — умоляюще проскулил Дженсен. — Снимай штаны и нагнись над столом. Дженсен изо всех сил пытался придумать достойный ответ, но Джаред еще раз сжал его задницу, и слова внезапно показались чем-то абсолютно бесполезным и бессмысленным. Он подошел к столу, расстегнул брюки, и они упали на пол, смявшись вокруг лодыжек. — Никакого белья, Эндрюс? — Джаред был наполовину удивлен, наполовину заинтригован. Дженсен снова покраснел, и молча наклонился, подставляя боссу задницу. — О, Эндрюс, — Джаред неторопливо погладил голую кожу, и Дженсен задрожал от этого прикосновения. — Рожден для этого. Снимать штаны передо мной. Такая сладкая попка, готовая к хорошей заслуженной порке — мммм. Слова заставили Дженсена дрожать снова, и, возможно, даже немного извиваться под этой тяжелой лаской. Джаред хмыкнул, и Дженсен дернулся, когда прохладная древесина потерлась об его задницу. — Один удар за каждый процент невыполнения плана, полагаю, следовательно, всего десять. Ясно? Дженсен постарался собраться. —Тебе ясно? — переспросил Джаред, уже с легкой угрозой. — Да, сэр, — хрипло отозвался Дженсен, невольно весь сжимаясь. хлоп! — О-о! — вскрикнул Дженсен, вскинувшись от боли. Задницу будто огнем опалило. хлоп! хлоп! — Ох. сэр! — Больно? хлоп! хлоп! — О! Оу! Да, сэр. — Ты заслужил это, не так ли? хлоп! хлоп! — Черт! Ой! То есть, да, сэр! — Один дополнительный за ругательство, Эндрюс. хлоп! — Простите! Я сожалею, сэр. — Держу пари, ты сожалеешь, — согласился Джаред. — Хорошенькая попка вся горит. Его огромная лапа принялась тискать одну из нежных, пылающих ягодиц Дженсена. Дженсен стонал и корчился у него под рукой. — Больно? — Ооо, боже, да, сэр. Длинный палец Джареда прочертил линию по складочке меж ягодиц и Дженсен, задохнувшись, автоматически развел ноги пошире. — Вот и хорошо. — Джаред снова погладил её, почти нежно, мягко обведя кончиком пальца вокруг отверстия. — Верно. Так и должна выглядеть такая красивая попка — горячая, красная, горящая, но все же очень, очень голодная, — Дженсен бесстыдно толкнул задницу назад, в руку Джареда. — Хм, да ты просто наизнанку готов вывернуться, да? Маленькая жадная дырочка. Хочешь, чтобы я отымел твою голодную попку, Эндрюс? Хочешь, чтобы я трахнул ее прямо сейчас, так ведь? — Да мистер Принстон, — простонал Дженсен, продолжая пихать свою горящую задницу назад, навстречу этому прикосновению. — Еще три, а там посмотрим, — сказал Джаред, убирая руку. Дженсен взвыл от разочарования. — И ноги шире, чтобы я видел, как сильно ты меня хочешь, — велел Джаред. Дженсен едва смог кивнуть. ХЛОП! И следующий удар пришелся прямо на нежную внутреннюю сторону правого бедра Дженсена. — Оу! Блядь! — выкрикнул он от неожиданности, потому что, мать вашу, это реально было больно. — Не дергайся, — пригрозил Джаред, положив свою лапищу на поясницу Дженсена, и не давая ему двинуться. — Еще один дополнительный. ХЛОП! По внутренней стороне левого бедра. Дженсен вскрикнул снова, но сумел не выругаться. ХЛОП! ХЛОП! Два последних удара без малейшей паузы между ними приземлились на отчаянно нежном местечке под попой, где ягодицы переходят в бедра. — Ааарргх! — завопил он, беспомощно извиваясь под держащей его рукой, — Мммфх! Джаред мягко рассмеялся и, отложив весло, потёр горящие половинки дженсеновской попы. — Красивая попка, Эндрюс, такая сочная, горячая и напоротая. Так приглашающе поднятая. Так и напрашивается на мой член, да? Дженсен мог только простонать в ответ. — Да, — Джаред убрал руки, и Дженсен услышал заветный звук открывающейся молнии. — Пожалуй, я тебя всё-таки трахну. Ты этого, конечно, не заслужил, но с фабрикой действительно были проблемы. Сделаем исключение на этот раз, как ты считаешь? — О, пожалуйста, сэр, да, — Дженсен, как мог, еще шире раздвинул ноги, — мистер Принстон, пожалуйста! И ощутил, как на его анус нажимает нечто огромное и тупое. Джаред почти мурлыкал, медленно задвигая. — Мм, да, отымею так, что ты еще много дней сидеть не сможешь. На своей напоротой и оттраханной попке. — Хррнхрр, — прохрипел Дженсен вместо ответа, наслаждаясь чувством, как толстый член всё сильнее растягивает его задний проход. — Ну как? — почти издевательски поинтересовался Джаред. — Ты же этого хотел, да? — Да, сэр, — сумел выдавить Дженсен, задыхаясь от восхитительного жжения в его растянутой заднице. Джаред начал неторопливо толкать и Дженсен беспомощно взвыл, наколотый на член Джареда и почти раздавленный его весом. — Вот так, Эндрюс, прекрасно. Такая прекрасная горячая попка, почти такая же горячая, как внутри. Дженсен мог только стонать, пока Джаред трахал его, медленно и уверенно; огромный член неумолимо и безжалостно врывался в нежное отверстие, каждый раз безошибочно поражая его простату. — Кончишь для меня, Эндрюс? — склонившись над ним, Джаред обжег его ухо влажным шепотом. — Кончишь, оттого, что я трахаю твою горячую, напоротую, жадную попку? Дженсен дернулся, напрягся и, задыхаясь, не успевая хватать ртом воздух, кончил, такими же судорожными, неравномерными толчками изливая сперму, забрызгавшую всю столешницу под ним. — Хороший мальчик, — похвалил Джаред, и впервые за всё это время его голос был так же напряжен, как задница Дженсена, сжимающая сейчас его член. — И хороший мальчик хочет, чтобы его жадную попку заполнили, так? Хочешь, чтобы я кончил в тебя, хочешь почувствовать, как я залью тебя до краев, да? Хочешь? Дженсен на секунду захлебнулся, прежде чем выдохнуть: — Да. Два резких жестких толчка и Джаред кончил в задницу Дженсена, крепко сжав его бедра и если его руки дрожали, то почти незаметно. Медленно, Джаред вышел из него и отодвинулся, а Дженсен, хныкнув, остался всё в той же позе, с широко разведенными ногами. Он буквально чувствовал взгляд Джареда на своей заднице, там, где тоненькая струйка спермы теперь засочилась из его опухшей и растянутой дырочки. Дженсен вздрогнул, когда Джаред удивительно мягко помассировал пальцем эту мокрую, замученную дырочку. — Хороший мальчик, — повторил Джаред, и резко шлепнув Дженсена по попе, отошел и снова уселся за свой стол. — Можешь встать, — холодно приказал он. — И одеться. Дженсен немного неловко натянул обратно штаны, содрогнувшись, когда кусачая брючная ткань проехалась по его воспаленной заднице. Джаред бросил ему коробку салфеток и Дженсен вытер следы своей спермы со стола, думая при этом о чужой, теплой и липкой, заполняющей сейчас его задний проход. Он выбросил грязные салфетки в мусорное ведро и лишь тогда осмелился поднять голову. Джаред небрежно развалился на своем стуле, широко расставив ноги. Он так и не застегнул брюки и Дженсену была видна головка его члена, большого, влажного и красного, выглядывающую из-под трусов. Дженсен не мог отвести глаз. — Нравится мой член, Эндрюс? — спросил Джаред. — Особенно нравится мой член в твоей заднице, да? — Да, сэр, — прошептал Дженсен, неистово краснея, но по-прежнему не сводя глаз. — Хочешь повторить, Эндрюс? — Да, пожалуйста, мистер Принстон, — вскинулся Дженсен, уже без робости встретившись глазами с Джаредом. — Или позволить тебе отсосать мне? Дженсен чуть не захлебнулся слюной. — Пожалуйста, сэр, — сказал он, уж собираясь опуститься на колени, но Джаред остановил его: — Не сейчас, Эндрюс, — и застегнул молнию. Лицо Дженсена, не сумевшего удержаться от разочарованного вздоха, вытянулось, так что Джаред рассмеялся. Он выглядел поразительно красивым, когда смеялся. — Не волнуйся, Эндрюс. Полагаю, мы теперь будем начинать каждый день с минета, поскольку, можешь быть уверен, я заметил твои губы, и они совершенно определенно созданы для этого. Хочешь, чтобы я разрешил тебе сосать мой член каждое утро, пока я пью кофе? — О да, пожалуйста, сэр! — Прекрасно. Будь здесь завтра, в 8.00, — и, Джаред, взяв со стола какой-то отчет, как ни в чем ни бывало, углубился в чтение. Дженсен помялся, неуверенно переступив с ноги на ногу. — Мистер Принстон? — Ну что ещё? — раздраженно отозвался Джаред, словно их разговор ему уже надоел. — Но вы же трахнете меня снова, сэр? Пожалуйста? Джаред опять заулыбался. — А это, Эндрюс, не от меня зависит. В любом случае, в конце каждого месяца я хочу видеть на своем столе твою голую задницу. Если меня устроит отчет, ты получишь хороший жесткий трах, как ты и мечтал. Если же нет, я дам тебе только заслуженную порку и никакого секса, сколько бы ты не умолял. Ясно? — Да мистер Принстон, — пролепетал Дженсен внезапно пересохшими губами. — Спасибо, сэр. — Это хороший стимул, как ты считаешь, Эндрюс? — О да, сэр. Снято! Дженсен не слишком жаловал сюжеты с поркой, что не удивительно, но его фанаты их обожали. Гребаные извращенцы. Джаред тоже отнесся к этому кинку с совершенно неуместным, по мнению Дженсена, рвением, заставив его пожалеть, что они не обсудили тему заранее. Джаред продолжал отвешивать ему «случайные» шлепки весь день, и, черт возьми, его задница была теперь немного слишком чувствительной. Всё это слегка вывело Дженсена из равновесия, зато, по-видимому, сделало их сцены великолепными. Эрик во всяком случае был в восторге, несмотря на то, что Джаред совершил один из смертных грехов порно: он кончил в задницу Дженсена. Будь то обычная порнуха или гейская, кончают всегда «на»: на лицо, задницу, живот, грудь, рот — неважно. Одно время Дженсену кончали на ноги. Каждому свое, очевидно. Порнография, в целом, должна предлагать людям то, что они хотят, но не могут получить в жизни, и поэтому единственное исключение из этого железобетонному правила — глотать. Во всех остальных случаях оргазм должен быть виден на камеру, всегда — и они нарушили это правило. Джаред просто спросил, хочет ли он и Дженсен сказал да. Он знал, что должен был простонать в ответ что-нибудь соответствено порнографическое, типа, как он жаждет видеть, как Джаред отметит его, или вроде того, но вместо этого он тупо сказал да. Понятно, что тот выбрал исключительно неудачный момент, чтобы соваться к Дженсену со своими вопросами, но косяк-то, как ни крути, получился их общим, хотя, конечно, виноват во всем был Джаред. Но Эрик, к счастью, решил, что слов Джареда, в его фирменной «грязно-сексуальной» манере будет достаточно, чтобы компенсировать отсутствие на экране его спермы. Вместо этого он дал крупный план задницы Дженсена, его растраханную, покрасневшую дырочку, из которой медленно вытекала та самая сперма. Тут — хотя он никогда бы в этом не признался и был уверен, что сумел этого не показать — Дженсен обнаружил, что у него, оказывается, еще осталась застенчивость, чувство, которое он забыл так много лет назад, что обнаружить его вновь было дико и совершенно не к месту. Застенчивость, твою мать! Да у него от этих съемок крыша поехала, не иначе. Кроме того они сделали несколько дополнительных крупных планов Дженсена, кончающего на стол, и это был очередной чертов неудобняк за сегодня. Суть в том, что Дженсен сумел кончить, хотя к его члену никто даже не притронулся, что, откровенно говоря, было настоящее гребаное чудо. Он не кончал без помощи рук, с тех пор как вышел из подросткового возраста. Обычно, если персонаж Дженсена должен был изобразить анальный оргазм (любимая концепция в порно), он делал это только на пересъемке крупных планов, вовремя отдергивая руку, чтобы добиться желаемой иллюзии для фильма. Но сегодня он смог уделать гребаный стол точно, как было написано в сценарии, от одного только жаркого джаредова шепота. А Дженсен был совершенно неготов подарить этой самодовольной скотине такой повод для гордости. Это просто профессионализм, твёрдо сказал себе Дженсен, и не имеет никакого отношения к Джареду. — Как задница? — бодро поинтересовался Джаред, без приглашения заваливаясь в трейлер к Дженсену. Дженсен не мог удержаться от крохотной улыбки. Ну и работёнка у них, если вопрос «как задница» — нормальное деловое начало разговора. — Болит, — соврал Дженсен, хотя это было не так. — И тебе это понравилось, сволочь. Джаред ухмыльнулся без малейшего раскаяния. — Ну кому бы не понравилось? — и вредно добавил, — Я тут подумал, что эти твои спанк сессии так популярны не потому, что люди покупаются на твоего «милашку Дженсена», а чуют, какой ты ублюдок на самом деле, вот им и нравится смотреть, как ты получаешь по заслугам. — Интересная теория, — сухо отозвался Дженсен. Поскольку розовый был более или менее постоянным цветом его задницы во всем этом фильме, Джаред был более чем счастлив посодействовать производству, поддерживая его «случайными» шлепками, Дженсен только успевал его руки отбивать. Это превратилось в своего рода игру, и Джаред шептал Дженсену на ухо подсчет очков: два за задницу, одно за бедро, и минус очко, если Дженсен увернулся или Джаред промазал мимо заявленной цели. Это была самая необычная съемка Дженсена за очень долгое время … почти забавная. И Джаред добавил своему персонажу определенную нежность, мягкость, которой не было в сценарии, и которой Дженсен совсем не ожидал. Сцены с ежедневным минетом, которые должны были снимать позже, определенно обещали быть интересными. — Мне понравилось, как ты называешь меня «сэр», — подначивал Джаред. — Отвали, — кратко ответствовал Дженсен. — Ах, бэби, ну зачем ты так? — И что к чёрту на тебя нашло, в конце концов? Ты должен был кончить на мою задницу, а не в нее, тупица. Дженсен чувствовал себя в своём праве. В конце концов, пусть даже тенденция к сексу без презервативов возвращалась в бизнес, было невежливо кончать в кого-то. К чёрту; хотя бы просто грубо. До недавнего времени, порно-мэйнстримом были презервативы, снятые лишь в ключевой момент, чтобы камера поймала оргазм. Но после девяностых маятник качнулся в обратную сторону. Плюс каждый проверялся как сумасшедший на все возможные и невозможные ЗППП, особенно в таких больших студиях, как Сокол. Кроме того, если в фильме трахались без резины, в начале и конце шли предупреждающие объявления, а на обложке двд — наклейка, призывающая народ заниматься защищенным сексом. Так что Дженсен был уверен, что они оба здоровы, но в данном случае это было не главное. — Я же спросил, — резонно возразил Джаред. И опять не по существу, подумал Дженсен. — На камеру! — возмутился он. — Я мог сказать лишь то, что мой персонаж скажет. Джаред лишь выразительно покосился на него: «ну да, конечно!». — Не хочешь пойти выпить? — после паузы предложил он. — В большой компании, и богом клянусь, это не групповушка. Дженсен заколебался. Он же хотел продемонстрировать свое великодушие и профессионализм? — Ну же, я тебе даже подушку взобью, для твоей несчастной задницы, — продолжал подлизываться Джаред. — Ну ладно, — сказал Дженсен. — Но я поеду на своей машине. — Супер, — оживился Джаред. — Подвезешь меня. *** Джаред очевидно был чрезвычайно щедрым — судя по количеству выпивки, которую он поставил для всех до одного — и чрезвычайно компанейским парнем, хотя, возможно, мнение Дженсена по этому поводу сложилось под влиянием вышеупомянутого изобилия алкоголя. На втором круге Джаред убедил Дженсена, что лучше будет оставить машину на стоянке и вызвать такси, чтобы Дженсен мог позволить себе напиться. И Дженсен себе напозволял. Он смутно подозревал, что Джаред пьет с ним далеко не на равных, но в общем, сейчас он был неспособен об этом волноваться. Несмотря на присутствие других членов команды — и Джаред не солгал, это была не оргия — Дженсену казалось, что они в баре вдвоем, поскольку Джаред занимал все его внимание. Джаред был как раз в середине длинной и запутанной истории из своего детства, включающую коров и юбку тётки Марты, а Дженсен как раз совсем не смотрел на его губы, как вдруг Джаред оборвал свой монолог. — … и она навернулась прямо … э, да этот парень с тебя глаз не сводит, — вместо этого сказал он. Дженсен обернулся туда, куда смотрел Джаред и действительно увидел парня у стойки бара, разглядывающего их. Встретившись взглядом с Дженсеном, парень приподнял свой стакан в приветственном жесте, который очевидно, казался ему любезным. Дженсен хмыкнул и вернулся к своему пиву. — Думаешь, он тебя узнал? — спросил Джаред. — О, да, — сказал Дженсен, благородно удержавшись от того, чтобы добавить «идиот». — А может, ты ему просто нравишься, — зачем-то заспорил Джаред. — На тебя не то чтоб неприятно смотреть. — Верь мне, — сказал Дженсен, — судя по этому хитрому взгляду на его лице, он меня узнал. Я видел этот взгляд прежде. Много раз. — Какой еще взгляд? — Тот, который говорит, «Эй, я видел, как тебя драли раком, а ты сосал член, как леденец. Тащи свою задницу прямо сюда, сучка, и я дам тебе все, что ты хочешь, я ведь настоящий мужик». — И все это — одним взглядом? — Джаред поднял бровь. — Ни фига себе выражение лица. — Типичное, — угрюмо буркнул Дженсен и отхлебнул ещё пива. Кажется, он здорово набрался. Может, ему стоит вернуться к кофе? Джаред помолчал. — А кто-нибудь подходил к тебе без этого взгляда? — наконец мягко поинтересовался он. — Нет, — еще более угрюмо отозвался Дженсен. — Может, ты ошибаешься? Может, не все они так смотрят? Может, это просто расстройство желудка или, не знаю, просто нервы? — Нет, — отрезал Дженсен. — Мне кажется, это неправда, Дженсен. — Да неужели? — сказал Дженсен, — Спорю на тысячу баксов, что, если я подойду к тому уроду, он решит, что я должен отсосать ему в ближайшем переулке. Джаред еще раз оглянулся на парня. — Я не буду с тобой спорить. — Ха! — По целому ряду причин. Во-первых, это глупо. Во-вторых, любой мужчина в этом баре хотел бы этого, но желание и ожидание, что ты это сделаешь, не одно и то же, верно? Ты прав, он похож на подонка, но не все же такие. Как ты вообще можешь встречаться с кем-то, с таким отношением? Дженсен, вообще-то, никогда не встречался ни с кем, в том смысле, в каком подразумевал Джаред, но он был не настолько пьян, чтобы сказать ему об этом. Поэтому он просто отмахнулся. — Это трудно, когда каждый ублюдок думает, что ты перевернешься для него, стоит ему щелкнуть пальцами. — Гм, так, в отношениях ты не… — Джаред выглядел озадаченным, — ты не… ну, не даешь кому-то, мм, сделать это? —Джаред, ты прелесть, — захихикал Дженсен, — не можешь даже сказать это вслух, при том, что делаешь тоже самое каждый день перед камерой. — Ладно, так ты? Джаред глядел на него как-то слишком пристально, так что Дженсен слегка смутился. — Это к делу не относится, — пробормотал он, стараясь не думать о внезапном и очень ярком образе Джареда, опрокидывающего его на спину и начинающего облизывать внутренние стороны его бедер. — Они не должны принимать это как должное. Это цена, которую я плачу за мою карьеру, полагаю. — Не слишком высокая цена? Дженсен лишь снова пожал плечами. — Ты настоящий параноик, ты в курсе? — наполовину удивленно, наполовину сочувственно приговорил Джаред, и Дженсен немедленно ощетинился от этого сочувствия. — Ты сам делаешь себя несчастным, воображая все эти вещи, которые про тебя якобы думают и отталкивая всех от себя. Дженсен прожег его взглядом, потому что, кто такой, нахер, этот Джаред, чтобы заниматься тут глупым любительским психоанализом за его счет? — Спасибо, доктор Падалеки. — Я просто говорю, — сказал Джаред. — может, ты выбрал не ту карьеру, раз это дает тебе такие гипертрофированные проблемы с чувством собственного достоинства? — Плохой выбор, — фыркнул Дженсен, — точно. Как будто порно — это карьера. — Хочешь сказать, ты ничего не добился? — Я заставил это работать, но тебе никогда не приходило в голову, что я хотел быть кем-то еще? Черт, кем угодно еще? Дантистом? Бухгалтером? Нахер, покупки на кассе складывать? — Так почему не стал? — Чтобы не умереть с голоду, Джаред, а ты что подумал? Бесплатная еда на площадке — всё, что я мог себе позволить. Джаред изменился в лице, и Дженсен внезапно обозлился на него: глупый, правильный домашний мальчик, который всё еще звонит своей маме каждую неделю. — Это было не настолько плохо, —Дженсен пожал плечами. Воспоминания о тех днях по большей части растаяли в тумане и посещали его разве что в кошмарах. Как бы плохо это ни было, это было лучше, чем-то, что он оставил позади, сбежав в Лос-Анджелес в 15. По крайней мере, теперь похотливые взгляды и грубые, жестокие руки принадлежали незнакомцам. — Вообще-то, это был выход. Один богатый жирный ублюдок так запал на меня, что захотел снять себе фильм, со мной в главной роли. Я понял, что это мой шанс на побег, и заставил его выпустить фильм официально и заплатить мне роялти. И стал звездой. — Дженсен ухмыльнулся, — грязной звездой, возможно, но это лучше, чем быть чьей-то постельной игрушкой. Дженсен до сих пор помнил взгляд на лице сенатора Макмиллана, когда до того дошло, что это шантаж, и что ему придется сделать фильм коммерческим и заплатить Дженсену. Макмиллан был настолько высокомерен, что не допускал даже мысли, что его 'мальчик' способен на такое. Могущественный человек, да, но ослепленный собственной властью. Поменяться с ним ролями было сладко. Так что, да, возможно, Дженсен предпочел бы делать что-то другое в жизни, но фильм уже существовал, и деньги лежали и ждали, пока он их возьмет. А потом, спрос был так высок и плата, столь хороша, что Дженсен просто продолжал сниматься дальше. После того, первого раза, все стало проще. — Однако, — сказал Дженсен, допив стакан, и чувствуя, как его снова начинает мутить при мысли о будущем. — Все это скоро закончится. — О? — спросил Джаред, — Почему? Все миллионы заработаны? — Я слишком стар, малыш. Слишком стар, — это был первый раз, когда Дженсен произнес это вслух, и слова имели горький привкус в его рту. Возможно, он никогда не мечтал о такой жизни, но он справился, и даже больше, чем неплохо. Он был чертовой звездой. И он не знал, как делать что-то еще. Мысль о необходимости сделать что-то еще заставляла его голову кружиться от страха. Хотя, возможно, это был алкоголь. — Слишком старый. Новые дети с симпатичными гладкими лицами и свежими неиспользованными задницами. Боже, он что, сейчас сблюет? Мог бы. — Только без рыданий в жилетку, — вроде бы пошутил Джаред, но Дженсен видел тень в его глазах. Джаред выпил и вдруг улыбнулся. — А знаешь, что заставит тебя почувствовать себя лучше? — но его тон был серьезен. Дженсен приподнял бровь. — Караоке. — Джаред произнес это слово так почтительно, словно в караоке заключались все тайны вселенной. — Ты что, шутишь? — Дженсен рот разинул от изумления. Он, нахер, здесь душу выворачивает, а Джаред ему о караоке? — Не-а. — Я не умею петь. — Конечно, умеешь, я видел твой фильм, где ты поешь. Как же он назывался? «Объезди его, ковбой»? — Господи, Джаред, ты смотрел «это»? — простонал Дженсен. Это был один из его ранних фильмов. Потом, у него, слава богу, было уже достаточно власти, чтобы гарантировать, что ему не придется больше так позориться (в смысле — петь) на экране. — Ага, — Джаред, потянул его, пытаясь заставить подняться. — У тебя шикарный голос. Дженсен фыркнул: — Задница у меня шикарная. — Это тоже. Однако, спустя шесть стаканов и одно действительно ужасное исполнение Джаредом 'Мэнди' (исполнение, которое заставило Дженсена чувствовать себя намного лучше), Дженсен таки позволил вытолкнуть себя на сцену, чтобы спеть «The Sidewinder Sleeps Tonite.» Он отказался от всей любовной лирики, а Джаред наложил вето все слишком унылое, что исключило большинство песен кантри, которые были бы первым выбором Дженсена. Хотя, если честно, Дженсену пришлось подавить сильнейшее искушение спеть «Суперстейшн», но он знал, что в таком случае непременно начнет танцевать, а он еще столько не выпил, пусть даже он напился так, что не чуял под собой ног. Ничего, он спел 'Суеверие' для Джареда вечером, когда Джаред вытащил его из такси и практически внес в дом. Джареду, кажется, понравилась песня, хотя танцевальные движения бедер Дженсена и должны были сильно затруднить ему процесс переноски. Наконец Джаред сгрузил его на кровать, и, плюхнувшись рядом, какое-то время сидел, глядя сверху вниз со странной улыбкой — смеси удивления и чего-то еще. — Знаешь, — сказал он, и Дженсен обнаружил, что не может отвести глаз от его губ. — Ты похож на себя в кино, когда пьян. Дженсен хмыкнул, скривившись от этого комментария, потому что он знал, что это значит. — Затраханный. — Нет, — Джаред, едва касаясь, провел рукой по волосам Дженсена. — Милый. Дженсен нахмурился. — Я не… — Нет, — согласился Джаред с немного печальной улыбкой. — Я знаю. Но хотя губы Джареда и произнесли это, его лицо говорило другое. Дженсен вдруг ощутил себя так, будто кто-то вывалил ему за шиворот горсть муравьев и прикрыл глаза рукой. — Вали давай. Он услышал смех Джареда, а потом его вес исчез с кровати. — Как скажешь. *** Дженсен проснулся с ощущением, что его веки сделаны из наждачной бумаги, а во рту — выгребная яма. И он спал в запасной спальне Джареда. — Вашу мать, — простонал он, проводя рукой по лицу; солнце на нем ощущалось как осколки стекла, а не лучи света. Дерьмо, зачем он так нажрался? Караоке? И, боже, чего он там наговорил Джареду вчера вечером? Он не хотел, чтобы Джаред жалел его. Он не нуждался ни в чьей жалости. Он рискнул приоткрыть один глаз и увидел большой стакан воды на комоде с, Аллилуйя! , двумя таблетками алька-зельцера рядом и запиской. «Это тебе поможет». Не смешно, Джаред, подумал Дженсен, тем не менее, тут же благодарно проглотив таблетки и выхлебав воду. Дженсен ненавидел спать в одежде — неудобно и грязно, а Джаред вчера его не раздел, только снял ботинки, и прикрыл одеялом. Какая-нибудь идиотская попытка соблюсти приличия, решил Дженсен — частично с развлечением, и, возможно, частично с намеком нежности, потому что, конечно, там не было ничего, чего Джаред не видел раньше. Черт, да половина мира видела это раньше. Но, очевидно, мама Джареда приучила его не раздевать людей без их явного согласия, даже если эти люди порнозвезды. Очевидно также, мама Джареда преподала ему и другие вещи о гостеприимстве, которые Дженсен оценил гораздо больше, заметив чистые полотенца и новые штаны и футболку на стуле под дверью. Душ — это было бы просто прекрасно. Тридцать минут спустя — потому что ему действительно нужен был этот душ — Дженсен отважился заглянуть в кухню, с все еще мокрыми волосами, и, к его необъяснимой тревоге, пахнущий как Джаред — его парфюмом, его шампунем, его одеждой. Одежда Джареда ему была, что неудивительно, великовата, зато слишком длинные штанины немного прикрыли его босые ноги. — Эй. — Джаред послал Дженсену ослепительную усмешку от плиты, где он жарил бекон. — Я уж подумал, ты там утонул с похмелья. — Смешно, — сказал Дженсен, садясь перед одной из кружек кофе и немедленно схватив её, о, благословенный кофе. — Или, погоди, нисколько. Джаред поставил на стол готовый бекон и вытащил из духовки, где это очевидно стояло, чтобы не остыть, огромную стопку блинов. Дженсен только изумленно моргнул, когда Джаред, усевшись, тут же утащил половину этой стопки себе на тарелку. — Господи, Джаред, куда нахер ты это всё деваешь? — Не хочешь, не ешь, — сказал Джаред, начиная топить свою порцию в кленовом сиропе. — Я этого не говорил, — быстро возразил Дженсен, накладывая себе блинов и мяса. Аромат от них шел восхитительный. После завтрака Дженсен решил, что ему пора. Слава Богу, сегодня был выходной, поскольку, он ни за что не появился бы на площадке в одежде Джареда. Однако, у него были кое-какие дела, которые надо было закончить, так что он действительно должен идти. Надо было вызвать такси и забрать его автомобиль. Так что, да, надо было уходить. Джаред свалил тарелки в мойку и взял со стола воскресный выпуск газеты. — Ну, я пожалуй, посмотрю телек, и почитаю, — объявил Джаред, направляясь в «берлогу». — Присоединишься? Дженсен мгновение поколебался. О, да какого черта! — Конечно. *** Дженсен никогда не готовил. В жизни. Фактически, он гордился этим. Его кулинарное резюме состояло из тоста и горячих бутербродов с сыром. О, и он разогрел консерву или две, чисто для разнообразия. Несколько недель спустя, после «инцидента караоке», в течение которых Дженсен, не заметил как, стал проводить всё больше и больше времени с Джаредом, Дженсен упомянул об этом в разговоре, и Джаред посмотрел на него так, будто это было мировой трагедией. И тут же вбил себе в голову, что эта ужасная ошибка должна быть исправлена немедленно. И таким образом, теперь они собирались печь печенье, потому что очевидно Джаред думал, что запах сдобного теста был лучшим ароматом в мире. Когда Дженсен неосторожно сказал, что, по его мнению, они могут получить тот же самый эффект от покупки охлажденного теста в супермаркете, Джаред взглянул на него с таким ужасом, будто Дженсен предложил переехать нескольких щенков по дороге к этому супермаркету. Чтож. Они собирались печь печенье с нуля. Джаред был очевидно немного одержим всем этим, поскольку он настоял, чтобы они сначала выложили на стол все ингридиенты, и их количество, думал Дженсен, выглядело довольно угрожающе. К этому времени, Дженсен уже видел множество оргазмов Джареда, и его немного встревожило то, каким счастливым Джареда делает готовка. Наверное, это предвкушение еды, решил он, ну и возможность какое-то время покомандовать им, Дженсеном. — Теперь ты должен добавить сливки в масло, — радостно проинструктировал его Джаред. — Сливки в масле? — Дженсен бросил на него косой взгляд. — Кинки. — Ха, — Джаред даже не улыбнулся. Очевидно, он относился к всей этой кулинарии смертельно серьезно. — Тебе надо взбивать это, пока цвет не станет светлее. Светлый цвет сливок, как ни удивительно. Дженсен взбивал масло, пока Джаред отмерял остальные ингридиенты. Джаред подошел близко позади него и захватил взбивалку, чтобы проверить, была ли смесь готова. Дженсен действительно должен был привыкнуть к Джареду в его личном пространстве, но здесь, в залитой светом кухне, всё было как-то иначе, без скучающей команды и искусственного освещения. Дженсен неловко переступил с ноги на ногу. — Знаешь, я снимался в таком фильме однажды, — сказал он. — Так и ждешь, что ты скажешь «давай, бэби, оближи мою ложку», или начнешь какие—нибудь неописуемые эксперименты с этим тестом. — Есть порно про печенье? — спросил Джаред, тут же отходя, как он всегда делал, когда Дженсен начинал говорить о работе, якобы за другими ингридиентами. — Конечно. Есть порно обо всем, Джаред, ты же знаешь — сказал Дженсен, и это было правдой. Хотя он и солгал именно про этот фильм с порно-печеньем, он был уверен, что такой где-нибудь существует. — Где-нибудь сейчас кто-нибудь дрочит на порнушку про искусственные цветы, прямо в эту самую минуту. — Фу. Держись подальше от моих азалий, Цветочник-извращенец — сказал Джаред, начиная выкладывать готовое тесто. — У тебя есть азалии. И ты даже знаешь как они называются. Не тебе называть меня извращенцем, — оскорбился Дженсен. — Они у меня от мамы, — слегка смутился Джаред. — Без разницы, Печенька. Пока они ждали, когда печенье испечется, (и запах реально был обалденный), Джаред рассказывал, что его мама всегда что-нибудь печет по уикэндам. — На следующей неделе, — счастливо заявил Джаред, — мы сделаем пирог. Он произнес «пирог» так, как другие сказали бы «алмазы» или «Бог». — Как такой хороший мальчик, как ты, оказался в порно? — с искренним любопытством спросил Дженсен. Джаред пожал плечами. — Расчет. Я пошел с моей подругой в агентство и мне предложили эту работу. Мои родители хорошо получают, но на мой колледж не хватит. Так что я собираюсь заниматься этим еще какое-то время, а когда накоплю достаточно, вернусь в универ. — Чтож, значит, пекарем тебе не быть, — пошутил Дженсен, стараясь скрыть изумление от того, каким чертовски мирным было объяснение Джареда. Как этот бизнес ничего не разрушил в его жизни. Как такая мысль даже не пришла ему в голову. — Неа, — согласился Джаред. — А что ты собираешься делать, когда закончишь? — Мне не надо ничего делать, — автоматически ответил Дженсен. — У меня достаточно денег. Помни, мне платят в четыре раза больше, чем тебе только в этом фильме. — Я знаю, что ты не должен, — терпеливо повторил Джаред. — Но чем ты хочешь заняться? — Я ничего больше не умею, — тихо сказал Дженсен, внезапно понимая, что это правда. — Херня, — отрезал Джаред. — ты можешь заняться, чем угодно. Пойти учиться, писать автобиографию, я не знаю, стать скульптором. — Конечно. — Ты можешь, — совершенно искренне сказал Джаред. — Ты можешь сделать всё, что пожелаешь. Дженсен пожал плечами, но так или иначе здесь, в солнечной кухне Джареда, под Джаредовским ярким взглядом, это не казалось невозможным. — К тому же, — продолжал Джаред. — Теперь ты умеешь делать печенье. Остальное будет легче. Печенье было самой вкусной вещью, которую Дженсен когда-либо пробовал, и он съел даже больше, чем Джаред. Мотор! Фильм Третий — Клуб. Перед входом в клуб, огромная рука Джареда так сжала его задницу, что Дженсен невольно хныкнул. Они задержались на минутку у зеркала в холле; Джаред встал у него за спиной, глядя поверх головы Дженсена на отражение. — Прекрасно выглядишь, Мэтью, — и поцеловал Дженсена в плечо. Обнаженное плечо, потому что его черное вечернее платье держалось на тонких бретельках. Складки глубокого выреза создавали иллюзию несуществующей груди, так же как плавные линии юбки — округлых бедер. На Дженсене был парик, и натуральные золотистые волосы аккуратной копной обрамляли искусно подкрашенное лицо, чуть не доставая до плеч. Макияж был вечерний, но не вульгарный: перламутровые тени для век и переливающийся плотный розовый блеск для губ. Он выглядел по-настоящему красиво. Единственное, что нарушало идеальные линии силуэта была очень заметная эрекция Дженсена. Джаред же, судя по хищному взгляду из зеркала, думал, что это его лучшее украшение. — Такая секси девочка, — мурлыкнул Джаред. — Скромная и нарядная, мм, и только я знаю, что под твоими трусиками: пробка в заднице и кольцо на члене. Джаред снова сжал задницу Дженсена, заставив эту самую пробку переместиться. По телу Дженсена пробежала мучительно сладкая дрожь. — Рад, что тебе нравится, Коул — шепнул он, чуть улыбнувшись, когда глаза Джареда вспыхнули от этих слов. — Даа? — голос Джареда был шелково-гладким. — А мне кажется ты передумаешь, когда будешь стоять на коленях, умоляя дать тебе кончить. — Увидим, — улыбка Дженсен была хитрой, почти вызывающей, потому что, да, они знали результат этой игры заранее, но это не значило, что в неё не стоит играть. Джаред расхохотался в ответ, сверкая зубами и ямочками на щеках, обхватил Дженсена за талию и потащил в клуб. По пути они обменялись кивками с парой знакомых, чья одежда не давала усомниться в специфике заведения. Здесь были мужчины, одетые, как Дженсен, в платья, но Дженсен был уверен, что выглядит лучше всех их, вместе взятых, и, гордо держал голову, крепко прижимаясь к Джареду, потому что, видит бог, Джаред был самым красивым мужчиной в этом месте, из «обычно одетых». Были и другие наряды, кожа, латекс, что-то еще … Дженсен не присматривался. Никто не обращал внимания. Можно сказать, что публика здесь подобралась крайне непредубежденная. В глубине клуба были и другие, «приватные» комнаты, для вещей посложнее, чем выпивка и танцы, но Джаред и Дженсен обычно не добирались до них. Оба считали, что всё «более сложное» не должно выходить за пределы их собственного дома. Но Дженсена заводил легкий эксгибиционизм, а Джаред был более чем счастлив потакать таким его капризам, так что, время от времени, они заглядывали в клуб. Они немного посидели в баре, потягивая напитки и болтая (ну, ладно, в основном болтал Джаред, потому что Дженсену было трудновато сосредоточиться на разговоре), и разглядывая другие пары, танцующие и развлекающиеся. Но скоро голос Джареда стал хрипловатым, а взгляд потяжелел. Он провел пальцем по гладкой ткани, обтягивающей бедро Дженсена. — Ладно, детка, пососи мне. Дженсен соскользнул с барного стула, невольно зашипев сквозь зубы, потому что движение снова заставило пробку сдвинуться. Он кожей чувствовал устремленные на него со всех сторон мужские взгляды, напряженное ожидание, наэлектризовавшее воздух. Его лицо горело, а член, казалось, пульсировал в своем железном плену. Джаред тоже поднялся и, откинувшись на стойку бара, оперся на неё локтями. По обе стороны от них стояли люди, но не слишком близко, не настолько, чтобы отвлечь Дженсена, чьим центром мироздания сейчас был Джаред, стоящий перед ним в свободной и почти расслабленной позе, но чьи глаза буквально прожигали его, полные страстного желания. Дженсен опустился на колени и потерся носом о промежность Джареда, чувствуя как под тяжелой костюмной тканью горячая плоть рвется ему навстречу. Он втянул носом воздух, как будто мог унюхать аромат его пробуждения сквозь все эти слои, не торопясь, дразня их обоих, заставляя бедра Джареда нетерпеливо дернуться и с удовлетворением слыша, сдавленный вдох над своей головой. — Ну же, — голос Джаред звучал хрипло от нетерпения. Дженсен улыбнулся, расстегнул молнию брюк Джареда и высвободил его член. Он поцеловал головку, держа член обеими руками, прикрывая от чужих взглядов, потому что, хоть он и наслаждался всем этим вниманием, член Джареда был не для посторонних глаз. Джаред принадлежал ему. Знакомый запах: смесь чистого пота, возбуждения, мыла и стирального порошка. Дженсен глубоко вдохнул его, и снова мягко поцеловал кончик члена. Выпустив его изо рта, он заметил, что его блеск для губ теперь размазан по коже Джареда. Вид, пославший очередную сладкую дрожь по его телу. — Соси, Мэтью, — прошептал Джаред, погладив Дженсена по голове. — Давай, покажи им всем, как ты меня любишь. Покажи то, что им никогда не достанется. Дженсен взял в рот так много, как мог, и стон, которым вознаградил его Джаред был самым лучшим звуком в мире. С полным ртом, он взглянул вверх, отчаянно желая увидеть лицо Джареда. Но Джаред запрокинул голову еще при первом контакте губ Дженсена, и всё, что Дженсен мог теперь видеть, была длинная, соблазнительная линия его шеи. Словно почувствовав его разочарование, Джаред взглянул вниз и их глаза встретились. — О, детка, — Джаред приласкал его подбородок. — это так хорошо, о, да. Дженсен старался изо всех сил, тут же раздувшись от гордости и желая сделать Джареду еще лучше, хорошо, о мой бог как хорошо! Он облизал головку. Джаред почти беззвучно ахнул, и этот вздох прошил тело Дженсена навылет, заставив его анус сжаться вокруг пробки — условный рефлекс после всех этих лет — и Дженсен беспомощно застонал в ответ, сквозь заполнившую его рот плоть. — Ты такой красивый, — взгляд Джареда метался между глазами и губами Дженсена. — Такой красивый рот, блестящий, розовый, растянутый, полный до отказа мной. Ну же, давай, глубже, для меня. Дженсен, пристанывая, задвигал головой, заглатывая член полностью и так же полностью выпуская его наружу. С непристойным хлюпаньем и чмоканьем твердая плоть заскользила вглубь его горла и обратно. А потом огромная лапа Джареда легла ему на затылок, не давая двинуться, и Дженсен широко раскрыл рот и расслабил горло, позволяя Джареду трахать его. Он отдавался, позволяя Джареду брать, то, что он хочет, и когда он хочет, и пусть все видят, как он старается для Джареда и обожает его. Несмотря на тело, содрогающееся в экстазе, он старался не закрывать глаз, чтобы Джаред видел, как он наслаждается. — С тебя не сводят глаз, детка. С нас. Умирая от зависти. Ко мне, и к тебе. Думаю, вон тот парень мечтает занять твое место и отсосать мне. Дженсен протестующе замычал и вцепился в бедра Джареда, притягивая к себе. Джаред засмеялся. — Не волнуйся, детка, я никогда никому этого не позволю. Никому, кроме тебя. Дженсен улыбнулся и простонал одновременно, хотя это было чертовски трудно сделать с забитым ртом. — Я сейчас кончу, — вдруг сказал Джаред, тихо и обжигающе, — Здесь и сейчас, прямо в твой сладкий рот, перед всеми этими парнями, так что глотай. Дженсен приглушенно промычал что-то, что только Джаред, после многолетней практики, мог перевести как «черт, да, сделай это!». И он сделал: Дженсен глотал, а потом сосал и облизывал уже истраченный член Джареда, игнорируя свое собственное мучительное желание, пока тот не вернулся на землю из пост-оргазменного тумана. Наконец Джаред мягко отстранился, нежно провел большим пальцем по влажным, припухшим губам Дженсена и тепло улыбнулся. — Вставай, детка, пошли. Дженсен поднялся, немедленно и остро чувствуя, что глаза каждого мужчины в баре устремлены на него. Он весь горел от стыда и гордости. В холле они опять остановились перед зеркалом. — Сейчас ты выглядишь ещё лучше, — выдохнул Джаред ему в ухо, снова оказываясь у Дженсена за спиной. Дженсен ответил тихим стоном, и взгляд на себя в зеркало заставил его член беспомощно дернуться в своём шелковом плену — огромные зрачки, плавящиеся от жажды и распухший рот с размазанной помадой. Джаред притиснул его задницу к своим бедрам. У него еще не встал, не так быстро, но Дженсен все равно ощутил знакомую форму через слишком тонкую ткань своего платья, и одно это прикосновение заставило его возбужденно дрожать и задыхаться. Они вышли наружу, к машине, и Джаред тут же нагнул его над её капотом. Дженсен упёрся ладонями в прохладный гладкий металл и млел, пока Джаред мучительно нежно оглаживал его голые бедра под платьем. — Думаю, мы не будем терпеть до дома, — прошептал Джаред, лизнув шею Дженсена, и вдруг резко прикусил нежную кожу под подбородком. — Ты слишком красивый, — он лизнул снова, — Слишком вкусный, — его рука прошлась по бедру Дженсена, задирая юбку, — Слишком сладкий. Дженсен невольно застонал, когда холодный уличный воздух коснулся его разгоряченной кожи. На нём были розовые шелковые стринги, и Джаред, подцепив пальцем тонкую полоску шелка, разделяющую половинки задницы, подтолкнул пробку глубже, так что у Дженсена искры из глаз посыпались. Дженсен переступил, расставляя ноги шире и отставляя задницу назад, в ласкающие её горячие огромные руки. Подол платья Джаред завернул ему за пояс, и влажный шелк тут же захолодил Дженсену промежность. Джаред просунул руку ему между ног и Дженсен посмотрел вниз на огромную ладонь, накрывшую его пах. Его стоящий член, пойманный в ловушку кольца, был слишком велик для крохотных стрингов и головка, красная и раздутая, непристойно торчала над резинкой. — Ты прямо как девочка, Мэтью, — удивился Джаред, хотя и держал в руке бесспорное доказательство того, что Дженсен ею не был. — Трусики все мокрые. Джаред провел большим пальцем по головке, и Дженсен громко застонал, запрокинув голову, ненамеренно давая Джареду лучший доступ к его шее. Стринги потянули вниз, и Джаред обоими большими пальцами развел в стороны его ягодицы, обнажая анус. Дженсен невольно вздрогнул и сжался. — Знаешь, — Задумчиво протянул Джаред, пробуя пальцем растянутое отверстие Дженсена, — пожалуй, я тебя трахну прямо здесь и сейчас: с этой задранной юбкой и спущенными трусами. Дженсен чуть не разбил лоб об капот, кивая, и согласно расставил ноги еще шире, о, да. Джаред был готов не сразу. Некоторое он просто терся членом по складочке меж ягодиц Дженсена, дразня чувствительную кожу, и заставляя пробку двигаться ноюще глубоко внутри, раскрывая Дженсена так широко как возможно, пока тот стонал и ругался охрипшим от страсти шепотом. Эти бессвязные мольбы, кажется, довели, наконец, Джареда до нужного градуса и дженсеновские стринги медленно потащили вниз по крутому изгибу бедер. Одним плавным движением пробку выдернули из его заднего прохода, заставив Дженсена захлебнуться, его анус судорожно сжался вокруг неожиданной пустоты. И почти тут же он почувствовал, как Джаред, восхитительно горячий и твердый снова, без всякого усилия, одним толчком заполнил его. Дженсен выкрикнул и поднялся на цыпочки. Хоть он и был на каблуках, ноги Джареда были такими длинными, а его собственные так широко расставлены, что член Джареда вошел сразу очень глубоко. — О, да, — простонал Джаред, — такой горячий и тугой, и гладкий, и готовый. — Коул, — выдохнул Дженсен. — Черт, Коул, я хочу тебя, ужасно, сейчас же. — О, да, детка, ты все получишь, ты же знаешь, как я люблю тебя трахать, — отозвался Джаред. — И ты любишь это, но сейчас моя очередь. Никаких оргазмов для детки; будем трахаться, пока не кончу только я. — Коул, пожалуйста, — стонал Дженсен, сам не зная, чего он хочет, ждать, потому что это стоило бы того, или кончить немедленно, потому что это было его самое большое сейчас желание. — Нет, детка, терпи, терпи, потому что я так хочу. Ты же сделаешь это для меня, да? — Голос Джареда был низким, почти как рычание. — Да, Коул, — прошептал Дженсен, весь дрожа. —  Хорошая девочка, — даже запыхавшись, Джаред ухитрился быть насмешливым. — Всё будет хорошо, очень хорошо, обещаю, но надо потерпеть. Сейчас я заполню твою жадную, узкую дырочку, а затем натяну трусики прямо на твой готовый взорваться член, и мы сядем в машину. Всю дорогу домой ты будешь держать юбку задранной, чтобы я видел как ты меня хочешь. — Когда мы приедем, — Джаред и сам едва не стонал, не прекращая трахать Дженсена — медленно, глубоко и сильно, — когда мы вернемся, я опрокину тебя на нашу постель, на спину, стяну с тебя эти шелковые трусики и как следует тебе отсосу. Буду медленно облизывать, дразнить и мучить горячими, влажными поцелуями, и только когда ты уже будешь рыдать от отчаяния, возьму тебя в рот и буду держать, пока тебе не останется чем кончать. — И пока ты еще будешь дрожать от оргазма, я переверну тебя на живот, и трахну снова. И снова, так, что завтра ты не сможешь ходить, и снова, чтобы ты кричал, потому что не можешь больше этого вынести. — Ну, как тебе мой план? — спросил Джаред. Для Дженсена вопрос был риторический, поскольку вряд ли бы он сейчас нашел слова для ответа, даже если бы попробовал. Джаред зарычал и вытащил член, и задницу Дженсена обожгли горячие капли. Он выл и беспомощно трахал воздух, отчаянно желая кончить, но там не было ничего для трения, и его член почти гудел от напряжения в жестоком металлическом кольце. Джаред стянул презерватив и надел его на пробку, задвигая игрушку обратно в растраханный, скользкий задний проход Дженсена. Он осторожно подтянул нижнее белье Дженсена обратно, и позволил его юбке развернуться, скрывая покрытую спермой задницу. Это будет мучить Дженсена всю дорогу домой …, но оно стоило бы того в конце. Снято!