По кошачьим следам

На улице было мерзко. Последние несколько дней погода словно издевалась, то подкидывая снег и морозы, то посылая дожди и слякоть. Может, во всём виновато тридцать первое число? Ну не зря же его раньше боялись. Вдруг и вправду что-нибудь должно произойти? Нечто особенное, что бывает лишь сегодня… Крупные хлопья снега оседали на землю, садясь на протянутые ручки детишек и сразу же тая, падая на волосы, угольно-чёрные ресницы. Ненавижу снег. Иду и отплёвываюсь от снежинок, постоянно отряхивая шарф, который, кажется, их притягивает. Быстро смотрю вверх на темнеющее небо, которое постепенно окрашивается в холодный синий, делая белый цвет снежинок ещё более потусторонним. Трясу головой, отгоняя странные мысли. Глупость какая! Не в Средневековье живём, чтобы верить в подобную чушь вроде потусторонних сил, мистики, приведений, ведьм и прочей гадости. Касаюсь мочки уха, проверяя чувствительность и собственную глупость. Кто же знал, что будет так холодно? Вчера было вполне хорошо, даже ветра не было, а сейчас меня просто сносит. Нос и уши я уже не чувствую, коленки замёрзли, руки в перчатках я на всякий случай засунул ещё и в карманы. Зарываюсь в шарф и ускоряю шаг. Холодно, холодно, очень холодно! Чёрт бы побрал нашего препода по философии, который захотел поговорить про восприятие мира! Вижу вдалеке серую девятиэтажку и срываюсь почти что на бег. Стало теплее, но надолго меня не хватит. Резко торможу на подъездной дорожке, чуть ли не здороваясь с дверью носом. Тут же останавливаюсь, пытаясь отдышаться. Поднимаю голову и вижу Тёму. Улыбаюсь и тихо здороваюсь. Тот переводит на меня свои жёлтые глаза и хрипло мяукает. Тёма наш дворовый кот. Или не дворовый, я не знаю. Все знают, что он живёт в этом подъезде, все знают, что его зовут Тёмой, но никто не видел его хозяев. Хотя все уверены, что они есть. Но я люблю этого загадочного кота, порой мне кажется, что он слишком умён для обычной кошки. Слишком странный взгляд его глазищ цвета полной луны. Слишком осмысленный. Тёма требовательно трётся о мою штанину. Изумлённо смотрю на него, пытаясь понять причину такого поведения. Раньше он не проявлял особой любви ко мне. Такой, по крайней мере. Кот снова громко мяукает, пытаясь вновь завладеть моим вниманием. - Тём, ты чего? Он не успокаивается, а всё вьется у моих ног. Обойдет ноги, задев их высоким пушистым хвостом, и чуть отойдет. Оглушительное мяуканье – и снова всё повторяется. Неожиданная мысль приходит мне на ум, и я делаю шаг в его сторону. Тот хрипло мурчит и снова отходит. Я поражённо смотрю на кошака, не веря своим глазам. Он хочет меня куда-то отвести. Я замёрз, хочу домой, опрокинуть в себя пару кружек горячего чая и усесться перед ноутом… Но я почему-то иду за ним. Кот одобрительно мурлычет и бежит вперёд. Еле поспеваю за ним, ориентируюсь только на пушистый, торчащий трубой хвост. Не понимаю, почему я это делаю, но продолжаю идти. Вот он проскальзывает под ограждение, а я в нерешительности застываю. Не лезть же мне через забор? Тут же замечаю калитку. Толкаю её, морщась от скрипа. Оглядываюсь в поисках кота и вижу его возле каких-то ящиков. Иду к нему, думая, что если это всё устроено из-за какой-нибудь мыши, то я его точно вздёрну. Но реальность больно бьёт меня по голове. Возле коробок, на каких-то мешках лежит человек. Молодой мужчина, чуть старше меня. Бледный, словно смерть, в странной чёрной одежде. Роюсь в сумке, попутно бросаясь к человеку. Опускаюсь на снег и щупаю его запястье. Пульс, пульс, ну где же! Наконец, нахожу нужную точку и проверяю, куда мне звонить. Есть! Пульс есть, он живой ещё, но наверняка очень замёрз. Сколько он тут лежит? Его рука такая холодная, но если прикоснуться к выступающим на бледной коже венам, то буквально чувствуешь раскалённую лаву. Торопливо роюсь в сумке, пытаясь нашарить телефон. Тут же вспоминаю, что пару дней назад разбил его, уронив на улице, и до сих пор не купил новый. Вскакиваю на ноги и бегу обратно к калитке, хочу найти хоть кого-нибудь! Пусть вызовут скорую или помогут мне донести его. Выбегаю на улицу и застываю. Там ни души, фонари уже включились, но я не узнаю этот район. Куда же ты меня завёл, Тёма? Тут же позади меня раздаётся знакомое мяуканье. Поворачиваюсь и натыкаюсь на горящий взгляд желтых глаз. Кот молчит, лишь нетерпеливо переминается с лапы на лапу, но смотрит. Внимательно, чуть выжидающе… Боже, что за глупость! Кот не может так смотреть, он простой бродячий кот, про которого знают всё и почти ничего. Понимаю, что начал дрожать. Мне жутко не нравится вся ситуация. Возвращаюсь к неизвестному. Примеряюсь, с какой стороны его будет удобнее поднять, и наклоняюсь. Хватаю за руку, обхватываю талию и рывком пытаюсь поставить на ноги. Не учёл только, что сам он двигаться не может, и чуть не полетели мы в снежок, но теперь уже вдвоём. Перекидываю его руку через своё плечо и аккуратно выпрямляюсь. Тяжёлый, больше и старше меня. Я его не дотащу, но и оставить его тут я не могу. Выйду на людную улицу и попрошу помощи. Только делаю шаг, как яркая вспышка слепит глаза, а голова раскалывается от оглушительного рычания. Прикрываю слезящиеся глаза, пытаясь разглядеть неведомое животное, но рядом шипит Тёма, и мою грудную клетку словно пронзает копьё. Кашляю, задыхаясь, и начинаю оседать на землю. Кот оглушительно рычит и бросается вперёд. Я лишь краем глаза замечаю переплетения слепящего света и проваливаюсь в темноту. Медленно просыпаюсь от того, что мне тепло и мягко, а рядом тихо мурлычет кот. Звук убаюкивает, успокаивает, клонит в сон. Мурлычет и мурлычет, а я снова начинаю падать… Кот резко прерывается, и я недоумённо распахиваю глаза, тут же жмурясь от яркого света. Ничего не вижу, всё расплывается, но я постепенно начинаю привыкать к свету. Часто моргаю и осматриваюсь. Так, где бы я ни был – это точно не мой дом. Каменные стены, практически все заполненные исписанными листами, такой же каменно-твёрдый пол, покрытый шкурами. Искренне надеюсь, что искусственными. Стол возле огромного вытянутого окна – подобные формы видел во всяких музеях и старых церквушках. Стол большой, дубовый, как мне кажется, на нём хоть слона можно препарировать. Тоже весь завален бумаги и непонятными склянками. Камин, стоящий напротив кровати, на которой я изволил возлежать. Хотя, если это кровать, то я Папа Римский. Эта лежанка была размером с мою комнату. Да тут же и потеряться можно! Торопливо сползаю, по-другому сие действие нельзя обозвать, с кровати и шаркаю по направлению к камину. Исполинских размеров, белого цвета, в нём громко трещат дрова и летят искры. Сажусь рядышком, чувствуя, как согреваюсь, и привожу мысли в порядок. Я неизвестно где, неизвестно как и неизвестно почему. Ладно, перейдем к другим проблемам. Что за кот мурлыкал? Тёма? Но сейчас в комнате лишь я, даже если это и был он, не мог же он так быстро исчезнуть. И тут должны быть люди, меня ведь не кошак притащил? А что с тем человеком, жив ли он? И что за слепящее сияние было там? Загадки в темноте и нет света, чтобы узнать ответы. Слышу скрип двери, и поворачиваюсь к вошедшему. Высокий человек в непонятном длинном балахоне тёмного цвета. В руках – поднос, а у ног вьётся Тёма. Тут же зову кота, и он с важным видом идёт ко мне. Хватаю его и зарываюсь лицом в мягкую шерсть. Без разницы даже, что он жил на улице, и что у него там может быть в этой шерстке. Просто чувствую, что так надо. Кот недовольно мяукает, когда я сжимаю слишком сильно, и пытается вырваться. Незнакомец тихо хмыкает и ставит поднос на небольшой столик у камина рядом с креслами. - Отпусти его, он может не выдержать. Голос у него тихий, сиплый, как будто он давно не разговаривал. У меня такое по утрам бывает. Отпускаю животинку, и тот тут же бежит к неизвестному. Прячется у него в ногах, с обидой смотря на меня. Устыдившись, опускаю голову. Тут же тишину прерывает голос этого чудака в балахоне: - Садись, нам надо поговорить. Вскакиваю, чуть покачнувшись из-за головной боли, но успешно добираюсь до кресла и падаю в него. Мягко и тепло. Прелесть какая. Ко мне тут же пододвигают поднос с едой, а я вспоминаю, что завет голодного студента обязывает не отказываться от халявы. Благодарственно киваю и начинаю есть. Всё, моя жизнь удалась, сейчас сам начну мурлыкать! Всё это время мужчина спокойно сидит и смотрит на огонь в камине. Не знаю, что он там видит, но раз ему нравится… Пожимаю плечами и запихиваю в себя две булочки, держа наготове третью и четвертую. Тут же чувствую что-то и опускаю взгляд. Тёма укоризненно глядит на меня, словно вопрошая, куда в меня это всё лезет? Тут же кладу булочки на место и медленно пережевываю уже обслюнявленные. Сейчас я, наверняка, на хомяка похож. Мужчина тихо вздыхает и поворачивается ко мне. Изумленно застываем оба. Он смотрит на меня, давящегося булочками и тихо перекладывающего остатки в карманы. Я же смотрю на него, правда, из-за этого капюшона ничерта не видно! Торопливо пытаюсь проглотить булочки, чуть не помираю. Судорожно кашляю, размахивая руками, пытаясь намекнуть этому недалёкому человеку, что мне нужна помощь! Тот опомнился и что-то прошептал. Горло сразу отпустило, и я легко проглотил сдобу. Не понял. Тупо смотрю на него, пытаясь осознать, есть ли связь между его шепотом и булочками. Выходило, что есть, и мне это не нравилось. Втягиваю голову в плечи, понимая, что что-то тут не так, а я не люблю, когда что-то идёт не по плану. Да и вообще, где я нахожусь? - Простите… Он молчит, но продолжает на меня смотреть, я чувствую это. Надеюсь, что его молчание – это знак продолжать. - Где я, мне бы хотелось узнать. И кто вы? Сглатываю, ожидая ответа. Он продолжает хранить молчание, и тишину разрывает лишь оглушающий треск поленьев в камине. Иногда огонь трещит слишком громко, и я вздрагиваю, ощущая себя героем мистического триллера, в котором следующее действие может решить всё. - Ты знаешь, какой сегодня день? Он, наконец, подал голос, напугав меня до полусмерти. Тихо, вкрадчиво, словно разговаривая с маленьким ребёнком, но в то же время очень холодно. Страшно. - Тридцать первое октября, не так ли? – спрашиваю очень осторожно, словно разговариваю с диким зверем, готовым в любую минуту сорваться с места и напасть, разрывая на куски, испивая горячую кровь. - Правильно, по вашему летоисчислению это называется так. У нас же это день Открытых Дверей. Подавляю нервный смешок, стараясь не обращать внимания на пугающее «по вашему». Осмеливаюсь задать вопрос: - Открытых Дверей куда? Чувствую, что он улыбается. Тут же осознаю, что это неправильно. Я не вижу его, но точно могу сказать, какую эмоцию он сейчас испытывает и какое у него выражения лица. Мурашки бегут по рукам, в горле застревает неприятный комок, как всегда бывает, когда я напуган. Хочу уйти, не могу больше здесь находиться. Вдруг мужчина легко поднимается с кресла и идёт ко мне. Вжимаюсь в кресло, стремясь просочиться сквозь него. Не вышло, а жаль. Склоняется надо мной, и я могу разглядеть его лицо в поблескивающем свете пламени. Узкое лицо с высокими скулами, очень бледное, будто бы он редко выходит на свет. Прямой нос, пухлые губы и мерцающие глаза. Тут же испуганно сжимаюсь, не в силах даже испугаться. Красные. У него глаза красные. Не желтые, не оранжевые, а именно кроваво-красные, как пламя, пляшущее на поленьях. Как закат перед полной луной. Как кровь на белом снегу. Не могу отвернуться, не могу зажмуриться, не могу пошевелиться – могу лишь смотреть в его глаза цвета крови. Это продолжается вечность, а быть может, всего лишь мгновение, но он отпускает меня. Отодвигается, а с меня будто веревку сняли, и я сразу же срываюсь с места и бегу к двери. Успеваю лишь добежать до двери, как сзади меня настигает он. Одной рукой держит меня, другой же опирается о дверь. Сердце стучит, как загнанное, я слышу его стук – он отдается в висках и горле. Тяжело дышать, словно мне на шею снова накинули верёвку. Он склоняется ко мне и тихо шепчет: - Открываются двери в Параллель. И это вовсе не значит, что наши миры связаны. Я побывал в стольких измерениях и видел абсолютно разные вещи. Знаешь ли ты, что я видел мир, жители которого умирали каждые сто лет? Каждые сто лет их звезды сгорали, выжигая планеты и людей, а потом снова возрождались, воссоздавая и людей. И никто не мог спастись, всех сжигало пламя небесных светил. Я видел мир, в котором люди поедают друг друга, пытаясь обрести бессмертие и исцеление от душевных болезней. Знаешь, как выглядит мир, наполненный смердящими останками безумцев, которые не выдержали и сожрали самих себя? А мир, в котором вся планета покрыта сочной зелёной травой, где растут потрясающей красоты цветы, а листья деревьев никогда не опадают, ведь там нет суровых холодов и ветра. Но всё в движении. Трава колышется, бутоны качаются, блестя яркими красками на ослепляющем свете солнца. И всё. Ни людей, ни животных. Ты ведь уже догадался, в чём дело? Страшно. Господи, как же страшно. Он пугает меня. Он нереален, неправилен, он не может существовать. Этого всего не может существовать. Но я чувствую его руку, я ощущаю его дыхание, я осознаю, что это правда, но не хочу этого понимать. Ещё немного, и я сойду с ума. Дрожу, не понимая от чего, от страха или от приближающегося безумия. Меня подхватывают и разворачивают, заставляя смотреть в глаза. Всхлипываю, пытаюсь отвернуться, но меня не отпускает кровавое марево в его глазах. Понимаю, что начинаю успокаиваться, а его глаза больше не пугают. Он смотрит внимательно, выжидающе, и я вижу в его глазах… вину? Он прерывисто вздыхает и неожиданно сжимает меня в объятиях. Застываю, страшась непонятно чего. Он крепче сцепляет руки, и начинаю отрывисто говорить: - Прости, я не хотел. Я забываю, что значит общаться с людьми, я забываю о том, как хрупка ваша психика и непостоянны мысли. Слишком давно я не дотрагивался до человека из плоти и крови, который может настолько остро ощущать. Ты первый, кто может чувствовать настолько глубоко, первый, кто осознаёт меня. Прости. Успокаиваюсь и нерешительно поднимаю руки, пытаясь обнять в ответ. Вот он. Живой, дышащий, переживающий. Тёплый. - Почему я? Почему мой мир? – задаю вопрос, который вертится на языке. Он тяжело вздыхает и ерошит мне волосы на затылке. - Не знаю. Быть может, я случайно наткнулся на тебя, а быть может, и нет. Может, боги, наконец, сжалились над моей судьбой. - Или всё дело в том, что я пошел за котом, – позволяю себе тихий смешок и чувствую, как он улыбается. - По кошачьим следам, да… Хочешь сказать, что нас свело это божественное существо? – он отстранился от меня и теперь смотрел мне прямо в глаза, на полных губах играла улыбка, глаза весело смеялись. Улыбаюсь и прикасаюсь пальцами к его щеке: - Почему божественное? – мужчина довольно жмурится, а я веду пальцами по виску, очерчивая лоб, спускаясь по носу, глажу контур губ. Не понимаю, что делаю, но осознаю, что так надо. Так должно быть. - Только они могут путешествовать без дверей. У них свои лазы, – смеёмся вместе, а он тянется ко мне и едва ощутимо целует. Ехидно улыбаюсь, притягивая его ближе: - Совсем разучился обращаться с людьми, да? - Но ты ведь поможешь вспомнить? – мурлычет и охотно позволяет обнять себя за шею. Хмыкаю и затыкаю его. На этот разя поведу я, и пусть страшно будет ему. Тёма лежит перед камином, пушистый хвост метёт по полу, а сам он довольно мурлычет. Теперь можно не волноваться за этого хранителя, от безумия его спасла обычная дворовая кошка. А проход можно и закрыть, нечего шастать по его дому. А то мало ли, кто ещё захочет пойти по кошачьим следам.