Скучал по мне?

Шинпачи вздрагивает и широко раскрывает глаза, когда его припечатывают спиной к каменной стене в безлюдном переулке. Впрочем, отпускают через каких-то пять-десять секунд, но Шимура за это время успевает мысленно простится с сестрой, друзьями и даже с офицерами Шинсенгуми. Конечно, у рыжеволосого ято, с ангельской улыбкой стоящим теперь перед ним, подобные действия - классическое приветствие, но привыкнуть к таким приветствиям не даёт мысль о том, что Камуи может запросто потерять контроль над собой и, забыв о хрупкости тела обычного человека, переломать Шинпачи все кости. - Шинпачи-ку-у-ун, - тянет ято с ласковой улыбкой на лице, а Шимура, тем временем, пытается понять, скрывается ли что-то гневное в приторном голосе. - Скучал по мне? - Камуи-сан, вас не было всего лишь полторы недели, - после паузы, наполненной размышлением о том, что стоить говорить, а что нет, произносит Шинпачи. Камуи в притворной обиде надувает губы, но, почти сразу же, возвращает на лицо привычную улыбку. - Я надеюсь, ты хорошо себя вёл? - продолжает свой допрос Камуи. Шинпачи нервно облизывает губы. Подобный вопрос мог означать только одно - парень опять уличил Шимуру в псевдо-измене. Иногда, Шинпачи задумывался, не развлекается ли таким образом ято, но, стоило увидеть опасные огоньки в тёмно-синих глазах, подобные подозрения мгновенно улетучивались. Хотя, поверить, что Камуи умудряется ревновать его даже к Садахару, было действительно тяжело. - Что на этот раз? - вздыхает Шинпачи, с трудом держа в себе смесь страха и раздражения. - Меня не устраивает, что ты так много времени проводишь с тем сереброволосым самураем, - начинает Камуи. Его глаза, как всегда закрыты, а на губах играет улыбка. Это означает, что пока всё более менее в порядке, и убивать Шинпачи никто не собирается. Пока. - Камуи-сан, мы это обсуждали и не один раз. Гин-сан - просто мой друг, - сдерживать раздражение с каждой минутой всё труднее, и Шимуре приходится сжать кулаки, чтобы не показать лишних эмоций. - Не перебивай, - поднимает руку Камуи и начинает рыться другой рукой в кармане. Наконец, оттуда, с ненужным пафосом, вынимается немного помятая фотография. Шинпачи вглядывается и, без особого удивления, видит на ней себя, сидящем на плечах у Гин-сана. Откуда у синеглазого эта фотография спрашивать бесполезно - всё равно уйдёт от ответа. - Как ты мне это объяснишь? - Я вывихнул лодыжку, и Гин-сану пришлось нести меня на плечах. - Почему это не могла быть моя никчёмная сестрица? - следует вопрос. - Она бы не согласилась. - Как ты вывихнул лодыжку? Шимуре приходится сделать глубокий вдох и выдох, чтобы успокоится. Обязательство докладывать подробности о своей личной жизни начинало выводить его из себя. - Убегал от Шинсенгуми. - Спасался от домогательств? - Камуи, только немного успокоившийся, снова настораживается. - Нет, они увидели рядом с нами Кацуру-сана и приняли за соучастников. - Что там делал Кацура? - Откуда мне знать? Наверное убегал от Шинсенгуми, - раздражение, опаляющими волнами, разливалось по всему телу, исходя откуда-то изнутри. - Этот мелкий Шинсен… - парень хмурится, должно быть, вспоминая имя. - Ямазаки. Тоже там был? - Нет, причём тут вообще Ямазаки-сан? - Ну, вы же так чудесно ладите. Козёл отпущения йородзуи и козёл отпущения Шинсенгуми, - тянет Камуи, начиная накручивать на палец рыжую прядь волос. Шинпачи сжимает зубы, и упорно подавляет в себе смелый порыв - ударить по самодовольному лицу собеседника, стирая ни к месту весёлую улыбку. - Что на счёт вас, Камуи-сан? - неожиданно задаёт вопрос допрашиваемый. - Где вы были позавчера? - Позавчера… Я вырезал кого-то вместе с Абуто, по просьбе самурая-сана, - почти незамедлительно следует ответ. - Знаете, меня не устраивает, что вы проводите со своим Абуто гораздо больше времени, чем со мной, - язвительно тянет Шинпачи, сам мысленно поражаясь своей наглости. - Подожди-ка, Шинпачи-кун, ты меня в чём-то подозреваешь? - Камуи, похоже, готов рассмеяться, что выбешивает подростка ещё больше. - Я вас ни в чём не подозреваю, - твёрдо отвечает Шинпачи, смотря прямо в суженные улыбкой щёлочки глаз. - Поскольку никаких оснований на это нет. И у вас подозревать в чём-либо меня тоже никаких оснований нет. Так что будьте добры, не допытывайтесь до подробностей моей жизни. Последние слова были произнесены уже на повышенном тоне. На несколько секунд повисает пауза, после чего Камуи открывает глаза, и Шинпачи с ужасом осознаёт, что перегнул палку. Кулак с громким треском врезается в стену в каких-то паре сантиметров от головы подростка. Тот нервно сглатывает, понимая, что ударь ято чуть ниже, и от головы осталась бы только кровавая лепёшка. Холодные бледные пальцы сжимаются на беззащитном горле, заставляя Шимуру вжиматься в уже покрывшуюся сеткой трещинок стену. Камуи наклоняется ближе, растягивая губы в хищном оскале. Их лица почти впритык, и Шинпачи с расширенными от испуга зрачками будто тонет в глубине ярких синих глаз. В них можно увидеть достаточно большой спектр чувств и эмоций, но сейчас Шинпачи видел в них лишь своё предполагаемое будущее. Синие глаза широко открыты. Рука пробивает грудную клетку. В синих глазах играет насмешка, смешанная со злостью. Рука сжимает и резко выдёргивает ещё трепещущее сердце. Синие глаза снова закрываются. Безжизненное тело с глухим стуком падает на асфальт. Язык же скользит по бордовой руке, слизывая кровь. Шинпачи ощущает леденящий ужас. Даже синие круги перед глазами, появившиеся от недостатка кислорода, не мешают ему раз за разом видеть свою смерть. Шинпачи не сразу понимает, что горло больше ничто не сжимает, и сам он уже сидит, судорожно хватая ртом воздух. Камуи приседает на корточки перед ним, опять сокращая расстояние между их лицами. На губах снова улыбка, глаза снова закрыты. - Оя, Шинпачи-кун, а ведь я так и убить тебя могу, - беззаботно констатирует он. Инстинкт самосохранения приказывает Шинпачи бежать и как можно дальше, но тело плохо слушается. - Шутка, - добавляет Камуи после паузы. Затем встаёт и размашистым шагом направляется к выходу из переулка. Брюнет растирает горло и смотрит вслед напевающему какую-то незатейливую мелодию Камуи. Тот неожиданно останавливается. - Чуть не забыл. Меня не будет около месяца. Скучай. И уходит. - Чёрта с два, - еле слышно бурчит себе Шинпачи, с трудом вставая. Но в глубине души знает - он действительно будет скучать. По весёлой улыбке, через секунду сменяющуюся звериным оскалом, по тёмно-синим глазам, где можно увидеть собственную смерть. "И кто из нас больший псих?"