Механизм жизни

Каркат опаздывал. Под ребра словно нож вогнали, а голова, казалось, вот-вот расколется на части от недосыпа. За опоздание Каркат рисковал получить выговор от учителя. Все бы ничего, но в школе его держат на условиях минимального – на деле же имелось в виду нулевого – нарушения школьных правил. Опоздание считалось существенным. После пробежки Карката коридор был разукрашен грязными следами – на вытирание ботинок времени не было. Возле шкафчика на полу расцвел цветок из мокрой земли. Как истинный ботан, Каркат понес в руках нужные книжки. У его рюкзака порвалось дно и отлетели все собачки, поэтому он второй месяц лежит под кроватью. Каждый раз вспоминая о нем, Каркат отмахивается фразой «Потом зашью» и надолго забывает. Учитель пребывал в добром настроении. «Постарайтесь впредь такого не допускать, мистер Вантас», – только и сказал он, когда запыхавшийся Каркат явился в класс. Активно закивав, он в два шага добрался до своей парты и принял вид внимательно слушающего ученика. – Здоров, КК. Две недели пропадал. Я уже думал, что ты помер, – уселся Соллукс на парту Карката по окончанию урока. – Мы вчера переписывались, балда. Спихнув с парты Соллукса, Каркат пошел в конец класса. Как бы он себе не внушал, что спокоен, как чертов удав, на деле все было не так. Потому что гормоны и склонность Карката нервироваться по мелочам. У него туго с самоконтролем. Сохранять беспристрастность в любой ситуации Каркат никогда не умел. А ведь общаться с объектом воздыхания так и тянет. Даже несмотря на явное волнение, потные ладони и порой бессвязную речь. – Привет, Терези, – произнес Каркат на одном дыхании и как можно более непринужденно оперся на парту девушки. – Привет-привет! Ну и долго же ты болел, – улыбнулась Терези. – Рада тебя видеть. Фраза без подтекста, как не посмотри. Но только для обычных людей. Для влюбленных по самые уши идиотов она толковалась примерно как «О боже, как же я жила без тебя эти две недели?!». Этих идиотов только один, и это Каркат. А ясность его разума затмевают чувства. Думалка включается обратно только тогда, когда Каркат отходит от Терези. Попутно активизируется чувство стыда. С недавних пор Каркат стал продумывать то, что скажет в разговоре с Терези, ибо от стыда и умереть можно. – Ага. Каркат хотел бы сказать другое и с большим количеством слов. Например, наплести романтической чуши, как обычно это делают романтики в кино. А он несомненно романтик, о да. В фильмах девушки обычно любят таких парней. К счастью, у Карката не все мозги вышибает в присутствии Терези. Он даже способен анализировать. И анализ ее действий и слов показал, что Терези заинтересована в Каркате в плане романтическом на ноль целых одна миллионная процентов. Это осознание отрезвляет и не дает совершить более глупые и постыдные вещи. Такие, как внезапный порыв страсти, который обязательно закончится горячим поцелуем, или пылкое признание в любви. Пусть пока Каркат наблюдает за подобными моментами на экране телевизора, нежели будет лезть на рожон, рискуя быть высмеянным. – Эй, Терези, так че это за чел? – Каркат вздрогнул и резко повернул голову в сторону соседа Терези. Им оказался незнакомый ему мальчик. Блондин в треугольных солнцезащитных очках. – А, точно, – рассеяно посмотрела на него Терези. – Это Каркат – сварливый и вечно орущий дурачок. – И ничего я не дурачок, – буркнул Каркат. – А это кто? Что-то я его тупой рожи не наблюдал раньше. – Понятное дело, дурачок. Он ведь перевелся к нам неделю назад. Логично. Каркат дал себе мысленную пощечину. Пока еще не было стыдно. Но потом перед сном он будет вспоминать прошедший день и ненавидеть себя за то, что много тупил. Если бы не стрела амура в сердце, Каркат был бы более сообразительным. Догадаться, что мальчик новенький, совсем нетрудно. Конечно, если ты не влюблен в Терези Пайроп. – Дейв Страйдер, – протянул руку новенький. – Пошел нахер, – фыркнул Каркат и пошел обратно к своей парте. Потому что в спектакле на троих он участвовать не собирался. Поговорить с Терези хотелось бы без лишних участников. Но до конца этого дня и двух последующих этому не было суждено случиться. Мало того, Каркат с ужасом открыл в себе ранее не проявлявшееся чувство – ревность. О, эта чертовка изрядно мучила его весь день. От нее не было спасения. Как и от мыслей, порожденных ею. А все потому, что Дейв Страйдер. Его невыносимо кирпичная морда была все время рядом с Терези, куда бы она ни пошла. А Соллукс друг верный и внимательный. Или просто все настолько очевидно, что даже такой безразличный ко всему происходящему вокруг человек заметил, что с Каркатом творится неладное. Не поинтересоваться Соллукс не мог. – Все в ебаном порядке, – буркнул Каркат. – Все, мать его, отлично. В шоколаде! – Почему сразу не сказать, что все дерьмово? – фыркнул Соллукс. – И с чем же, собственно, проблема? С учебой или Терези? Каркат нахмурился и недовольно уставился на Соллукса. Безразличность ко всему не означает неспособность наблюдать. Конечно, у Соллукса все плохо со зрением, но это не помешало ему заметить амурную стрелу в груди друга. Хотя ее разве что только слепой не заметит. – Отъебись, – увидев у окна Терези – и, о счастье, одну – пробормотал Каркат. – Я отойду на минутку. Он быстрым шагом направился к ней в надежде наконец-то нормально с ней поговорить. И когда до нее оставалось каких-то жалких несколько ярдов, появился Дейв. Ну, конечно, не могло быть все так просто. Он вальяжно прошел мимо кучки младшеклассников, что заинтересованно глазели на него, и остановился возле Терези. От него прямо-таки исходила аура крутости. У Карката она побуждала тошноту. Он был очень даже не против украсить лицо новичка непереваренным обедом. Но, в конце концов, Каркат просто развернулся и, прихватив Соллукса, двинул к автобусу. Вместе с еще несколькими детьми он вышел на конечной остановке. Соллукс жил ближе к школе, поэтому он сошел с автобуса раньше. Дети, звонко смеясь, разбежались по сторонам. Каркат искренне желал им споткнуться и смачно приложиться ебалом об асфальт. Он всегда испытывал раздражение к шумным радостным детям. Хотя сам тоже был далеко не взрослым, а шума мог создать вдвое больше этой жалкой кучки малышни. На конечной остановке, к счастью Карката, не жил никто из его одноклассников или знакомых из школы. Поэтому он мог, не опасаясь быть замеченным, спокойно идти в место, которое для вида называет домом. – О, привет! – махнул ему рукой Джон, отрываясь от чтения. Каркат фыркнул и прошел к письменному столу. Их комната находилась в конце коридора. «Джон Эгберт, Каркат Вантас», – гласила бумажная табличка на двери. Внизу было написано еще одно имя, но кто-то его яростно зачеркал черной ручкой. Да так, что бумага порвалась. С внешней стороны у двери не было ручки. Просто наполовину вкрученный длинный погнутый шуруп, обмотанный синей и серой изолентами, чтобы не драть кожу о резьбу. Никто уже и не помнит, куда подевалась нормальная ручка. – Мисс Пеинт попросила нас убраться, – как бы невзначай сказал Джон. – И мне кажется, она была довольно настойчива. – Ну, так уберись, при чем здесь я? – пнув ногой плюшевого кролика непонятного цвета, буркнул Каркат. – Эй, ты сделал больно Лив! Извинись перед ней! – Я что, похож на малолетнего мудака, чтобы воспринимать дерьмовую игрушку, названную именем актрисы, на которую как раз-таки малолетний мудак втихую дрочит темными одинокими ночами, за живое существо? – закинув рюкзак в угол комнаты, Каркат плюхнулся на свою кровать и зарылся лицом в подушку. Джон демонстративно надулся и еще раз потребовал извинений, на что получил нечленораздельное, явно нецензурного содержания бурчание. Вздохнув, он извинился перед кроликом Лив вместо Карката и пообещал впредь не допустить подобного невежества. Аккуратно уложив на своей подушке игрушку и заботливо укрыв ее, Джон вытащил из своего рюкзака почти пустую бутылку воды и запустил ее в Карката. – Ты охуел?! – от удара плохо закрученная крышечка слетела, и остатки воды оказались у него на голове. – Я тебе эту блядскую бутылку сейчас засуну в жопу! – Ой, я не думал, что вода выльется, – хихикнул Джон. – Я хотел спросить, не поможешь ли мне с уборкой? Все же не я один здесь живу. Ему в лицо врезалась подушка. – С хуя ли я должен убирать твои вещи, тупица?! Оглянись – здесь только твое барахло. Мои вещи в шкафу и под кроватью. Так что убирайся сам, мудозвон. Джон посмотрел на Карката жалобным взглядом, который был успешно проигнорирован. Надувшись, он слез с кровати и начал собирать свои вещи, которые загадочным образом захламили все свободное пространство в комнате, кроме двухэтажной кровати. Нижнюю часть оберегал Каркат, а верхнюю по давнему согласию никто никогда не трогал. Джон был медленным. И это жутко бесило Карката. Ему казалось, что собрать свои вещи, которых было немного, и аккуратно сложить их на отведенные для них места – дело не больше, чем на полчаса. Но к его великому раздражению Джон за полчаса убрал только письменный стол. – Блять, как можно быть таким медленным?! – взвыл Каркат, глядя на то, как его сосед по комнате протирал стол тряпочкой, при этом напевая какую-то песенку и, о боги, пританцовывая. – Ты сам отказался ускорить процесс уборки, – пожал плечами Джон. Громко выругавшись и обозвав соседа тормозом, Каркат начал сгребать в кучу все, что лежало на полу. Джон хихикнул («Я знал, что ты все-таки поможешь») и поблагодарил его. – Мистер Вантас, соберитесь, не разочаровывайте меня. Каркат кивнул, не отрывая взгляда от оценки в углу работы. Скатился. Уже второй тест подряд он не дотягивает до «А» с плюсом. Все бы ничего, но чертовы условия обучения. Каркат подписал контракт с дьяволом на много лет страданий в Аду, когда решил пойти в эту школу. Обычно у него не было особых проблем с пребыванием в статусе отличника. Но теперь появился отвлекающий фактор. И нет, это не любовь. Сама по себе она прекрасна, считал Каркат. Что может быть лучше этого чувства? Этим фактором являлся Дейв. Поганец, из-за него Каркат испытывал противное чувство ревности. Потому что Терези симпатизировала больше не ему, хорошему другу, а какому-то левому чуваку. Он перевелся совсем недавно, а уже успел втереться к ней в доверие. Совсем добивал Карката флирт Терези. Тот, кто мало ее знает, вряд ли заметит перемены в ее поведении. Но Каркат довольно хорошо знал Терези. Она явно заигрывала с Дейвом. – Чертов Страйдер повсюду! – яростно разрывая котлету вилкой, негодовал Каркат. – Странно, что еще в туалет ее не сопровождает! – Успокойся, жопашник. Из-за твоих воплей на нас пялятся. Одарив всех в радиусе нескольких столов кровожадным взглядом, Каркат отодвинул поднос и встал. Соллукс печально глянул на свой недоеденный обед и поспешил за другом, который уверенным шагом пересек столовую и вышел в коридор. – Все влюбленные такие невыносимые долбоебы? – буркнул он, догнав Карката. – Бля, чувак, расслабь булки, они просто хорошие друзья. Если Страйдер постоянно таскается за Пайроп, то это не означает, что между ними что-то есть. Каркат ничего не ответил. Потому что хотел, чтобы слова Соллукса оказались правдой. Чтобы ни о чем не думать, он начал разговор. – Прикинь, и оказалось, что он назвал этот плюшевый кусок дерьма Лив Тайлер! Я всегда знал, что Эгберт… – зайдя за угол, Каркат запнулся. Соллукс непонимающе уставился на друга, а затем обошел его. В конце коридора стояли Терези и Дейв. Они целовались. Соллукс тихо охнул и опасливо покосился на Карката. Тот стоял с окаменевшим лицом и смотрел на парочку. Подозрения подтвердились. Не то, чтобы Каркат был удивлен. Потому что он подозревал. Не зря же Терези флиртовала, а Дейв крутился возле нее. А еще Каркат просто склонен накручивать себя, думать о худшем. Тяжелое детство дает о себе знать. Но подозревать – одно дело. Другое же – самолично убедиться, что подозрения правдивы. Что это не гребаная выдумка сплетников и недоброжелателей. И когда ты слышишь или видишь то, чего так боялся, поначалу ты отказываешься верить. А потом тебя каменным молотом бьет по голове осознание – твои опасения сбылись. Иногда это происходит не сразу. Подозрения хороши тем, что они – не стопроцентная правда. Поэтому есть шанс, что все обойдется. Но когда они сбываются, тогда наступает самый худший момент. Тебе больно. Обидно. Каркат почувствовал именно это. Конечно, любовь в двенадцать лет кажется всем смешной, ненастоящей, а страдания из-за нее и вовсе нелепыми. Но только не тем, кому двенадцать. Для них все серьезно. Каркату было грустно. – Привет! – в комнату вихрем влетел Джон. – Представляешь, я написал тест почти на «отлично»! Радостно прижимая к груди изрядно помятый лист, он закружил по комнате. Заметив полное отсутствие хоть какой-то реакции со стороны соседа, Джон остановился. – Эй, Каркат, ты что, спишь? Рано же, – без всяких зазрений совести он заглянул за простыню, которая использовалась в качестве занавески. – Каркат? – Отъебись, – огрызнулся тот. – Что-то случилось? – обеспокоенно коснулся его плеча Джон. Он был довольно проницательным, что порой мешало. – Отъебись, я сказал! – спихнул его ладонь Каркат и отвернулся к стенке. Но Джон – баран упертый, просто так сдаваться не собирался. Он стянул с себя кроссовки и залез на кровать с ногами. Каркат, ясное дело, попытался скинуть его, но не получилось. – И почему, когда мне хуево, всем что-то от меня нужно? – взвыл он, одарив Джона гневным взглядом. – Расскажи. – Пошел в жопу, Эгберт! – Только с тобой, дружище, – хихикнул Джон. – Выкладывай, что у тебя стряслось. Каркат не привык с кем-то делиться своими переживаниями. Да и если бы захотел, то не было с кем. Соллукс – ему нахрен это не нужно. Он мало чем поможет, даже если бы и захотел. А перед Терези не хотелось бы показывать свои слабые стороны. К тому же, переживания-то из-за нее. Каркат знал, что в этой же школе учится и Канайя, но он все еще не мог с ней общаться. И ему за это было стыдно. А больше друзей у Карката и не было. Оставался только Джон – сосед по комнате и вроде как друг. Но ему он просто не хотел ничего рассказывать. – Ну? – Джон тыкнул Карката в бок. – Я жду. – Отстань, а? Каркат завалился набок и накрыл голову подушкой. Что-что, а со своими проблемами он сам разберется. – Какого злоебучего хера ты заболел, Каптор?! Джон спросонья запустил подушку в Карката, который ни на минуту не прекращал щедро посыпать оскорблениями своего друга. Но без очков его и так плохая меткость стала вовсе нулевой, из-за чего подушка упала на стол, скинув на пол несколько книг, карты и чашку с недопитым чаем. – Такого, – прокашлял Соллукс. – Все, чел, я спать. – Блять. С самого утра день не задался, – швырнув телефон на кровать, буркнул Каркат. – Эй, мудозвон, какого черта ты натворил? В ответ Джон промямлил что-то невнятное и накрыл голову одеялом. – Вставай, придурок, иначе проспишь завтрак! Никакой реакции. Выругавшись, Каркат достал из рюкзака бутылку содовой и, стянув с Джона одеяло, вылил остатки ему на голову. Раздался недовольный вопль. – Не забудь прибраться. Каркату крайне нежелательно прогуливать. Пропускать уроки разрешалось лишь тогда, когда воспитатель лично позвонит классному руководителю и сообщит о причине отсутствия. Из-за этого нюанса Каркат вынужден был сегодня идти в школу, вопреки обжигающему зад желанию прогулять. Ладно бы еще просто плохое (ужасное!) настроение и недосып, так еще и Соллукс заболел и, кажется, будет отсутствовать несколько дней, если не целую неделю. На переменах Каркат уходил из класса. Дейв с Терези безо всякого стыда целовались на глазах у одноклассников. Обида и зависть уже порядком надоели Каркату. Но он свято верил в то, что со временем ему станет все равно, он сможет вычеркнуть из своей жизни дурацкую любовь к Терези. Хотя Каркат больше хватался за эту мысль как за спасительный круг. «забей на нііх кк, расслабься, подумай о чем-то хорошем». Каркат ухмыльнулся, читая сообщение от Соллукса. Учитель опаздывал, поэтому он мог спокойно переписываться с другом. «ХУЙ ТАМ. ОНИ ДАЖЕ СЕЙЧАС ЛИЖУТСЯ. Я СЛЫШУ БЛЯДСКОЕ ПРИЧМОКИВАНИЕ, ХОТЯ ВСЕ МУДОЗВОНЫ В КЛАССЕ НЕВЫНОСИМО ОРУТ. ИЗ-ЗА ЭТОГО ПРОТИВНОГО ЗВУКА Я РИСКУЮ РАССТАТЬСЯ С ОВСЯНКОЙ ПУТЕМ ЧЕРЕЗ РОТ». На самом деле Каркат ничего не слышал, это его воображение сопровождало застрявший в голове образ целующихся Дейва и Терези всеми необходимыми звуками. «держіісь там, чел. Я тііпа мысленно с тобой, словно ан2ел-блядскіій-храніітель». «БЛЯТЬ, ОХУИТЕЛЬНАЯ ПОДДЕРЖКА. Я ПРЯМ ССУ КИПЯТКОМ ОТ СЧАСТЬЯ, ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ ЛИЧНЫЙ ДОЛБОЕБ». «не путай термііны, тупііца. я ан2ел-блядскіій-храніітель». «МЕЧТАЮ СОЗДАТЬ ДОЛБАННУЮ МАШИНУ ВРЕМЕНИ, ЧТОБЫ ВЕРНУТСЯ НАЗАД И ВПРАВИТЬ СЕБЕ ПРОШЛОМУ, НЕВЕРОЯТНОМУ КРЕТИНУ И СКАЗОЧНОМУ ДОЛБОЕБУ, МОЗГИ. ВДОЛБИТЬ ЭТОМУ МУДАКУ В ЕГО ТУПУЮ БАШКУ, ЧТО ВЛЮБИТЬСЯ В ТЕРЕЗИ ПАЙРОП – ЭТО ОХРЕНИТЕЛЬНО ПЛОХАЯ ИДЕЯ». «спокойно, эта хуйня скоро пройдет, не парься по этому поводу». – У-у-у, – Каркат вздрогнул, услышав над ухом чей-то голос. – Охренеть, Вантас, оказывается, втрескался в дуру Пайроп! Это была Вриска – стерва и невыносимая пакостница – и она слишком громко произнесла эту фразу. Сердце Карката ухнуло в пятки. Лицо вмиг вспыхнуло, словно солома от зажженной спички, а руки вспотели. В классе почему-то воцарилась тишина. Внимание всех было приковано к Каркату, от чего того бросало то в жар, то в холод. Постепенно тишина сменилась тихими смешками. – Пайроп нарасхват, – крикнул кто-то, и несколько учеников откровенно заржали. Каркат еле сдержался, чтобы не сорваться и не выбежать из класса как последний неудачник. С приходом учителя класс немного успокоился. Но Каркату все равно было ужасно неуютно из-за насмешливых взглядов в его сторону. Он пытался сосредоточиться на уроке и с завистью косился на пустующее место Соллукса, проклиная тот день, когда решил учиться в этой школе. На перемене Каркат под громкие смешки вышел из класса, пытаясь выглядеть как можно более невозмутимым. До начала урока он решил банально отсидеться в туалете, где его никто не побеспокоит. Ему хотелось убиться. Повеситься, вскрыть вены, броситься с крыши или под колеса машины, напиться снотворного. Нет разницы, как, главное, чтобы сдохнуть. Потому что после того, как его тайна стала известна всему классу, жизнь Карката просто неминуемо превратится в ад. Ибо к его несчастью те, с кем он учится, не знают такого понятия, как «толерантность». Конечно, есть и хорошие одноклассники, но они предпочтут просто не вмешиваться в ситуацию. – Сучка Серкет, – шмыгнул носом Каркат. – Блять. Глаза щипало, а в глотку словно яблоко затолкали. Это в стиле лохов – жевать сопли, сидя на толчке. Каркат никогда не считал себя таковым. Но после случившегося он с уверенностью приписал себе статус неудачника. Так что можно теперь не сдерживать себя и спокойно разреветься. Все равно большего позора уже не будет. Что может быть хуже испорченной репутации в средней школе? На урок Каркат шел медленно. С каждым шагом буря у него внутри становилась все сильней. Словно на его маленький серый внутренний мирок одновременно обрушились торнадо, шаровые молнии и метеоритный дождь. Но надо набраться сил и перетерпеть. Впереди выходные, будет время успокоиться и все обдумать. Главное – дотянуть до конца занятий. Просто не обращать внимания на обидные шутки, игнорировать взгляды. А еще не смотреть в сторону Терези и Дейва. – У нас сегодня лабораторная работа, – сообщил учитель биологии, только переступив порог класса. – Я вас разделю на группы по двое. Сердце Карката пропустило удар. Есть вероятность попасть в группу с Терези. Из-за этого он жутко нервничал. Дрожащие пальцы нервно мяли край джемпера. Сердце билось о грудную клетку, как сумасшедшее. Но опасения не оправдались. – Пайроп и Серкет. Каркат едва сдержал облегченный вздох. Беда миновала. Хотя все равно с кем бы он ни сел, его ждет целый урок насмешек и подшучиваний. – Вантас и Страйдер. Каркат подавился воздухом. Ну да, забыл о нем. С Дейвом сидеть даже хуже, чем с Терези. Каркат совсем не знал его. А если он начнет шутить, то это будет обидней, чем если бы это делал кто-либо другой. Когда Дейв пересел к нему, Каркат мысленно приготовился услышать колкости в свой адрес. Но их не было. Некоторое время парни даже спокойно работали. Каркат изучал в микроскоп клетки, а Дейв записывал данные. Все было хорошо ровно до того момента, когда Каркат перепутал изучаемый материал и продиктовал не то. – И как ты это планируешь исправить? Этот идиот – король тупых принципов и на дух не переносит корректор, а ты ему дал прекрасный шанс отнять у нас баллы. – Блять, я же не специально! – буркнул Каркат, уставившись на неправильно решенное задание. – Может, попросить его не снижать баллы? – Ты идиот? – вздохнул Дейв. – Ты как будто не знаешь, что этот придурок хуже всякого барана в своих принципах. – Но можно же попробовать… – Наивный идиот, – вздохнул Дейв и зачеркнул задание. – И, кажется, настолько наивный, что предполагал, будто Терези ответит тебе взаимностью. Каркат сглотнул и отодвинулся подальше от Дейва. Его руки вновь начали трястись и нервно дергать край джемпера. Вот оно. Случилось то, чего опасался Каркат. – Заткнись, Страйдер. – Знаешь, что она мне сказала сегодня? «Каркат просто дурачок, поэтому я бы с ним не стала встречаться», – с каменным лицом продолжил Дейв. – Заткнись нахрен, Страйдер! – крикнул Каркат. Благо, учитель в этот момент вышел из класса, а иначе бы ему влетело за срывание урока. – Как скажешь, – пожал плечами Дейв. Каркат покраснел от стыда и отвернулся. Было бы уместно послать Дейва. Далеко и надолго. А перед этим высказать все, что Каркат о нем думает. Но не мог. Слова стояли поперек горла, а в голове царил хаос. Его гордость была задета. Да что там, сегодня ее откровенно растоптали на глазах у всего класса. А только что был контрольный выстрел, не предусматривающий контратаку. Каркат определенно сейчас не мог быть тем собой, которым привык всегда быть. До конца урока оставались считанные минуты. Стараясь не смотреть на Дейва, Каркат притянул тетрадь к себе, замазал корректором задание и записал правильные данные. Плевать, что принципиальный учитель может снять баллы. Дейв молчал. Очевидно, продолжать он не хотел. Каркат пялился на свои старые наручные часы и подгонял секундную стрелку, которая слишком медленно мотала круги. Вриска сидела в двух партах позади, но Каркат все равно слышал из ее уст свое имя с прилагательным «лошара». Дейв с кем-то переписывался по телефону. Каркат дернулся, когда увидел на дисплее имя «Терези». Когда прозвенел звонок, Дейв дернул его за край кофты. – Эй, слушай … Но Каркат проигнорировал его и выбежал из класса, мечтая стереть этот день из своей жизни.