Виктор сидел в своем кабинете и проверял сочинения по литературе. Мужчина до сих пор успешно совмещал обязанности директора и преподавателя, ибо не мог представить одно любимое дело без другого.
Тут дверь отворилась, и в кабинет вошла разозленная Галина Васильевна.
- Виктор, твоя дочь – настоящая сорви-голова!
- Что она опять натворила?
- Ночевала в комнате Барышникова и Шевцова.
- Ну и что? – спросил Виктор, не поднимая глаз и не отвлекаясь от проверки сочинений.
- Как это, что?! – возмутилась Смирнова. – Твоя дочь спала в комнате мальчиков, на кровати Вани! А сами мальчики на полу!
Виктор, наконец, оторвался от работы и, с улыбкой посмотрев на Галину, спросил:
- А почему Миша спал на полу? Ведь на его кровать Оля не посягала.
- Не знаю, - раздраженно ответила Галина Васильевна, - наверное, из солидарности!
- Вот видите, какие они дружные.
- Виктор!!! – громче обычного завопила Смирнова. – Ты вообще слышишь, о чем я говорю? – Галина подошла к мужчине и резко отодвинула от него тетради. – Ты считаешь нормальным то, что твоя дочь постоянно проказничает, а ночевать уходит в комнату ребят?
- Галина Васильевна, я не пойму, вы на что намекаете? – сердито спросил Поляков. – Они еще дети, им по восемь-девять лет, и ваши тонкие намеки неуместны.
- Я намекаю на то, что ты плохо следишь за ребенком. Возможно, сейчас это нормально, но что ты скажешь, когда Оля в четырнадцать-шестнадцать лет станет там ночевать? Тоже нормально?
Виктор вдруг улыбнулся.
- А что я могу сделать? Они дружат, и я считаю, что Оля вправе сама выбирать, с кем общаться. А, во-вторых, я ей полностью доверяю.
- Пусть дружит, с кем хочет, но спать должна в своей комнате! Какой пример она подает другим детям? Это возмутительно! Если кто-нибудь узнает...
- Никто не узнает, если вы не будете кричать об этом на каждом углу, - перебил Виктор и, чтобы загладить свою грубость, поспешно добавил: - Я поговорю с Олей.
Женщина тяжело вздохнула и, опустившись на соседний стул, ответила:
- Дело не в том, что я поймала ее в комнате мальчиков, а в том, что Оля – настоящий сорванец, и дружит с такими же озорными мальчишками. Оля и Ваня – гроза школы! Как придумают какую-нибудь шалость, всё: спасайся, кто может.
- А что я могу сделать? – с отеческой улыбкой повторил Виктор. – Оля еще ребенок, и если ругать ее за каждую мелочь, разве она будет чувствовать себя свободно и независимо? Разве ей будет весело?
- Вижу, разговаривать с тобой бесполезно. – Галина быстро направилась к двери. – Что ж, попробую достучаться до Ларисы, может, она окажется понятливее.
Виктор ударил кулаком по столу и рассерженно произнес:
- Галина Васильевна, я хочу, чтобы у Оли было нормальное детство! У меня не было детства, так пусть будет у моей дочери! Настоящее счастливое детство, такое детство, о котором спустя много лет Оля будет вспоминать с улыбкой! Пусть делает все, что ей вздумается, но в пределах разумного.
«В том-то и дело, что Оля частенько выходит за пределы разумного», - подумала Галина Васильевна. Услышав упоминание о жизни Виктора и заметив в его взгляде страшную тень прошлого, женщина не посмела перечить.
С минуту оба молчали, а потом Виктор сказал:
- Простите, что накричал на вас. Я знаю, что Олины проделки доставляют много хлопот, а когда ее шалости творятся совместно с Ваней Шевцовым, то действительно, как вы сказали, спасайся, кто может. Но со мной и Ларисой Оля другая: она ластится к нам, доверяет тайны, обнимает перед сном, она хорошо учится... Чего еще требовать от девятилетней девочки? А то, чем Оля занимается во внеурочное время – обычные шалости обычных детей. Но я обещаю, что поговорю с ней насчет ночевок в комнате мальчиков.
Галина улыбнулась.
- Вить, и ты меня прости. Конечно, ты прав. Но было бы неплохо, если бы Оля дружила не только с Ваней и Мишей, но еще с Катей Воронцовой: они с Катюшей живут в одной комнате, но не общаются, - печально произнесла женщина. - Оля вообще не общается с девочками, не играет в куклы и дочки-матери, не секретничает о милых пустяках. Ваня и Миша – ее главная компания.
Виктор опустил голову.
- Мы с Ларисой буквально вчера говорили на эту тему, но что поделаешь, если Оле интересней играть с мальчиками? А с Катюшей они абсолютно разные! Оля, как вы выражаетесь, сорви-голова, а Катя очень тихая и скромная девочка.
***
Уроки закончились, и Катюша сидела на кровати рядом с Верой. Иногда девочка вздыхала и странно поглядывала на мать.
- Катюша, почему ты сегодня такая грустная? – Вера взяла дочку за руку. – Устала? Или заболела?
- Нет. Я не знаю, как это объяснить... Иногда мне кажется, что я могу видеть то, чего не видят другие.
Вера улыбнулась.
- В каком смысле, солнышко?
- Это всегда происходит по-разному.
Кирилл, сидевший за ноутбуком и прислушивающийся к разговору, сказал:
- Каждый ребенок – прежде всего, фантазер. И каждый думает, что он особенный. По сути, так и есть: все люди разные, и в каждом есть что-то особенное и невероятное.
- Я имела в виду другое...
- У каждого человека есть талант, просто его нужно раскрыть. – улыбнулся Кирилл. – Или, может, ты особенная, потому что умеешь летать?
Уловив в словах отца насмешливые нотки, девочка не стала озвучивать свою мысль. Только Вера заметила во взгляде ребенка какую-то отчужденность и страх.
- Катюша, что с тобой? Расскажешь?
Девочка отрицательно покачала головой.
- Зачем? Ведь я не умею летать, и никакого особенного таланта у меня нет! – последнюю фразу Катя прокричала сквозь слезы. Ее обиженный взгляд был обращен к отцу.
- Катюша! Катя, не плачь, – ласково приговаривала Вера, обнимая дочку за плечи. – А с тобой, – женщина бросила злобный взгляд на Кирилла, – позже поговорим. Если тебе не довелось родиться особенным, это не значит, что можно отыгрываться на ребенке!
Кирилл растерянно смотрел на плачущую дочь.
- Что я такого сказал?
***
Алина стояла перед зеркалом и придирчиво рассматривала свое отражение. Девушка была одета в легкое светло-розовое платье, приготовленное к празднику.
- Что тебе не нравится? – спросила Надя, наблюдая за подругой. – Или тоже хочешь обрезать подол на тридцать сантиметров? – Надя усмехнулась, вспомнив каприз другой подруги.
- Это платье меня полнит.
Надя расхохоталась.
- В каком месте? У тебя стройная фигура, и платье смотрится очень хорошо.
- Это точно, - подтвердил Митя, незаметно заглянувший в комнату. - Это я как парень говорю.
Алина засмущалась, а Надя сердито спросила:
- Почему входишь без стука? А если бы мы переодевались?
- Ну, вы же не переодевались, - перефразировал Воронцов. - Алин, ты случайно не видела Ваню? Я уже всю школу обошел!
Алина пожала плечами.
- Может, он в комнате родителей? Или в кухне.
- Точно: я не заглядывал в кухню…
- А зачем ты его ищешь?
Митя не успел ответить на этот вопрос, поскольку в комнату вошли Алиса и Тася. Увидев Воронцова, Алиса кокетливо улыбнулась и как бы невзначай положила руку ему на плечо.
- Мить, ты пойдешь на праздник?
- Конечно.
- А ты решил, с кем будешь танцевать?
- Танцевать? – парень удивленно посмотрел на Алису. - Ни с кем не буду танцевать. И вообще, я ищу Ваню, - добавил Митя и быстренько «ретировался» в коридор.
- О чем вы говорили? – сразу поинтересовалась Ткаченко. – Митя спрашивал обо мне? Что он будет делать на празднике? Он точно не хочет танцевать?
Надя принялась терпеливо отвечать, а Алине снова захотелось выйти. Девушку раздражали подобные разговоры.
