Состязание

Странный человек в длинном балахоне и закрывающей один глаз шляпе с презрением посмотрел на гнома: — Хозяин, не дашь ли одинокому страннику недолгий приют?.. Ответить Миме не успел. Привставшая Брунгильда, вглядевшись в незнакомца, внезапно бросилась к нему с криком: — Отец! — Брунгильда? — ошеломлённо выдохнул странник, оказавшийся Вотаном. — Ты — здесь? — Брунгильда моя супруга, — сообщил Миме, мысленно огорчившись, что впустить нежданного гостя придётся. Родственник, не отвертишься. «Скала», глава 10 «Ходят тут всякие» Вотан сам стушевался и зашёл внутрь неохотно. Он давно видел, что чары над скалой Брунгильды спали, но был уверен, что её разбудил какой-то странник или один из слуг Гибиха. Как это Миме, известный своей трусостью, умудрился забрести в такую даль? Присев у очага, он с изумлением увидел, что, мало того, что Брунгильда вышла замуж за этого ничтожного нибелунга, так она ещё и не выглядела недовольной подобной судьбой. По крайней мере, сейчас супруги крепко держались за руки и настороженно смотрели на него. — Кажется, мне не рады, — высказался он наконец. — А ведь с теми, кто привечал меня, я делюсь своей мудростью. — На что мне твоя мудрость! — фыркнул Миме (Брунгильда яростно зашептала ему на ухо, чтобы не лез на рожон, но он лишь отмахнулся). — У меня своей предостаточно. А на крайний случай рядом есть твоя же дочка. Вотан нахмурился: — Знаешь что, умник? Вот попробуй задать мне три вопроса. Готов поспорить на свою голову, что отвечу на все. Видно, Брунгильда поняла, к чему он клонит. Побелев, дёрнула Миме за локоть: – Не соглашайся!.. Отец, не оскорбляйся, Миме иногда такой вспыльчивый… – Ещё чего! – Миме приосанился: редко когда он оказывался храбрее валькирии. – Я готов! – Ну-ну, – ухмыльнулся Вотан, теперь расслабившись и удобно расположившись у камина. Сейчас этот самоуверенный гномик спросит о какой-нибудь чепухе, а потом… – Как заставить Зигфрида работать в кузнице? – спросил Миме. Вотан оторопело уставился на него. – Как-как? – Это один из тех вопросов, с которыми мы с Брунгильдой не можем справиться. – А, – Вотан открыл рот. Закрыл снова. – Вообще-то он и так скуёт Нотунг. К его изумлению, Миме и Брунгильда лишь плечами пожали в ответ. – Нам уже рассказала наша птичка, – пояснила бывшая валькирия. – И вопрос был не об этом! – заявил Миме. – Нотунг Нотунгом, а подковы Гране? А посуда? Я всё на себе тащу? Как приучить Зигфрида к работе? – Никак! – выпалил Вотан. – Он свободен и волен поступать, как вздумается! Вот вам ответ! – За что мне такое наказание? – воздев руки к потолку, возопил нибелунг. Сообразительная Брунгильда прибавила: – Это тоже был вопрос. Украдкой Вотан вытер пот со лба. Состязание в мудрости шло совсем не так, как хотелось. Ну почему он не проверил заранее, где находится Брунгильда? Если бы не его собственная бунтарка-дочь, разве сумел бы Миме так лихо припереть его к стенке? – Это задумывалось как наказание Брунгильды, – признал он. – Ты случайно тут оказался. Беременную Зиглинду, между прочим, тоже валькирии в твой лес отправили! Так что ты не виноват. В этом. – Правда? – повернулся Миме к Брунгильде. Та кивнула. На её щеках проступили красные пятна; руки она сжимала на коленях. Зная отца, она понимала, что, отыграв свою голову, он заставит Миме сделать такую же ставку… – Третий вопрос? – полюбопытствовал Вотан. – Сейчас, дай подумать, – Миме оглядел комнату, будто искал, что вопрос прячется где-то рядом. Посмотрел на потолок… на сушёный зверобой у очага… на стол… на остатки очередного меча… на дверь в кузницу… на лестницу… И тут его осенило. Наклонившись к гостю, он шёпотом спросил: – Скрепишь ли ты рунами на своём копье наш с Брунгильдой брак? С торжествующей миной он отошёл к бывшей валькирии, которая вопроса не расслышала и поэтому смотрела на отца в ужасе, ожидая, что вот-вот он ответит. Но Вотан, вне себя от возмущения, встал, схватил пресловутое копьё и заторопился к двери. И тут же встал как вкопанный: голова-то!.. – Иди уже, больно нужна мне твоя голова, – послышался за его спиной голос Миме. Уже за порогом его догнала Брунгильда. – Отец! – со слезами на глазах воскликнула она, обняв его за плечи. – Неужели у тебя не найдётся ласкового слова для твоей дочери? – Ты мне не дочь! – Вотан вывернулся из её рук. – Ты опустилась до мелких нибелунгов – больше ты не достойна называть меня отцом! Ему было, конечно, тяжело, но презрение к Миме и всему его племени, к которому теперь принадлежала и Брунгильда, пересилило всё ещё таившуюся в сердце нежность к прежней любимице. Отойдя на приличное расстояние, он обернулся. Заплаканная Брунгильда осела на порог, и подоспевший Миме крепко обнимал её, очевидно, шепча что-то успокаивающее. Вотан протёр глаза. Когда у нибелунга и валькирии дело дошло до поцелуев, он с отвращением отвёл глаза и пошёл прочь, размышляя о так близко находящемся зачарованном кольце.