Hello, Universe

Тихий шум колёс, свист ветра и невесомая мелодия в салоне автомобиля смешивались в непривычную симфонию, сквозь пропитанную лёгкостью, как акварель на бумаге. Ты накладываешь несколько слоёв, но получаешь нечто воздушное и объёмное, будто можешь протянуть руку и дотронуться кончиками пальцев. То же ощущалось в прохладном от кондиционера воздухе. За окном давным-давно пропали блестящие цепи вывесок и окон домов, заставляющие щурится от слишком ярких красок, сменяясь на ровные зелёные ряды деревьев и влажные кустарники, подрагивающие на лёгком ветру, что не могло не радовать. Нет, парень очень любит эти шумные улицы, сплошь покрытые весельем, но, когда ты находишься там 24 часа в день, 7 дней в неделю, 365 дней в году, это надоедает, правда. Не то что бы у него не было возможности выбраться за город: машина да некоторые выходные позволяли, но куда и зачем? Эти вопросы были с лёгкостью откинуты уверенной рукой Кисока, что просто посадил его в машину и, слегка надавив на педаль газа, повёз сначала сквозь плотные потоки машин, которые запоздали после работы, а потом по пустой дороге. Сумерки только начали стекать на местность, как шоколадная глазурь по стенкам торта – неравномерно и, казалось бы, медленно, но незаметно покрывая всё. Belive forever forever Me forever forever* И он верит, безусловно. Как тут не верить, когда сжимает твою ладонь так крепко, вселяя уверенность с каждой секундой всё больше и больше? Когда проводит большим пальцем, едва касаясь, по чётко прочерченным линиям на ладони, чуть щекоча чувствительную кожу. Когда смотрит, доверяя весь свой мир тебе и только тебе. Уплывая в края Морфея, Сонхва почувствовал затихающий звук двигателя, а затем лёгкое, порхнувшее по внутренней стороне ладони прикосновение прохладных губ, что означало лишь одно – они приехали. Куда и зачем знал только лишь Кисок, что терпеливо молчал, не раскрывая того маленького секрета, отчего в той полости, где, по сути, должны находиться органы, что-то грело и немного сдавливало, заставляя подрагивать от предвкушения и неизвестности. Парень вышел из машины и обнял себя за плечи, чувствуя те волны холодной свежести, что бывает лишь за городом. Кисок либо здесь бывал до этого, либо всё продумал заранее, потому что на плечи младшего лег тёплый кардиган крупной вязки, насквозь пропахший парфюмом, что кружило голову покруче любого алкоголя. Притягивая Сонхву за талию, мужчина положил руку на скулу парня, заглядывая глаза и снова доверяя всего себя. -Тебе понравится, обещаю, - легкая улыбка касается губ Кисока, чтобы осветить лицо напротив, прося улыбку в ответ. Рука скользит по тонкой талии под тяжёлой тканью кардигана, а губы как-то незаметно приближаются, обхватывая чужую нижнюю, скользя по ней языком, обводя небольшую ранку на внутренней стороне, что сделал недавно сам, неаккуратно сжав зубы. Нет тех страсти и похоти, что, безусловно, должны и присутствуют в отношениях. Лишь нежность и какая-то неспешность, граничащая с медлительностью, но это волшебно. Действительно волшебно. Как и сама ночь, что была для Сонхвы, как лист, вырванный из сказки, его собственной сказки, которая должна типично заканчиваться «..и жили они долго и счастливо.». Сонхва вполне не прочь закончить свою так, но заканчивать не хочется. После интимных объятий и доверчивых взглядов, Кисок подхватывает что-то из багажника и, прижав к себе парня, ведёт его сквозь какие-то негустые заросли, которые выглядят таинственно, покрытые серебром лунного света, поблескивая. Не разбирая дороги, младший постоянно спотыкается об узловатые корни деревьев, что стелятся длинными щупальцами по рыхлой почве, пока они не приходят на круглую поляну с мягким ёжиком влажных трав, залитую холодным светом. Выпустив острое плечо, скользнув по нему кончиками пальцев, что, безусловно, совершенно не чувствовалось под толстым кардиганом, Кисок прошёл чуть вперед и расстелил несуразное ляпистое покрывало ровно на середине почти идеальной формы поляны, усаживаясь на него и приглашая парня рядом с собой. Сказать, что Сонхва в восторге, - ничего не сказать. Он не просто удивлен, приятно удивлен, он в полнейшем экстазе от сюрприза – иначе не назовёшь. От простора местности кружилась голова, в ноздри бил яркий запах свежести, крутя торнадо в голове и смешивая все мысли в несвязный сель, подхватывающий всё на своём пути. Сонхва слишком, слишком отвык от всего этого. Медленно присев на уже влажное от выпавшей росы покрывало, он вдохнул полные лёгкие этого запаха, замечая, что будто боялся дышать полной грудью несколько секунд назад, довольствуясь лишь небольшими глотками тягучего, как мёд, запаха, среди всех прочих он хорошо различил чуть кислый аромат пижмы. Воспоминания окутали его, будто мягким пушистым облаком. Даже не различая цветов и трав в блёклом свете звёзд, он словно сорвал пару «солнечных шариков» пижмы и растёр их по пальцам, довольствуясь всё усиливающимся запахом цветка. Он шёл как из детства, руша десятилетние стены, чтобы вскружить голову уже взрослому Сонхве. Вырвавшись из унёсших его воспоминаний, он лёг рядом с Кисоком, что понимающе улыбался, лаская взглядом каждую чёрточку лица его парня. Он понял. Он всегда всё понимает. Поэтому они сейчас не в своей уютной квартирке подальше от чужих глаз на окраине Сеула, а.. Где? Сонхва не знал. Потому что доверяет, целиком и полностью всего себя, как и мужчина ему. Их отношения длятся долго, очень – ещё со второго класса старшей школы, правда, их путь разошёлся на довольно длительный срок в лет пять, чтобы снова слиться в единую, уже не существующую друг без друга дорогу. И всё это время Кисок знает всё. Действительно всё. Он угадывает любую эмоцию, любое желание Сонхвы, и это пугает, но подкупляет, надо сказать. Но они не всегда были парой, имея в виду недружеские отношения. Больше, чем дружеские. Буквально месяц назад младший понял, что он хотел бы касаться этого парня, что вечно крутится рядом, вплетать в душистые с запахом звёзд волосы тонкие, почти женские пальцы, целовать до боли малиновые губы, когда ещё не видная щетина царапает почти атласную кожу впалых щёк. А Кисок понял. Он всегда всё понимает. Кажется, ему этого хотелось не меньше парня, но кто его поймёт? Сонхва никогда не был таким же проницательным. Но в тот день старший обнимал его чуть дольше обычного, сжимал руку чуть крепче положенного и касался разительно больше разрешённого. Сонхва устремил свой взгляд ввысь, касаясь каждой звёздочки взглядом, пытливо изучая весь небосклон. Но парень бы так не сказал, для него было бы оскорблением сказать всего пару слов о таком волшебстве, что происходило у него на глазах. По льняному холсту одну за одной расплескали банки с краской – не важно с какой, ведь это не простая краска. В этих баночках хранилась сказка. Таким образом этот линялый холст оказался не пшеничного цвета, а цвета васильков июльской ночи, переходящего в цвет глубинных вод океана, где, уверен Сонхва, плавают восхитительный русалки с густой копной волос и многотонные чудовища, что страшной ночью приходят детям в кошмарах, и всё это сливается в тот королевский фиолетовый, что принадлежит лишь этому холсту, весь нигде в природе больше такого не найдёшь. Видимо, думает парень, какой-то могучий и, безусловно, большой волшебник споткнулся и рассыпал целое озеро чужих мечт, ведь каждая звезда.. она же что-то значит? Каждая блистает по-своему соблазнительно и ярко, но есть те, которые выделяются среди всех, сверкая так, что люди ориентируются на них в своём пути. Эти звёзды, как люди. Есть сильные, яркие личности, за которыми следуют, ориентируя себя на них. Правильно это или нет – решать каждому для себя. - Hello , Universe*, - тихий шёпот пробрался в уши к Кисоку, что мгновенно улыбнулся, подтягивая Сонхву ближе к себе за талию, укладывая к себе на плечо и согревая подрагивающее тельце. Последний поднял голову на уровень лица мужчины, горящими глазами заглядывая в глаза напротив, где теплилась.. любовь? Они никогда об этом не говорили. Сонхва выглядел просто волшебно с взглядом, где рождались и умирали целые миры, проживая неповторимые жизни, лицо светилось счастьем, а в волосах цвета бездны запутались звёзды. -I love my Universe, - младший округлил глаза, моментально меняя выражение лица с умиротворения на удивление. Это было очень неожиданно для него, хотя этого можно было предугадать – обстановка располагала к признаниям. В порыве Сонхва положил руки на плечи мужчине, прижимаясь к порядком остывшим губам, больше не предпринимая никаких движений. – Ты замёрз, пойдём в машину? – еле слышные слова, чтобы не разрушить ту атмосферу, что с лёгкостью построил его Вселенная, но которую так же легко расколоть на кусочки, чтобы она осыпалась стружкой льда со стекла. - Я не хочу обратно, - горячий выдох в шею, согревающий холодную кожу. - Мы не в город, не волнуйся, солнце. *BewhY - Forever