Голос

«Девять…десять…одиннадцать…двенадцать…тринадцать…», – жёлтые глаза, отливающие алым в темноте, пытались следить за каплями воды, падающими между листами шифера. Выходило неплохо. – «Четыр….», - в этот момент новая вспышка злости ослепила, заставила его оскалиться и рявкнуть на соседнюю клетку. Помотав головой, чёрный зверь вздохнул, снова устраиваясь на полу. – «Один…два…три…четыре…пять», – знал бы Барри, на чём основывается принцип контроля, наверно, шокировано хлопнул бы глазами от того, как всё гениальное – просто. Жаль лишь, что работало куда хуже, чем обычно. В таком состоянии раньше он мог считать до двух сотен, прежде чем сбиться. – Не нравится мне наш план, – заметил Биволо, проходя мимо клетки Снарта. – А ещё вчера нравился, – Френсис к всеобщему неудовольствию обитателей клеток закурил. – Да ладно не дрейфь, сам видел шоу. Я их контролирую, что зверьми, что людьми. Десять волков на приют, который охраняет парочка пенсионеров – более чем достаточно. – Сам говоришь, он еле слушается тебя, – он кивнул на рычащего Леонарда, который снова сбился со счёта. – Ну-ка заткнись! – Френсис рявкнул на Снарта. Зверь продолжал скалиться. Упрямо смотреть на него исподлобья и всё громче и громче рычал. – В чём дело? Говоришь, нет ниточек на тебе? Не надо было под голосок укладываться, тогда бы не было. Так что заткнись живо, если не хочешь, чтобы я ему косточки пересчитал. Презрительно фыркнув, Леонард замолчал, утыкаясь взглядом в стену. – Интересно ставишь авторитет, – Призма не скрывал насмешки. – Это я и без тебя мог сделать. – Перед выходом обернусь, задам трёпку. Язык силы и все дела. И зарази его посильнее злостью. Лишенный возможности видеть, Зверь попытался сосредоточиться на стуке капель, а Лен – на счёте. Он замолчал не столько от командного тона, сколько от вставшей перед глазами сцены: Барри по рукам и ногам скованный льдом, в костюме, чья система обогрева выведена из строя. Голос здравого смысла, что Рой не знал, насколько мощный заряд заложен в пушку и то, что он был далек от критической мощности из гуманности к собратьям, зверем игнорировался. Тот ненавидел себя за провал, что не уберег и не защитил. Волк называется. Шавка и не более того. От этих мыслей как по заказу к нему всё настойчивее подкрадывалась злость напополам с покорностью. Хватит! Рявкнув на самого себя, он снова повернул морду так, чтобы видеть струйку воды и снова начать считать: Один…два…три…четыре…пять… шесть…блядть…один…два…три… Злость. Её сдерживать всегда было непросто. Сколько ни говорил ему об этом дед: – Ленни, если ты будешь скалиться на своих одноклассников, когда вернёшься в школу, тебя заберут в психушку и врачей там ждёт большой сюрприз. – Да и хер с ним… Ай! – пацанёнок недовольно потёр голову. – Что так лупишь? – Манерам учу, – хмыкнул Тэрон Маэрс, наблюдая за внуком – Подражать своему папаше совсем не обязательно. – Забрал бы нас с мамой от дурного влияния… Скоро мелкая родится, что тогда делать будем? – Попросила бы – забрал. А так волку место рядом с голосом, сколько повторять надо? – Никогда его не заведу… – в мальчишеском голосе снова появился совсем не детский рык. Дыхание стало сиплым из-за стиснутых зубов. Да и футболка уже угрожающе трещала под выросшей грудкой клеткой. – Лен, считай. – Что ещё мне считать… – мысли об отце отключали мозги. Одно упоминание этого… взвинчивало до предела. Волчонок внутри него не испытывал к этому «вожаку» никакого уважения. Только злость и желание вцепиться в глотку. – Да вот что, – мужчина вытащил из кармана пачку сигарет и методично стал бросать их на пол. – Один… – жёлтые глаза сосредоточились на белой палочке, – Два… – рядом с ним приземлилась ещё одна, – Три, – зрачок снова расширился до нормального размера. Леонард смог успокоиться до того, как дед извёл на него всю пачку сигарет. – Почему это так помогает? – Не выдрессированное зверьё считать не умеет. Рассчитать, далеко или близко – да, догоню или нет – легко, – старик затянулся уцелевшей сигаретой. – Но считать предметы – нет для них в этом смысла. Так что считай, если придётся зависнуть в этом состоянии. Собраться с мыслями поможет. – Тогда чего говоришь, надо учиться время рассчитывать, сколько могу, а сколько уже не могу, если в любой момент можно поиграть в считалочку? – Да потому, балбес! У зверя свой разум есть и свои желания. И их ты считалочкой не угомонишь. – Если он – моя часть, плохого-то он мне не будет желать, – ребёнок растеряно пнул шишку. – Не будет, конечно, – со вздохом заметил дед. – Вот только если зависать будешь в этом состоянии, жевать тебе будет хотеться сырой крольчатины, а не твоих резиновых гамбургеров. – Вот видишь, тоже плюс. Здоровое питание. – Бестолочь, – докурив, мужчина выбросил сигарету. – Пошли ужинать, потом пойдём. – А куда? – На утёс, куда, – Утёсом в городе было принято называть крутой скалистый берег реки в пяти милях от города Слана*, где одноимённая река сходилась с Коппер. – Ну туда же не пройти без снаряжения, тем более ночью, – глаза мальчишки игриво сощурились. – Четыре лапы с когтями и ночное зрение – вот твоё снаряжение. Думаю, ты уже справишься с такой прогулкой. Его дед. Посмотрел бы Барри на него. Вот уж кто был точно «огромный волк». Когда Лен был маленьким и впервые увидел его в облике зверя, решил, что тот размером с касатку… Разве что касатки не бывают со шкурой каштанового цвета. И человеком он не терял ощущения скрытой силы в своём облике. Да, Тэрон был не молод, но уж точно не немощен, раз Луис Снарт боялся его до конца жизни. Тем смешнее было наблюдать за тем, как Тэрон боится прогневать свою жену – крохотную бабушку Лу. Хотя, может, она, как коренная индианка, знала какие-то особенные способы «дрессировки» волков? К сожалению, Лен был ещё слишком маленьким, чтобы наблюдать за ними… А к тому времени, когда ему стало интересно, как же должна выглядеть нормальная семья – бабушка Лу уже ушла в мир иной. Да, все могут плакать. Даже в таком виде и более чем осознанно. Волк сморгнул слёзы, которые цинично можно было списать на грязь в глазах, и потёр морду об лапы, сдерживая скулёж. Остальные смотрели на него злобно, если не с презрением. Ну да, как они ещё сейчас могут смотреть? Их разум и эмоции полностью принадлежат Бивало, а не им самим. Прежде чем его снова накрыло волной злости, он постарался обнюхать «товарищей» на предмет метки убийц. Из десятерых она была у троих. Не так плохо, как могло бы быть. У двоих волков, которых Снарт не видел раньше и у одной волчицы. Да это же одна из той парочки в переулке! Ещё одна «хорошая» новость – они не такие бесконтрольные и неорганизованные, как рассчитывала команда Флэша. Изгой. Ему это более чем знакомо. В колонии для несовершеннолетних. Вот оно, «правосудие» – вместо того, чтобы понять, что что-то в семье не то, раз четырнадцатилетний ворует для годовалой сестры, а мать всё меньше интересуется обоими детьми – поспешило упечь его на год. Хотя, Лен не собирался ждать поблажек. Стыдно было только смотреть на деда, который всё же выбрался навестить внука. Конечно, этот визит не прибавил авторитета среди сокамерников, старших его на три-четыре года и больших его раза так в полтора или два. А упрямство и гордость Лена, не позволявшие ему сделаться шестёркой, выживанию вовсе не способствовали. Впрочем, Снарт старался не нарываться, как требовал от него дед. Но однажды хищник в нём всё же решил, что падальщик – это не для них. И от души плюнул в лидера колонии после очередной взбучки, устроенной одному из его сверстников за то, что отказался отдать подарок от матери. Надо ли уточнять, что к концу «урока» у Снарта было сломано пару рёбер? Точнее, судя по командам шестёркам, это была лишь середина. Обернуться в хищника… да, это выход, который сулит разоблачение своих собратьев и участь лабораторной крысы. – Эй вы совсем охренели? – раздалось откуда-то сбоку. – Мик, не лезь, я тут учу одного манерам. – Мик? Этот странный парень с ожогами на руках и груди, его сокамерник. За эти несколько месяцев произнёс, наверно, слова три, а тут целое предложение. – От твоей учёбы блять сейчас охрана сбежится, – голос зазвучал ближе и с одной стороны пропали кулаки. Одного из избивающих с него всё же стянули. – Тебе-то что за дело? – Он мой сосед, я и за тебя не собираюсь получать лишний срок – судя по глухому удару где-то над головой, самого заводилу ставили на место. – Ладно-ладно, забирай себе этого доходягу, всё равно скоро сдохнет, – ну да. Кулачищи у этого Мика огромные. А вот последнее недалеко от истины, если он срочно не обернётся. Пока все расходились, скрипя зубами, Снарт переполз по гальке двора за хозяйственную постройку, где хранилась утварь для уборки двора. Размер как раз подходящий… И до конца прогулки ещё есть время. Если, конечно, охранники не спалили эту кутерьму и не разгонят всех к чёртовой матери. – Шкет… Снарт… как там тебя? – Мик растеряно обошёл двор, в поисках своего соседа. Не дошёл бы он до лазерета. Куда он вообще смог деться? Взгляд тёмно-синих глаз заметил нечто чёрное и мохнатое у сарая. Что ещё за хрень? – Снарт? Он обошёл стену и увидел нечто, чего не ждал увидеть точно. Сипло дышащего от боли волка. Размером тот был больше тех, что когда-то он видел в зоопарке. И судя по морде, ещё щенок. – Что за… – парень приготовился заорать и позвать охрану, когда его едва прихватили за ботинок. – Эй отвали… Ты что, успел Снарта сожрать? – только сейчас он обратил внимание на изодранную робу и ботинки. Ухо зверя дёрнулось, пожалуй, слишком осмысленно, для тупой псины. – Снарт? – неверяще переспросил парень. – Вав, – он нашёл в себе силы гавкнуть. От волка же не ждут такого звука, верно? – Не знаю, что это за хрень, но ты уж как-то соберись… Через полчаса всех загонят назад. Я смогу прикрывать тебя только до отбоя. Поймав немой вопрос «и где мне прятаться?» Мик молча подошёл к сараю и выломал замок одним ударом. Так у Лена появилась его вторая в жизни стая. Пусть и не всегда в своем уме, с плоскими шутками о том, что если уж совсем прижмёт, то Мик протянет ему «ногу помощи», с одержимостью огнём, но это был его «волк» и собрат. А теперь он лежит с промытыми мозгами и если ему дадут команду убить… Блять! С тихим рыком Лен встал на лапы, недовольно мечась по клетке. Спокойно, он же заставил его и сестру уйти… И он ни разу их не учаял в Централ Сити. Значит, есть относительная надежда, что они в безопасности. Если, конечно, сестрёнка не воркует с этим гиком-ботаником-стенд-апером и уже не мчится назад, узнав, что её брат похищен. А брат теперь не особо уверен, что сможет взять себя под контроль. Считать дальше первого десятка больше не выходило. Не то звериная, не то промытая его часть берёт над ним верх. Интересно, он превратится в такую же тупую тварь, как соседи по клеткам? Вот уж кого бы точно обрадовала такая перемена, так это покойного Луиса Снарта. Хотя, к своему стыду, духу уйти от него с сестрой у Лена хватило только в двадцать. Когда стало понятно, что хуже уже быть не может. И дело было не в том, что прошло уже четыре года с ухода его матери, так и не сумевшей побороть свой голос для защиты детей, и стало окончательно ясно, что она не вернётся и предпочла одичать в каком-нибудь заповеднике. И не в том, что у него появился «легальный тыл» – дом и счёт деда, которые перешли к нему по наследству после смерти Тэрона… Просто предел терпения наступил. Лен вошёл в дом, машинально прикрывая рот, чтобы не задохнуться от этого мерзкого запаха: дешёвого спирта и сигарет. Но это амбре не раздражало так, как запах исходящий от очередной подружки папаши: всё это, плюс поддельные духи. В гостиной орало ток-шоу, а вот желанного топота ножек своей сестрёнки он не услышал. Поставив пакет с продуктами для малышки, парень пересёк комнату, гневно сверкая синими глазами: – Где моя сестра? – О, тебя выпустили, - потаскушка развалилась на диване, пожёвывая жвачку. – Не забудь старым друзьям папочки сказать потом спасибо. – Обязательно, – тот сплюнул. – Где сестра? – Я не знаю, где эта шмакодявка, у нас с Луисом был час, а она нас доставала, – встав с дивана, она подошла к пакету. – Он ей показал, что не стоит путаться у взрослых под ногами. А чё это ты тут прикупил? Вау-вау, фанат здоровой пищи? – она вытащила из пакета связку фруктов. – Слушай, сука, – парень развернул её к себе, от души встряхивая за ткань дешевого халата – Это еда для моей сестры. Только тронь это и я тебя урою, что у моего папаши не встанет на тебя, даже когда он будет бухой! – Ты смотри, – женщина усмехнулась, – Расскажу твоему папочке, как ты сквернословишь. – Напугала – сплюнул Снарт, отпихивая её от стола. Где-то наверху послышался едва уловимый шорох. Ещё раз гневно взглянув на женщину, парень быстро поднялся по лестнице. – Лиззи! – Леонард вошёл в свою комнату. – Лиззи, малышка, это я, – он осмотрелся. Его комната не такая большая, куда малышка могла спрятаться? Под кроватью и в шкафу, и за ним её не было. А свой нюх он ещё натренировал плохо, чтобы попытаться учуять её. Смрад до сих пор стоял в носу. – Я тут, – она отодвинула штору. На губе шестилетней малышки виднелись следы запёкшейся крови. – Блять… – Лен стащил со стола пачку влажных салфеток, принимаясь осторожно стирать. – Это она? – Нет, – Лиззи всхлипнула, – Он. Сказал, что я должна спать. Я им мешаю. Он попытался обнять сестру за плечики, когда та тихо пискнула от боли. Леонард осмотрел её внимательнее. Розовая футболка тоже была пропитана кровью слева. Выругавшись сквозь зубы, он осторожно отодвинул ворот – рана от розочки. – Мне нужно проверить, нет ли там стекла. Пожалуйста, не вырывайся. Будет очень больно. – Ладно – она стиснула зубки и мужественно кивнула. К облегчению Лена в ране ничего не застряло. Всё, больше нечего ждать. – Ты умница. Теперь идём к тебе в комнату, обработаем раны, переоденемся – ты возьмёшь сумочку, которую мы собрали. И мы уходим отсюда. – А куда мы пойдем? К деде? Ты же сказал, он уже на небе. – Мы поедем в его дом, – вынув из шкафа более-менее приличные вещи, Лен торопливо переодел её. Они не должны привлечь лишнее внимание к себе. И ведь им почти удалось уйти незаметно, через чёрный ход. Когда пришёл разъярённый Луис. – Ты как себя вёл с моей женщиной, щенок?! – Как она заслуживает, – он посмотрел исподлобья на мужчину, чуть не скалясь. – Привет, пап, – испуганная девочка прижала к себе кролика и уткнулась в плечо брата. – И куда ты собрался с этой сучкой? – Луис недовольно глянул на перепуганную дочь. – Тебя это не касается, – он осторожно поставил сестрёнку на пол, отдавая ей сумку. – Лиззи, жди меня у машины. – Хорошо – сумка была тяжеловата для неё, но она постаралась уйти максимально быстро. – Думаешь, счастливо заживёшь? Да тебе ни один суд не передаст над ней опеку. Ни права голоса, ни образования, ни нормальной работы, да ещё и две отсидки в колонии. – Клал я на суд, – Леонард почти не сдерживал рыка. – Как и на тебя. – Ты как разговариваешь! - тот уже замахнулся для удара, когда мальчишка перехватил его руку, сжимая до хруста. – А теперь слушай ты…. – он надавил со всей силы, заламывая до тех, пока мужчина не присел. - Я могу прикончить тебя и остаться человеком, – то, что никакого голоса он не встречал, Луису знать не обязательно – Но не сделаю этого лишь потому, что твоё существование оставляет шанс на то, что мать вернётся. Но если ты попытаешься преследовать меня или навредить малышке, – глаза парня сверкнули жёлтым, – Мне наплевать будет на мать, на то, что со мной будет… Я обернусь в «это» и выпущу твои кишки. Ясно?! – У тебя кишка тонка. – О нет, – тот хищно оскалился, еле сдерживая зубы, которые стремились стать клыками, – Не тонка, - в подтверждение своих слов, Лен от души стукнул его в поддых. – И никогда не приближайся к нам. – Ты долго, Ленни, – Лиззи сидела на их сумке, крепко прижимая к себе кролика. – Прости, – он поспешил посадить её на заднее сиденье, бросив сумку маленькой под ноги, прыгнуть за руль и, заведя машину, дать по газам. Но как только они выехали с улицы, он сбросил скорость. – Расскажи про моего волка… – Он пока спит внутри, – метнув взгляд в зеркало заднего вида, он подмигнул малышке, – Проснётся, когда ты будешь достаточно сильной, чтобы принять его. Он сделает тебя сильнее, быстрее, чем кто-либо на земле… – И я смогу делать что хочу? – Нужно соблюдать лишь два простых правила: главной всегда должна быть ты, а не он, никогда не иди на его поводу, второе правило – никогда-никогда никого нельзя убивать зверем, только за свою очень большую любовь. - Я бы перегрызла любого за тебя, Ленни. - Не та любовь, малышка, - тот прыснул. Чёрт, дед объяснял ему гораздо лучше – За ту, с которой ты захочешь завести деток. «А это выход… обернуться обратно», – подумал Снарт, в очередной раз сбиваясь со счёта капель. Злость же свойственна всем, почему он убеждён, что этот хренов контроль не даст ему обернутся назад? Ну и посмотрим, как он будет «альфой на побегушках», если обернётся в человека и не будет обращаться обратно. Нужно только сбросить с себя эту «шкуру». Как и всегда. Вгрызшись зубами в стог сена, Лен постарался сосредоточиться, заглушить злость, не дать разыграться спокойствию и всем «эмоциям», которыми его накачивали последние двенадцать часов. Остальные вдруг подбежали к углу, принюхиваясь и наблюдая за ним. – Э нет, у нас не будет времени ждать, пока ты восстановишься, – этот Френсис был тут как тут. – Так что без обид, приятель, – Снарт почувствовал удар тока. Значит, ему не показалось… на его шее был ошейник. Он не смог сдержать скулёж – естественную реакцию на боль, а в мире хищников – подрыв авторитета. Окончательный и без шансов на его восстановление. – Знаю, что ты думаешь, как меня совесть не мучает так с собратьями, но знаешь, раз они решили, что они в этом мире нечто вроде домашних собачек – их дело. – Я думаю лишь о том, – прорычал зверь, встречаясь взглядом со своим «альфой», – Что как только я смогу, я тебя разорву на части. – Ну, это если ты переживёшь наше первое дело, что вряд ли будет, – с усмешкой ответил на это волк. – Ведь ты теперь для них – чудовище с промытыми мозгами. А твой голосок за тебя не вступится. Если он жив ещё, конечно. А если и жив, полезет, как всякий герой, в пекло, и даже если очухаешься ты – бросишься спасать его от стаи. Беспроигрышный вариант. – Нахрена тебе это надо? – Чтобы люди увидели, кто настоящий царь природы, – Френсис обдал его током, на всякий случай. – Лежи смирно. «Много ты знаешь… о царстве природы», – презрительно хмыкнул про себя Лен, пытаясь прийти в себя. Если не физически, хотя бы вспомнить, что он уже доказал однажды, что можно быть сильнее любой природы и её законов. Это был третий его срок, да ещё и за поднятый бунт его перевели в колонию на Аляске. Иронично в итоге оказаться только ближе к сестре. Хорошо в городе нашлась семья, которая оказалась достаточно благонадёжной для опеки. Ему предстояло сидеть восемь лет, из которых позади было 3 с половиной и новый адвокат, который выгодно использовал тот факт, что в двадцать лет он принял на себя такое взрослое решение, как воспитание сестры, и гарантировал ему свободу через полтора года точно безо всяких сделок, что успокаивало. Но он же Снарт. Всё не может быть в норме и под контролем! Доказательством тому стала перепуганная сестра, каким-то чудом выбившая им свидание без опекуна и психолога. – Хей, мелкая, в чём дело? – так странно было видеть, что с каждым разом мелкая всё меньше не такую походит. Скоро семнадцать как-никак. – Что, «зверушка» беспокоит? – Нет, меня хорошо учат, – она закусила губу. – И на работе я без фокусов. – Мне было бы даже любопытно узнать, что за заварушку ты бы устроила в офисе лесопилки. В чём дело, Лиз? – Луис. Намекнул, что хочет навестить. Лен, мне страшно… Может, мне поехать в Централ Сити к Мику? – Спятила? Не высовывайся, не врубай гордость, расскажи всё. Меня скоро выпустят. – Он хочет спихнуть на тебя то, в чём его подозревают. Я сама всего не знаю… Но, если у него выйдет – тебе дадут двадцать лет. – Сукин сын. – Лен… Зачем я ему? – Дедовский дом ему нужен и деньги, которые тебе перейдут, если у меня всё конфискуют. Я выкручусь. – Но это же гроши в его понимании. – Очень символичные в нашем. И он это знает. Не высовывайся, слышишь? – Слышу. «Думай…думай» – командовал себе Лен, перечитывая законы о наследстве по пятому кругу. Он не мог оставить Лиз без её доли, не мог перевести всё её опекунам… Единственный выход – «заморозка» наследства. Стать пропавшим без вести. Варианты с комой и аппаратами лучше не рассматривать, заботливый папочка его быстро выключит. Всё просто – устроить побег, обернуться в волка дойти до Слана, подделать документы и вуаля. Вот только его колония в Ненане отделена от Слана тремя национальными парками и горами Врангеля. Одному богу известно, сколько недель у него займёт этот переход. Да, дед учил его пользоваться животными ориентирами, но не расстояние в полштата. И есть ли у него шанс, не заимев голос, перейти и дойди? Он не обращался почти четыре года. Не озвереет ли он на радостях, что наконец свободен… Стоп. Лиззи – его омега, он – её вожак и отвечает за неё. А значит, он должен сделать всё для её спасения. Сбежать было не сложно. В этих старых тюрьмах просто неприлично широкие системы вентиляции и древняя сигнализация, что он бы смог сбежать, будучи инвалидом. С другой стороны, зачем модернизировать, если вокруг леса и между городками, где все знают друг друга в лицо вот уже 300 лет, беглеца заметят сразу, если, конечно, его не сожрут или не возьмут в сексуальное рабство йети? Тем более зимой. Но Леонард никогда не был мерзлявым… Тем более, когда у него появился чёрный как смоль мех и подшёрсток. Один момент он ещё не учёл – охота. То, что он размером с медведя, беготню за добычей не облегчало. К концу второй недели Снарт осознал, что значит быть по-настоящему голодным. И что мясо, промёрзшее насквозь – это деликатес. И что язык настоящих волков ему не до конца понятен. А звёзды для зверя не лучший ориентир. Весна на Аляске опасна разливами рек. Чёрный знал об этом, поэтому и держался подальше от родной долины. Две реки разом – это слишком опасно. Олени уйдут, всё равно жрать будет нечего. Надо переждать. Пережил же он зиму. Фыркнув на самого себя, зверь, настороженно принюхиваясь, вышел на край опушки. Очень хотелось пить, а пасть и так болела, чтобы грызть снег. Нужна вода. Спустившись вниз, он принялся лакать воду из лужи, что образовалась от таявшего в канаве льда. Чего только за этими зайцами гонялся? Тощие, как деревяшки… Хотя всё в это время хлеб. В этот момент его жёлтый глаз встретился с другим и заставил оскалиться, прогоняя чужака – стоп! Какой это чужак? Это же его отражение. Мда, а он схуднул за эту зиму. И стоптался?! На него смотрел волк обычных средних размеров. Леонард вскинулся, осознавая, что с ним происходит. Он почти забыл кто и что он... Прежде всего, он – человек. Да-да! Человек. Который нужен своей сестре, которая ждёт его на пороге их дома уже месяца два, не меньше… А он уже неделю петляет вокруг их города и не хочет подходить к «странным волкам», своим настоящим собратьям. Ну уж нет, если уж матушка выбрала такой уход от проблем, то не значит, что и он так должен. Взвыв на всю долину, он принялся метаться по земле, пробуждая в себе человеческое «я», вырывая с каждым клоком шерсти цепь того, что делало его собой: Централ Сити-Лиз-Мик-Отец. Централ Сити-Лиз-Мик-месть отцу. Легенды о его грабежах в Централ Сити. Лиз. Мик. Месть отцу. Легенды о его грабежах в Централ Сити. Забота о сестре Лиз. Мик. Месть отцу. Легенды о его грабежах в Централ Сити. Забота о сестре Лиз. Присмотр за подельником Миком. И месть, кровная месть, этому мудаку отцу. Это "заклинание" он, кажется, уже не выл, а орал, дрожа от холода на талом снегу. Последнее, что Лен тогда помнил, это каштановую шубку сестры в волчьем облике. Умница тогда услышала его зов каким-то немыслимым чудом. Хоть бы кто-то его услышал сейчас… Ну почему он у деда совсем не спрашивал о том, как держать связь со своим голосом?! Самодовольный идиот, совсем как папаша. – Они всё ещё на фермах, но куда ближе к городу, – Циско как никогда был горд за свой маячок. – Нагрянем с сюрпризом? – Нет, – отрезала Лиз. – Мэри, Ник, я – у нас хоть какой-то опыт в драке есть. А у Макса и Джеймса, – это был единственный волк, из той стаи Лена, что не уехал, отозвался на зов младший Снарт и согласился помочь, – Его вообще нет. А судя по тому, что мы отрыли с Миком за это время, их учили действовать как единое целое. Так что считай, моя радость, что их втрое больше, чем нас. – Мои крошки уменьшат их преимущество, – не унимался Циско. – Правда, чтобы они сработали, пространство не должно быть таким открытым. И там должно быть хорошее эхо. – Доки тебе подойдут, головастик? – от звучного баса Рори, Кейтлин до сих пор вздрагивала. – О да, звук будет резонировать от металла, а прожекторы разместим здесь, – выведя крупно доки, Циско отметил точку напротив склада номера девять. – И как вы собираетесь заманить их туда? – Сноу смотрела на карту Централ Сити на экране. – И куда они в итоге пойдут, на приют или больницу? – Приют, он в старой части города, они смогут пройти незаметно по системе катакомб. К тому же охрана там хуже, чем в новом детском медцентре, – Барри придвинул к себе клавиатуру и торопливо настучал одно имя. На экране появилось лицо одного из тех громил, что схватили его на ферме. – Я его запомнил. Он охранник. И почему-то больше чем уверен, что сегодня ночью будет его смена, - общение с криминальным умом дало неожиданные плоды. – Думаю, через них пойдет часть. Остальная через улицы. – Логично, Мик – Барри сам побаивался компаньона Снарта, но раз Лен ему верил, он должен тоже. – Значит, и нам придётся делиться… – Стая делиться не может, у нас нет альфы. – Но как мы будем держать с вами связь? – Протестируем мою связь с Лиз, – второй раз на памяти Барри, Циско выглядел таким пристыженным. То, что он голос младшей Снарт, Барри почувствовал, когда пришёл на утро после ночи с Леном. Но, судя по ошалевшему виду Рори и Сноу, они об этом факте биографии своих друзей не знали. – Хана тебе, шкет, когда Лен узнает. – Это моему братцу хана, если попробует врубить босса, – Лиз оскалилась. – Ты понимаешь…что, – Кейтлин не была готова быть такой же великодушной. – Я мог помочь? Понимал. Но Лиз не была готова сказать Снарту, а исследовать это без лабораторных условий я тоже не мог. А наша связь ещё не такая прочная, чтобы работать на таком расстоянии. – А если бы мы пришли по-тихому, нам бы конец точно настал. Когда он учуял бы мой след на утро. – Ну, хорошо, допустим, Циско сможет объяснять тебе что происходит. Откуда вы их погоните? – По тем же катакомбам заманим их к докам и складу номер девять. – А улицы? – Фаершоу пойдёт, как саечка? – усмехнулся Мик. – Я должен заняться парнем в приюте, чтобы вырубить его… И не уверен, что смогу быстро прийти на подмогу, – Ноги до сих пор ныли, будто их обожгли жидким азотом, что по сути и было. – Я его прикрою, - раздался тихий голос Стрелы. – Циско, ты уверен, что вообще включаешь нашу охрану? – Кейтлин порядком утомили эффектные появления всех подряд. – Вообще-то Стрела включён в тех, кому открыт к нам доступ. – А ты уверен, что сможешь удержаться от «принятия мер»? - Аллена не волновала эта перепалка. Куда больше его волновало то, что среди тех волков ещё могли остаться те, у кого был шанс прийти в себя. И что Оливер может спокойно убить Лена. – Обещаю, что не буду ставить себе целью убить их. – Это будет забавное мероприятие… «Тебя точно позабавила эта ирония», - подумал Барри, нервно закусив губу. – «Лен, ты же продержишься… До ночи». До выхода оставалось несколько часов. А проблема со Снартом до конца не была решена, вот ведь упёртый сукин сын. Впрочем, у Призмы был план на этот счёт. До смешного простой. Френсис увёл всех из стоил. Клетка со Снартом была последней. Зайдя в опустевший хлев, Биволо сел точно напротив, ловя взглядом жёлтые глаза: – Эй, Снарт. Не посмотришь на меня? – Да пошёл ты. – Ну-ну, тише. Меня восхищает твоя стойкость. Тебе-то что за толк от того, что нас обломаешь? А, что это я, твой голос – Флэш. Очень забавная ирония. Но знаешь, - он криво усмехнулся, – Тебе об этом можно не волноваться. Он мёртв. Глаза зверя в шоке распахнулись…. И наполнились алым цветом злости. И желания мести. Команде Флеша. Кто ещё мог втянуть его в это?