Феномен Судзуки

Кагеяма Рицу ко всему подходил серьезно и ответственно. Даже записи в его личном дневнике были больше похожи на школьные конспекты – ровные столбцы идеально начертанных иероглифов под датой. Во всяком случае, именно так они выглядели до недавнего времени. Последнюю неделю почерк становился все более острым, угловатым и торопливым. Раздраженные иероглифы наползали друг на друга, грозясь превратить лист дневника в нечто отвратительно-неаккуратное. И причина тому была очевидна. «9 сентября. В город приехал Судзуки. Встретились в кафе. Кажется, он соскучился». «10 сентября. Точно соскучился. Гуляли после школы. Стыдно находиться рядом – слишком шумит». «11 сентября. Выходной. Ходили в кино. Судзуки не умеет вести себя прилично». «12 сентября. Он снова взялся за старое. Да что ему от меня надо?» «13 сентября. Ездили с братом в торговый центр. Не знаю, как Судзуки нас выследил. Шел рядом и отвлекал. Это уже переходит все границы». «14 сентября. Надо с этим что-то делать». «15 сентября. Иначе он сделает что-то первым, и тогда уж точно не отвяжешься». «16 сентября. Хватит думать о ерунде. Тем более мы уже не дети, и держаться за руки вот так – это не правиль…» – от неожиданности Рицу чуть не выронил ручку, когда дверь в его комнату громко скрипнула. – Кто тебя впустил в дом? – нервно прохрипел он, захлопывая дневник. – Стучаться не учили? Судзуки Шо, довольно ухмыляясь, как-то совсем по-хозяйски прошлепал внутрь, встал за спиной парня и с любопытством уставился из-за его плеча на красивую тетрадь в тисненой кожаной обложке. – Да ладно тебе, Рицу. Виделись уже сегодня, – проворковал он, беззастенчиво протягивая ладонь к понравившейся вещице. – А что это тут у тебя? Уроки? – Не твое дело, – огрызнулся Кагеяма. И понял, что сам себя только что выдал. Теперь рыжий точно не отстанет, потому что любопытство родилось раньше него. Перетягивание дневника продолжалось недолго. Рицу не ожидал, что вместо использования телекинеза Шо просто-напросто вырвет тетрадь у него из рук и, восторженно хохоча, ускачет в другой конец комнаты. – Ну-ка, что тут у нас… – Я убью тебя, Судзуки. – Не-а, – улыбнулся Шо, вчитываясь в записи. – Ого, какая тоска! Это что, отчеты? Зачем ты вообще все это записываешь? А нет, погоди-ка... – Отдай по-хорошему, – угрожающе прошипел Кагеяма, вскакивая из-за стола и направляясь к другу. Но было уже слишком поздно. Шо перелистнул последнюю страницу. – Так что ты имел в виду под «ерундой»? Кагеяма замер в шаге от парня, занесенная рука сама опустилась. Он чувствовал, как пылают щеки, и, что самое ужасное, он совершенно не мог это контролировать. Нужно было срочно придумать логичное оправдание, однако на ум ничего не шло. Вот он, «феномен Судзуки», в действии: Шо, как никто другой, умел вводить собеседника в неловкое положение и спутывать одной фразой все карты. Впрочем, не то чтобы у Рицу и до этого был заготовлен хоть один козырь. – Эх, ладно, не куксись так. Не дурак я, сам все понял. Только знаешь что… – На глазах Рицу любимый дневник вдруг вспыхнул, словно спичка, и мгновенно истлел. Судзуки торжественно отряхнул ладони от пепла и продолжил: – Все это можно было сообщить мне лично, а не марать бумагу. Отныне ты должен всегда рассказывать о своих чувствах! – и, пока Рицу не успел опомниться, сократил расстояние, чтобы впиться в его губы. Судзуки по-детски жмурился от смущения; со стороны это, наверное, выглядело забавно, но только не для Кагеямы. Ему совсем не было забавно, и никакая романтика не витала в воздухе, как это обычно бывает, когда кто-то целуется в первый раз. Даже херувим не пролетел для приличия. Нет, Рицу не сопротивлялся, но и ответить не мог – что-то внутри дало сбой, и он так и стоял, замерев, словно истукан. Только сердце бешено билось, и на губах стало влажно и горячо. А потом рыжий террорист отстранился и уставился на Рицу растерянно и виновато, словно нашкодивший щенок: – Прости, я, кажется, переборщил, да? – Да. Определенно, переборщил, – ровным голосом проговорил Кагеяма, опуская ладони на плечи Шо и притягивая его обратно. Пальцы сжались крепче, удерживая оторопевшего Судзуки на месте. – Ты идиот. Это… – он кивнул в сторону кучки пепла на полу, – был подарок от брата…