Неудобно спать на потолке

В привычной обстановке Гай не задумывался о прошлом своего вечного соперника. В драке не было времени - да и желания - размышлять об этом. Особенно если рядом нет ребят, и не надо думать о том, как бы кого не задели. Особенно когда Какаши прикрывает спину. Подраться Гай любил. Весело, азартно. И даже эта полувоенная обстановка была для него привычной, обыденной. Но не в таких случаях. Только не в таких. Вместе с Какаши они выломали дверь за пару секунд, но противник успел выскочить в окно – прямо в руки ребятам из АНБУ. А они решили не возвращаться и проверить дом. Гай покосился на темную струйку, дозмеившуюся до подошвы его ботинка, не выдержал, чуть отодвинул ногу. В привычной обстановке Гай не задумывался о прошлом своего напарника. Но сейчас он стоял, искоса разглядывая Какаши. Думал о том, что тот чувствует. Неизвестно было ли подобное у Копирующего, но в детстве Гай очень не любил ситуаций, когда становилось стыдно. Не за себя, за других. Когда шли с мамой по пыльным переулкам Конохи, и парочка тискалась в переулке. Было стыдно, что мама это видит, и было стыдно идти и тоже видеть. Будто это ты сам тискаешь потную деваху на глазах у народа. Стыдно. Конечно, при Какаши тискать девок было нормально. И смотреть, как их тискают – тоже. Стыдно, горько и мерзко было смотреть на такое. - Я в подвал, - сказал Какаши. Гай кивнул - мол, понял, иди. Оставшись в одиночестве, он склонился к телу, дотронулся до широко открытых глаз, провел рукой. Интуитивно он чувствовал, что опасности нет. Подонок уже наверняка доставлен куда следует. Опасности в этом месте не было, была лишь мерзость и тугой комок стыда, подступивший к горлу. Стыда, будто ты сам виноват в случившемся. - Кого он там, Гай? – донесся до него голос Какаши. - В смысле? - Его или её? - уточнил подозрительно быстро вернувшийся Хатаке. - Е... его , Какаши. Кажется. Не уверен. Джунин подошел к нему, встал рядом. Но сейчас Гай хотел, чтобы Копирующий оказался отсюда как можно дальше или, на худой конец, уткнулся в свою дурацкую книжку. - Не смотри, - глухо произнес он. Неизвестно, о чём в тот момент думал Какаши. Убивать умели оба, покойниками или отрубленными конечностями их уже давно не испугаешь. Честно говоря, после допросов то, что оставалось от пленных выглядело примерно так же. Но здесь… такая страшная тишина. И бездействие, и растерзанное тело на полу. И вся вина этого человека только в том, что он попался на глаза слетевшему с катушек выродку. Это неправильно. Так нельзя. - Чем он это его, а? – вполголоса спросил друг. - Какая разница. Мы не медики. Не наше дело… - Ты боишься, что и твоих ребят так… - Какаши глянул ему в глаза, - Не положено бояться, Гай. Они сами… или тебя волнует что-то другое? При мысли о том, что так лежать мог бы Нейджи, Ли, Тен-Тен, да и любой ребенок, которого он учил, ярость хлынула в голову. Но быстро прошла – действительно, не положено чересчур беспокоиться. Они шиноби, их дело убивать, и умирать. Но чувство, гадкое чувство стыда осталось. Смотреть вместе с Какаши на убитого мальчишку было невыносимо, потому что… Потому что, мама, я не хочу быть хорошим мальчиком. Потому что я тоже хочу тискать девчонок посреди улицы. Потому что, Какаши, иногда я думаю то, что вовсе не должен думать о тебе. Как только Гай произнес это про себя, напряжение схлынуло. Остался лишь залитый кровью пол и лежащее на нем тело. Мальчишку было жаль. Такой смерти никому не пожелаешь. - Ты чего так напрягся? – спросил Какаши. - Я? - Ты. - Мне стало неудобно перед тобой. Что ты тоже стоишь и смотришь, - выложил Гай. – Неудобно, понимаешь. - Мы шиноби, Гай. Это наша работа, - произнес Какаши, чуть отодвинувшись от тела. – А неудобно спать на потолке, Гай. Одеяло падает. Но в подвал ты лучше не спускайся.