Часть 1
8 сентября 2016 г. в 21:08
Надо сесть и начать писать. Нет. Даже не писать, а творить. Творить так, как творили Великие или же так, как еще никто не творил. Надо отбросить все заботы и дела, надо абстрагироваться и передать листу бумаги свои чувства, чтобы каждое слово было сочным, осмысленным и правильным.
Почему не воспользоваться современными технологиями и не сесть за компьютер для написания чего-то нового? Нет. Это не дело. Нужна рукопись, которая не сгорит. Хочу, чтобы можно было надавить ручкой или карандашом на бумагу, чтобы она почувствовала, мои старания, мой порыв, впитала переживания и эмоции.
Воодушевленная, сажусь перед стопкой чистых листов с ручкой в руке.
Начало. Самое сложное в тексте. Первое слово должно зацепить, второе – заинтересовать, третье – окончательно и бесповоротно затянуть. Кончик ручки соприкоснулся с белой поверхностью и плавными уверенными волнами стали вырисовываться слова, которые образовывали предложения, которые в свою очередь рождали абзацы.
Ненадолго оторвавшись от текста, поднимаю глаза на часы – творю уже два часа. Ноги немного занемели, но отрываться от работы не хочется: если пропадет вдохновение, то все насмарку.
Еще через полчаса принимаю решение заварить чай. Да, он должен согреть изнутри и помочь сконцентрироваться.
Возвращаюсь с огненной кружкой, ставлю ее по правую руку и продолжаю писать. Вдохновение вроде бы на месте.
Наполнив еще несколько листов своими мыслями, я делаю неосторожное, неосмысленное движение, которое влечет за собой падение кружки с чаем.
Небольшая, но, тем не менее, очень значимая стопочка испещренных мною листов оживает: приобретает коричневатый цвет и покрывается волнами, слова медленно и лениво стекают. Ощущение, будто бы мое – пусть и незаконченное – произведение плачет. Равным счетом, как и я.
Булгаков говорил, что рукописи не горят. К счастью, не проверила его слов. Однако теперь могу с уверенностью сказать, что рукописи бояться жидкостей. Они начинают плакать и вскоре умирают.
Медленно, мучительно, у тебя на глазах.