Серебряный дракон моей души

       Я чувствовал себя паршиво. Вчера, напару с Забини, убирались в чёртовом зале для наград. Ну, точнее, должен был убираться он, а я наблюдать, но бросать товарища, каким бы он придурком не был, я не стал. Этот идиот вчера залез к домовикам и попытался украсть для нашей слизеринской попойки пару бутылок старого Огденского, выделенного специально для Тёмного Лорда и директора Снейпа. По правде говоря, это и моя идея была тоже, но, чёрт возьми, неужели было сложно проверить нычку на следящие чары?! Хорошо, что ещё не проклятье какой-нибудь ОтсохниНога или ВырвиЯзык было наложено, а просто следилка, но влетело ему всё равно по полной от Кэрроу. И, вместо ужина, мы с ним два грёбаных часа драили в зале для наград эти чёртовы награды, будь они прокляты! И, что естественно, с учётом нетопящихся каминов, я простудился. И ведь к Помфри не сходишь! Она скорее «случайно» отравит меня сильным ядом, чем действительно даст мне бодроперцовое. Именно поэтому, в кошмарном настроении, я вывалился из ледяной постели (как я вообще бы жил без согревающих чар?) и, сполоснув лицо трижды проклятой ледяной водой, отправился на завтрак.       Завтрак прошёл ещё более паршиво, чем утро. Затолкав в себя пару тостов, я выслушал жалобы Блейза на то, что его отправили на наказание в больничное крыло, я допил свой апельсиновый сок и уже собрался идти на сдвоенный Уход за Опасными Тварями, как вдруг меня окликнул директор Снейп.        — Да, господин директор? — как можно спокойнее поинтересовался я. Такой интерес с его стороны к моей персоне с самого утра довольно необычен, а значит, сейчас случится какое-то дерьмо.        — Мистер Малфой, я бы хотел, чтобы вы сегодня на обеде, оказали мне и школе неоценимую услугу, — ну вот, чутьё на дерьмо меня никогда не подводило.        — Что могло случиться такого важного, чтобы отвлекать старосту, а не обычного ученика? — я попытался отмазаться, но по сверкнувшей стали в глазах крёстного, понял, что сказал дерзость. — Простите, мой господин.        — Господин у вас всего один, — он коснулся ледяной ладонью рукава моей мантии, там, где была его метка. — А дело я не могу поручить всяким идиотам, вроде Забини или Нотта. Это важно.        — Позвольте узнать, господин директор, чем я должен помочь школе? — мой дерьмометр начал зашкаливать сильно за границу «Очень паршивое дерьмище». В последний раз он так зашкаливал во время казни Поттера и его рыжего оборванца-дружка.        — Насколько я знаю, вы умеете вызывать Патронус, — мрачно проговорил бывший зельевар. О, нет, только не это… Наказание дементором.        Хуже чем наказание дементором была только смерть. В целом, оно и было сродни смерти: на пять минут провинившегося помещали перед посаженным на цепь голодной тварью. Он мало того, что вполне физически морозил свою жертву, так ещё и вытягивал все положительные эмоции, оставляя лишь негатив на пару дней. Человек фактически превращался в овоща. А с учётом неокрепшей подростковой психики, это было страшное наказание, самое страшное из придуманных Тёмным Лордом. Уж лучше Круцио! Интересно, кто смог настолько сильно провиниться, что заслужил такое? В прошлый раз это были сёстры Патил, которые попытались поднять бунт против директора, и то, их Макгонагалл отмазала, они вдвоём кормили одного дементора. Но сейчас…        — И кто же на этот раз? — с трудом подавив ужас, проговорил я. На нас смотрела не одна пара глаз, и слизеринский принц не должен ударить в грязь лицом. — Надеюсь, не Забини?        — Забини не настолько… хм… виновен, — директор оставался холоден. — Лавгуд.        Лавгуд? У меня перехватило дыхание. Это она-то, маленькая девчонка с пепельными волосами, что тащила свою подружку в лазарет? Перед моими глазами тут же встал её хрупкий силуэт и грустные большие глаза, как у оленёнка. Что она могла такого натворить, что… дементор?        — И что натворила эта сумасшедшая? — я натужно ухмыльнулся, будто и не боялся до чёртиков этих мразотных дементоров.        — Мисс Лавгуд, — директор повысил голос. — Состояла в тайной организации против меня и действующего режима в стране. И её заметили наши учителя, когда она несла агитплакаты к себе в спальню. Они изъяты и уничтожены. — В звенящей тишине его голос раздавался словно гром. — Если кто-то ещё попадётся, то он будет подвергнут отнюдь не наказанию, а поцелую дементора. Поэтому, — Снейп едко ухмыльнулся. — Не советую.       В полной тишине было слышно даже малейшее шевеление за столами, но почти никто не шелохнулся. Разве что только профессор Макгонагалл промокнула слёзы платком, да сумасшедшая Трелони заливала себе в глотку херес, уже не стесняясь ничего.        — Когда, господин директор?        — В обед.

***

      Урок прошёл мегадерьмово. Никому из притихших гриффиндорцев не оторвало руку, не отгрызло ногу, ну, или, на худой конец, не облило ядом ни одно из чудовищ, что мы сегодня проходили. Мне достался вполне безобидный карликовый дракон, тут же получивший по морде за попытку поджечь мою мантию, но, в целом, всё прошло спокойно. Отощавший Хагрид, время от времени перетаскивавший большой булыжник, к которому он был прикован неразрываемой цепью, дабы хоть иногда следить за учениками, почти не вмешивался в ход урока, махнув на всё рукой и отдав дисциплину на попечение Яксли, что, поигрывая палочкой, старательно выискивал, кого бы наказать. Ох уж этот старый садист! Но вот, наконец, время закончилось, и все поплелись на обед…       Мерлин, как я не хотел! Я знал, что успею перехватить снова лишь пару тостов, и идея не пожрать с утра уже не казалась такой выигрышной. Перспектива спускаться в подземелья, где бывший кабинет Снейпа был превращён в пыточную дементора, меня не радовала. О, я знал, что там будет. К каменной стене, которая уже потрескалась от мороза, на скрипучую, очень скрипучую цепь прикован дементор. Его почти не выпускают оттуда, давая жалкие подачки эмоций от животных, которых приносит к нему новый завхоз, мистер Рим. Он пленяет животных, несёт их чудовищу, а тот жрёт их. Трупы, а, точнее, тела без души, Рим выносит обратно туда, откуда принёс, но… Дементор любит людские эмоции. Именно поэтому, когда его новая жертва, забившись в угол маленькой комнаты, сидит и плачет в ужасе, тот сильно дёргается, пытаясь бестелесными руками схватить свою жертву, опустошить её. Не знаю, что произойдёт, когда цепь лопнет, но смотреть на это я бы не хотел.        Блейз слабо улыбнулся, присаживаясь рядом и накладывая себе еды. Мне же кусок в горло не лез.        — Эй, ну ты чего такой кислый? — он потрепал меня по плечу. — Сходишь, пять минут, девчонку в лазарет и назад, покушать ещё успеешь. Шоколад взял?        — Отвали, — только и прорычал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не размозжить его тупую, улыбающуюся башку о стол.        — Не кипятись, Драко, — с другой стороны подсела Паркинсон, тут же фривольно закинув руку мне на плечо. — Может, мы сегодня вечером поможем снять тебе стресс?        Шлюха. Можно подумать, я не знаю, что она спит со всем Слизерином, а у холостого Кэрроу ходит в любимчиках из-за того, что умеет прекрасно отсасывать. О да, эта шлюшка умет прекрасно отсасывать, я-то это знаю. Будь то год или два назад, я бы не раздумывая согласился, даже не глядя на эту кривую мопсячью рожу, но… то ли я вырос, то ли это они все резко мне осточертели, но мне было брезгливо. Противно. Мерзко. Эта шкура давно клеилась ко мне, попутно набирая опыт траха на всех других — не спал с ней, разве что Поттер да Гойл. Даже про святого Уизли ходили мерзкие слухи… Фу, блин. После разрыва помолвки с младшей Гринграсс — я вдруг узнал, что она готовилась стать моей женой, ложась подо всех подряд — я всерьёз не трахался не разу. Казалось бы — вот, ты щёлкни пальцем и вот, любая у твоих ног, но… Противно.        — Мистер Малфой… — директор как всегда почти бесшумен. Пора.

***

       Мы спускались в подземелья. Мрачные своды нависали над нашими головами, нагнетая и без того тяжёлую обстановку. Директор шёл впереди, я же шёл позади, конвоируя нарушительницу к месту казни. Уже во второй раз я шёл сзади этой девчонки, и она всё так же хромает. Она что, не может посетить лазарет? Я фыркнул, но, кажется, сделал это слишком громко, и девчонка вздрогнула всем телом. Она… она напугана, буквально вся трясётся от страха. Или от холода, о чём свидетельствовали вырывающиеся из её рта облачка белесого пара — столь густые, что я мельком подумал, что она горит изнутри. Весь её вид говорил о том, что её настолько сковал ледяной ужас, что она вообще слабо соображает, где она и что происходит. А Снейп всё шёл, освещая себе дорогу волшебной палочкой, шёл молча. Да и что было говорить? О чём? Да и что ей поможет?        Наконец, под светом Патронусов и Люмоса, мы пришли. Попутно я успел обзавестись её волшебной палочкой — не то, что бы мы боялись, что она вызовет Патронуса, вряд ли она сможет сейчас — но перестаховаться стоило. Тяжко вздохнув, Снейп открыл дверь клетки — оттуда повеяло могильным холодом — и буквально зашвырнул пленницу туда.        — Десять минут, — прохрипел он, переворачивая песочные часы. — Как песок упадёт — переверни, как второй раз — забирай. — Его голос, больше похожий на отрывистое карканье, застыл где-то под потолком. — В лазарет.        — Да, директор, — я и сам не узнал свой голос. Он был похож на… писк? Откашлявшись, я вновь повторил: — Хорошо, директор.