ХХХ
Круизный корабль с тихим шипением рассекал ледяные воды океана. Стоя посреди таких же туристов как и он сам, Ойкава с улыбкой наблюдал за пингвинами на льдине. Пытаясь согреться, чёрно-белые птицы превратились в огромную массу, а их крики пронзали холодный антарктический воздух. — Это особые пингвины, они выбирают пару на всю жизнь, — указывая на птиц, произнёс гид. Сделав миллион фотографий (без вспышек, чтобы не беспокоить животных), Ойкава не смог сдержать трепетного «о-у-у-у!». — Почти как половинки людей. — Фи! Большинство стоящих людей на палубе повернулись, чтобы взглянуть на него. — В смысле… О-у-у-у! — запинаясь, ответил Тоору и улыбнулся так ослепительно, как только мог. — Простите, что-то в горле застряло. Люди тихо засмеялись, а среднего возраста человек хлопнул его по спине и протянул немного воды. — Спасибо, — кивнув, вежливо ответил Тоору. — Не за что, юноша, — дружелюбно улыбнулся мужчина. Выпив воды, Ойкава понял, что несправедлив. Так или иначе, но «пара на всю жизнь» невероятно мило, если это касается животных, от чего по телу распространяется тепло. Это так очаровательно, что они проживут друг с другом вечность! Никогда не останутся в одиночестве, и кто-то обязательно сделает их счастливыми. Но люди… Люди это совсем другое, с ними настолько некомфортно, что он понятия не имел, даже с чего начать. Одни лишь мысли о Сугаваре напрягали его, и он не мог управлять ими. Знание того, что на его теле, коже, вытатуировано имя блондина, сдавливало ему грудь. Метка словно припечатывала его к ответственности: «Тоору, ты в ответе за его чувства. И теперь, зная кто он, ты должен позаботиться о нём». И, естественно, наткнувшись краем глаза на что-то серое или серебристое, он поддавался панике. В итоге ему осталось только отправиться в Антарктиду, так как полёты в космос были ещё не возможны. Гид настойчиво повторил, чтобы люди не кормили пингвинов и не оставляли после себя мусор, после чего туристам разрешили спуститься на льдину и самим всё здесь исследовать. Тоору отошёл от группы на приличное расстояние, но так, чтобы судно всё ещё было в поле зрения. На улице было морозно, но Ойкава чувствовал себя довольно хорошо, обернув вокруг шеи миллионы шарфов, надев шапку из искусственного меха и тёплую куртку с мягкими перчатками. И всё, что находилось вокруг него на ближайший километр, было льдом. Бесконечное пространство белого в тисках чёрного океана под ярко-голубым небом. И больше ничего… Пусто и одиноко, но Ойкаве было спокойно. Его разум находился в тишине и гармонии. Он не чувствовал подобного целую вечность. Когда он собрался сделать фотографию, перед ним появился одинокий пингвин. Тоору не слышал, как чёрно-белая птица подошла к нему. Шатен с любопытством начал наблюдать за ним. Интересно, что послужило причиной его одиночества? С пронзительным криком пингвин совершил своё грязное дело, от которого в носу Ойкавы засвербило, а глаза заслезились. Невесомое волшебство антарктической тундры исчезло сию же секунду, а Тоору словно просветило. В этом пингвине он видел самого себя. У этого пингвина была мятежная душа. Он не нуждался в глупых и капризных правилах пингвиньего общества. Он свободно стремился к исполнению своих желаний, будучи необременённым ответственностью. И этот пингвин добьётся чего-то великого. Зажмурив глаза, Ойкава сжал кулак и поднёс его к груди. Совершенство! Отчасти, именно это было нужно ему. Он чувствовал себя недосягаемым. Ни одна человеческая душа не могла бы сейчас добраться до него. Кроме льда и пингвинов. Здесь он мог бы притвориться, что никогда и не встречался с Сугаварой. Тоору смог бы забыть нежные руки Коуши, ласковую улыбку, стереть из памяти его голос. — Ойкава. Не похоже, что голос звучал в голове. — Ойкава! Очаровательную… Нет! Обычный и не такой подбадривающий голос Сугавары казался ближе, доносясь до него через толщу льда. На мгновение шатен растерялся, позволив голосу поглотить его, как если бы он холодной зимней ночью укутывался в одеяло. Тоору отчаянно затряс головой, дабы избавиться от мягких интонаций. Всё это не могло быть правдой. Ойкава так много денег потратил на этот дурацкий круиз до Антарктиды, лишь бы не было возможности встретиться с Сугаварой. Но из этой ситуации был и другой выход — у него начались галлюцинации. Шок возможной встречи с его ненавистным соулмейтом, должно быть, пошатнул его разум. — Наконец-то я нашёл тебя! Галлюцинации и правда такие реалистичные. Возможно, стоило сходить к терапевту. Тёплая ладонь опустилась на его плечо и сжала сустав. Твою ж мать! Очень, очень, очень медленно Ойкава обернулся. Одетого во всё чёрное, с голубым шарфом на шее он увидел Сугавару с его серебристо-пепельными волосами. Парень солнечно улыбался ему, глядя с нежностью на Ойкаву, отчего сердце последнего почти затрепетало. Всё тело Тоору застыло. Нет, Сугавара совсем не выглядел привлекательно. Нет, Ойкава абсолютно точно не хотел обернуть один из своих шарфов вокруг шеи блондина, потому что голубая тряпочка не выглядела такой уж надёжной. Нет, нет, нетушки! Спотыкаясь, Ойкава рванул прочь с места. Ну, с той ночи он практиковался на случай, если бы встретился с ним где-то в городе. И, наконец, все его усилия (вставать в пять утра каждый день) вот-вот готовы были окупиться. И всё же он никогда не пытался бегать по льду. И как ожидалось, он поскользнулся и смачно плюхнулся на свою задницу. Растянувшись в не очень изящной позе, Тоору заметил, что Сугавара бежал к нему. Разочаровано ворча, он поднялся на ноги, а затем помчался по направлению к кораблю. Ни один из них не был готов к такому марш-броску. Сугавара раз через раз падал позади него. А Ойкава свято ненавидел то чувство, которое он испытывал и от которого сжималось сердце каждый раз, когда он замечал блондина, растянувшимся на льду. Одна часть его души желала удостовериться, что парень в порядке, но другая же ужасающе визжала, чтобы Ойкава как можно быстрее убрался отсюда. Грудь часто вздымалась, изо рта шёл пар, а ноги уже заплетались. Ойкава остановился, пытаясь отдышаться. Подняв ладонь, он между большими вздохами произнёс: — Давай… Давай остановимся на секунду. Сугавара, неспособный вымолвить и словечка, кивнул, задыхаясь. Кивками и жестами им обоим удалось прийти к перемирию. Сугавара всё ещё пытался отдышаться. Почему он так отчаянно ищет меня? Чем я это заслужил? Не переставал спрашивать Ойкава у Вселенной. Тщательно следя за телодвижениями Сугавары, Ойкава приготовился бежать, если увидит хоть какой-нибудь намёк. Сугавара, должно быть, действительно был храбрым, раз решился проделать такой путь. Он даже не сдерживался, наблюдал за ним Ойкава, пока Сугавара пытался отдышаться, кашляя. Интуиция подсказывала, что Сугавара долго не отдыхал, раз принялся разыскивать его. К счастью, у Ойкавы имелся план! С непередаваемым ужасом на лице Тоору указал на что-то позади блондина и крикнул: — О, боже! Что это?! — как только Сугавара обернулся, Ойкава продолжил убегать. Да он готов был безвылазно сидеть в каюте, если это только помогло бы ему избежать встречи со своей половинкой. Позади себя Тоору услышал топот шагов и хруст снега, а Коуши громко прокричал: — Мы не должны становиться парой! Не убегай! — Конечно, не должны! — прокричал Ойкава через плечо. — Ведь я этого не хочу! — Как насчёт друзей? Ойкава замедлился. И, повернувшись к Сугаваре с лицом, на котором выражалось лишь одно недоумение, выдал: — Друзей? — Да! — Друзья, — пробуя на «вкус», повторил Ойкава. Он не совсем был уверен в том, мог ли он дружить. — Мы и не должны ими становиться, если ты не хочешь, — примирительно проговорил Суга. Тоору понятия не имел, что на такое ответить. Так что он ушёл без ответа. Почему этот парень раз за разом заставляет его терять слова? Добравшись до тёплой каюты, Ойкава стащил с себя всю одежду и отправился в ванную комнату. Набрав ванну горячей воды, так что от пара запотело всё вокруг, шатен погрузился в воду и умиротворённо выдохнул. Всё было в точности, как он любил. Кожу покалывало, начиная от кончиков пальцев и заканчивая макушкой, когда он с головой ушёл под воду. Под водой он ничего не мог слышать или чувствовать какие-либо запахи. Всё, что он видел, так это воду и искаженный свет лампочек, окружающий его, играющий на поверхности воды. «Как насчёт друзей?» Ойкава никак не мог выкинуть из головы этот вопрос. Разве половинки могут быть друзьями? Все говорят лишь о том, что соулмейты должны быть друг с другом вместе навсегда, не имея другого выбора. Но Ойкаву такой вариант не прельщал. Он хотел выбирать. Любить кого-то, потому что люди прекрасны сами по себе. Потому что они — это они. А не из-за какой-то таинственной силы, которая беспорядочно выбирала родственных душ. Вопрос Сугавары не оставлял в покое его разум, заставляя Ойкаву задумываться над каждым аспектом, чтобы понять, какой нужно сделать выбор. Что он вообще знал о Сугаваре Коуши? Ну, из того, что он видел. Сугавара был смелым человеком. Ещё, что он был таким же красивым, как когда они встретились впервые, разве что в карих глазах больше не было печали. И на этом список того, что Ойкава знал о блондине, заканчивался. Во всём остальном Коуши оставался незнакомым ему человеком, и неважно что его имя было напечатано на спине Тоору. Ойкава смотрел, как пузырьки воздуха коробили гладь воды, а затем он вынырнул, глотнув побольше кислорода. Воспоминания о той ночи до сих пор крутились у него в голове. Как он надеялся на страстную ночь с Сугаварой, пока из уст блондина не вырвалось его имя. Он представил, что могло произойти, если бы он всё-таки переспал с Коуши, несмотря на метку. А это означало, что проснулся бы он не в одиночестве, как любил, а с блондином под боком в его постели. Означало, что у него не осталось бы выбора, кроме как оберегать сердце этого незнакомца, хотя он никого об этом не просил. Прижав ладонь к груди, Тоору чувствовал размеренные удары сердцебиения. Он медленно вдохнул жаркий воздух. Мог ли он? Должен ли? Разве могли бы он стать простыми друзьями? Кожа на его пальцах начала морщиниться от горячей воды. У него всё ещё не было ответа на вопрос Сугавары, горячая вода привела его в чувство. Возможно, ответ ему сейчас и не нужен. Он просто будет плыть по течению и посмотрит, что произойдёт. К тому времени, как он вылез из ванной и оделся, ужин уже подали. Столовая была просто обустроена, пол был выстлан дубовыми досками, а на стенах висели фотографии, сделанные на Скотт-Бейс. Вдоль стен были мягкие подушки, на которых можно было отдохнуть. Во всём этом чувствовался что-то деревенское, что так нравилось Ойкаве. Тёплый воздух наполнил столовую, пахло чем-то сладким, навевая мысли об острых специях и прожаренном мясе. Он слышал, как шипело масло на гриле. Вероятно, это были жаренная рыба и картофель. Ойкава взял тарелку и подошёл к столу. Он положил всего понемногу. Рис, приправленный солью, базиликом и тмином; салат с ризони, изюмом и шинкованной морковью, заправленный бальзамическим уксусом; золотистые ломтики картофеля; овощи, приготовленные на пару; цыплёнок с тонко нарезанными кольцами грибов и луком в сливочном соусе; свиная грудинка в меду. Все эти ароматы заставили Ойкаву захлебнуться слюной, а желудок парня в одобрении проурчал. В конце стола находился лосось нарезанный на маленькие кубики. Он уже собрался пройти мимо, когда один из поваров остановил его: — Секундочку, сэр! Вы должны попробовать хоть кусочек лосося! Он просто совершенство! Новозеландский копчёный лосось! Уверен, вы захотите добавки! Повар убедил его, и Ойкава положил к себе на тарелку несколько кусочков. — Что на десерт? — он вернул щипцы на тарелку с рыбой. — Шоколадный пирог, мороженое, свежие и сушёные фрукты со сливками. Также хлебный пудинг. Мой любимый! — Тогда я должен его попробовать. Глазами пробежавшись по столовой, он понял, что не должен был столько времени сидеть в ванной. У него возникло ощущение, что все места были заняты. Группки людей активно общались друг с другом, узнавая откуда они приехали. Американцы были особенно неистовы, бодро обсуждая с их новыми знакомыми путешествия и спутников. С ними всегда было весело, но не было ощущения, что у тебя есть личное пространство. Он уже собирался сдаться, когда заметил пустое место. Улыбнувшись, он двинулся прямо туда. Чем ближе он подходил, тем сильнее сжималось его сердце. «Спокойно, Тоору. Возможно, это старушка из Австралии». Подойдя достаточно близко, он увидел никакую не старушку. Симпатичная родинка под левым глазом, безупречная белоснежная кожа, длинные пушистые ресницы… «Прекрати!» Это был просто Сугавара, поправил себя Тоору. Максимально тихо он присел за стол. Если он ничего не скажет, может, Сугавара его и не заметит? Но кого он разыгрывал? Сию же секунду он увидел, как блондин улыбнулся уголком рта. Он позаботился не беспокоить Ойкаву. Но это лишь заставило сердце шатена сжаться, а лицо покраснеть. Вдобавок к этому, его ладони вспотели. Ойкава изо всех сил сосредоточился на своей еде. Старался думать, как хороша она на вкус. Просто думать о еде и ни о чём больше. И он будет в порядке. Он наколол кусочек лосося на вилку и отправил его в рот. Рыба оказалась не жирной, как он ожидал. Лёгкая солоноватость смешивалась с морским бризом. А сам лосось оказался таким нежным, что просто таял на языке. Действительно вкусно! Внезапно, он почувствовал, как щёки стало покалывать. Он игнорировал это, пока чувство не усилилось. И ощущение это было знакомо. Где он чувствовал его прежде? Нырнув в воспоминания, он понял, что кто-то смотрит на него. Он поднял глаза и обомлел. Ну, конечно, Сугавара. Подперев ладонью голову, блондин с нежностью смотрел на шатена, словно Тоору был единственным во всей этой чёртовой Вселенной. Но это было слишком. Лицо Ойкавы покрылось некрасивыми яркими красными пятнами, а сам шатен отвернулся, уткнувшись взглядом в свою тарелку с едой. Но взгляд предательски потянулся к тарелке Сугавары. Блондин положил почти всё то же самое, разве что в его блюде не хватало лосося. — Не нравится лосось? — поинтересовался Тоору, сдавшись. Вселенная очень-очень старается добить его, так что ничего ужасного не произойдёт, если он спросит о чём-нибудь Сугавару. — Да, исключая сашими. Слишком жирный. — То же самое. Сугавара удивлённо взглянул на тарелку Ойкавы и спросил: — Серьёзно? — Но этот лосось исключение из правил. Повар сказал, это новозеландский лосось. Предполагаю, он менее жирный, чем японский. — Тогда ты должен съесть его побольше, потому что он очень дорогой. Ойкава согласно прожужжал. И прежде чем он понял, что сделал, Ойкава уже поднёс вилку с кусочком лосося на ней ко рту Коуши, чтобы тот попробовал рыбу. Сугавара удивился так же, как и сам Тоору. Медленно он наклонился вниз, и Ойкава видел, как розовые мягкие губы сомкнулись на его вилке, а затем кусочек лосося исчез во рту Коуши. Сугавара прожевал и на секунду поднёс межфаланговую костяшку указательного пальца к губам. Щёки блондина покрылись румянцем. — Правда, очень вкусно. Ойкава всё ещё пялился то на вилку, то на рот Сугавары, а затем опять на вилку. Он хотел повторить действие. Но без вилки. Возможно, даже с чем-то, что вообще не считалось едой. — Ага, — «Блядь, блядь, блядь». — Угощайся, — «Я схожу с ума. Этого не может происходить». Чтобы отвлечься, он положил на тарелку Сугавары половину своего лосося. Остальную же еду Ойкава проглотил так быстро, словно никогда не ел вообще. Ему нужно как можно быстрее уйти отсюда. Как только он закончил, он пулей метнулся в свою каюту. Спрятавшись под одеялами, он попытался заснуть с открытыми глазами. Он так и не попробовал тот хлебный пудинг.ХХХ
Что-то потревожило сознание Сугавары во сне. Звуки похожие на отголоски эха заполнили каюту. Медленно они превращались в громкие и резкие. Постепенно Суга стал различать шаги по судну. Шумный шепоток пронёсся по коридору: — Быстрее! Быстрее! Первой мыслью Коуши стало, что они натолкнулись на айсберг и теперь пойдут ко дну как Титаник. Сонно потирая глаза, он открыл дверь и увидел людей, которых переполняло волнение. Он сразу же вспомнил, где находились спасательные жилеты и шлюпки. Он заметил девушку и одёрнул её за плечо: — Простите, мисс, что происходит? — Полярное сияние, — она указала рукой в небо через окно. — Мы будим всех, чтобы они не пропустили это чудо. Так что не забудьте камеру! Полярное сияние! Он никогда раньше не видел его. Наскоро одевшись, Коуши ринулся к рюкзаку, чтобы найти фотоаппарат. Он всегда мечтал увидеть сияние, но никогда не думал, что желание сбудется. Часть его думала, что он разочаруется, увидев полярное сияние. И блондин не мог не считать себя счастливчиком, даже если учесть, что он не планировал эту поездку ранее. Но знакомство с Ойкавой он также не планировал, особенно после своей неудавшейся свадьбы. Он поспешил пройти на палубу, с которой открывался просто потрясающий вид на небо. Когда он поднялся, то увидел немногочисленную толпу, фотографирующую сияние. Среди всех этих людей блондин заметил копну каштановых волос под огромной меховой шапкой. Прижав ладонь ко рту, Сугавара рассмеялся. Меховая шапка и множество шарфов на Ойкаве просто смехотворны. Но от этого шатен не выглядел менее восхитительным. Пробившись сквозь толпу, Коуши остановился рядом с Тоору. Суга почти никогда не видел такого тёмного неба. Но, в конце концов, Антарктида довольно изолированное место лишь с небольшим количеством баз. Идеально подходящий материк для исследования звёздного неба. Эти синие, зелёно-розовые огоньки похожи на акварельные краски. — Очаровательно, — выдохнул заворожённый Ойкава. В то мгновение лицо шатена было таким открытым и светлым. Он смотрел на небо невинными, широко раскрытыми глазами, в шоколаде которых утопали все цвета, отражающиеся на небосводе. — Да, очаровательно, — подтвердил Коуши, глядя на Ойкаву. Так вот как он выглядит, когда не убегает. После увиденного Суга больше не обращал никакого внимания на полярное сияние. Если ему захочется увидеть аврору ещё, достаточно просто отправиться в путешествие. Но Ойкава нечто другое. Коуши понятия не имел, куда от него сбежит шатен в следующий раз, и повезёт ли ему вновь найти Ойкаву. Интересно, Тоору вообще перестанет от него сбегать? Так что он продолжил смотреть на Ойкаву, а Ойкава — на небо. Постепенно люди начали замерзать и возвращаться в каюты, пока на палубе не остались они вдвоём. Ойкава, казалось, намеревался оставаться здесь, пока полярное сияние не исчезнет. Синие, зелёные, розовые ленты авроры растаяли в небе, вернув главенство звёздам. Казалось, Ойкава вернулся на землю, а его лицо вновь не источало ни одной эмоции, когда он взглянул на Сугавару. Почти невероятно, как быстро Ойкава разрушил стену между ними. В какой-то момент Суга запаниковал, что Ойкава прогонит его. Он не представлял, что ему делать, так что лишь выдохнул. — Смотри! Я — дракон! — пролепетал Коуши, чувствуя себя по-детски глупым. Он надеялся, что это хоть как-то остановит Ойкаву от бегства. — П-ф-ф, — Ойкава отвернулся от него и подавился воздухом. Суга улыбался от уха до уха. Наконец! Хоть какое-то подобие улыбки. Коуши не был уверен, почему Ойкава скрывал её, ведь его улыбка такая милая. Ему не терпелось вновь увидеть её. — Ойкава, ты можешь смеяться, глядя на меня. В смысле, мы же можем быть просто друзьями. Сугавара не стал бы жаловаться, если бы Ойкава отказался. Часть его любопытствовала, почему Ойкава так яростно ненавидит соулмейтов. И опять-таки, он примет любое решение Тоору. Даже если он побудет с ним не так долго, у Коуши всегда останутся воспоминания о нём. И чтобы улыбка вновь озарила лицо Тоору, Суга готов был делать эти паровые облачка. Глаза Ойкавы расширились от удивления, а затем его лицо смягчилось, и он тихо рассмеялся, уткнувшись носом в шарф. Казалось, шатен сдерживался, но для Сугавары это уже было маленькой, но победой. Поощрённый Суга запыхтел сильнее, делая разные фигуры. — Ты что делаешь? Твоё лицо такое забавное, — в это раз Тоору открыто рассмеялся. — Пытаюсь сделать дымовые кольца. — Но ты не можешь делать лишь одним дыханием. — Ты, наверное, прав, но я хочу рассмешить тебя. — Это… это… — Ойкава замолчал, будучи неуверенным, как стоит на это ответить. — Эм, — он спрятал лицо в шарфах, а пальцы сжались в кулак, выдавая его нервозность. — Как друг, — быстро добавил Сугавара. «Пожалуйста, не убегай». — Нам нужно поспать, — пробормотал Тоору, поднявшись. — Я провожу тебя. Ойкава не возразил, лишь слегка повернул голову, поглядывая на блондина поверх всех своих шарфов. Как только их взгляды встретились, Тоору резко дёрнул головой в сторону. Шатен всё ещё был своенравным, но, по крайней мере, уже не сбегал от Суги. До каюты они шли в тишине, лишь слышно было свист ветра. Суга ничего не имел против такого положения. Вместо этого он наблюдал, как в волосах шатена играл ветер да танцевал свет, исходящий от других кают. Ему показалось, что это похоже на аврору только в коричневых, золотых и красных тонах. Он был доволен и тем, что просто любовался Тоору и шёл рядом с ним. Порой он задумывался, что бы случилось, если бы Ойкава не согласился быть друзьями. Когда он покончил с этой мыслью, остался грустный осадок, но он отдавал сладостью, которую юноша не мог описать. Никакой боли и гнева, которые он чувствовал, когда Киёко оставила его. Коуши прекрасно понимал, что Ойкава не будет с ним только потому, что они половинки целого. Их не связывало ни время, ни совместная жизнь и преданность. Тогда что значило быть половинками? Суга задумался. А какие он испытывал чувства? Он хотел проводить больше времени с Ойкавой совсем по другой причине. Он хотел научиться. Но он по-прежнему оставался верен своему слову. Если Ойкава не захочет быть с ним друзьями, так тому и быть. Ойкава остановился и достал ключи. Замок в двери щёлкнул. Быстро перешагнув порог, он закрыл перед носом блондина дверь. Суга удивлённый подобной реакцией непонимающе моргнул. Ему стало интересно, о чём думал Ойкава, стоя с той стороны двери. Спустя пару секунд дверь с тихим скрипением отворилась. Карий глаз Тоору с любопытством исследовал территорию. — Ты всё ещё здесь, — спокойно произнёс Ойкава. — Ага, — Суга перекатился с носок на пятки и обратно, скрестив за спиной руки. После их обволокла неуютная тишина, что было явным преуменьшением. Уставившись, они теперь немного по-другому смотрели друг на друга, чем ранее на льдине. Не было никакой напряжённости между ними, когда Суга посмотрел на Тоору через маленькую щёлку. Он не видел, как нос Ойкавы морщится в ожидании следующих действий. Оба, становясь, словно зеркальным отражением друг друга, ждали чего-то, что должно было произойти. Суга протянул ладонь. Ойкава наклонил голову и непонимающе посмотрел на блондина. — «Спокойной ночи рукопожатие», — уверенно произнёс Коуши, неловко царапая щёку. Это же абсолютно нормально для друзей. Несмотря на холод, Сугу прошиб пот. Всё стало ещё хуже. Мгновение Ойкава пялился на протянутую ладонь. Через секунду он открыл дверь шире, чтобы просунуть свою ладонь, а затем пожать руку Сугавары. — Спокойной ночи. Даже через перчатку Коуши ощутил тепло ладони. Такое тепло, которое в течение многих лет представлял себе. — Спокойной ночи, Ойкава.2 из 3