Ровно три четверти и еще немножко между

Январь. - Дрейк, клянусь твоими тощими костями, когда я тебя достану, ты пожалеешь о том, что родился и еще не умер, - раздалось в коммуникаторе Красного Робина, когда тот наладил связь между бэт-пещерой и новой штаб-квартирой. - Не беспокойся, Дэмиан, та ночь была не настолько отвратительной, как первая. Так что я не сбегал – Дик попросил меня первым рейсом прибыть и помочь распаковать вещички. - Ты, проклятый маразматик, даже не представляешь, насколько тебе повезло, - на удивление, голос девятнадцатилетнего Уэйна, уже вовсю помогающего своему отцу поддерживать порядок в ночном Готэме в облике Летучей Мыши, звучал слишком нетвердо и даже панически, - все твое существование бессмы… - Погоди-погоди, - прервал его Тим, рефлекторно потирая переносицу, - ты вроде уже перестал так злиться, когда у меня важные дела, этак года полтора назад. Какая муха тебя укусила? - Срать я хотел на твои важные дела, - совсем уж отчаянно прорычал Дэмиан, но после многозначной паузы со стороны старшего, выругался и продолжил в повышенном тоне, - я тут, мать твою, залетел от – представляешь! – тебя, ущербный кусок дерьма! Тишина на линии, прерываемая тяжелым дыханием младшего, предвещала скорое возвращение домой. Февраль. У Тимоти Джексона Дрейка-Уэйна такую реакцию можно было наблюдать редко: чаще всего при покупке нового вида кофе, при очередных его заумных лекциях и при похвале от Лиги. Удивительно, насколько ярко может светиться это бледное лицо с застывшим на нем унынием, стоит лишь Кларку сказать пару пафосных и менторских словечек. Впрочем, сейчас дело было не в пришельцах и амазонках – Тим раздражающе взбудоражено мельтешил перед восседающим на диване Дэмианом, бормоча себе под нос и тряся показаниями обследований: - Ты только посмотри! У зародыша уже развиваются конечности! Смотри-смотри, насколько идеальное сердцебиение! А эта формирующаяся черепная коробка! Господи, Дэмиан, посмотри! - Фу, Дрейк, ты восхищаешься таким уродством. Уйди с глаз долой и унеси этот рахат-лукум подальше от меня, - фыркнул тот, морща нос в отвращении, - и дай мне уже эти чертовы салмиаки! Озадаченный взгляд Красного Робина однозначно не был направлен на Уэйна, но на плоский живот, на котором пресс еще не начал исчезать. - Но ты ведь обожаешь турецкие сладости, а эту черную гадость на дух не… - Неужели я многого прошу, Тим? – Отчаянно взвыл Бэтмен, обессиленно опрокидывая голову назад. – Все, испарись куда-нибудь уже, ничего мне от тебя не надо, дурнина. Март. Найтвинг решительно выставил за дверь не особо сопротивляющегося Тимоти, что априори означало «Ночевку со старшим братом», которые они не устраивали уже лет пять. - Год, птенчик, - после недолгого молчания твердо произнес Дик, приближаясь к просторной кровати, - я готов носить этот плащ ровно год. А потом ты заберешь его обратно при условии, что Джейсон будет заменять тебя три раза в неделю, а Бэтмен будет спасать Готэм только пять раз. - Да ты, верно, шуткуешь, Грейсон, - возмущенно засопел Дэмиан, позволяя тому забраться под свое одеяло и, ради формальности, сбрасывая чужую руку с плеч, - ты оставил мне два дня в неделю на патруль. Ты понимаешь, что я так загнусь от скуки? Старший усмехнулся, по-доброму смотря на устраивающегося рядом брата, и лишний раз поправил ему подушку. Уэйн клевал носом весь день, тратя энергию на то, чтобы отбиваться от излишней опеки Тима и помогая Альфреду убираться. Скрытно. Поэтому, когда дворецкий застал того за драянием полов, то безоговорочно отправил омегу обратно потерявшему его альфе и заглянувшему в гости брату. - Поверь мне, ты не успеешь заскучать с малым дитем на руках, - мягко прошептал Ричард, мерно поглаживая засыпающего Дэмиана по голове. – Спи, малыш. Я буду рядом. Дэмиан не хотел признавать, но ему стало спокойно – так, как не было уже третий месяц. Не потому что Дик ему как-то помог – нет -, просто он прекрасно держит обещания. То, что он обнял Грейсона в ответ – лишь стечение обстоятельств. Апрель. Страшный вопль, взывающий к некоему «гребанному Дрейку» и попутно заставляющий сбежаться все население особняка Уэйнов. Первым в бэт-пещеру залетел Брюс. Вообще, он старается знать абсолютно все о состоянии своего сына, раз уж Талия не захотела воспитывать «неудавшегося омегу» тогда, десяток лет назад. Иногда он узнает все раньше Тима. Иногда – раньше Дэмиана. Остальное семейство нашло это разумным не встревать и остаться переживать поодаль, но как только Брюс отстранился, что служило негласным разрешением, девушки, всем составом прибывшие в Готэм не так давно, и парни, в числе которых уже некоторое время находился Джейсон, поспешили к самому юному члену семьи. - Оно ударило меня в живот изнутри! Дрейк, ты это понимаешь?! Оно не только уничтожило мой прекрасный пресс, но и смеет так жутко шевелиться! Да я… да ты… Да что вы делаете, идиоты?! Возмущенный Дэмиан наблюдал за тем, как каждый из «этих ущербных недоумков» опускался перед ним на колени – и эта часть ему вообще-то нравилась – и прислонялся ладонью, мордой, да любыми частями тела к его округлившемуся животу с совершенно безобразным улюлюканием. Май. Альфред старался заботиться о третьем и четвертом поколениях Уэйнов с особой тщательностью. В его и только его силах было не позволять омеге приближаться к бэт-пещере ни на шаг, как и к компьютерам. Это он заботился о том, чтобы каждая комната, каждый коридор проветривались несколько раз в день, а Дэмиан получал достаточно витаминов из абсолютно правильного питания. Только дворецкий мог следить за тем, чтобы «мастер Тимоти» не забывал напоминать Бэтмену во временной отставке спать на боку. И это он делал так, чтобы будущий папаша не поубивал всех физически и морально в моменты особого раздражения. Семья молилась на Пенниуорта денно и нощно. Июнь. Объятия Тима приятно согревали кожу спины. Младший уже привык не просыпаться, когда Тим возвращается – пораньше – с патруля, но всегда ощущать его появление, объявленное теплом ладони на животе, а потом и совсем рядом – прижимающегося тела. Это было своеобразной традицией с тех пор, как Дэмиану было запрещено участвовать в геройской деятельности, и тот завел «простолюдинский» режим дня. Зато Брюс стал оставлять ему больше – самую крохотулечку – работы по Уэйн Энтерпрайзес, что не могло не радовать возгордившегося наследника. Просыпаться с Тимом тоже было привычкой – должен же ему кто-то сказать о том, насколько тот лузер с первыми лучами восходящего солнышка. Хотя, конечно, выполнив свой гражданский долг, он тут же заваливался спать дальше, потому что ему нужен здоровый сон. И еда. За последние несколько недель телосложение Дэмиана потерпело некоторые изменения: из-за отсутствия регулярных тренировок рельеф мышц потерял свою резкость, смягчая юношеский вид. Возможно, в том также виновата стряпня Альфреда, которая каким-то волшебным образом стала еще вкуснее, если такое возможно, и стала очередной причиной «испорченной к чертям фигуры». Тиму нравилось касаться губами пухленьких щек, которые забавно напоминали ему о временах их обоюдной животной ненависти многолетней давности. Июль. В этот раз Блэкбэт приехала в Готэм ради информации из баз бэт-семьи, ради уроков английского от Тима и Барбары, а еще чуточку ради Дэмиана, который, по словам Брюса, нуждается в душевной теплоте, а не чрезмерной опеке в различной степени проявления – его, Дика и Тима – или раздражающих или просто утомляющих факторов вроде Джейсона или Стефани, а Альфред уже слишком стар для этого дерь… для этого. Кассандра застала Робина хрипящим и свернувшимся на диване и тут же кинулась к нему, на ходу понимая причину его страданий – мышечный спазм. Нет, еще слишком рано для родов, это лишь спазм. Она прекрасна знала, как и где надо надавить, так что даже не колебалась. - Вырос, - коротко кинула она, не сводя внимательных глаз с переводящего дыхание Уэйна, пока разминала мышцы, - ребенок. Мальчик? Обессиленно откинувшись на мягкие подушки, он лишь отрицательно покачал головой, на выдохе объявляя, что будущее наследие Томаса и Марты в четвертом поколении – девочка. - Черные волосы. Глаза. Зеленый или голубой? – пристальный взгляд черных глаз все также изучающе впивался в живой – усталый – зеленый. - Голубой. Я проводил расчеты, - расчеты не только вероятности цвета глаз, но и структуры волос, цвета кожи, врожденных болезней, типа личности, наследственности факторов и… много чего, что Касс не спросила. Как и не спросила, кто пустил его в пещеру ради этих исследований. Август. Дэмиан больше не мог контролировать свою походку, хотя работал над этим уже несколько месяцев, но стало слишком трудно. Как и игнорировать жуткую тяжесть, хотя она стала привычной, но давала о себе знать. Без сомнения, девочка будет сильной – не в Дрейка, ей богу – и точно вынесет много мусора из Готэма. Ему сложно спать, иногда дышать, так что с каждым днем эйфория – своеобразная, конечно – от предвкушения гаснет от накатывающейся депрессии и некоторой боязни. Дрейк все еще продолжает проводить вечера с ним за тихими разговорами об очередном деле, строя догадки или играя в отгадки. Вместе они мягко препираются, кидают саркастичные комментарии в адрес глупости нарушителя закона, обсуждают отчеты с заседания директоров. И такая рутина успокаивает. Сентябрь. Каждый, кто имел возможность побыть в обществе Уэйна хотя бы день, молился о том, чтобы он поскорее родил. Он переживал – по-своему, не всегда приличными словами – и просто бесился от своих порывов. А в следующее мгновение мог просто не реагировать на происходящее, впадая в меланхолию – тоже своеобразную, раздражительную. Он терпеть не мог терпеть обследования каждую неделю и вообще устал. К счастью, кто-то сверху – или снизу – услышал общие молитвы.