Светлячки

Ему говорят — хватайся, возводят к виску курок. Галактик закон — сломайся, если спасти не смог. Пусть в каждом разбитом баре останутся не-слова: «Раз дружба — проклятье, знаешь, я поживу пока». А двадцать две пушки — побег — как последний шов. Эта тюрьма — ловушка, но спасибо, что ты пришёл. Правда в вечном и «не-спасение» ожидает небытия. В боли вечное утешение, а вина всё-равно моя. Тут ломайся и не сломаешься — просто абсурд и бред. Светлячки умирают/не загораются и нет топлива для ракет. Как же так происходит — сиреневой бронзой горит земля. Одиноких бросают с крыши, а погибших — под шум дождя. И не надо спасать нам жизни, и, пожалуйста, хватит цен. Тут и вору не расплатиться, но Галактика — наша цель. Как же эти ладони-ветви обесточить от вечной тьмы? Лишь бредовое утешение — это «я» оказалось «мы», А хвататься не за что. Больно. Я опять упаду без сил. Мы (не) все оказались живы. Разве этого я просил? На спасённых домах Галактики ещё зиждется мой покой. Эта дружба не смерть — проклятье. Я опять оживу весной.