Carpe diem.

Эти слова разрушили мой мир. Я не хотел верить. Но лица ребят, лицо Чарли, находившееся передо мной, не оставляли другого выбора. Он умер. Покончил с собой. Его больше нет… Нил… Чёрт, Нил, как ты мог нас бросить?! Как?! Я не верю, я не хочу верить… В тишине коридоров нашей академии словно витает напряжённость. Конечно же, уже все… почти все знают о случившемся. И поэтому эта тишина давит. Такое чувство, что всем безразлично… Мы вышли из академии. Холодно. Изо рта валит пар, снег скрипит под ногами. Был ли уже рассвет?.. Да всё равно. Утренние сумерки. С неба падает снег. Всё белое. Холодно. - Как красиво… - я обернулся. Не могу смотреть на ребят. Но они точно смотрят на меня. Я просто чувствую это… Снег падает на землю наискось. Он падал и всю ночь. Всю эту ночь… Когда ты, Нил, находился у себя дома. Когда ты, Нил, взял в руки пистолет. Когда ты, Нил… Грудь сдавливает. Почти не могу дышать. Нил… Зачем ты?.. Опускаюсь на колени, глотая воздух. Глаза жжёт, еле дышу. — Тодд! - Успокойся! - Не надо, Тодд! - Перестань! - Не надо! Чарли суёт мне снег в лицо, повторяя, что мне стоит успокоиться. Другие кругом твердят тоже, держа меня, словно я сумасшедший. - Почему он так поступил? Из-за отца! Как он мог нас оставить? Всё из-за отца… Как он мог?.. Его отец сделал это! Отец убил его! Они что-то говорят, пытаясь меня успокоить. Но я вскакиваю, бегу, падаю, снова бегу, кричу… Снег, холодно, вокруг всё бело… Нил, почему ты ничего мне не сказал? Нил! Ты… Ты просто бросил нас! Бросил меня! Нил… Когда я оказался тут впервые, в месте, где все сравнивали меня с братом, где все точно смеялись за моей спиной, ты поддержал меня. Помог мне освоиться, завести друзей… Именно из-за тебя, из-за твоего отношения ко мне и они все общались со мной. Но именно ты стал моим первым другом… А теперь ты просто бросил меня! Всех нас! Наше Общество мёртвых поэтов, которое ты решил возродить! Ведь это было место, где мы все могли быть именно собой, где мы не боялись этих запретов и правил, где не было четырех столпов. Но что оно без тебя? Холодно… Вокруг всё бело. Я смотрю на замёрзшее озеро. Или что это?.. не важно. Всё равно, я почти ничего перед собой не вижу… Еле дышу. Лёгкие горят. Глаза жжёт. Ноги еле держат. Но если бы вдруг передо мной не оказалась эта вода, скованная льдом, я бы мог бежать и дальше. Всё равно куда. Просто бежать. Пока не устану. Пока не смогу упасть и забыться. Пока не перестану думать о тебе, Нил. Зачем ты это сделал?.. Я ничего не понимаю… но и понимаю всё. Ты не мог так дальше, да? Твои родители слишком жестоки… Как можно запретить тебе играть?! Ты ведь… Ты талантлив. Ты открываешься на сцене, на сцене ты просто… от тебя невозможно отвести взгляда. Все аплодировали тебе. Все признали твой талант. Но не твой отец… Бездушная сволочь! Из-за него ты, Нил… Из-за него, всё из-за него! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, МИСТЕР ПЭРРИ! Сколько я уже тут стою?.. Холодно. Надо идти обратно. Надо… Интересно, что теперь будет? Все просто сделают вид, что им всё равно, или же будут играть сострадание и скорбь? Второе, точно, второе… Казалось бы, жизнь вернулась в своё русло. Снова «традиция, честь, дисциплина, совершенство». Словно ничего и не было. И словно я тут был всегда. Нет, всё изменилось. Нет Нила, нет Чарли, нет мистера Китинга. Но словно никто этого не замечает. Словно всем вокруг всё равно… Нил, я понимаю, почему ты сделал это. Мир слишком… даже слова подобрать не могу! Как в нём можно жить? Как в нём мог жить ты, актёр? Ведь талантливые люди очень хрупки… А этот мир ужасен и отвратителен. Совершенство, честь… Это всё пустые звуки в этих стенах. В Велтоне свои значения этих слов. Камерон доказал это. Как и все учителя, как и все взрослые… Они просто давят нас, уничтожают нашу индивидуальность, разрушают мечты. Они хотят сделать из нас послушных кукол, которыми можно будет гордиться. Которые не будут спорить. Которые не будут счастливы, зато будут почётны среди других таких же бездушных кукол. И нам не разрешено даже думать самим, что уж говорить о выборе! Это они все виноваты, наши родители, наши учителя. И при этом они винят мистера Китинга. А он показывал нам, что стоит быть самим собой, что не нужно жить шаблонно… «Carpe diem». Пока молод, нельзя упускать шанс. Этому он нас и учил. А они лишь отбирали любую возможность… Они отбирают наши жизни. И твою, Нил, отобрали, в прямом смысле забрали… Дверь открылась, вошёл мистер Нолан. Я, как и все, поднялся. Сел. Словно ничего и не изменилось, словно всё и должно было так быть. И словно так было всегда… - Мистер Эндерсон? - Э… мы… - я листаю учебник. Кажется, с первого урока мы его и не открывали. С того дня, когда вырвали листы. Что я должен сказать? Правду? Чтобы он ещё раз оскорбил мистера Китинга?.. - Я вас не слышу, мистер Эндерсон. - В христоматии Причарда… мы… - Просветите меня, мистер Камерон. Камерон, конечно же, тут же начал отвечать. И, естественно, он вывернет всё так, что мистер Китинг снова виноват… Виной всему лишь их извращённые понятия о чести, о совершенстве, о порядочности, в конце-то концов! Но кому какое дело?.. Это просто академия, где душат наши души, где уничтожают наши мечты, где нас стараются сломать… - Простите… - дверь закрылась. Мистер Китинг… Я не могу на него смотреть. Из-за всех них я… я предал его. Солгал. Поддался их давлению… - Я пришёл за личными вещами. Мне лучше зайти после урока? - Возьмите сейчас, мистер Китинг. Он молча прошёл. А я так и не смог удержать на нём свой взгляд. Я не смею на него смотреть… Он ни в чём не виноват, но… - Она у всех вырвана, сэр. - Что значит «у всех»? Мистер Китинг улыбнулся. Я отлично видел его лицо. Неужели он… рад чему-то? Нет, ведь… Он посмотрел на меня. И улыбнулся. Тому, кто предал его. Я потупил взгляд. Сейчас он закончит собирать вещи, поправит шарф и уйдёт. И пройдёт мимо моей парты. Тогда я скажу, тогда я смогу всё ему сказать. Что он не виноват. Что… Он словно остановился, на долю секунды остановился рядом. И тут же прошёл мимо. А я так ничего и не сказал. Трус! Как можно? Почему я молчал? Ведь… Нельзя так оставить! Если я ничего не скажу… - Мистер Китинг, они заставили нас подписать! Наконец-то монотонный голос Камерона затих. И все посмотрели на меня. Всё равно. Я всё скажу! - Тихо, мистер Эндерсон! - Это правда! – нет, я не буду молчать! Я скажу… я… - Я верю тебе, Тедд. - Уйдите, мистер Китинг! - Он ни в чём не виноват! - я посмотрел на мистера Нолана. Его взгляд… Нет, я не могу сейчас сдаться! Ведь.. - Сядьте, мистер Эндерсон! Ещё одна выходка – и вы вылетите из школы! Как Чарли… Чарли тоже ни в чём не виноват! Он был просто Чарли, просто самим собой… - Уйдите, мистер Китинг. Я сказал – уйдите, мистер Китинг. Верно, он уходит. А что я ещё могу сделать? Что?.. Я поднимаюсь и встаю на парту. - О, капитан, мой капитан! – поворачиваюсь. Тут же мистер Нолан начинает читать свою лекцию, а мистер Китинг… останавливается. Поворачивается. И улыбается… Как и раньше. Так, словно гордится нами. Годится мною… - О, капитан, мой капитан! – Нокс тоже стоит на парте и смотрит на мистера Китинга. И другие. Ребята поднимаются, а мистер Нолан мечется между нами. Нет, сегодня ты не заставишь нас сидеть и слушать этот нудный бред. Сейчас мы ученики мистера Китинга, пусть и в последний раз. Он смотрит на нас. Так, как никогда до этого. Он горд нами, горд своими учениками. Я знаю это. Каждый это знает. И все мы горды тем, что он был нашим учителем. - Спасибо, ребят. И он разворачивается. И уходит. Быть может, навсегда. Но, тем не менее, мы никогда уже не забудем его. Дальше всё будет, как раньше. Жизнь войдёт в привычное русло, словно ничего не изменилось. Но изменилось всё. Изменились мы. Carpe diem. Я никогда не забуду наше общество мертвых поэтов. И никогда не забуду тебя, Нил.