Ублюдок

      Холод постепенно давал о себе знать, и тело окончательно замёрзло, но двигаться с места не хотелось хотя бы потому, что такой момент спокойствия и просто душевного равновесия может больше не наступить.       Мокрые и замёрзшие мы сидели на берегу, кутаясь в плед, раздобытый в машине Асон, и просто молчали. Теперь, когда вся глупость отошла на задний план, стали появляться вопросы; возвращался здравый смысл.       Я смотрел куда-то вдаль, где за серыми тучами можно было разглядеть клонившееся к закату солнце, и думал о своём, прислушиваясь к девушке лишь отчасти. Всего несколько минут назад я готов был в очередной раз поцеловать её и, лишь на секунду оклемавшись, понял, какую глупость мы оба можем совершить. — Ты ведь никогда не изменишься, да? — внезапно спросила Асон, отрывая меня от мыслей. Девушка сильно дрожала от холода, но упорно продолжала сидеть рядом. То ли поговорить ей очень хотелось, то ли и вправду так нравится это место. — Не станешь менять привычки или отказываться от них, даже если о моих чувствах услышишь, — вторая фраза прозвучала как утверждение, сопровождаемое моим угрюмым молчанием.       Зачем говорить, если она и сама всё понимает? Знает, что насколько бы сильно я не был привязан к ней, меняться всё равно не стану. Не буду изображать пай-мальчика или угождать чьим-то прихотям. Не зависимо от чьего-либо участия в моей жизни буду вести себя как прежде. — Я не стану меняться, тем более ради кого-то, — тишина порядком надоедает, и я всё же отвечаю, услышав печальный смешок девушки. — Даже если скажу, что ты мне нравишься, не изменишь своего решения?       Теперь настал мой черёд усмехаться, всё так же продолжая сверлить взглядом серое небо. — А какое мне дело до твоих чувств? Разве я о них спрашивал? Разве интересовался этим? — перевожу на неё почти безразличный взгляд, удивляясь своей холодности.       Ветер немного утих, принося чуть меньше дискомфорта и холода, и теперь мне казалось, словно кто-то специально убавил громкость вокруг нас, позволяя мне услышать громкое биение сердца Асон.       Я не знаю, что она чувствовала в тот момент. Не мог и свои ощущения передать, просто наблюдая за волнами и размышляя о том, как же быстро может меняться отношение к человеку.       Казалось, ещё недавно он казался тебе какой-то загадкой, был словно непрочитанная книга или очень сложная задача, а уже сегодня, когда его сердце стало биться чуть быстрее, понимаешь — не такая уж и загадочная эта книга, а ответы задачи всегда можно найти в самом примере.       Асон, сама того не замечая, давно поведала мне о своих чувствах, упростив тем самым решение и раскрыв все карты ещё до того, как меня всерьёз завлекла эта игра. Я никогда не любил простых людей, и чрезмерная открытость вызывала лишь насмешки. Теперь такой была и она: слишком понятная и предсказуемая, чтобы заставить меня наступить на те же грабли ещё раз. — Наверное, ты всегда был таким эгоистом, а я слишком плохим другом, чтобы это заметить, — девушка одарила меня печальным взглядом, поднимаясь с песка и направляясь в сторону машины.       Запоздало кивнув ей в ответ, я поднялся следом, без приглашения проследовав к авто и забираясь на переднее сидение.

***

— Юнги, нам нужно серьёзно поговорить, — отец как раз спускался в гостиную, заприметив меня в прихожей.       Чертыхнувшись и быстренько сбросив обувь, устало плетусь следом за ним, предчувствуя не самый лёгкий разговор в своей жизни. — Завтра вечером к нам на ужин придёт семья Кан, надеюсь, ты будешь присутствовать? — я ещё и сесть не успел, а отец уже вынуждает меня развернуться и направиться обратно к выходу. — Если это и есть твой серьёзный разговор, то я пойду. Дальше как-нибудь без меня, — на ходу отмазываюсь от очередного сватовства, уже порядком подустав от одного и того же.       Каждый месяц к нам в дом заявляется сверх богатая семейка, желающая породниться, а, так как сыновей у моих родителей больше нет, соответственно в роли жениха все видят именно меня. Будучи не особо сговорчивым в таких делах, я успешно игнорирую семейные ужины, навлекая на себя тем самым неминуемый и до жути однообразный гнев отца. — Попробуй только не явиться, засранец! — уже поднимаясь по лестнице, слышу разгневанный крик отца, ухмыльнувшись себе под нос.       Остаток вечера прошёл в жуткой скукотище, если не считать звонка всегда довольного жизнью Чонгука, сообщившего о своём прилёте завтра утром. Все десять минут, что я выдержал его чересчур счастливый голос, Чон расхваливал райские острова и те две недели, что он провёл вдали от шумного Сеула.       Послав издевающегося друга куда подальше, я бросил трубку, всерьёз задумавшись о том, что именно завтрашний день станет последним моим днём в клубе в качестве директора.       Не то что бы мне очень нравилась эта работа, но благодаря ей чувствовалось непонятное облегчение. Я знал, что способен хоть на что-то, и каждый день доказывал это, а сейчас придётся вновь ходить с отцом в офис, выслушивая его лекции о самосовершенствовании. Жестокая пытка, если честно.