За зеркалом

В первый раз кровь он увидел в среду. Стоя перед зеркалом, после душа, вытирая живот, который с каждым годом становился все больше, о чем ему иногда, в шутку, напоминала Клэр. Это зеркало они купили во время поездки во Флориду, к матери Клэр, когда та еще была жива. Он помнил, как долго они ходили по барахолке, ища что-нибудь интересное… вернее его тогда еще невеста искала что-нибудь, на что не жалко было потратить деньги. И нашла. Это зеркало не было древним или хотя бы старым, но среди остальных невзрачных вещей чем-то привлекло ее внимание. Еще тогда Энтони был против покупки. Везти через всю страну эту штуку домой? Да еще и за двадцатку? Ну, простите… Они все-таки его купили. Клэр умела убеждать, когда хотела. Зато в течение следующей недели они занимались любовью так и сколько он хотел. Как бы не было удивительно, зеркало они довезли без приключений. На нем лишь появился небольшой скол в верхнем левом углу, но его успешно прикрыла купленная ими несколько дней спустя рама. В последующие несколько лет эта внезапная покупка сменила место своего жительства несколько раз, путешествуя из гостиной в их спальню, оттуда — в прихожую, задержавшись там более чем на три года, а после они вместе решили переместить его в ванную, повесив прямо напротив душа. Если быть честным, думал Энтони, перенесла его Клэр. Он бы никогда не повесил эту полуметровую штуку где-либо там, где бывал часто. Да и в спальню, если припомнить, занести его убедила именно Клэр. Об этих вещах он вспоминал всякий раз, когда открывал душевую дверцу и выходил, встречаясь взглядом со вторым Энтони. Энтони — 2, как думалось ему иногда. Стоя у зеркала, стараясь почти не смотреть в него, мужчина вспоминал, что в доме у них, когда они с матерью и отцом жили в Оклахоме, зеркал не было за исключением самых маленьких и необходимых отцу для бритья, а матери — для нанесения косметики. Его мать, Сара, не любила зеркала и говорила о них...всякое. Большого значения Энтони ее словам не придавал, особенно когда стал старше, а мать они, вместе с отцом, направили в лечебницу Бейлироуз из-за ее «маленьких заскоков». Так, по крайней мере, называл их Джон. Вечер среды шел своим чередом. По возвращению домой Энтони наскоро смастерил себе завтрак, заказал еду на утро и отправился в душ. Расслабившись под горячей водой, он уже представлял, как сможет сегодня выспаться и, выходя из душа, был в самом мирном расположении духа. Пока не взглянул в зеркало. Это был один из тех мимолетных взглядов, которыми он удостаивал свое или чье-либо другое изображение в отражении, но он задержался. Буквально замер и обомлел, вытаращившись на себя. Из его правого уха стекала густая стройка крови. Липкая, красная, еще смешанная с проточной водой кровь чертила на его скуле, пробираясь к шее, толстую линию с фалангу шириной и не собиралась останавливаться. Он подавленно вскрикнул, спохватился и прижал полотенце к уху, стараясь пальцем затолкать его как можно глубже. Что это? Рак? Или он повредил перепонку, когда пользовался ватными палочками? Нужно немедленно звонить в скорую. Он схватился с места к двери, взялся за ручку, готовый закричать от наползающего ужаса, как обомлел вновь. Его взгляд снова застыл на зеркале. Энтони. Энтони - 2 по-прежнему стоял, позади у него была открытая душевая кабина, а полотенце он прижимал к уху. Сколько он простоял так, вцепившись в дверную ручку, Энтони не знал. Время перестало существовать для него в тот самый момент, когда мозг осознал все проходящее и внутренний голос на удивление спокойно сказал ему, - этого не может быть. Не может. Ты просто сходишь с ума. Такое случается с каждым семнадцатым человеком по всей Америке. Не думал же ты, что будешь исключением? Это все гены твоей матери. Ты просто сходишь с ума. Когда ручка под его ладонью начала вращаться. Щелк — щелк. Щелк — щелк. Тук — тук. Тук — тук. - Эн, ты там? Открой дверь, мне нужно в уборную. Клэр всегда говорила «в уборную», когда речь шла о туалете. Даже если им приходилось в какую-нибудь богом забытую заправку в Колорадо она спрашивала хозяина о том, где у них уборная. Его иногда раздражали и другие ее попытки заменить простые слова сложными, значение которых она периодически понимала не до конца. Но чаще всего, молчал. А если уж и пытался уколоть ее этим, то только лишь в самых ожесточенных сорах, которых было две, не больше. Он посмотрел на свою руку, побелевшую от напряжения и представил то, что увидит Клэр, войдя в ванную. Ее муж, полнеющий сорокапятилетний мужчина с редеющими волосами, побелевший и с безумным взглядом стоит у выхода, прижимая полотенце к уху, из которого течет кровь. Так себе картина. А затем перевел взгляд на зеркало. Его там не было. Зато был сам Эн, стоящий голый и вцепившийся в дверную ручку. - Тебе показалось. Просто показалось. Внутренний голос услужливо напомнил ему о том, что когда у человека в его возрасте случается что-то внезапное и пугающее, зрение и воображение могут сыграть с ним дурную шутку. Вот и с тобой случилось точно так же. Ты никогда не любил это зеркало. Верно? Вот и все объяснение. - Энтони? На этот раз голос Клэр был взволнованным. - Дорогая, п-п-пять минут. Он и сам удивился тому, как запнулся только в одном слове. Горло еще сжимали липкие объятия страха, но постепенно их хватка становилась все более и более призрачной.