Помолвка

У Экубо такая улыбка, что хочется плюнуть ему в лицо. Я еле продираю глаза, пока он пялится на меня со своей чертовой ухмылкой, которую надо бы хорошенько размазать по лицу, вот только дух нематериален, а пальцы не хотят сжиматься в кулак. Он летает вокруг меня, ожидая каких-либо слов, но вместо этого я кривлю лицо и отмахиваюсь от назойливого напарника. — Сильно тебя приложило. Он посмеивается, а потом смотрит по сторонам и говорит, что я могу не переживать: никто не увидел моего позора. Враждебный дух уложил меня одной только энергетической волной. Я плюю в сторону Экубо и пытаюсь подняться на ноги, но дрожь не дает мне это сделать. Я гляжу на правую ногу и замечаю рваную рану на икре. — Ты жалок. Преодолевая себя, я все же встаю на ноги, начиная шипеть и кусать собственную ладонь, чтобы хоть как-то переключиться с основного источника боли, но это не помогает. Мучения продолжаются, пока я иду в сторону выхода из леса. Рядом город, там обязательно должны помочь. Каждый метр отдается волнами страданий и нервов, а в глазах сверкают яркие звезды. — Я говорил, что это тебе не по силам. Ты должен был позвать Сигео. Тебе еще повезло, что этот дух оказался достаточно тупым, чтобы я смог его обмануть и поглотить. Я хочу провалиться сквозь землю каждый раз, когда он говорит хоть слово, и я не в состоянии понять причину. Этот откровенный проигрыш обиден, но какая-то саднящая боль преследует меня слишком долго, чтобы списывать это на собственные неудачи на работе. Он близко, он рядом, он тут, он говорит, он дышит, он смеется, он издевается, он, он, он, ононононон. Он окружает все мое существо и занимает мое сознание, поглощая его своей духовной силой. Я начинаю думать, что он захватил мое тело еще задолго до этой миссии, еще когда мы впервые встретились и я его не видел. Потому что это единственное объяснение моим собственным терпению и трепету по отношению к нему. Боль проходит по всему телу, и в голове эхом отзывается «ты жалок», и почему-то я чувствую себя отвратительно. Отвратительно взбудоражено. — А что было бы, если бы с тобой что-то случилось? Сигео бы сошел с ума. Я тоже. Мне хочется, чтобы эта рана на ноге была больше. Такой болезненной и глубокой, чтобы я не смог даже быть в сознании, чтобы он переживал. Не Моб, Экубо. Я хочу увидеть его беспокойство, его страх и неуверенность. Я хочу увидеть все его эмоции и восполнить ими свои собственные, высосанные из моего уставшего тела его же способностями. Он делает это не целенаправленно, случайно, наверное, даже не предполагая, как сильно влияет на мое сознание, но это его вина, и я хочу, чтобы он страдал так же, как и я. — Серьезно, ты должен быть осторожнее в следующий раз. — Прекращай делать вид, будто беспокоишься обо мне. — Собственный голос кажется до интимного низким и хриплым. — Тебе ведь плевать на меня, подлиза. Я хочу сделать ему больно-больно, чтобы он ночами сворачивался в клубок, думая не о будущем, не о ком-то еще, а только обо мне. Именно это со мной сделал он. Именно это с ним делаю сейчас я. Ни о каких высоких чувствах речи не идет, все примитивно и донельзя просто: мне больно, и я хочу, чтобы больно было ему. Потому что он тот, кого мне не жалко. Потому что он тот, с кем я хочу поделиться этим чувством. — Рейген, — В голосе не чувствуется ни нотки былого цинизма, и мне кажется, что это то самое, ради чего стоит жить. — я переломаю твои чертовы ноги. А потом я оторву тебе руки и выдавлю глаза. Знаешь, зачем? — Зачем? — Я искоса гляжу на него, медленно перебирая ногами. — Чтобы я смог объявить на тебя монополию и стать твоим поводырём на всю твою жалкую жизнь. — Дыхание сбивается, а в глазах двоится, но я начинаю видеть очертания небольшого города. — Я буду твоими ногами, руками и глазами. — Дрожащей ладонью я хватаюсь за ближайшее дерево, стирая со лба холодный пот. — Я буду кормить тебя, я буду носить тебя, я буду говорить тебе, каких цветов закаты и рассветы. — В глазах темнеет, и я падаю на спину в холодную листву леса. Перед глазами наглая рожа Экубо, но улыбки на его лице нет. — Я стану частью тебя. Я теряю сознание перед тем, как отвечаю ему, что я согласен. А потом я просыпаюсь в небольшой избушке у города с перевязанной ногой, и милая пожилая пара говорит мне, что я пришел к их двери и моментально рухнул. И только через пару минут я замечаю еще один бинт на своем переломанном безымянном пальце.