пойманные на лжи

У Оикавы гитара за плечами, растрепанные волосы, перекрашенные в пепельный просто потому, что захотелось, и сумасшедшая улыбка. Он потерял все, и Иваизуми не может остановить его от потери себя. Тоору говорит: — Я собираюсь попутешествовать. Говорит: — Почему бы и нет ведь, правда? Говорит: — Все равно немного осталось. Он пишет список из двадцати одного желания, улыбается своей знаменитой улыбкой-оскалом и покупает себе огнестрельное оружие. На всякий случай, ибо никто не знает, что произойдет с тобой за углом. Иваизуми хмурится, у него внутри зудит так, что хочется расчесать до крови, крови, крови, чтобы забрызгало стены и перестало жечь. Иваизуми не едет с Оикавой, потому что должен остаться с семьей и младшей сестрой, потому что у него есть семья, а у Тоору больше нет, потому что Оикава около сорока раз в день звонит на давно молчащий номер и говорит, говорит, говорит, пока хватает времени на автоответчике. Хаджиме пытался у него узнать, кому конкретно звонит Тоору, потому что у того не сосчитать дыры в груди. Но он только улыбается и просит забить. Иваизуми боится, что однажды действительно придется забить. Гвозди в крышку его гроба. Однажды он просыпается посреди ночи, потому что слышит голос Оикавы, хриплый и надрывающийся, точно радиопомехи в радио. — У меня ребра болят. Пиздец такой. Почему когда у тебя было время, ты не научил меня драться? Почему, если ты умел драться, у тебя все так кончилось, а? Иваизуми разглядывает доски и знает, что Куроо погиб на задании три месяца назад вместе с Такахиро и Матсукавой. А еще, что когда Оикава полгода назад был на другой стороне планеты, выяснял в лаборатории вероятность столкновения Земли с метеоритом до того, как люди сами себя уничтожат. (планета шла по пизде, а Тоору улыбался и бодро говорил, что не расстанется с Иваизуми даже если придется построить колонию на Марсе) Оикава не говорит «поехали со мной». Он говорит «выживи тут», и Хаджиме слышит глухое и молчаливое «не хочу хоронить еще и тебя». Тоору вообще-то сейчас самоубийца и как старый кот отправляется из своего дома, от людей, которых любит, чтобы умереть в одиночестве. И Иваизуми не хочет его отпускать. Он хочет вцепиться в него, сказать, что плакать по мертвецам абсолютно нормально, но это не значит, что надо гробить себя. Но Тоору пишет список, советуется с ним и говорит, что если все будет в порядке, то обязательно прыгнет с парашютом. (ничего не будет в порядке, потому что Оикава уходит один неизвестно куда) — Думаешь, скоро все люди начнут понимать, в какой мы ситуации? — голова Оикавы лежит на коленях Хаджиме. Тот неторопливо перебирает его волосы. Такие же мягкие, несмотря на десяток перекрасок. В доме шумит радио с очередной популярной песней, и Тоору прикрывает глаза, чуть улыбается и напевает себе под нос. Иваизуми слышит что-то о самом темном времени перед рассветом и сжимает зубы, потому что ему хочется вздохнуть. — Не думаю, — Хаджиме слышит веселый смех сестры и думает, что скоро приготовят ужин. — Двадцать два желания для пустого меня достаточно, Хаджиме? — Тоору приоткрывает один глаз и чуть улыбается. Иваизуми хочет вписать еще одно желание, но оно эгоистично и Оикава не оценит. Не оценит и все равно сбежит. — Да, — отвечает Хаджиме и смотрит на яркую зеленую траву. Радио продолжает гнать песню за песней, и Оикава отчего-то знает практически каждую. А потом вдруг поворачивает голову и смотрит прямо на безоблачное небо, и так смотрит, что становится совсем не до шуток. — Если извиниться перед мертвецом, он простит тебя? Иваизуми хочется сказать да, но не говорит этого, потому что не знает наверняка, а Оикава по природе такой, что не успокоится, пока не убедится в этом самостоятельно. Иваизуми перебирает пальцами длинные пряди и думает, что в любое утро он может проснуться и не застать Тоору на месте. Настолько не застать, что даже след от его кружки на тумбочке или пятно от кофе на ковре в гостиной, неожиданно исчезнут, точно он заберет все с собой. Оикава молчит о самом важном и загадочно улыбается вечером, когда Иваизуми от скуки разжигает костер. Тоору выбрасывает все тетради и альбомы с набросками и целый час сидит перед огнем, хотя на улице давно потемнело и начало незаметно холодать. Куроо мог бы сказать умные слова о погодных аномалиях, но Куроо мертв и лежит под землей, так что некому говорить. Такахиро мог бы сделать вид, что его интересует только физическая составляющая отношений Иваизуми и Оикавы и подкалывать их весь вечер за неосознанные переглядывания, но и он мертв. (легче сказать, кто вообще жив, но это как вывернуть кожу наизнанку, а это больно, если вам вдруг интересно) — У меня был волейбол, — тихо говорит Оикава, когда Иваизуми усаживается рядом с ним на холодную землю. Отблески пламени ползут по его лицу, и Тоору устало трет глаза, кусает губы и достает телефон. Ноль пропущенных. С того света не звонят. — И Куроо, и ты, и команда, и семья, и совершенно интересная профессия, и я мог бы полететь в космос или посылать туда других, — Иваизуми смотрит, как Оикава тянется за очередной тетрадью и подбрасывает ее в огонь. (Хаджиме чертовски боится, что Тоору начнет жечь фотографии) — Теперь я даже тебя, Ива-чан, могу потерять в любой момент, — кривая улыбка ползет по швам и дерет уголки губ. Хаджиме хочется сказать, что не потеряет. Но однажды он сказал так за два дня до смерти семьи Оикавы и ошибся. И больше так ошибаться нет желания. Тоору сжигает больше двадцати лет своей жизни с похоронной трагичностью и не жалеет об этом. Только поэтому Хаджиме все-таки говорит ему: — Я собираюсь быть с тобой всегда. Кроме меня тебя все равно никто не вытерпит. Оикава щурится, тихо смеется и приваливается головой к его плечу. — Ты ненормальный. — Кто бы говорил, Дуракава. (Оикаве нравится, что он не отрицает ничего про себя, но не нравится слово всегда, потому что он по опыту знает, насколько коротким может быть это всегда) Тоору пропадает с горизонта через неделю. Иваизуми просыпается и понимает, что его кровать как обычно не застелена, а огромная прозрачная кружка с надколотой ручкой все еще стоит на столе. Хаджиме знает, что все его вещи на месте, но его самого тут нет. Он просто чувствует это. *** Иваизуми получает открытки очень часто, чему он бесконечно удивлен и в каком-то смысле не рад, потому что обратного адреса нет. (шестое желание из списка выполняется случайно, когда Тоору пересаживается не на тот поезд и попадает в другую страну. Там он даже устраивается на работу, потому что расценки слегка другие, а ездить еще очень-очень много. через четыре месяца Оикава красится в ярко-рыжий. Ему не идет чертовски, но он почему-то доволен собой, потому что спорил как-то раз с Куроо, сможет ли он покрасить волосы в цвет, который ему не подойдет. с моста он прыгает в середине осени и простужается мгновенно; Иваизуми ворчит, что Тоору сам сплошной сгусток апокалипсиса, а потом осекается, потому что это хреновая шутка. в декабре у Оикавы появляется татуировка на плече, совсем небольшая и удивительно подходящая ему; Хаджиме рассматривает фотографию практически целый час, а потом усмехается, потому что у Тоору каштановые волосы. к весне больше половины списка выполнено, и Иваизуми чертовски любопытно, как Оикава умудрился попасть на свадьбу в Нью-Йорк с этими мятными волосами и шрамом около глаза. Тоору пишет, что семнадцатое желание написал, если честно, от балды, не думая, что что-то подобное произойдет; но Бокуто посадил его на мотоцикл и приказал ехать, и он поехал. он выживает во время страшного землетрясения в Таиланде и даже помогает какой-то семье; Иваизуми думает, что совесть у этого парня просто с ебаный Техас где-то на Сатурне. Оикава едет автостопом по Америке, потому что весело, солнечно и Матсукава любил эту страну из-за климата и алкоголя. а потом он пишет, что прыгать с парашютом было чертовски страшно, настолько страшно, что ему показалось, словно он сейчас разобьется о воздух; сравнение было так себе, но Куними разбился в ракете, поэтому Хаджиме списывает это именно на воспоминания о нем. остается всего три пункта, и Иваизуми не знает, какой последний пункт приписал в конце Тоору. он знает Оикаву и это самое ужасное) *** — Ох, Хаджиме, помнишь, как Тоору-кун говорил, что люди начнут убивать друг друга, потому что нервы сдадут? — Иваизуми поднимает голову и чуть хмурится. До него, конечно, доходили слухи о всяких оборванных космических программах за прошедший год, но Тоору ничего об этом не писал, и Хаджиме как-то успокоился где-то внутри, потому что хотелось верить в лучшее. Потому что до убийств не доходило пока что. — Ага. Что-то про грядущую катастрофу вроде и про её эффект на людскую психику. — Мне моя знакомая сказала, что сегодня в Америке в крупных городах начали греметь взрывы и постоянная стрельба, точно война началась, — его мама вздыхает, — надеюсь, до нас не дойдет. Иваизуми знает, что дойдет. Иваизуми не удивлен. Только почему-то что-то жжется в груди, когда он достает телефон и набирает номер Тоору. Конечно, он не ответит, потому что его серьезно клинит и тянет куда-то на дно. Но сейчас Хаджиме нужно просто спросить, все ли в порядке. Просто спросить. Но Оикава не берет трубку, и Иваизуми, если честно, немножко его ненавидит. *** Хаджиме слушает о надвигающемся метеорите с такой пугающей внимательностью, что выливает себе на руку кипяток и разбивает несколько тарелок. Его мама злится и расстраивается, но приносит аптечку и гонит его с кухни. И до Иваизуми медленно доходит, что Тоору вырвался на свободу из этого города, из этой безнадежной и больной ситуации, где в любой момент можешь подохнуть просто потому, что тебе не повезло во всем, и он не вернется. Следующие несколько дней Хаджиме фотографирует бабочек на фотоаппарат Оикавы с тупой бездумностью. Мысли в голове перемешиваются в серую кашу и каких-то стройных выводов не получается. Он звонит еще несколько раз Тоору и оставляет парочку голосовых сообщений. Он чувствует себя Оикавой двухлетней давности, таким же потерявшимся и раздавленным, зацикленно названивающим на мертвый номер. Хаджиме пытается думать. О том, что вообще за подводную тюрьму возвел в своей голове Тоору, от которой даже ключа нет. Он пытается думать, но вся проблема в том, что они чертовски разные. Оикава присылает открытку весной, когда Иваизуми уверен, что тот мертв, а он один и не знает об этом. Или знает, но делает вид, что нет. Тоору пишет: Мне больше не страшно, знаешь. Я уехал, не желая хоронить тебя в один солнечный день, когда до катастрофы бы оставались дни, а ты меня бы вот так круто подставил. Но мне больше не страшно. Я не хочу, что бы мне было страшно. И когда я вернусь, то надеюсь, что мой гроб или твой, неважно даже, кто из нас умрет первым, не застрянет в какой-нибудь пробке. Я обещаю тебе, что вернусь. Мы сможем сходить в тот парк аттракционов, если он не закрылся, а еще у меня есть история про татуировку на запястье, ты её видел? Я завершил свой список. Поэтому больше не боюсь потерять что-то. Еще там лежит фотография календаря с обведенным августом, и Иваизуми хочется верить, что он действительно приедет. *** В конце июля люди по всей планете начинают сходить с ума, и Хаджиме знает, насколько опасно проживать настолько рядом с Токио в такие времена. Но мама отказывается уезжать, а сестра заканчивает школу и придерживается похожей позиции. У Иваизуми смутное предчувствие чего-то катастрофически дерьмового, но он не может объяснить, откуда это идет и чего ждать. Оикава такое чувствовал в сто раз лучше и уже объяснил бы, что не так. Но его тут нет, и приедет он только через несколько дней. Поэтому он старательно успокаивает что-то неспокойное внутри и соглашается на поездку в Токио, потому что нужно купить продуктов. Когда гремит взрыв, Хаджиме оглушает и тянет вниз какая-то сумасшедшая боль. Она словно идет отовсюду и ей нет конца. Он не знает, что произошло и почему на его руках так много крови. (он так ничего и не понимает, когда его сердце останавливается, но почему-то вспоминает о Тоору и застрявших в пробке гробах) *** Мне не страшно. Вот теперь точно абсолютно не страшно. Как можно чего-то бояться, если даже терять нечего. Так что слышишь, Хаджиме? Мне не страшно и даже не больно. (Оикава сжигает список желаний и вслед за ним одну из общих фотографий с Иваизуми, потому что все становится бессмысленным) *** У Тоору был список из двадцати двух желаний, и каждое из них он выполнил, потому что старательно бежал от Иваизуми и понимания того, что и его однажды придется потерять. У Тоору был список из двадцати двух желаний. И когда он закончился, появилось еще одно. Оно родилось где-то в голове, когда уличный музыкант угостил его кофе и вырезал на гитаре красивый узор. Ему захотелось вернуться и прожить свое короткое навсегда. У Тоору был список желаний. Он выполнил все, исключая одно, не выписанное и не принимаемое в расчет. Он забыл выжить. (Оикава Тоору погибает за три дня до падения метеорита)