Мои сладкие сны о тебе

      Каменаши поднял голову после короткого поклона. Он невольно приоткрыл рот от удивления. Пронзительные карие глаза цвета корицы и темного шоколада с изумлением и страхом смотрели на него. Вьющиеся черные волосы падали на глаза, едва касались шеи и мочек ушей. На вороте белоснежной рубашки были расстегнуты две пуговицы, а около ямки между ключицами багровел овальный след. Сердце Казуи пропустило удар. Каменаши невольно сделал шаг назад. Будь его воля, он сбежал бы из кабинета.       Джин поднялся с кресла и обошел стол. Он вплотную приблизился к Каме, ни на секунду не отводя взгляда от парня.       - Каменаши Казуя? – чуть охрипшим голосом переспросил Аканиши, тот лишь кивнул, язык онемел и не хотел шевелиться.       - Я хотел написать Вам с утра, - сбивчиво принялся объяснять Каме. – К сожалению, курьер не смог приехать, поэтому я решил доставить документы по проекту самостоятельно.       - Значит, Вы не читали моего письма? – исподлобья глянул Джин на Каменаши и присел на краешек стола.       - Письма?.. – переспросил Казуя, начиная изрядно нервничать.       - Я Вам отправил его вчера вечером, - уточнил Аканиши.       Каменаши молчал. Мысли его разлетались по светлому кабинету. Он едва понимал, что Джин говорил ему. Всё его внимание было сосредоточено на этих глубоких карих глазах, на этих гибких тонких пальцах, на губах, с которых слетали слова, но совершенно не долетали до сознания Каменаши. А ещё этот засос… Каме, конечно же, изрядно выпил вчера, но не настолько сильно, чтобы позабыть события прошлой ночи.       Размытые алкогольным дурманом воспоминания начали обретать ясность. И, мало-помалу, он вспомнил каждую деталь прошедшей ночи, каждое прикосновение этого парня, его поцелуи, его голос, его твердый член, который вчера ласкал Каменаши. До Казуи не сразу дошло, что Аканиши перестал говорить и уже несколько минут следил за Каме, внимательно изучая его лицо.       - Извините, мне нужно сделать один звонок, - серьезным тоном объявил Джин, Каме вздрогнул от неожиданности – кажется, к его разуму вернулась способность воспринимать звуки вокруг него – и кивнул.       Аканиши достал телефон из внутреннего кармана пиджака, нашел в контактах номер ночного знакомого и стал ждать. До Каменаши не сразу дошло, что собирается делать Аканиши. Он не сразу понял, в чем дело. Когда Джин прожигал его взглядом, даже не обращая внимания на то, что Аканиши следит за реакцией парня. Казуя вздрогнул, когда почувствовал в кармане брюк нетерпеливое жужжание телефона. По кабинету разливалась мелодичная трель. Каменаши побледнел и отступил на несколько шагов.       - Я… это… Вам, наверное, лучше поговорить без свидетелей?.. – мямлил Каменаши.       Джин ехидно улыбался и продолжал следить за приходящим в ужас Каменаши, а телефон продолжал вибрировать в кармане Каме. Аканиши оттолкнулся от края стола и в несколько шагов пересек расстояние, разделявшее их. Он, приковав взгляд Казуи к себе, ловко залез рукой в карман его брюк и достал телефон. На дисплее отображался его, Джина Аканиши, номер телефона.       - Пожалуй, этого достаточно, - Джин снова ухмыльнулся и притянул Каме к себе за подбородок. – Каменаши Казуя… Тип, что не давал мне спать по ночам целых три месяца, - Каменаши приоткрыл рот от удивления.       - Но и ты приходил в мои сны, - заметил ему Казуя. – «Посмотри на вечернее небо, если хочешь узнать моё имя» - вот что ты сказал мне на днях. Я даже не знал, кто ты.       - Вечернее небо? – задумался Аканиши и чуть ослабил пальцы на подбородке Казуи, задумчиво поглаживая его. – Вечер… Закат?.. – Джин улыбнулся и снова посмотрел на Каме. – Красный запад… Вот что значит моё имя… - Аканиши нажал «отбой» и направился к выходу из кабинета.       - Положи документы на диван, - велел Джин.       - Хорошо, - послушно ответил Каме и услышал, как повернулся ключ в замке; Казуя резко обернулся.       Джин хищно смотрел на Каменаши и медленно развязывал галстук, а затем, приблизившись к парню, снял с себя пиджак. Каменаши завороженно следил за ним, сердце Каме так быстро стучало, что лацканы его пиджака вздрагивали от каждого удара. Аканиши сократил расстояние между ними с «комфортного» до «неприличного» и грубовато прижал его к себе.       - Какого черта ты так быстро слинял из номера? – прошептал Джин и запустил левую руку в волосы парня. - Я хотел секса с тобой… - простонал Аканиши, потянув Казую за волосы, заставляя того откинуться назад.       Аканиши впился грубоватым поцелуем в губы Каменаши, прижимая парня к себе настолько крепко, насколько это было возможным. Блуждая языком во рту Каме, сдавливая его губы, постанывая в поцелуй, он остановился лишь тогда, когда по телу Казуи пробежала крупная дрожь. Джин прикусил нижнюю губу парня и на одном дыхании произнес:       - Прямо сейчас я трахну тебя, чёртов Каменаши Казуя… - зрачки Каме резко расширились, а ноги подкосились.       Что было потом, Каменаши вспоминал какими-то обрывками, яркими вспышками, нечто таким, что заставляет жар прокатиться по телу волной, а губы распахнуться в сладком полустоне. Джин стянул с Каменаши пиджак и швырнул в сторону дивана, а затем, резко дернув за воротник, разорвал рубашку, пуговицы разлетелись по всему кабинету.       Аканиши резким движением смахнул всё со стола, карандаши и ручки рассыпались по полу, вихрь бумаг кружил над парнями, ноутбук упал на кресло и так там и остался, скрепки и кнопки закатились куда-то под стол, а на самом столе, тяжело дыша, лежал Каменаши Казуя.       Джин медленно, как пантера, приблизился к парню и коленом раздвинул бедра Каменаши. Казуя следил за каждым его шагом. Распахнутая рубашка давала полный обзор подтянутого торса Каме и его затвердевших сосков. Аканиши навалился на Казую и снова атаковал его губы безумным поцелуем. У Казуи голова кружилась от такого напора, от этой страсти и от жара, которым горело тело Аканиши. Бесчисленные поцелуи оставляли чуть влажные следы на груди и шее Каме. Каменаши невольно застонал от удовольствия.       Джин, услышав стоны Каме, не сдержался и резко рванул ремень на его брюках, тот с трудом, но всё же слез со стола.       - Я сделаю тебя своим, - как безумный, шептал Аканиши. - Ты будешь моим… - повторял он, поглаживая задницу Каменаши. – Я разложу тебя на этом чертовом столе!       - Боже… - простонал Казуя, когда Джин толкнулся своим затвердевшим членом в его выпирающую ширинку.       Аканиши напоследок поцеловал Каменаши и принялся нетерпеливо расстегивать ремень на брюках парня. Каме не знал, что ему делать: сбежать отсюда… но тогда он может лишиться крупного заказа… а если отдастся этому парню, то какова вероятность, что Аканиши просто ни воспользуется им? Однако Каме таял от поцелуев Джина, его губы оставляли обжигающие следы на коже Казуи, и тот просто не мог удержаться от стонов. Мысли о работе ушли куда-то на задний план и слабо маячили на грани сознания. Вниманием Каменаши сейчас овладел этот парень, который, по сути, является его начальником, этот парень с сумасшедшей энергетикой и каким-то едва уловимым, но сильным сексуальным притяжением.       Аканиши торопливо расстегивал пуговицы на рубашке, затем на манжетах. Когда рубашка Джина оказалась на полу, Каме не удержался и провел дрожащей рукой по его торсу и замер на дорожке черных волосков, ведущей к куда более примечательным местам. Аканиши перехватил его руку, переплел пальцы и отвел в сторону, подталкивая Каменаши к столу.       Каме сначала просто оперся на столешницу, но Аканиши приподнял едва соображавшего парня и усадил прямо на свое рабочее место. Джин прилег на Каме, отклоняя его все более и более назад, пока тот не коснулся спиной темного дерева.       - Каменаши Казуя... – выдохнул Джин, его сердце гулко билось о ребра. – Ты мучил меня чертовых три месяца… А теперь я оторвусь на тебе… - усмехнулся Аканиши, а Каме прикрыл глаза рукой.       Джин наклонился и поцеловал Каменаши в пупок, тот не сдержался и застонал, он стонал на каждый последующий поцелуй Аканиши, он запустил руки в волосы и закрыл глаза, не в силах о чем-либо думать, кроме секса, который вот-вот случится.       Джин ловко расстегнул ремень на брюках Казуи, скинул ботинки, снял брюки, стянул трусы и оставил их болтаться на одной ноге. Сам же он раздеваться не собирался и ограничился лишь расстегнутыми штанами.       «Сейчас или никогда!» - подумал Аканиши и глянул на настенные часы, у них было около 20 минут на секс, а потом офис наполнится работниками.       Аканиши обошел стол и открыл запертый на ключ ящик и достал оттуда лубрикант, что частенько использовал на своей секретарше. В бутыльке оставалось совсем немного геля, но его должно было хватить на один раз. Джин выдавил себе на пальцы смазку и велел Казуе согнуть ноги в коленях. Каменаши ухватился пальцами ног за край столешницы, а черные трусы с красной резинкой остались зажаты ногой в районе колена.       Каменаши почувствовал влагу и холодок, затем ощутил внутри себя сильные, требовательные пальцы. Действия Джина сводили его с ума. Едва Аканиши коснулся простаты, Каме вскрикнул и закусил губу. Со лба Джина по виску скатилась капелька пота, вся спина была покрыта испариной, а стол шатался от резких толчков, которые сопровождали движения члена внутрь Каме – из Каме. Аканиши, находясь на грани безумия, жестко трахал Каменаши, а тот вскрикивал после каждого толчка. Он уже не мог держать ноги согнутыми, и они безвольно повисли со стола.       Джин чуть раздвинул их в стороны, продолжая двигаться. И, когда Каме вскрикнул в последний раз, когда в последний раз прозвучал его протяжный, возбуждающий стон, когда Джин укусил губу до крови, чтобы не взвыть от удовольствия на весь офис, черные трусы свалились на пол, а капли вязкой спермы упали на пол к ногам парней. ……………       Джин тряхнул головой, отгоняя пошлые мысли. Перед ним стоял парень с коротко подстриженными, но все же густыми волосами, чуть взъерошенными ветром. В нагрудном кармане его коричневого пиджака торчали очки, а в руках он сжимал большой бумажный пакет.       - Проходите, садитесь, - вежливо произнёс Аканиши, указав рукой на черный кожаный диван, стоявший в центре кабинета.       - Хорошо, - кивнул Каменаши и присел на диван, Джин же сел чуть в отдалении от него в кожаное кресло, стоявшее неподалеку. Каме положил бумажный пакет на стеклянный журнальный столик. Пальцы его заметно дрожали.       - Вы видели моё письмо? – спросил Аканиши, кивнув на документы.       - Письмо? – переспросил Казуя, нервничая.       - Да, письмо, - подтвердил Джин. – Я просил вас лично привезти документы сегодня утром, - Казуя вздрогнул.       - Н-нет, - заикаясь проговорил Каме. – Мой компьютер неожиданно сломался, и… я… я просто не смог посмотреть электронную почту, - Казуя уперся руками в колени и склонил голову.       - Вот как, - улыбнулся Джин.       Каменаши вышел из офиса на шатающихся ногах. JinSei обещала выделить еще одну небольшую сумму для завершения проекта и взяла на себя ответственность за ведение дальнейших разработок. Таким образом, работа лаборатории Каменаши подходила к концу, и команде оставалось лишь вести переписку с Аканиши-саном и следить за развитием дальнейших событий в обеих компаниях. В середине июля препарат утвердят на массовое производство, и тогда фирма Каменаши получит обещанную сумму. В противном случае они потерпят фиаско и, возможно, существование лаборатории окажется под огромным вопросом. Каме зашел в лифт, телефон в брюках неожиданно завибрировал. Парню пришло новое сообщение:       «Жду тебя в холле вчерашнего отеля в 8 вечера», - руки Казуи затряслись, а ноги подкосились. Он осел на пол лифта, снова и снова перечитывая это маленькое сообщение.       - Что ты ел сегодня на ужин? – прошептал Джин в приоткрытый рот Казуи и, прихватив его нижнюю губу, стал нежно ее посасывать, а затем перешел в поцелуи, долгие, чувственные французские поцелуи.       Каменаши лежал на белоснежных простынях двуспальной кровати отеля Smile на станции Сугамо и, плененный изобретательностью и чувственностью Аканиши, лениво отвечал на его пылкие поцелуи. Казуя облизал губы и погладил Аканиши по щеке. Парень смотрел на Каме, не отводя взгляда.       - Так что это было? Такое сладкое…       - Черничный пирог, посыпанный сахарной пудрой, - усмехнулся Каме и обнял Аканиши.       - Ты такой сладкий, - прошептал парень, поцелуями спускаясь вниз по шее, к груди. – Как же ты меня изводил все эти три месяца…       - Могу сказать тебе то же самое, - рассмеялся Каме.       - Мне плевать, кто мы в повседневной жизни, - тон Джина с игривого сменился на серьезный. – Мне еще во сне с тобой было хорошо, а в жизни всё оказалось в десятки раз лучше. Мне плевать, что скажут люди, я хочу, чтобы твои сладкие губы принадлежали лишь мне.       Каменаши улыбнулся и погладил Джина по плечу.       - Ты согласен? – Каме кивнул.       А разве мог он отказаться? Аканиши прилег на грудь Каме и стал водить пальцами по светлой коже, обводить кончиком пальца розовые ореолы Казуи и баловаться с топорщащимися сосками – на большее у него не было сил. Они лежали на двуспальной, но довольно-таки узковатой кровати, без одеяла на забрызганных смазкой и спермой простынях. Одежда валялась по всей комнате: рядом с дверью валялись пиджаки, около кровати можно было найти брюки и носки, на полу в ванной комнате остались лежать белоснежные трусы Джина, и черные трусы Каменаши, на крышке унитаза была едва заметна новая трещина, а использованные полотенца были повешены на ручку двери ванной комнаты. Фольга от презервативов была спрятана под подушку, а вино так и осталось недопитым в высоких бокалах.       - Наверное, это самый сладкий мой сон, который я когда-либо видел, - задумчиво произнес Каменаши, перебирая прядки волос Джина.       - Мой самый сладкий сон с тобой…       - Теперь они будут только наяву, - решительно произнес Каме и притянул Джина к себе за подбородок. – Только самые порочные, только самые сладкие сны… отныне будут встречаться лишь на яву, - Казуя улыбнулся и крепко поцеловал Аканиши.       Спустя некоторое время они уснули. И снились им самые обычные, самые простые сны: сны о работе, о друзьях, какая-то бессмыслица, какая-то глупость. Больше Аканиши не приходил во сны к Каменаши, а Казуя больше не ласкал во сне Джина. И это было правильно, и это было нормально, потому как жизнь – это жизнь, а сны – это сны. И во сне должно оставаться все бессмысленное и глупое, а жизнь должна наполняться наслаждением, страстями и любовью. Должна быть такой же сладкой, как сон этих двух парней, утомленных любовью и желающих проснуться лишь в объятиях друг друга, проснуться и обнаружить, что всё произошедшее ну никак нельзя было бы назвать сном. Даже если этот сон – сладкий сон о тебе…