I'm addicted to you

Необычно теплый для сентября вечер медленно расцветал над Монреалем, окутывая здания нежным персиковым цветом. Дети и пришедшие с работы взрослые вышли погулять, стараясь насладиться последними тёплыми днями перед долгой и холодной зимой. Но одному человеку было явно не до этого. Билли стоял на балконе и с высоты двенадцатого этажа вглядывался в глубь дворов. Среди жёлтых деревьев трудно было что-то разглядеть, да и вряд ли бы там было то, что нужно. Парень машинально вертел незаженную сигарету в пальцах и сам не понимал, что ему делать: злиться и плакать. Чак не переносит ревность, контроль, и Билли это знал. Собственно, Комо не давал никаких поводов, да и он не был тем человеком, который притягивает к себе кучу людей. Здравый смысл уже больше месяца пытался доказать Мартину, что поводов для ревности нет и вовсе не нужно себя накручивать и лишний раз провоцировать Чака на скандал. Но эмоции были сильнее и Билли казалось, что он уже превращается параноика, за что он дико на себя злился. Ну вот и где он сейчас? Правильно, на репетиции. Нет, он не с левой бабой. И нет, он не нажрался в ближайшем пабе и не лапает какую-нибудь шлюху. — Да возьми ты себя в руки, Мартин, — вслух прошипел Билли и злобно оскалился куда-то в пространство. Наконец, почти гробовую тишину нарушил шум въезжающей во двор машины. Да, это Чак. Билли слегка нагнулся через перила и пристально уставился вниз. Так, вот вышел Комо, он один. Да кто может с ним быть? Но попробуй объяснить это своему чертовому ревнивому сердцу. Тем временем Чак поставил машину на сигнализацию и пошёл в сторону подъезда. Билли снова не знал, что ему делать. Выйти в коридор и вместо «привет» начать лезть с вопросами — очередная ссора. Остаться на балконе и сделать вид, что Чака не существует в природе — слишком тяжело. Волна жгучей злобы и бессилия накрыла Мартина с головой. Ну почему он просто не может быть счастливым? — Билли, я дома, — послышалось откуда-то из глубины квартиры. — Ты где? Парень испуганно вжался в стену. — Билли, мать твою, Мартин, ты где? — Здесь, — едва слышно отозвался Билли. — Привет, — Чак как ни в чём не бывало заключил парня в объятия и поцеловал в щёку. — Ты где был? — почти жалобно спросил Мартин привычным движением убирая с лица длинную чёлку. — В смысле где? На репетиции, — до Чака дошла суть вопроса. — Слушай, ну сколько можно, а? Да не изменяю я тебе и в мыслях не было. Задрал уже, честное слово. Чак достал из карманы джинс пачку сигарет и затянулся, облокотившись на перила. Стоящий в углу балкона Мартин еле сдерживался, что бы не расплакаться от обиды и бессилия. Да за что ж ему это всё? — Прости меня пожалуйста, — сквозь слёзы прошептал он, так и не решаясь сойти с места. — Да ладно, всё нормально, — Комо затушил сигарету в пепельнице и крепко обнял Билли. — Пойми, я люблю тебя и не собираюсь тебе изменять. Ни при каких условиях, — последнее он сказал с самой доброй улыбкой и аккуратно поцеловал Билли в уголок губ. Осенний вечер перетекал в ночь и на темнеющем монреальском небе начали зажигаться бледные звёздочки. Чак и Билли так и сидели на балконе, прижавшись друг к другу. И Билли в который раз понимал, что нет никаких поводов для ревности и что его родной барабанщик никогда не предаст его.