Бессмысленно

Наташа собиралась поговорить со Старком о задании наедине с Капитаном. Она понимала, что он будет отрекаться до последнего. Хилл просила наладить отношения в команде. Но сейчас команды и не было вовсе. Были одиночки, которым трудно вместе работать. Баки на одиночной миссии, Стив уходил по делам, но был почему-то на самолёте с Геликарриера, Беннер заперся в крепости с Хилл и занимается каким-то проектом, Тор у себя в Асгарде, Сокол и Бартон скрылись из виду, дабы не выдать семью Клинта, у которого они отдыхали некоторое время назад, Вижен вместе с Вандой прячутся на виду в башне Мстителей. Остальные просто разбрелись. Сейчас ей надо как-то вернуть в команду мозг. Там и стратег подтянется, и остальные вернутся. Но на подлёте видит, что она не сможет этого сделать, и подаёт сигнал бедствия, вызывая медиков с крепости. Вся правая, от подъезда машин, часть горит и рушится на глазах. Девушка быстро проскакивает внутрь, пытаясь вызвать Тони. Она находит один из его костюмов, тот разломан на части и, как кажется, в крови. Вдова заходит вглубь, в мастерскую, и находит его там, на полу, у него серьёзная рана на правой стороне, расшиблена височная часть, рядом с ним всё в крови, кажется, он пытался выбраться, пока не отключился. Но Тони дышит, он ещё пытается держаться, даже приходит в себя, когда она вытягивает его из мастерской и потом ей помогают медики. Он пытается что-то сказать, но голос его сорван и он хрипит, когда начинает действовать болеутоляющее и снотворное, он тихо говорит: «Шпион». Наташа не понимает его, но врачи забирают его в личный госпиталь, основанный Старком после Нью-Йорка. Там Хилл потом поставит охрану, но прямо сейчас здесь Чёрная Вдова растеряна. Пожар уже потушили, но здание всё равно разваливается, девушка звонит Пеппер и Роуди, сообщает им. Пеппер говорит, что возвращается и разберется со всем, лишь бы с Тони всё было хорошо. Роуди сказал, что поищет виновного по своим каналам. Романофф думает, стоит ли сообщать Роджерсу. Но решает сообщить, когда все соберутся, поэтому даёт сигнал сбора возле госпиталя, но дату назначит позже. Наташа снова возвращается в мастерскую и ищет источник взрыва. Собрав вещество на экспертизу, девушка едет в госпиталь. Там уже идёт операция, но пока ничего не ясно. Беннер был удивлён, когда Наташа принесла ему какое-то вещество и попросила узнать что это, не ставя никого в известность. Но когда она через день назначает сбор возле госпиталя, пострадавших от вторжения, это заставляет насторожиться. Он не хочет, чтобы Халка снова использовали. Поэтому притворяется другим человеком и идёт раньше назначенного времени. На месте он понимает, почему сбор проходит именно здесь, и встречает Вдову в своём обычном виде. Она же в свою очередь попросила внимательно всех осмотреть, нет ли чего необычного в поведении мстителей. Брюс не возражает, да и как бы он мог, ведь совсем рядом его друг борется за право вернуться. Мстители прибыли точно вовремя. Новость была высказана в полной тишине. Барнс, явившийся в госпиталь сразу после задания, был не готов услышать, что человек, который его приютил, у которого он пытался заслужить доверие, сейчас прямо за дверью за его спиной, лежит и может уже не очнуться. Наташа сказала, что врачи его стабилизировали, но пока не могут восстановить ткани с помощью регенератора. Стив начал было что-то вскрикивать, но Вдова остановила его одним взглядом вскользь и продолжила, что надо узнать, чем занимался Старк, или это действия врагов. Закончив, попросила Беннера отойти с ней. Стив, будучи так же неготовым к подобному, в онемении подходит к двери и замирает. Но Баки положил ему руку на плечо, и Стив, придя в себя, зашёл туда один. Бартон спрашивает у Солдата, знал ли он, но тот отвечает, что только что вернулся с миссии. Вижен перебирает в голове какие-то теории и делится с Вандой и Клинтом, но Барнс совсем не слышит его. Он ждёт, когда выйдет Стив и скажет, что им делать. Барнс чувствует себя абсолютно бесполезным. Но Кэп, выходя, так же молчит и направляется к выходу, Солдат идёт за ним. Они доходят до ближайшего бара, и Баки понимает, что тот хочет сделать. Усаживая друга за стол, он подходит к бармену и просит его достать самое крепкое, что есть в этом заведении, и говорит, что приплатит ему, если тот найдёт двухсот процентный спирт. Бармен кивает и подаёт какую-то бутылку. Баки, оставляя купюры на стойке, уходит к Роджерсу, который уже закрывал глаза рукой, стараясь не привлекать к себе внимания. Слёз не видно, но пустота в голосе, когда тот произносит «наливай», выдаёт его состояние. Барнс рад, что Вдова взяла на себя сейчас обязанности Капитана, и наливает ему. Стив убрал руку и залпом выпил стакан. - Ты видел его? – хрипит Капитан, опуская глаза, и наливает себе ещё и снова выпивает полностью. - Нет. Стив, Наташа сказала же, что он стабилен. Он придёт в себя через пару дней, и вы опять поссоритесь, увидишь ещё. - Бак, ты не видел… Он такой бледный, будто прозрачный, у него каждую венку видно. Я закрываю глаза, и мне кажется, что он сейчас просто растворится в воздухе. Я держал его руку, и не чувствовал тепла. Лишь тихий стук сердца, отдававшийся по венам, говорил мне, что он жив. Я… я просто не знаю, что делать, если его не станет. Он единственный, кто помог мне встать на ноги. Он единственный, кто мог понимать и сопротивляться мне. Он просто… просто единственный. - Стив, посмотри на меня, – блондин поднял взгляд, Джеймс почувствовал ком в горле от его взгляда, тот самый ком, когда выдаёшь желаемое за действительное, – он очнётся и вернётся. Скоро, надо только подождать. - Ты сам веришь в это? – Барнс молчит, – Налей мне ещё. Баки так и поступает, они пьют пока бармен не подходит к ним с тем, что просил Баки ранее и даже приносит им не одну бутылку, парень отдаёт ему почти всё, оставляет, только на такси, довести до дома Стива. Они допивают первую бутылку и, забирая с собой остальные, едут к Кэпу. Барнс был у него всего пару раз, но без труда находит стаканы и ставит их на стол перед диваном, на котором сидит, закрывшись руками, Роджерс. Они пьют в молчании, потому что каждый думает о своём и об одном и том же. Блондин сдаётся сну раньше, и Джеймс укладывает его тут же, только накрывает одеялом из спальни. Он забирает остатки пойла, хотя осталась одна бутылка, пустые он выбрасывает. Барнс не чувствует, что трезв, но сейчас он и не хочет быть таковым. Старк был к нему терпим, добр даже, но сейчас Баки не может ему помочь. Шатен сидит тут же на крыльце у дома друга и медленно допивает бутылку. Он задумывается, стоит ли сходить к Тони, но не замечает, как делает это. Время позднее, так что народу немного, Барнс проходит мимо редко появляющихся медсестёр. Солдат медлит перед дверью, но идущий в его сторону врач, заставляет ретироваться в палату тут же. Свет в комнате приглушён, и Тони действительно выглядит прозрачным. Джеймс садится на край стула возле кровати и решается сказать то, что хотел сказать всё это время. Ведь Тони его не слышит, хоть врачи обычно говорят обратное. - Знаешь, я помню, как ко мне возвращалась память. Я помню, как обрывки воспоминаний пытались взорвать мой мозг, я кричал от боли, пока милостивая темнота не приходила за мной. Я не мог дышать, я забывал, как это, и вспоминал, какие вещи я натворил. Я ведь знал Говарда мельком, многое о нём слышал. Но в тот момент я знал только то, что было заложено в мою голову. Проблески были редкостью, может раз в пять-десять лет. Мне жаль, что я не знал твою мать, уверен, она была замечательная женщина. Я уверен, что и ты пошёл в неё. Упрям, умён, даже гениален, храбр, справедлив... Я знаю, что не заслуживаю прощения, я понимаю твой гнев на меня. Но я буду повторять это столько, сколько потребуется: прости меня, я виноват перед тобой и твоей семьёй. Вспоминая свои действия сейчас, как я ощущаю эту боль, на фоне кто-то говорит, а потом резко в голове возникает тишина... и полное отсутствие мыслей, только заложена программа для подчинения. Тот момент – я никого не знаю, ничего не помню, только слышу команду, голос, один единственный голос. Я выполнял всё, что хотел голос, абсолютно всё. Никакого страха, никакого желания сопротивляться, ничего не было, кроме команды. Я не хочу оправдываться, хоть это так и звучит, я хотел сказать, что я сожалею о том, какую боль я причинил тебе: мне искренне жаль. Прости. Ты нужен ему… Баки говорил медленно, слишком редко делая глотки из бутылки, чтобы утверждать, что он пьян и говорит не от сердца. И хоть под конец он встал на колени возле кушетки, это было скорее от безысходности. Но ответа, конечно, не было, Тони не мог только от этого выйти из комы и простить его. Баки закрыл лицо рукой, в которой была бутылка, другой полез в карман за письмом, но того не оказалось на месте. Тихо выматерившись, Баки попытался встать, но его занесло на Старка, и свободной рукой он провёл по губам мужчины и вышел. Какой-то прибор пиликнул громче, отмечая изменения.