Врежь ему!

Довольное, краснощекое солнце неспешно выплыло из-за горизонта. Осветило изумрудные луга, величавые древние сосны, весело журчащий ручеек. Яркие лучи запрыгали по черепичной крыше таверны «Шляпа Хрюшки», которая стояла на лесной поляне, будто тут всегда и была. Элизабет открыла окно, полной грудью вдохнула свежий, кристально-чистый воздух и улыбнулась солнцу. Утро — самая чудесная часть дня! — Чего ты так рано подорвалась? — раздался рядом удивленный и немного заспанный голос Свина. — Доброе утро, Свинушка! — Элизабет повернулась к нему, все еще улыбаясь. — Я хотела приготовить для всех завтрак. Свин скептически прищурился, подозрительно спросил: — Ты разве умеешь готовить? Щеки Элизабет едва заметно порозовели. Как всегда, когда смущалась, она отвела взгляд и уставилась на сережку в ухе Свина. — Н-немного умею… — Если не умеешь, лучше не берись, — практично заметил Свин. — Но все трудятся, а я совсем ничего не делаю! — воскликнула Элизабет. — Я хочу хоть как-то помочь, пусть даже просто приготовив завтрак. Свин тяжко вздохнул. — Ладно, так уж и быть, я тебе помогу. Пошли. Свин засеменил к барной стойке, его копытца отбивали на деревянном полу веселую чечетку. Элизабет пошла следом. — Если хочешь сделать что-то полезное — протри бутылки, — объявил Свин. — Видишь, они слегка запылились. Секунду подумав, он добавил. — Мелиодас это о-о-очень оценит. Элизабет просияла. — Правда? — Чтоб меня зажарили! В шкафу под стеллажом с бутылками нашлась тряпка. Вооружившись ей, полная энтузиазма Элизабет взяла первую бутылку: бернийский эль. — Утречка! Элизабет взвизгнула, ощутив, как чьи-то руки стиснули ее грудь. Бутылка полетела на пол и разбилась бы, если бы Свин вовремя не среагировал и не подставил спину. Крик застыл на губах Элизабет: она узнала жадные ручонки Мелиодаса и успокоилась. Нет, конечно, то, что ее тискали за грудь — это не хорошо, но Элизабет уже привыкла. И если это единственная возможность получить внимание Мелиодаса… Он потерся носом о шею Элизабет и подчеркнуто жалобно проговорил: — Зачем ты меня бросила? В кровати одному холодно и одиноко! — Как вы развя… — Элизабет пискнула, потому что в этот момент одна из рук переместилась с ее груди на попу. — Кружевные, — довольно проговорил Мелиодас, а Элизабет залилась краской. Даже уши заалели. Свин хрюкнул так, что звякнули бутылки на полках. — Врежь ему уже, Элизабет! Хватит терпеть! — Н-но… Ударить сэра Мелиодаса… как-то… слишком… — пробормотала Элизабет. Тем временем, убедившись, что с трусиками Элизабет все в порядке, Мелиодас переместился вперед и уткнулся лицом в ее грудь. — Вечно бы так лежал, — сообщил он, оторвавшись на мгновение. — Врежь ему! Тогда Элизабет решилась и слегка-слегка шлепнула Мелиодаса по щеке. Это больше походило на поглаживание, а не на пощечину, но у Свина отвисла челюсть. Мелиодас застыл, затем моргнул и прикоснулся к щеке так, будто никак не мог поверить. Элизабет переполошилась. — Простите меня! Я не хотела! Случайно вышло! — Не извиняйся, — заспорил пришедший в себя Свин. — Ты все правильно сделала. Мелиодас моргнул, в его глазах появилось странное выражение, от которого у Элизабет мурашки побежали по коже. — Ой-ей, — хрюкнул Свин и ретировался за стойку. — Элизабет, — очень тихо начал Мелиодас. Она сглотнула. — Ударь меня еще раз! Когда через полчаса вниз спустился зевающий Бан, перед ним предстала странная картина. Мелиодас, стоя перед Элизабет на коленях, обнимал ее ноги, терся щекой о ее бедро и умолял: — Ударь меня, госпожа! Красная, как рак, Элизабет пыталась мягко его отцепить. Свин сидел возле стойки и флегматично наблюдал за шоу. — Что это с командиром, наставник? — спросил у него Бан. Свин страдальчески закатил глаза. — Похоже, бить его бесполезно.